Оксана стояла у окна и смотрела, как Максим спускается во двор. Походка у него была какая-то виноватая, плечи опущены. Даже со второго этажа было видно, что он торопится, убегает от чего-то. А точнее от кого-то.
От нее. От детей. От той жизни, которую они строили вместе семь лет.
Она провела ладонью по запотевшему стеклу, стерла влагу. На улице моросил мелкий дождь, асфальт блестел под фонарями. Ноябрь выдался серым, промозглым. Как и ее настроение последние месяцы.
Из детской комнаты донеслись голоса — Лиза пыталась читать книжку младшим, Славику и Варе. Шестилетняя девочка уже научилась быть старшей, помогать маме. Слишком рано пришлось повзрослеть.
Оксана отошла от окна, прошла на кухню. На плите остывал суп, на столе лежали детские раскраски — Лиза делала домашнее задание, пока младшие спали. Обычный вечер в их небольшой квартире. Обычный, если бы не тот разговор с Максимом час назад.
Она села за стол, взяла в руки кружку с остывшим чаем. Руки дрожали — до сих пор не могла успокоиться. Те слова, которые он ей бросил перед уходом, резали сердце острее ножа.
А ведь все начиналось так красиво.
Познакомились в институте, на третьем курсе. Максим изучал программирование, она — педагогику. Он был серьезный, немногословный, но добрый. Говорил, что хочет создать семью, детей любит. Оксана влюбилась сразу и навсегда.
Поженились после выпуска. Максим устроился в компанию, которая занималась разработкой сайтов. Зарплата была нормальной. Оксана работала в детском саду воспитателем. Денег хватало на скромную жизнь вдвоем.
А потом появилась Анна Григорьевна, мать Максима.
Оксана помнила их первую встречу. Свекровь окинула ее оценивающим взглядом с ног до головы, поджала губы.
— Максим мне про тебя рассказывал, — сказала она холодно. — Из провинции, значит.
— Не из такой уж и провинции. Из Калуги, — ответила Оксана.
— Далеко. И семья большая у тебя, слышала.
— Да, нас пятеро детей было.
Анна Григорьевна покачала головой:
— Понятно. В таких семьях дети рано взрослеют, рано хотят от родителей сбежать.
Оксана тогда не поняла, что это за намек. А Максим понят, но промолчал.
Когда Оксана забеременела первым ребенком, свекровь встретила новость без энтузиазма.
— Рано вам еще детей заводить, — заявила она. — Максим только начал работать, денег нет. А она теперь в декрет уйдет, сидеть будет дома.
— Мам, мы хотим ребенка, — робко возразил Максим.
— Хотеть и мочь — разные вещи. Но вы молодые, неразумные. Потом поймете.
Лизу родили, когда Оксане было двадцать четыре. Девочка получилась спокойная, улыбчивая. Максим дочку любил, возился с ней по вечерам. А Анна Григорьевна говорила:
— Одного хватит. Зачем еще рожать? Денег нет, квартира маленькая.
Но Оксана мечтала о большой семье. В детстве им было весело вместе с братьями и сестрами, шумно, но хорошо. Хотелось, чтобы и у Лизы были братики и сестрички.
Когда забеременела вторым, Анна Григорьевна прямо сказала:
— Ты на шею мужу садишься. Сначала один ребенок, теперь второй. А сама работать не хочешь.
— Я без работы сидеть не собираюсь, — возразила Оксана. — После декрета выйду.
— Ага, на полставки. А кто детей водить будет? Опять Максим будет бегать по садикам, по врачам.
Славика родили, когда Лизе исполнилось два года. Максим радовался сыну, но уже не так, как дочери. Чаще стал задерживаться на работе, говорил, что нужно сверхурочно работать.
А Анна Григорьевна при каждом удобном случае напоминала:
— Я же говорила. Теперь два ребенка, а денег все нет. Максим надрывается на работе, а ты все дома с детьми сидишь.
Оксана пыталась объяснить, что с двумя маленькими детьми на полную ставку работать невозможно.
— В моем поколении женщины и работали, и детей растили, — отвечала свекровь. — А сейчас все в няньки метят.
