— Кирилл? — Варя застыла в дверях, не веря своим глазам. — Ты что, это правда ты?
Брат вальяжно развалился на кухонном диванчике, закинув ногу на ногу. Загорелый, подкачанный, в брендовой футболке — прям фитнес-блогер. Только глаза все те же — хитрые, наглые.
— Сюрприз! — он картинно развел руками. — Соскучился по родным пенатам.
— Кирюшенька! — мать хлопотала вокруг него, как наседка. — Вот это да! Вот это привалило счастье! А я как чувствовала — с утра пироги затеяла. Ты же любишь с вишней, да с сахарком? Я помню — я не забыла.
Варя смотрела на эту идиллическую картину и чувствовала, как внутри начинает клокотать. Семь лет. Семь долгих лет от него ни словечка. А теперь — нате вам, соскучился он.
— Мам, ты хоть спросила бы для приличия, где твой блудный сын пропадал? — не выдержала Варя.
— Да что ты сразу начинаешь! — Тамара Тимофеевна всплеснула руками. Половник в ее руке угрожающе качнулся. — Ребенок только порог переступил, а ты уже…
— Ребенок? — Варя фыркнула. — Мам, очнись! Твоему ребенку тридцатник скоро!
— Да ладно тебе, сестренка, — Кирилл растянул губы в улыбке. — Что, даже не обнимешь брата? Я, между прочим, из самого Тайланда прилетел!
— Ого, — Варя прислонилась к косяку. — И что ты там делал? Просветление искал?
— Бизнес развивал, — он многозначительно поднял бровь. — Там сейчас такие перспективы…
Варя помнила, как отец уходил. Ей было семь, она подслушивала из-за двери:
«Ты что, думала, ребенком меня привяжешь? Да я задыхаюсь здесь, Тома! С твоей вечной готовкой, с твоей опекой…»
Мать тогда рыдала, держась за живот с еще не родившимся Кирюшей. А отец хлопнул дверью — и все. Был и нет. И с Варей он тоже не попрощался.
Может, поэтому мать так носилась с сыном? Пылинки сдувала, любое баловство прощала. «Он же без отца растет, ему и так тяжело». А то, что Варька тоже без отца — это как-то не считалось.
Она вырастила брата. Пока мать пахала в своем магазине — продавцом, грузчиком, уборщицей — весь быт был на Варе. Садик, школа, уроки. «Кирюша, кушать!», «Кирюша, зубы почистил?», «Кирюша, куртку застегни, холодно же!»
До десятого класса он был золотым ребенком. Учителя нахваливали — умный, шустрый, схватывает на лету. На районных олимпиадах призы брал. Варя тогда прямо летала от гордости — вот он, ее младшенький, ее почти сын…
А потом началось. Подозрительные друзья, пропуски уроков, вызовы к директору. Участковый его домой приводил — первый раз, второй… На учет поставили. Мать рыдала, Варя металась, пыталась образумить — куда там! Весь район знал Кирюшину компанию. Гроза местных бабушек и собачников.
В техникум его еле запихнули — на повара. Он даже закончил кое-как. Только работать и не думал.
«Варь, ну что это за профессия — всю жизнь у плиты стоять? Я же мужик! Мне развиваться надо, перспективы искать!»
Перспективы он искал своеобразно. То барыжил чем-то, то в сетевой маркетинг влезал, то еще какую-нибудь мутную схему придумывал. А потом случилось то, чего Варя никогда не могла ему простить…
Варя помнила тот день как сейчас. Открыла шкатулку — а там пусто. Все сбережения, которые на квартиру копила, исчезли. Три года на двух работах пахала, подработки брала, от всего отказывала себе — и все коту под хвост.
В дверь постоянно звонили соседи, стучали, кричали. Оказалось, братец перед исчезновением успел обойти весь подъезд. У кого пятерку занял, у кого десятку… «Варенька, твой брат обещал через неделю отдать!», «Тамара Тимофеевна, когда долг вернете?»
А еще ноутбук пропал — новенький, только купленный. И материны украшения — обручальное кольцо, серьги, которые от бабушки достались…
«Родные — простите!» — записка на столе, корявым почерком. И все. Как в воду канул.
Мать тогда чуть с ума не сошла. «Его заставили! Его принудили! Мой мальчик не мог!» Варя полгода расплачивалась с соседями, а мать все причитала: «Надо заявление в полицию! Его похитили!»
— Никто его не похищал, мам, — устало говорила Варя. — Он просто взял и кинул нас. Как отец когда-то.
За это сравнение мать едва не прокляла ее.
— Нет, ты представляешь? — Варя нервно ходила по кухне своей квартиры. Муж сидел за столом, терпеливо слушая очередной раунд возмущений. — Она его защищает! «Он же из-за границы приехал, из самого Тайланда! Ему после перелета тяжело!»
— А ты чего ожидала? — хмыкнул Андрей. — Твоя мать всегда была к нему неравнодушна.
