ДНК надо делать

— Допустим! – сказал после небольшого молчания Игорь. – А чем докажете? Может, документ какой есть?

— Сейчас – ничем! – замялась тетка. – ДНК надо делать!

— Делайте, мамаша! – разрешил новоиспеченный зять. – ДНК, РНК — флаг Вам в руки!

— Вроде, губки какие-то синенькие! – услышала Зойка случайно оброненные акушеркой слова.

Сказанное вовсе не предназначалось недавно родившей девочку Зое Куликовой: она услышала это случайно.

Куликова была той, кого при социализме называли старой первородящей – ей уже исполнилось тридцать пять.

А сейчас их гордо именуют молодыми мамочками: ведь теперь обзаводятся детьми даже на пенсии.

Все знают, что именно вскользь сказанные фразы часто становятся триггером для запуска необратимых процессов.

И неосторожных слов акушерки оказалось достаточно, чтобы в голове у Зои пришел в действие некий разрушительный механизм.

«А зачем мне ребенок с синенькими губками?» — подумала мать-одиночка Куликова.

Сожитель «свинтил» сразу, как узнал о беременности подруги.

«Чтобы потом деньги на лечение собирать? Нет, уж лучше сразу избавиться: и повод есть!»

Все люди – разные: кто-то усыновит ребенка со значительными дефектами, а кто-то откажется от своего с небольшой патологией.

И Зойка решила отказаться от Ритки – имя девочке она уже дала.

Ну, да: были у нее немного синенькие губки! А попробовали бы вы себе путь головой пробивать через кости таза!

Какие, интересно, потом должны быть губки?

И потом это же – живой человек, а не трехкилограммовый мешок с картошкой! – негодовали в роддоме.

Но плоды уже дали всходы — молодая мать ничего не желала слушать: не хочу и точка!

И у Риты замаячила перспектива очутиться в доме малютки, а потом попасть в детдом. Что, собственно, и произошло: Зоя написала отказную.

Всем сказала, что дочка ум.ерла при родах: не вываливать же такую неприятную правду, в самом-то деле!

Да, кстати, кавалер от кого-то узнал, что ребенок ум.ер и сразу же вернулся. И Зоя Куликова утвердилась в мысли, что поступила правильно.

Поэтому никаких угрызений совести по этому поводу не испытывала и о дочке, до определенного момента, не вспоминала.

Ритка не была красавицей, поэтому скорое удочерение ей не грозило.

Ведь все хотят хорошенькую дочку-куколку, а не нескладную толстушку, не выговаривающую несколько букв.

— Ну и Вадно! – решила для себя шестилетняя девочка, не выговаривавшая, в числе прочих, букву Л.

И тут неожиданно за ней пришли! И девочка, образно говоря, попала из ада в рай.

Новые родители оказались бездетными, интеллигентными и небедными людьми: сплошной политес, реверансы и бонтон.

Папа с мамой сразу занялись ее воспитанием, отдали на танцы, чтобы сбросить лишний вес, и отвели к логопеду.

Поэтому к школе почти все удалось выправить: только вместо Л девочка продолжала говорить В.

— Ну и Вадно! – смеялась подрастающая Ритка, которой это даже шВо: все это придавало ей какой-то неуловимый шарм.

Рите нравилось жить в семье: мама с папой были похожи на добрых воспитателей детдома.

Всю картину портила мамина мама – Катерина Дмитриевна, которую Ритка сразу же неосторожно назвала бабой.

— Какая я тебе баба? – окрысилась ухоженная молодящаяся дама. – Твоя баба знаешь, где, детдомовское отр.одье?

Девочка нисколько не удивилась: к своим шести годам она в детдоме насмотрелась и наслушалась всякого.

Поэтому в родственники к противной тетке больше не набивалась: ну и Вадно!

А на «бабушку» решила не обращать внимания: родители-то относились к ней хорошо, а это – главное! Да и жили они отдельно.

К пятнадцати годам косолапая Ритка превратилась в очаровательное существо, прекрасно двигающееся и сносно говорящее по-польски.

Умные родители грамотно использовали дефект дочки – в польском отсутствует твердое Л. Было решено, что и дальше девушка будет «рыть» в этом направлении.

Но тут случилось страшное: в доме Катерины Дмитриевны, во время семейных посиделок, пропали серьги с бриллиантами.

В гостях были только родственники: в том числе, и Ритка с родителями.

Произошла безобразная сцена.

— Это все она! – брызгала слюной «бабушка». – Говорила я, что не стоит брать всякую …янь из детдома — гены пальцем не размажешь!

Сразу видно, что дочь уголовницы! Она взяла – больше некому!

Ритка потерянно молчала: оправдываться было бессмысленно. Папа с мамой отводили глаза…

И девочке не повезло вторично: ее вернули обратно в детдом.