Третью беременность Оксана скрывала до последнего. Боялась реакции Анны Григорьевны. Когда все же призналась, свекровь всплеснула руками:
— Совсем ума лишилась! Третьего! Вы на что растить будете?
— Как-нибудь вырастим, — сказал Максим, но в голосе уже слышалась усталость.
— Как-нибудь! — передразнила мать. — А кто пахать будет? Ты! А она будет дома сидеть и детей теперь дальше ещё рожать!
Варю родили три года назад. Девочка была желанная, но обстановка в семье уже накалилась. Максим стал раздражительнее, чаще срывался на детей. Жаловался, что устает на работе, а дома покоя нет — дети шумят, плачут, требуют внимания.
— Я как белка в колесе, — говорил он. — Весь день пашу, а денег все равно не хватает. Кредит за квартиру, детские сады, одежда, еда… Все дорожает, а зарплата та же.
Оксана понимала, что мужу тяжело. Тоже старалась экономить, покупала детям одежду на распродажах, готовила дома самы простые блюда. Чаще супы, чтобы мяса на всех хватало. Устроилась на подработку — вела развивающие занятия для дошколят два раза в неделю. Немного, но хоть какие-то дополнительные деньги.
А Анна Григорьевна продолжала свое:
— Я предупреждала. Говорила же — не надо столько детей заводить. Теперь сидишь дома, Максим один всю семью тянет.
И постепенно Максим стал повторять слова матери.
— Другие женщины работают полный день, а ты все декреты да подработки, — говорил он. — Когда ты наконец нормально работать будешь?
— Максим, Варе всего три года. Кто с ней сидеть будет?
— А я откуда знаю? Другие как-то решают эти вопросы.
Оксана предложила отдать Варю в садик с трех лет, а самой устроиться в школу на полную ставку. Но тут же возникла новая проблема — Максим стал приходить домой все позже и позже.
— Проект сложный, — объяснял он. — Дедлайны горят, приходится задерживаться.
Но Оксана чувствовала, что дело не только в работе. Максим словно избегал дома. Приходил, когда дети уже спали, утром уходил рано. Выходные проводил у матери — мол, ей тяжело, надо помочь по хозяйству. То диван подвинуть, то холодильник.
А в последние месяцы началось что-то новое. Максим стал агрессивнее, резче. Срывался на детей из-за пустяков. Если Лиза громко играла, он кричал, что голова болит. Если Славик что-то разлил, психовал, говорил, что дом превратился в хлев.
— Я не могу так жить! — заявил он как-то вечером. — Работаю как проклятый, а дома цирк! Дети орут, жена постоянно чем-то недовольна!
— Я не недовольна, — тихо сказала Оксана. — Просто устаю тоже. Денег не хватает — дети же растут!
— Устаешь! От чего ты устаешь? Сидишь дома!
— Максим, я с утра до вечера с тремя детьми. Готовлю, убираю, стираю, развлекаю…
— А я деньги зарабатываю! На всех вас! А благодарности никакой!
Оксана промолчала. Понимала, что сейчас лучше не спорить. Максим был на взводе, любое слово могло привести к скандалу.
Но скандал все равно случился.
Сегодня утром Оксана попросила мужа зайти в магазин — нужно было купить Лизе форму для школы на вырост. Она пойдет в первый класс, а форма в том магазине, уже стоила в полтора раза дороже, чем месяц назад. А к первому сентября ещё обязательно подорожает.
— Опять деньги нужны, — буркнул Максим. — Только о деньгах и разговоры.
— Ей же в школу идти. Форма обязательна.
— А я откуда их возьму? Зарплату всю и так на вас трачу!
— Максим, давай посчитаем вместе. Может, что-то можно перераспределить…
— Нечего считать! — взорвался он. — Я уже все пересчитал! На троих детей денег нет! Понимаешь? Нет!
Лиза выглянула из комнаты, испуганно посмотрела на родителей. Оксана знаком показала ей, чтобы уходила.
— Максим, потише. Дети слышат.
— А мне все равно! Пусть слышат! Пусть знают, как папе тяжело!
— Никто не говорит, что тебе легко. Но мы же семья, мы должны вместе…
— Вместе? — он горько рассмеялся. — Это я один работаю! Это я один всех вас содержу! А ты что делаешь? Сидишь дома и детей штампуешь!
