— Ты на что это намекаешь? – зло спросила мужа Татьяна. – Что я тут – не хозяйка?
— Я ни на что не намекаю: просто поговори с сыном – пусть живет своей жизнью и не лезет в нашу.
— Петеньку сглазили! – сообщила Таня за ужином.
— Опять? – изумился Гриша. – Где его все время глазят-то?
Петенька был великовозрастным оба л дуем – сыном жены от первого брака — и шел исключительно в комплекте с Татьяной.
Пока мальчик был подростком, непрекращающаяся возня вокруг него была объяснима.
Но двадцатипятилетний хлопчик успел уже чего-то там закончить, где-то поработать и даже кого-то там родить, женившись по залету на тихой однокурснице – неместной Лидочке.
Отставник Григорий Ефимович совершенно не понимал пасынка: мужчина привык жить и действовать конкретно, а тут творилась какая-то фигня.
Дескать, это – поколение зумеров, в которое по дате рождения попадал Петенька.
Но из всего описания пасынку подходило только активное общение в соцсетях и игры: дальше этого не шло. И плевать, что в семье уже рос плод их быстротечной с Лидой любви – симпатичный Лешка.
Внешне Петька выглядел, как лауреат конкурса имени Чайковского – эдакий вальяжный и пухлявый парниша, пребывающий в своих эмпиреях: отойдите – мне еще первый концерт бацать!
И он бацал, точнее, зависал в соцсетях и играл в компьютерные игры. А тихая Лидка колотилась с сыном «в одни руки».
Гриша с Таней жалели «молодых д.раков»: сбрасывали деньги на карту Пете и брали на выходные Танькиного внука.
— А что делать? – плачущим голосом спрашивала жена. И добавляла: — Наверное, Петьку опять сглазили!
«Ну, конечно! – зло думал о пасынке отчим, которому все стало надоедать. – Кому нужен этот никчемный, жирный червяк? Заделал дитё – и пошел дальше рубиться в свои танчики!»
Но для мамы бездельник Петруша оставался хорошеньким кудрявым малышом в сандаликах: как, впрочем, и для остальных мам.
Танька, естественно, была уверена, что отчим прекрасно относится к ее сыну от первого брака: они жили вместе уже двенадцать лет.
А еще любящая мать была уверена, что несчастного ребенка сглазили: ни на одной работе чадунюшко не держалось.
Вот и теперь сыночка опять уволили: ну, точно, сглаз! Оказалось, что хлопчик опоздал на работу.
— Как можно опоздать на работу, если жена утром собирает сына в детский сад? – задал Григорий Ефимыч резонный вопрос. – Он что у тебя – летаргическим сном спит?
— Он ночью играл! – негодующим тоном произнесла Танька, что означало: что же тут непонятного-то? Мальчик поздно лег, поэтому и не смог рано проснуться!
— И какой же тут, по-твоему, сглаз? – изумился муж, которому происходящее стало казаться откровенным абсурдом.
Танька, в принципе, была неглупой женщиной, и даже чем-то руководила. А тут стала переть в ду.рь.
Может – ранний Альцгеймер! А что? Раз – и повредилась!
Как там, в психиатрии-то: больной на этом зафиксировался, и понеслась душа по кочкам.
— И что теперь? – поинтересовался муж. – Опять деньги будешь ему отстегивать?
— А что ты предлагаешь? Не давать на Лешку? – негодующе произнесла Таня и зло посмотрела на мужа.
И, действительно: Петенька – без работы. Вышедшая из декрета Лидка зарабатывает копейки. А мальчик растет, и ему много надо.
— А почему бы твоему сыночку немного не поработать? – предложил отставник. – У него уже скоро жир из ушей лезть будет!
Пусть оторвет свою пятую точку и идет, хотя бы, курьером – хоть телеса немного растрясет, а то смотреть противно!
— Петенька – курьером? – удивилась любящая мама. – Специалист по высоким технологиям и курьером?
— У него высокие технологии – только на словах! – ответил потерявший терпение муж. – Он даже в игре все на одном уровне торчит.
Какие там высокие технологии, я тебя умоляю! Или пальцы от жира уже не гнутся – мимо нужных кнопок промахивается!
Это был плевок прямо в лицо и удар под дых: про ее Петеньку и сказать такое?
И Татьяна демонстративно надулась: раньше это срабатывало, и муж извинялся. А тут – словно не заметил.
Потому что Григорию все надоело. Нет, мужчина вовсе не был жадным. И любил свою Танечку. И даже у вальня Петьку тоже любил. Но, ребята, всему есть предел.
Почему он в свои почти шесть десятков работает, хотя бы мог спокойно сидеть дома на военную пенсию?
Танька тоже вкалывает на двух работах: основной и беря вечером подработку.
И, ладно бы, они все это делали для себя – для души и комфорта. Так все же нескончаемым бурным потоком уходило на соседнюю улицу: именно там обитал великовозрастный сынуля.
