– Я согласен, – сказал он наконец. – Да, я признаю, что у меня проблема. И я готов обратиться за помощью к специалисту. В любую клинику. Хоть сейчас!
Тоне стало легче. Может, есть еще шанс все спасти?
Глава 3
Антонина стояла, тяжело дыша, глядя на мужа с ненавистью и разочарованием. Только что ей на мобильный позвонил мужчина, который сообщил, что у ее благоверного перед банком имеются некие обязательства – долг в восемьсот тысяч.
Германа, казалось, ничуть не смущала эта ситуация – он пытался объяснить жене, что все у них хорошо. Его слова о беспроигрышных стратегиях звучали как издевательство.
– Да ты болен! – крикнула Тоня, недослушав. Ее голос дрожал от гнева. – Ты просто зависимый!
Ты тратишь все наши деньги на эту ерунду, а потом врешь мне в глаза! Ты хоть понимаешь, что ты творишь?
Герман не сдавался:
– Тонь, я понимаю, что я сделал ошибку, – бормотал он. – Но я уверен, что смогу все исправить.
Я просто хотел, чтобы у нас было лучшее будущее. Я отыграюсь, честное слово! Сегодня же!
– Лучшее будущее? – усмехнулась Антонина. – Какое будущее ты нам оставил? Мы теперь живем в долг!
Ты просадил все наши сбережения! Какое тут может быть будущее?
Она схватила со стола вазу и с силой бросила ее на пол. Ваза разбилась вдребезги, осколки разлетелись по всей комнате.
– Уйди! – крикнула Антонина. – Я не хочу тебя видеть! Проваливай!
Герман вздрогнул от ее крика.
– Ладно, я уйду, – сказал он. – Но я вернусь. Я докажу тебе, что я могу измениться. Я верну все деньги, я обещаю.
Он повернулся и вышел из квартиры, оставив Антонину одну посреди разбитой вазы и руин ее семейной жизни.
Антонина упала на колени и разрыдалась. Как она проморгала этот переломный момент?! Как не заметила, что муж изменился? Когда все это началось?
Антонина, когда немного успокоилась, встала и начала убирать осколки.
Дальше-то что? Как быть-то? Она понимала, что от ее решения зависит будущее ее детей.
Тоня не хотела, чтобы они росли в неполной семье. Но она также не хотела жить с человеком, которому больше не доверяет.
Ей нужно было поговорить с мамой. И как можно скорее.
Мать не стала Тоне читать нотации:
Главное – не принимать поспешных решений. Подумай хорошенько, что для тебя важнее всего. И сделай то, что будет лучше для тебя и для твоих детей.
– Мама, я не знаю, что делать, – призналась Антонина. – Я люблю Германа, но я больше не могу ему доверять. Я боюсь, что он снова меня обманет.
– Я понимаю твои опасения, – ответила мама. – Но ты должна дать ему шанс. Если ты его действительно любишь, то ты должна попытаться его простить.
Но при одном условии – он должен признать, что у него проблема, и обратиться за помощью к специалисту.
– Ты думаешь, это поможет? – спросила Антонина.
– Я думаю, это единственный шанс сохранить вашу семью, – ответила мама. – Если он не захочет лечиться, то тебе придется принимать другое решение.
Но ты должна знать, что ты сделала все возможное, чтобы спасти ваш брак.
Вечером Герман вернулся домой, и Антонина встретила его у двери. На этот раз она была спокойна и сдержанна.
– Нам нужно поговорить, – сказала она.
Герман посмотрел на нее с надеждой.
– Я знаю, – ответил он. – Я ждал этого момента.
Они прошли в гостиную и сели на диван. Антонина глубоко вздохнула и начала говорить.
– Гер, я хочу дать тебе еще один шанс, – сказала она. – Но только при одном условии – ты должен признать, что у тебя проблема с азартными играми, и обратиться за помощью к специалисту.
Если ты не захочешь лечиться, то я подам на развод.
Герман молчал, обдумывая ее слова. Он понимал, что это его последний шанс. Если он не согласится на ее условия, то он потеряет все – семью, детей, любовь.
– Я согласен, – сказал он наконец. – Да, я признаю, что у меня проблема. И я готов обратиться за помощью к специалисту. В любую клинику. Хоть сейчас!
Тоне стало легче. Может, есть еще шанс все спасти?
Антонина стояла, дрожа от ужаса и смотрела на разбросанные вещи Германа, валяющиеся у порога.