— Я не сижу дома. Я воспитываю наших детей.
— Наших? Это ты их хотела! Я не просил троих!
Оксана почувствовала, как внутри все сжалось. Эти слова больно ранили. Неужели Максим правда так думает?
— Мы вместе принимали решения, — тихо сказала она.
— Нет! Ты принимала! А я соглашался, потому что любил тебя! А теперь что? Теперь я должен всю жизнь пахать на ваше содержание?
— Максим…
— Мать предупреждала, а ты детей нарожала, теперь и думай, как выживать вам! — выкрикнул муж и направился к выходу.
— Максим, стой! — Оксана попыталась его остановить.
Но он уже хватал куртку, натягивал ботинки.
— Надоело! — бросил он, не оборачиваясь. — Надоело!
И хлопнул дверью.
Оксана стояла в прихожей и не могла поверить в то, что произошло. «Мать предупреждала, а ты детей НАРОЖАЛА…»
Из детской вышла Лиза, подошла к маме.
— Мам, а папа куда? Когда вернется?
Оксана обняла дочку, прижала к себе.
— Не знаю, солнышко. Не знаю.
А через час позвонила мама — своя, родная.
— Доченька, что случилось? Голос у тебя какой-то…
И Оксана разрыдалась. Рассказала все — про слова Максима, про то, как он ушел, хлопнув дверью.
— Мамочка, что мне делать? У меня трое детей, работы нормальной нет…
— Ты выживешь, — спокойно сказала мать. — Слышишь меня? Ты выживешь. У тебя дети есть, у тебя сердце не такое мелкое, как у него.
— Но как? На что жить?
— На то, на что живут миллионы одиноких матерей. На свои силы, на помощь близких, на государственные пособия. Не боги горшки обжигают.
— А если он не вернется?
— Тогда и не надо. Зачем тебе мужчина, который считает детей обузой?
После разговора с мамой Оксана успокоилась. Уложила детей спать, убрала в квартире, приготовила ужин. Ждала, что Максим вернется, они поговорят, помирятся.
Но он не вернулся.
Не вернулся и на следующий день. И через день тоже.
А через неделю приехала Анна Григорьевна.
Оксана открыла дверь и увидела свекровь с решительным выражением лица. Та прошла в прихожую, огляделась.
— Где Максим?
— У вас, наверное, — ответила Оксана. — Он неделю домой не приходит.
— Я знаю. Он у меня ночует.
Анна Григорьевна прошла в комнату, села на диван. Дети играли за столом, младшая Варя лепила из пластилина.
— Максим сказал, что вы поругались, — начала свекровь.
— Поругались — это мягко сказано.
— Он очень расстроен. Говорит, что больше не может.
Оксана села напротив, сложила руки на коленях.
— Анна Григорьевна, а вы зачем приехали?
— Поговорить. Максим мой сын, я не хочу, чтобы у него были проблемы.
— У него есть семья. Или была.
— Вот об этом и хочу поговорить, — свекровь наклонилась вперед. — Оксана, ты же умная женщина. Ты видишь, что происходит. Максим не справляется с такой нагрузкой.
— Какой нагрузкой?
— С семьей. С тремя детьми. С вашими всеми потребностями.
Оксана почувствовала, как внутри закипает злость.
— С нашими потребностями? Анна Григорьевна, мы просили только самое необходимое. Еду, одежду, лекарства.
— Да, но на троих детей это очень дорого. А ты не работаешь полный день.
— Потому что некому сидеть с младшей.
— А я говорила — не надо было третьего рожать, — свекровь покачала головой. — Но вы не послушались.
Оксана встала, подошла к окну.
— Анна Григорьевна, вы пришли меня в чем-то обвинить?
— Нет. Я пришла предложить решение.
— Какое?
— Разведитесь. По-хорошему. Максим будет помогать детям, но жить отдельно. А вы найдете работу, устроите свою жизнь.
Оксана обернулась, посмотрела на свекровь.
— То есть вы хотите, чтобы я отпустила вашего сына и начала САМА тянуть троих детей?
— Я хочу, чтобы он был счастлив.
— А дети? Они не должны быть счастливы?