— Неравнодушна? Да она с ним носится, как с писаной торбой! Он ее обокрал, нас всех обокрал — а она ему пироги печет!
Варя плюхнулась на стул. В соседней комнате посапывал их трехлетний Егорка.
— Знаешь, что она мне сказала, когда я напомнила про долги? «Варя, имей совесть! Мальчик столько лет не был дома! Он же там, в Тайланде, совсем один был, без родных! Ему было тяжелее»
— А про то, что ты одна её тащила, когда она со спиной слегла? — поинтересовался муж. — Про то, как в больницу к ней моталась каждый день? Про то, как деньги на операцию собирала?
— А зачем? — горько усмехнулась Варя. — Она же все «забыла». У нее теперь сыночек вернулся — загорелый, успешный…
Телефон разразился трелью — мать звонила в третий раз за вечер.
— Варенька! — голос был взволнованный. — Ты завтра зайдешь? Кирюша просил твой фирменный салат! Помнишь, ты в детстве ему всегда делала, с крабовыми палочками?
Варя прикрыла глаза. Ну конечно. Братец быстро вспомнил все свои привилегии.
— Мам, я работаю завтра.
— Ну так после работы! Забеги хоть на часик! А то Кирюша говорит — сестра совсем от рук отбилась, зазналась что ли — или дела ей нет до родных…
Варя с силой нажала «отбой». Андрей молча положил руку ей на плечо.
— Знаешь, а я ведь правда любила его. Как сына растила. А он…
Телефон снова зазвонил. Мать не собиралась сдаваться.
— Варенька, ну что ты как неродная? — причитала мать по телефону. — Кирюша говорит, совсем ты его забросила! А он так старается — вон, прибрался в шкафу, полки разобрал…
— Прибрался? — Варя чуть не поперхнулась. — Это он мои вещи на помойку выкинул! Я их там в мусорном баке нашла!
— Ой, да что ты к каждой тряпке цепляешься? — всплеснула руками Тамара Тимофеевна. — Он же как лучше хотел! Говорит — зачем сестре старье занимать место, когда он может там свои вещи положить? Он же теперь тут жить будет!
Варя прикрыла глаза. Неделя. Брат вернулся всего неделю назад, а уже полностью оккупировал квартиру. И главное — мать в полном восторге.
— А еще он говорит — ты могла бы и угостить его чем-нибудь! Ты же готовишь так вкусно!
— Мам, я ему не прислуга.
— Вот! — в трубке зазвенели слезы. — Вот оно твое отношение! А он, между прочим, из-за границы приехал! Он там такие деньги зарабатывал! А ты даже порадовать брата не хочешь!
— Ну так пусть на свои заработанные и покупает все, что хочет, — огрызнулась Варя.
— Ах так? — голос матери стал ледяным. — Значит, для родного брата тебе и пальцем пошевелить в тягость? Избаловалась ты, дочка! Зазналась! А Кирюша прав — очерствела ты совсем!
Телефон разрывался от звонков еще неделю. Мать то плакала, то обвиняла, то умоляла прийти. А потом Варя услышала в трубке братский голос:
— Слышь, сестренка, ты мать не доводи! Она из-за тебя нервничает, давление скачет. Если что случится — ты виновата будешь!
Это стало последней каплей.
— Знаешь что? — тихо сказала Варя. — Живите как хотите. Но ко мне больше не звоните.
Она сбросила вызов и заблокировала оба номера.
Полгода пролетели незаметно. Варя впервые за долгое время чувствовала себя спокойно. Только червячок совести грыз все сильнее. Как там мама? Все-таки немолодая уже, мало ли что…
— Съезжу, проверю, — решила она наконец. — Хотя бы издалека посмотрю, все ли в порядке.
У подъезда она столкнулась с бабой Клавой — соседкой с первого этажа. Та охнула, схватила Варю за руку:
— Явилась наконец! А мы уж не знали, что и думать! Мать-то твою который день не видно…
— В каком смысле? — Варя почувствовала, как внутри все холодеет.
— Да Тамара твоя… — баба Клава понизила голос до шепота. — Раньше-то хоть в окне мелькала, цветочки свои поливала. А теперь… Да и мусор у них давно не выносили — вонь на весь подъезд!
— А Кирилл? — Варя сжала сумку побелевшими пальцами.
— Да шастает туда-сюда, — махнула рукой соседка. — Утром уходит, к ночи возвращается. А что в квартире делается — один бог знает. Мы уж хотели участкового вызвать…
Варя бросилась в подъезд и взгляд упал на почтовый ящик. Материн был забит до отказа — счета, квитанции, рекламные листовки вываливались наружу. Трясущимися руками она принялась выгребать бумаги. Квитанций полно — значит никто за квартиру не платил.
