— Мне нужен перерыв от этого твоего уныния и сплошной черноты, — заявил муж.
После чего собрал вещи и съехал в свою добрачную квартиру.
А узнав, что на реабилитацию Саши может уйти до двух лет – и вовсе подал на развод и раздел имущества.
— Саша? – окликнула женщина сына, которого опознала по знакомому рюкзаку. Куртку же, в которую был наряжен Саша, она на нем раньше не видела, значит – новая.
— О, мам. А ты тут что делаешь?
— Домой с работы шла, вспомнила, что хлеба нет. Ты все уже, или позже придешь?
— Да все, пойдем. Пока, пап.
— Алина, а со мной ты хотя бы поздороваться не хочешь? – возмутился стоящий рядом с мальчиком мужчина.
Алина этот вопрос проигнорировала. Как будто никакого человека рядом не стояла.
Саша, привычный к такой позиции матери в «диалоге» с отцом лишь с трудом удержался от улыбки.
Что поделать, годы прошли, но некоторые вещи не забылись. Просто некоторые люди считают, что то, что было давно – этого вроде бы как не было.
— Зацени, какую он мне куртку купил, — хвастался Александр, когда шел рядом с матерью к дому, неся в левой руке тяжелую сумку.
Как обычно ведь, одним хлебом дело не ограничилось. Там пельмени по акции, а пельмени все едят, да и хранятся они долго.
Тут привезли новое печенье и, опять же, дали хорошую скидку, чтобы потенциальные клиенты больше взяли, распробовали и стали постоянными покупателями.
Ну а там вспомнилось, что давно хотелось сделать нормального плова, а тут как раз в мясном отделе баранину хорошую привезли.
Так и набралось килограмм восемь всякой всячины. А Саша не какой-то там избалованный недоросль, чтобы позволять матери таскать сумку тогда, когда рядом есть он.
— Хорошая куртка, — согласилась Алина. – Что еще? – взглядом она указала на второй пакет в правой руке сына.
Он был хоть и более объемным, но весил явно меньше, чем сумка с продуктами.
— Еще костюм на выпускной и новые кроссовки.
— Ну да, на старых ты со своим футболом уже все носы ободрал.
— Все нормально?
— Да, нормально, — видеть бывшего было неприятно. Но раз сын, знающий о том, как в прошлом повел себя Евгений, решил восстановить с ним отношения, то не Алине вбивать клин между ними.
В конце концов, он все еще его отец, каким бы ни был.
И пусть не оказал помощь и поддержку, когда она была реально нужна, но сейчас и алименты платит, и вещи ему покупает, и по развлечениям водит, чего Алина со своей небольшой зарплаты позволить себе точно бы не смогла.
Так что пускай. Как говорится, хоть шерсти клок.
Пять лет назад они все еще было крепкой, любящей и, как верилось Алине, настоящей семьей.
А потом сын вовремя не пришел домой из школы. Да еще и телефон в тот день дома забыл, как назло.
Но первые два часа Алина даже не думала о том, чтобы переживать. Ведь Саша и раньше мог зайти после учебы к приятелю или пойти вместе с друзьями посидеть в бургерной.
Да и в школе могли после уроков оставить какую-нибудь оценку исправить или дополнительное задание сделать.
Но когда время перевалило за половину пятого и на улице начало темнеть, Алина забеспокоилась и начала звонить родителям одноклассников сына, с которыми парень постоянно общался.
И выяснилось тогда, что из школы все вышли вместе, но потом разошлись и Саша всем сказал, прощаясь, что пойдет домой.
Вот тогда-то и кинулась Алина обзванивать полицию и больницы. Так и выяснила, что сын неудачно упал с лестницы и находится в одной из городских больниц.
Следующая неделя слилась в сплошное пятно страха, слез и переживаний. Дальше куча операций, бесконечная беготня между домом, работой и больницей, в которой лежал сын.
В какой-то момент Евгений и предъявил жене претензии о том, что она создала дома очень тяжелую, депрессивную атмосферу, перестала заботиться и о своей внешности, и о домашнем хозяйстве, а значит…
— Мне нужен перерыв от этого твоего уныния и сплошной черноты, — заявил он.
После чего собрал вещи и съехал в свою добрачную квартиру.
А узнав, что на реабилитацию Саши может уйти до двух лет – и вовсе подал на развод и раздел имущества.
Купленную в браке квартиру пришлось продать. Выписавшись из больницы, Саша узнал, что теперь они живут вместе с бабушкой, Алининой мамой.
Дальше были долгих пять лет, из которых самыми тяжелыми оказались первые два года. Когда то Саша, то Алина готовы были вот-вот опустить руки и сдаться. Но не сдались.