— Дети приспосабливаются. Главное, чтобы у них была крыша над головой и еда.
— Я подумаю, — сказала Оксана.
Анна Григорьевна встала, направилась к выходу.
— Максим хочет забрать свои вещи. Можно он завтра приедет?
— Конечно.
После ухода свекрови Оксана долго сидела на кухне, не зная, что делать дальше. Денег оставалось совсем мало, а троих детей нужно кормить, одевать, учить.
Вечером она позвонила маме.
— Мамочка, можешь приехать? Мне нужна помощь.
— Уже собираюсь, — спокойно ответила мать. — Завтра буду.
Валентина Ивановна приехала на следующий день с большой сумкой и решительным настроем. Посмотрела на дочь, обняла крепко.
— Ну что, доченька, рассказывай все как есть.
Оксана рассказала про разговор с Анной Григорьевной, про предложение развестись.
— Я предупреждала, — тихо сказала мать. — Помнишь, когда ты его привезла знакомиться? Я сразу увидела — мамсик. А мамсики семьи не создают, они только в гости приходят.
— Мам, что мне теперь делать?
— Жить. Работать. Детей растить, — Валентина Ивановна села рядом с дочерью. — Но не брошу я тебя. Мы вместе справимся.
Мать осталась на неделю. За это время они пересчитали все долги, составили план. Валентина Ивановна дала денег на самое необходимое. А главное — придала дочери уверенности.
— Ты сильная, — говорила она. — В нашем роду женщины всегда были сильными. И детей любили не на словах, а на деле.
Когда мать уезжала, Лиза плакала.
— Бабуля, не уезжай!
— Я же не навсегда, внученька. Буду приезжать, помогать. А вы держитесь вместе, слышите? Вы же семья настоящая.
Оксана устроилась в школу на ставку, Варю пришлось отдать в садик. Было тяжело, но они справлялись. Максим иногда приезжал, забирал детей на выходные. Но видно было, что он делает это из чувства долга, а не от желания.
А через полгода он пришел с документами.
— Оксана, я хочу восстановить семью.
— Что случилось? — спросила она, не приглашая его войти.
— Понял, что был неправ. Дети скучают, да и мне без вас плохо.
— Максим, дети привыкли жить без тебя. И я тоже.
— Но мы же семья! Нельзя так просто все разрушать!
Оксана хотела ответить, но тут в дверях появилась знакомая фигура. Валентина Ивановна зашла с сумкой в руках.
Максим повернулся, увидел тещу, попытался улыбнуться:
— Валентина Ивановна, здравствуйте…
Мать Оксаны подошла ближе, внимательно посмотрела на бывшего зятя.
— А, это ты. Тот, кто детей бросил.
— Я не бросал! Я просто… ситуация была сложная…
— Теперь я предупреждаю, — спокойно сказала Валентина Ивановна. — Еще раз к порогу подойдешь — сам будешь думать, как выживать. Дочь моя уже придумала. Наигралась за тебя.
Максим растерялся, посмотрел на Оксану.
— Мама права, — сказала та. — Мы уже научились жить без тебя. И нам хорошо.
— Бабуля приехала! — радостно закричала Лиза.
— Вот видишь, — сказала Оксана Максиму. — У нас всё хорошо, мы выживаем.
Максим постоял еще немного, потом развернулся и пошел к выходу.
Квартира была Оксанина — крохотная двушка, доставшаяся от бабушки по наследству еще до замужества. Максиму теперь действительно оставалось только вернуться к матери в ее однокомнатную.
Оксана подумала о том, как все изменилось за эти месяцы. Максим так и не подал документы на развод — то ли руки не доходили, то ли надеялся вернуться.
Алименты не платил, но и выгонять их из квартиры не пытался. Эта двушка досталась ему от тети Любы, которая всегда любила Оксану больше собственного племянника. «Хорошая ты, деточка, — говорила старушка. — Не то что наш.» Теперь Оксана понимала, что тетя Люба была мудрой женщиной.
А Максим, видимо, помнил ее слова — детей на улицу не выбросил. Может, последнее человеческое в нем и удержало от такой подлости.
А кто ездил на моей машине, пока меня не было? Ты же не умеешь?