И тут ее будто кипятком окатило: все квитанции, все до единой, были выписаны на имя брата. «… Кирилл Александрович» — собственник квартиры…
— Господи, — прошептала Варя, роняя конверты. — Что же он натворил?
— Девонька, — баба Клава тронула ее за плечо. — Ты бы проверила… Мы стучались — никто не открывает. А за дверью вроде как стоны слышно…
Варя уже неслась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
Взлетела на пятый этаж. Ключ с трудом попал в замочную скважину — руки тряслись.
Запах ударил в нос сразу, как только она открыла дверь. Затхлость, грязные носки, прокисшая еда. В коридоре громоздились мешки с мусором, на кухне высилась гора немытой посуды.
— Мама! — крикнула Варя. — Мама, ты где?
Тихий стон донесся из спальни. Мать лежала на кровати — бледная, изнеможенная. Варя бросилась к ней:
— Что случилось? Почему ты не позвонила?
— Кирюша телефон забрал, — прошептала мать. — Говорит — зачем он мне? Только нервничать буду, с тобой разговаривая…
Варя застыла в дверях спальни. Мать лежала на кровати — бледная, осунувшаяся, с потухшим взглядом.
— Мама, что с тобой? Почему не позвонила? — Варя бросилась к кровати.
— Не могла… — мать слабо шевельнула рукой. — Ноги отнялись после инсульта. Полтора месяца уже…
— Как полтора месяца? — Варя похолодела. — А телефон где?
— Кирилл забрал… Сказал — нечего нервы тебе трепать, только расстраивать будешь…
— Мама… — Варя присела на край кровати, взяла холодную мамину руку в свои ладони.
— Варенька, — мать вдруг вцепилась в её руку. — Прости меня! — по морщинистым щекам покатились слезы. — Я же не думала, что так выйдет…
— О чем ты?
— Он меня настраивал против тебя, каждый день капал… Говорил — ты только и ждешь, когда я умру, чтобы квартиру забрать и его ни с чем оставить. А я поверила! До того довел, что я… я квартиру на него переписала. — она всхлипнула — Месяца два назад… А как переписала — он будто подменился. Хамить начал, кричать. А потом этот приступ… — мать закашлялась.
— И что теперь?
Она разрыдалась:
— А теперь… — голос матери дрогнул. — Теперь грозится в дом престарелых сдать. Говорит — продам квартиру и уеду. А я даже встать не могу…
Варя молча гладила седые волосы матери.
— Ты обязана помочь родной матери! — вдруг отчаянно выкрикнула она, вцепившись в Варину руку еще сильнее.
Варя достала телефон. Пальцы дрожали, когда она набирала 112.
— Скорая помощь? У меня мать с инсультом лежит, без помощи… Да, срочно нужен врач. И участкового тоже вызовите — тут помощь нужна…
Диспетчер что-то уточняла, записывала адрес. Варя механически отвечала на вопросы, а сама гладила седые волосы матери, успокаивая её всхлипывания.
Службы приехали удивительно быстро. Варя как раз рассказывала участковому про то, как так получилось с матерью, когда в замке входной двери заскрежетал ключ.
В проеме показалось лицо брата. Увидев людей в форме, он побелел как мел. Секунду помедлил — и бросился вниз по лестнице, грохоча каблуками по ступенькам.
— Держите его! — крикнул участковый, но было поздно.
«Ничего, — подумала Варя, глядя на суетящихся врачей вокруг матери. — Далеко не убежишь. Теперь-то все зафиксировано…»
Следующие недели слились для Вари в один бесконечный круговорот: больница, полиция, суды. Заявление на брата подали сразу по нескольким статьям. Участковый только присвистнул, когда начал разбираться.
Мать постепенно шла на поправку. В больнице она словно ожила — заботливые медсестры, процедуры, а главное — больше никто не давил на психику, не манипулировал.
— Доченька, — она каждый раз со слезами встречала Варю. — Ты прости меня… Я ведь правда думала — он изменился, повзрослел. А он…
— Мам, хватит, — Варя поправляла подушку. — Ты же не виновата, что хотела в лучшее верить.
А вечерами, дома, Варя сидела над объявлениями о продаже недвижимости. Андрей, муж, сначала не понимал:
— Ты уверена? Это же большие деньги — и квартиру продать, и дом купить…
— Уверена, — кивала Варя. — Мама одна больше не останется. Будем жить вместе.
Варя улыбалась. Все будет — и комната, и сад. Главное — они снова будут семьей. Настоящей, без манипуляций и игр на чувстве вины.
О брате они больше ничего не слышали. Говорили, его видели где-то на юге — опять проворачивал какие-то темные схемы. Но Варе было уже все равно.
В их новом доме пахло яблочным пирогом. Мать потихоньку начала ходить — пока с ходунками, но врачи обещали полное восстановление. А Егорка каждый вечер прибегал к бабушке:
— Расскажи сказку! Ну пожалуйста!
Конец
Спасти мужа от чужого ребенка