«Да, оказывается, развод – это не только неприятное, но и довольно дорогое дело, – думала Светлана, сидя на кухне съемной квартиры. – Нет, конечно, есть люди, которые разводятся цивилизованно: придут в ЗАГС, подадут заявление и через месяц уже вольные птицы. Но это не наш случай».
Действительно, случай был не такой. Муж Светланы обвинил в развале семьи ее, хотя женщина подала на развод после того, как сама, лично, убедилась в том, что муж ей изменяет. Причем давно – настолько давно, что у его пассии есть полуторагодовалый ребенок.
Кстати, как выяснилось позже, именно Римма – дама сердца ее мужа – позаботилась о том, чтобы Света наконец узнала о неверности Николая. Очевидно, ее роль матери-одиночки не устраивала. Она хотела, кроме ребенка, иметь мужа, квартиру и деньги. В общем-то Римма и не скрывала от Светланы своих целей, когда подкараулила ее после работы.
А когда Светлана подала на развод, Николай заявил, что она может уходить из квартиры на все четыре стороны.
–Из двадцати шести лет, пока мы были в браке, ты работала только восемнадцать. И то половину этого на полставки. О каком разделе имущества ты можешь говорить? – усмехнулся Николай.
– А то, что я родила тебе двух детей и сидела с ними в декрете? Ты этого не учитываешь? А то, что ты ни разу за эти двадцать шесть лет даже мусора не вынес, не говоря уже об уборке, ремонте, и прочих бытовых вещах? – спросила Светлана.
– А все это было твоей обязанностью. Я деньги зарабатывал, – ответил муж.
– Я восемнадцать лет тоже зарабатывала, причем именно в эти годы мы выплачивали ипотеку.
– Что ты там зарабатывала! Копейки! Не хочешь уходить просто так, значит, уйдешь по решению суда. Мой адвокат на всякий случай уже все документы подготовил, из которых ясно, что ты и дети почти все время жили на моем иждивении, – сообщил Николай.
– Ну, и что теперь будешь делать? – спросила Светлану Галя – ее подруга.
– Из квартиры я ушла, когда он приволок туда Римму с ребенком. Сняла вот эту студию, заплатила за три месяца вперед – отдала все, что у меня было. Денег на адвоката у меня нет, я думала, что сама смогу себя защитить. А теперь вижу, что нет. Меня его адвокат в суде размажет, и я действительно могу остаться с голой «мадам сижу».
– А дети что говорят? – спросила Галя.
– Что говорят? Вика недавно родила, сидит в декрете, ей не до моих проблем. Артем тоже живет своей жизнью. Он к нам уже два года не приезжал – так позвонит: «Как дела? Как здоровье»? Мне показалось, что ему на наш развод и прочие проблемы вообще фиолетово, – ответила Светлана.
– Да, вот так растишь деток, а в результате выхлоп – ноль, вздохнула Галя.
– Я на них не обижаюсь: у них своя жизнь, а мы для детей – это прошлое. Не звонят, не жалуются ни на что – уже хорошо. Значит, у них все нормально. Денег я у сестры займу. Они с Борей ремонт хотели делать, но отложили до лета. Деньги у них есть.
– Послушай, Свет, а почему твой отец так странно в завещании все разделил: Людмиле – двухкомнатную квартиру, а тебе дачу, скажем честно, не в очень хорошем состоянии. Почему не поровну?
– Он, когда еще жив был, объяснил: «У тебя, Света, дети уже выросли, из дома разлетелись. Сюда вряд ли вернутся. А у Люды еще школьники – пока их вырастишь, всякое может случиться. Пусть у них будет подушка безопасности. Тем более, Люда на дачу приезжает раз в год по обещанию, а любишь свои цветы».
– Странно, конечно, хотя какая-то логика в этом есть. Скажи, а Николай на дачу не претендует? – спросила Галя.
– Удивительно, но нет.
Людмила денег не дала.
– Послушай, сестричка, ну, нет у нас сейчас свободных. Те, что на ремонт отложены, в банке лежат. Боря не станет снимать. А так мы живем от зарплаты до зарплаты.
Обратилась Светлана к двоюродной сестре – Оксане.
– Нет, Светочка, извини, но ничем помочь не могу. Откуда деньги у семьи с двумя детьми-подростками? На мальчишках все словно горит. Я уже на всем экономлю.
Денег на адвоката дала та же Галка. Она перевела подруге тридцать тысяч.
– Отдашь, когда сможешь. Помнишь, я тебе говорила, что твоя родня использует тебя в своих целях? А ты утверждала, что это семья, что нужно помогать родственникам, поддерживать их. Взаимовыручка. Только выручала всегда ты. Ты с их детьми сидела, ты в долг давала без отдачи, ты за матерью три года ухаживала.
Галя была права: Светлана на самом деле в семье была как палочка-выручалочка. Особенно, когда сначала сын, а потом дочь, окончив школу, уехали из дома.
– Свет, ну что, тебе трудно что ли? Мы с Борей на годовщину хотим на четыре дня в Питер махнуть. Мы же там познакомились. Присмотри за детьми, – просила сестра.
И Света соглашалась.
– Светочка, мы к тебе на дачу с мальчишками приедем? Ненадолго, на пару недель. У меня отпуск, а сидеть летом с детьми в городе в такую жару невозможно, – звонила Оксана.
И Света две недели готовила, убирала, мыла посуду, покупала продукты да еще смотрела, чтобы мальчишки не вытоптали весь огород.