Да, Татьяна и Гриша были соседями и жили рядом — так и познакомились. После свадьбы женщина переехала с сыном к мужу в двушку – однушку пока сдавали.
После совершеннолетия там стал жить Петенька. А что – очень удобно: и отдельно, и рядом с мамочкой!
В любой момент раз – и под ее крылышко! А, последнее время, это стало происходить все чаще.
То с Лидкой поссорились, то Лешка капризничает, то захотелось ее борща.
Поэтому вернувшийся с работы отчим все чаще заставал у себя дома пасынка, развалившегося на диване с ноутбуком: ведь играть можно, где угодно.
— Ну, что, нашел работу? – задавал один и тот же вопрос сыну жены Гриша.
— В активном поиске! – бодро отвечал мужчина. – Вот, рассылаю резюме!
— А что сглаз – не прошел еще? А то давай – я разглажу! – предлагал отчим.
— В процессе, дядя Гриша! – рапортовал пасынок, утирающий жирные губы тыльной стороной руки: мамочка готовила очень вкусно – не то, что эта недел уха жена. Да, не повезло ему с Лидкой – это надо же было так влипнуть!
Терпеливый Гриша стала закипать — все стало происходить, как в известной песне: пришел домой – там ты сидишь! Но какого фига, дорогие товарищи?
— А что – Петя теперь будет жить у нас? – поинтересовался муж после ухода нагруженного мамочкиной едой пасынка.
— А что – к родной матери и в гости прийти нельзя? – не осталась в долгу и Татьяна.
— Можно, Танечка и даже нужно! Но не каждый же день: я, может, отдохнуть хочу после трудового дня!
— Так отдыхай – кто тебе мешает? Иди в свою комнату и хоть оботдыхайся! – предложила жена: ишь, чего выдумал – отдыхать ему, видите ли, негде!
— А тут, если ты забыла – все комнаты мои! – вырвалось у отставника. – И мы не договаривались, что я должен в них ежедневно лицезреть твоего любимого сыночка.
Мои дети, если ты заметила, навещают нас крайне редко. И то я вижу, что ты при этих редких визитах испытываешь дискомфорт.
А теперь представь, что они будут у нас торчать каждый день. Понравится это тебе или нет?
Татьяна помолчала: мужчина, к сожалению, был прав! Ей это бы не понравилось – детей Гриши она не любила.
И, действительно, испытывала некоторое неудобство от присутствия в доме сына и дочери мужа.
А они, наверное, это поняли. И, по обоюдному согласию, сократили посещения папы до минимума.
— А что – я его должна не пускать, что ли? – тихо спросила жена.
— Да, объясни, что у нас – своя жизнь, если он сам это не понимает! Или делает вид, что не понимает!
Ну нельзя же все время рубиться в танчики – почему бы не погулять с сыном и не помочь жене?
Что же ты, мамочка, воспитала такую амебу? У него …д уже на стуле не умещается! – не сдержался отставник.
— Заткнись! – неожиданно закричала воспитанная Танька: муж озвучил то, в чем она не могла себе признаться — с Петенькой, действительно, происходило что-то не то. И это был, вовсе, не сглаз…
— Это с какого перепугу я должен затыкаться в собственном доме? – удивился Григорий: это был уже второй намек за вечер о том, что она находится на чужой территории…
— Ты на что это намекаешь? – зло спросила мужа Татьяна. – Что я тут – не хозяйка?
— Я ни на что не намекаю: просто поговори с сыном – пусть живет своей жизнью и не лезет в нашу.
Ты, кстати, сколько ему с моей карты перевела? И на что это – на покупку учебников? Или памперсов оптом? Он же у тебя, наверное, еще делает пи-пи в штанишки, мамочка!
Лицо у Таньки пошло красными пятнами. Гриша и сам почувствовал, что это – перебор. Но ничего исправлять не стал: пусть все идет, как идет!
— Я ухожу! – выдавила из себя после небольшого молчания жена.
— Куда? На съем или к сынульке? То-то он обрадуется! – муж не мог сдержаться: его несло. – Ну, конечно — теперь он каждый день будет трескать борщи!
Татьяна ничего не ответила и пошла собирать вещи: она, действительно, решила уйти.
Ну, как же – ведь сейчас оскорбили и ее, и ее сЫночку-кровиночку! А прощать это было нельзя.
«Ничего – прибежит! – думала женщина, бросая в сумку шмотки. – Никуда не денется! А пока придется кому-то спать на кухне!»
«Ничего — осознает, что наворотила, и вернется!» – думал в соседней комнате муж: он, вовсе, не хотел разводиться с Танькой. Ведь у них все было хорошо, если бы не Петька.
А Петька сидел на кухне однушки перед тарелкой с остатками борща и пытался пройти очередной уровень.
И каждый был по-своему, прав.
А кто был, действительно, прав, покажет время.
Мать забирала у Марины зарплату, оставляя ей на проезд. А у младшего брата же было все самое лучшее