Воспитанники отнеслись к девушке с долей злорадства: всегда приятнее, когда кому-то хуже тебя. И опять начался своего рода ад…

И это оказалось гораздо хуже первого раза: тогда-то она еще ничего не соображала!

А еще она уже вкусила счастливой жизни: и там девушке удалось даже кое-куда подняться. А с высоты падать всегда больнее.

Да, а сережки вскоре нашлись! Оказалось, что поло…умная старая ведьма сама их спрятала перед приходом гостей, а потом забыла, куда.

— Ты прости нас, доченька! – просили родители, пришедшие забирать Ритку обратно. – Не держи зла на старуху: Альцгеймер же!

Девушка, конечно же, их простила. Но возвращаться отказалась, несмотря на предлагаемые ей преференции и донаты: любое платное обучение!

Не дай Бог, придется возвращаться в третий раз в детский дом. Ведь, мало ли, что там придет им всем в голову: они же тогда не поверили ее объяснениям. Поэтому, пусть уж лучше так.

О польском языке можно было забыть. И умная Ритка – ну и Вадно! – решила поступать в любимый всеми россиянами «кулинарный техникум» на повара-кондитера: ей очень нравилось печь торты.

Что и сделала. А потом сразу начала работать по специальности и учиться в Московской академии предпринимательства – ей удалось поступить на бюджет.

В результате, к двадцати пяти годам у Маргариты была однушка, предоставленная после выпуска из детдома, «верхнее» образование и небольшая собственная кофейня.

А еще – замечательный муж и двое двухлетних близнецов.

Да, упорная Ритка сумела не только выбраться из болота, а неплохо устроиться в жизни. Что среди детдомовских случается крайне редко.

Вот тогда и появилась в жизни девушки биологическая мама.

Все происходило по классическому сценарию:

— Доченька, я – твоя мама!

Ну, да, как в песне козы «Возвращение» в исполнении Гурченко: динь-дон, я – ваша мама, вот – мой дом! Маму встречайте вчетвером! – в оригинале было впятером…

Это конкретно не было озвучено, но, видимо, предполагалось, судя по виду постаревшей Зои.

А как вы хотите, люди дорогие? Дети же должны помогать своим родителям! Особенно, если они – больные и немощные.

А с шестидесятилетней мамой Зоей стала твориться такая же фигня. И тут она вспомнила про единственную дочу, которую удалось найти.

Ритка с удивлением смотрела на чужую, незнакомую тетку, материализовавшуюся на ее пути у подъезда дома — они с девочками возвращались с прогулки: какая такая мама, я вас умоляю?

Да, собственно, она и была чужой: за двадцать пять лет – ни сном, ни духом, как говорится!

Бросила ее еще новорожденной, ни разу не упоминала о своем присутствии, когда девочке было плохо, а тут – наше вам с кисточкой? Шутить изволите, женщина?

Сначала Маргарита подумала, что тетка у подъезда начнет просить денег: сейчас это происходило повсеместно.

Но немолодая, неряшливо одетая женщина стала жадно всматриваться в лицо девушки, будто ища знакомые черты, а потом сказала, что она – ее мама.

Ну, да – была у Ритки мама! Та, которая ее удочерила. Ну а Вы-то кто?

Но тетка настаивала и даже попыталась заплакать: дескать посмотри, как я переживаю, доченька!

Близняшки с удивлением смотрели на странную бабку, пристающую к маме. И тут к ним подошел возвращающийся с работы муж и папа: что за шум, а драки нет?

— Вам что – дама?

— Вот, говорит, что она – моя биологическая мать! – произнесла ошеломленная Рита.

— Допустим! – сказал после небольшого молчания Игорь. – А чем докажете? Может, документ какой есть?

— Сейчас – ничем! – замялась тетка. – ДНК надо делать!

— Делайте, мамаша! – разрешил новоиспеченный зять. – ДНК, РНК — флаг Вам в руки!

И, обращаясь к своим, сказал:

— Ну, что девчонки – идем? Я мороженого купил!

И они пошли в подъезд.

— Я, ведь, и в суд могу подать! – крикнула им вслед мама Зоя.

Но ее никто не удостоил ответом: подавай!

И она подала: хватило же наглости. И была назначена экспертиза, которую пришлось оплачивать «маме»: она же подала иск и заявила ходатайство!

Но это положение не спасло: суд встал на сторону дочери и отклонил требование о назначение алиментов по состоянию здоровья.

— Да, не везет тебе, милая моя! – сказал муж, обнимая Риту: они вместе вышли из здания суда. – У кого-то нет ни одной матери, а у тебя — целых две. Только обе – какие-то никудышние!

— Ну и Вадно! – сказала тряхнувшая головой улыбающаяся Ритка, которая так и не научилась выговаривать букву Л.