Оксана все это время проводила в гамаке или в беседке – в зависимости от того, где в это время была тень. Правда, иногда она забирала сыновей и уходила на пару часов на речку.
Когда гости уезжали, Светлана могла заняться своими делами и, действительно, отдыхала на даче. Тем более что муж приезжать сюда не любил – так, пару раз за лето привозил своих друзей на шашлыки.
Да, ею пользовались. А сейчас, когда помощь потребовалась Светлане, у всех оказались свои дела и заботы.
– Как защищаться думаешь? – спросила подруга. – У тебя документы на квартиру есть?
– Конечно, есть. Я ведь не дypoчка, перед тем как из дома уйти, перебрала все, что хранила: ипотечный договор, чеки ежемесячных платежей. Они выцветают, так я сразу ксерокопии делала. Все документы у меня вот в этой папке. Коле я только копии оставила, и то не все – нечего его адвокату жизнь облегчать. Все переводы шли с моей карты. Так было удобнее: я получала зарплату пятого, а платеж у нас был седьмого. Даже когда я три года не работала – Коля мне на карту с аванса заранее деньги переводил.
– То есть квартиру, скорее всего, вам поделят пополам, – сказала Галя.
– И не только. У Коли еще машина есть. Раньше была старенькая, отечественная, а два года назад он себе иномарку купил. Я в моделях не разбираюсь, но он отдал за нее почти два миллиона. И деньги у него на счету тоже есть. Мы ведь жили практически на мои: я и продукты покупала, и все прочее. Коля мне только на коммуналку переводил. Вот так и получилось, что у меня накоплений – с мышиный хвостик, а у него восемьсот тысяч. Он тут, когда узнал, что я на раздел имущества подала, хотел их снять и припрятать, но ему объяснили, что метаться поздно – даже если сейчас все истратит, половину придется мне отдать. Знаешь, как он орал! Заявил, что нанял самого дорогого адвоката, который докажет, что все это куплено на его, Колины, деньги, а меня он после суда «голой в Африку отправит».
Светлана тоже нашла адвоката – спокойную тихую женщину средних лет. Та пришла на заседание суда в сером деловом костюме с минимумом косметики. Ее вид контрастировал с тем, как выглядел адвокат Николая – нагловатый лощеный мужчина, который вел себя так, словно он только что прилетел из Вашингтона, а в зал районного суда попал исключительно по недоразумению.
Адвокат Николая выступал, призывая в свидетели присутствующих, зачитывал цитаты из кредитного договора, потрясал документами. По его словам, выходило, что Светлана вообще не имела никакого отношения к семейному имуществу, которое заработано и скоплено только непосильным трудом Николая Владимировича Громова.
Адвокат Светланы говорила негромко, называла статьи закона, через секретаря передавала документы судье для ознакомления.
Светлана немного приуныла: ей казалось, что чаша весов склоняется на сторону Николая.
Однако судья за долгие годы видел и не таких артистов, работающих на публику, поэтому выступлением адвоката ответчика не впечатлился. А вот аргументы второй стороны, подкрепленные документами, сыграли свою роль.
Решение суда было объявлено после часового перерыва: квартира, машина и те самые восемьсот тысяч были признаны совместно нажитым имуществом, которое следовало разделить пятьдесят на пятьдесят. Кроме того, Николаю нужно было оплатить судебные издержки и компенсировать затраты Светланы на адвоката.
– Ты погоди, не радуйся, я на пересмотр подам, – грозился бывший муж.
Но почему-то не подал.
Через полгода Галина помогала Светлане выбирать квартиру.
– А зачем тебе двухкомнатная? В ипотеку влезаешь. Возьми однушку – тебе на нее как раз хватает, – советовала подруга.
– Не хочется тесниться. И, кто знает, может, дети, внуки в гости будут приезжать, – ответила Светлана. – Выплаты рассчитали на восемь лет, а до пенсии мне двенадцать, так что успею расплатиться.
И вот что интересно: как только среди родственников разнесся слух, что Света суд выиграла и деньги получила, на нее сразу посыпались просьбы:
– Сестренка, мы ремонт делаем, у нас на кухню не хватает. Добавишь тысяч триста?
– Света, хочу ребят в лагерь в Анапу отправить. Сама понимаешь, две путевки – это для нас дорого. Оплати, пожалуйста, хотя бы одну. Все-таки мальчишки тебе двоюродные племянники.
– Светлана, Гриша хочет машину поменять, на этой уже неудобно на работу ездить – старая. Не поможешь? В долг! Отдадим обязательно.
Светлана всем отвечала одинаково:
– Нет у меня денег. Сама у банка в долг беру. Под проценты! Вот если бы вы все скинулись и помогли мне квартиру купить, я бы вам была очень благодарна.
Не сразу, постепенно, но Светлана отучила родню от того, что она им всем должна.
И теперь на просьбу: «Света, Лерочка на следующей неделе замуж выходит, приезжают семь человек родственников жениха. Пусть они недельку у тебя поживут, ты же одна», – она отвечала: «Не могу, меня в это время дома не будет – надо на даче забор покрасить и крыльцо отремонтировать. Может, вы в эти выходные ко мне приедете? Гриша крыльцо починит, мы с тобой забор покрасим, тогда смогу вам помочь».
Но ни чинить крыльцо, ни красить забор никто не хотел. Так что на помощь Светланы могли теперь рассчитывать только настоящие друзья.
Вы бы поговорили со своей мамой, она не должна так себя вести