Сейчас, пять лет спустя, ничто не напоминало Александру о травме. Он вел обычную жизнь семнадцатилетнего подростка, увлекался футболом и даже познакомился с девушкой, на которой собирался жениться, но естественно, не сейчас, а когда мы оба закончим институт, не пугайся, мам.
Вот и появился снова в их жизни «счастливый отец» полгода назад. Появился – и сразу начал заваливать Сашу подарками и новыми вещами, которых Алина, платящая ипотеку за их с Сашей новую квартиру, позволить сыну не могла.
И сама она, конечно, бывшего мужа прощать не собиралась, но и в отношения его с Сашей не лезла никоим образом.
Саше решать, общаться с отцом, или нет. И раз он решил ему дать второй шанс – не стоит Алине пытаться вмешиваться, хотя и считает она это прощение не только несправедливым, но и опасным.
Ведь тот, кто предал один раз, вполне может воткнуть в спину нож и второй. Поэтому она при первом разговоре об отце напомнила Саше, при каких обстоятельствах состоялся их с Евгением развод.
— Я не хочу, чтобы тебе было больно, — сказала она сыну. – Просто держи постоянно в голове, что он способен на предательство.
— Не волнуйся, мам. Я с этим разберусь, — улыбнулся тогда сын и об этом разговоре они забыли.
Прошло еще восемь лет. Саша получил образование, женился и начал жить своей семьей.
О маме не забывал, конечно: дважды в неделю приходил в гости или наоборот – приглашали к себе, чтобы повозиться со внуком.
О бывшем муже Алина и думать забыла, тем более что больше они случайно не встречались, разве что на свадьбе сына пришлось вежливо ему улыбаться и даже поговорить, так как не хотелось портить торжество сценами.
А потом ей позвонили с незнакомого номера.
— Это все ты подстроила! Ты его против меня настроила, да?! Долго же ты думала, как мне отомстить, выжидала, планы вынашивала… — обрушил на Алину череду оскорблений бывший муж.
— Не понимаю, о чем ты.
— Я в аварию попал. Врачи говорят, могу на всю жизнь остаться к коляске прикованным.
А этот щенок мало того, что ни разу не пришел, пока я за жизнь свою боролся, так еще и знаешь, что мне сказал, когда я позвонил и о помощи попросил?
Догадываешься?! Перезагрузка ему нужна! Перерыв от моего уныния и постоянной черноты.
Чего ты смеешься?! Чего ты надо мной…
Алина бросила трубку. И потом позвонила сыну, чтобы рассказать ему о звонке Евгения.
— Ты прямо так ему и сказал, все слово в слово? – неверяще уточнила она у сына.
— А то. Он ведь тогда не только тебя, но и меня бросил. С чего мне ему платить добром за зло. Если он решил, что шмотками и новым телефоном сможет грехи замолить, то сам себе бабайка.
— Как-то это…
— Нечестно, да? – судя по голосу, сын грустной улыбнулся. – Так и он с нами тогда нечестно поступил. И в беде бросил, и жилья, фактически, лишил.
— Ну, по закону он имел право. Половина квартиры его была.
— Да-да-да, по закону он имел право бросить бывшую жену и сына-инвалида. Законом у нас это не запрещено. Но знаешь, мам…
Если смотреть по-совести, то вот этот вот его поступок – он его не то, что статуса отца – человеческого облика лишает.
А помнишь, как мы с бабушкой жили втроем в однушке? Отец ведь мог тогда при разводе даже не то, что оставить нам свою долю в квартире – просто не требовать ее «вот прямо сейчас».
Ну хотя бы оставил весь этот момент с разделом до тех пор, пока я на ноги не встану и ты не погасишь все те долги, которые за мое лечение накопились.
А ведь ему было, где жить, то есть было это заявление о разделе чисто ради того, чтобы тебе и мне жизнь испортить.
Зато несколько лет прошло и как узнал, что я, оказывается, вполне нормально восстановился – так сразу заявился.
Я, когда первый раз его увидел – думал, сейчас наорать на него, или кулаки вообще в ход пустить.
А потом вспомнил, как мы продукты по акции покупаем, потому что мне вещи новые каждый год надо, в школу то одно, то другое, ну и решил – поиграю в наивного сынка, авось получится подстричь папочку на предмет финансовой помощи.
Ну а раз сейчас с него больше взять нечего, то и не нужен он мне. И, кстати, по закону имею право горшки из-под него не выносить. Инвалидность поставят – может высудить сколько-то алиментов, на том все и закончится.
Евгений больше не звонил, да и Алина его судьбой не интересовалась. И где-то в глубине души, хоть и корила она себя за такие мысли, но все же рада была тому, что бывшему мужу прилетел бумеранг.
Случайно узнал о дочери