Ярость клокотала в ней, смешиваясь с горьким привкусом разочарования. Он обещал… Он клялся! Сколько раз она слышала эти слова? И сколько раз он нарушал свои обещания?
Внутри все сжималось, как от удара. Она помнила, как они мечтали о будущем своего сына, о хорошем образовании, о возможностях, которых у них не было.
И теперь все это рухнуло. Тишина в квартире давила. Слышалось только тихое всхлипывание Антонины, перемежающееся с ее тяжелым дыханием.
Она обернулась к Герману, который стоял, опустив голову, словно провинившийся школьник.
– Зачем? – прошептала она, и голос дрогнул от подступивших слез. – Зачем ты это сделал? Как ты мог? Тебе мало долга перед банком, так ты еще и у друзей наших последнее забрал? Где триста тысяч? Где?!
– Я… Нет их, Тоня. Я все спустил… Я не знаю, Тоня, – глухо пробормотал он. – Это как наваждение. Я не могу остановиться.
Я думаю, что вот сейчас отыграюсь, и все будет хорошо. Но все становится только хуже.
– Отыграешься? – взвизгнула Антонина. – Ты проиграл будущее нашего сына! Ты выбросил в помойку образование нашей дочери!
Ты проиграл наше будущее! Ты спустил все наши деньги в эту чертову яму! Ты понимаешь, что ты наделал?
Герман молчал, не находя слов, чтобы оправдаться. Он знал, что нет слов, которые могли бы хоть немного облегчить ее боль.
– Ты говорил, что хочешь… постепенно… что ты будешь завязывать, – сквозь слезы проговорила Антонина, передразнивая его. – Ты отдал мне доступ к своему счету…
Ты к психологу ходишь! Сколько я тебе еще верить должна!? Сколько?!
– Я не хотел… Я пытался, – начал Герман, но Антонина перебила его.
– Не ври мне! – заорала она. – Перестань врать! Я устала от твоей брехни! Сколько можно? Сколько еще раз ты меня предашь?
Зачем ты нахватал кредитных карточек? У тебя почти два миллиона долга! Ты хоть думал о нас, когда все это проворачивал? О наших детях думал? А?
Герман снова опустил голову.
– Я думал, что смогу отыграться, Тонь. Я клянусь! Я думал, что смогу все вернуть. Я хотел, чтобы у нас было все…
– У нас могло быть все, – тихо ответила Антонина. – У нас было все… пока ты не проиграл все это в своем проклятом казино!…
Тоня обернулась к нему и посмотрела ему прямо в глаза.
– Я больше не могу, Гер, – сказала она, и в ее голосе звучала твердость, которой она сама от себя не ожидала. – Я устала от лжи, от долгов, от постоянного страха за наше будущее. Я больше не могу жить с тобой. Я больше тебе не верю…
– Тонь, пожалуйста, не надо… – взмолился Герман. – Я люблю тебя. Я исправлюсь. Я все сделаю, чтобы вернуть все, как было! Дай мне еще один шанс.
Антонина покачала головой.
– Нет, Гер. Хватит! Шансов больше нет. Я больше не могу. Мне нужно думать о себе и о детях.
Она подошла к двери и указала на разбросанные вещи.
– Уходи, – сказала она. – Просто уходи. И больше не звони мне. Не пиши. Не появляйся.
Герман как попало пошвырял вещи в чемодан, бросил исподлобья взгляд на пока еще законную жену и вышел из квартиры.
Тоня тогда еще не знала, что это – не конец.
Герман ей позже перезвонил и заявил, что это только начало и при разводе придется делить не только имущество, но и долги.
Измывался он над супругой регулярно: названивал, караулил у дома, угрожал и оскорблял.
Переехал он к родителям, но прожил там всего несколько дней. Мать с отцом, когда узнали, что их сынок натворил, выставили за порог.
Свекровь, с которой у Тони до скандала были замечательные отношения, позвонила невестке и обвинила ее в том, что та решила подставить их.
Герман, оказывается, родителям соврал – сказал, что деньги в долг брал по требованию жены.
Герман, пару недель поскитавшись по друзьям, вернулся. Как Антонина ни пыталась, выгнать его не получилось – ему принадлежала половина квартиры.
Женщина с ужасом ждет заседания суда по разводу. Она очень надеется, что долги предателя на нее не повесят.
Невесту увел, а друга спас