После милой семейной беседы за чашкой чая моя свекровь ловко заманила нас в миллионный ремонт квартиры, которую давно переписала на своих дочерей. Только она не учла одного — я умею не только булочки есть, но и сюрпризы преподносить. Что ж, пришло время показать, кто здесь действительно наивный.
Муж вернулся, когда дети уже спали. Я показала ему письма от налоговой, которые взяла в почтовом ящике свекрови — они были адресованы его сестрам, а это значило, свекровь нас обвела вокруг пальца и поживилась за наш счет, но втянула в кредитную кабалу. Он долго молчал, крутил их в руках, хмурился.
— Надо с мамой поговорить. Сейчас.
Свекровь как будто ждала. Сидела на кухне, привычно помешивала чай ложечкой.
— Мам, — Мирослав положил письма перед ней, — это что?
Она даже не взглянула на конверты. Только спина напряглась:
— А что такого? На девочки все оформила . И что?
— И что?! — муж аж задохнулся. — А как же… Как же вся эта история с обменом? С ремонтом? Мы же договорились!
— Ничего мы не договорились, — она вдруг стала какой-то… железной, что ли. — Где бумаги? Где договор? Ничего же не подписано.
У меня внутри всё оборвалось. Даже воздуха не хватать стало.
— Мам, — голос мужа дрогнул, — но ты же обещала… Мы в кредиты влезли! Мы последние силы отдаём!
— Вот именно! — она повысила голос. — Ремонт-то нужен был? Нужен! Вы его сделали — спасибо. А теперь… — она поджала губы. — Теперь у девочек будет хорошая квартира. Им тяжело, они одни…
— А как же… — начал муж, но она перебила:
— А так! — её голос стал жёстким, торжествующим. — Когда Василиса машину разнесла — где вы были? «Денег нет», говорите? А на новый телефон нашлись! На отпуск хватило! Златка когда на курсы английского для ребенка просила — тоже носом крутили. Всё отговорки искали, всё экономили… На родных сестёр копейки жалели, а сами каждый месяц обновки покупаете, по ресторанам ходите!
Она резко встала, нависла над столом:
— А помнишь, Мирослав, когда Василиса без работы осталась? Все помогали чем могли, а вы что? «Не можем, ремонт делаем»! У родной сестры ни копейки за душой, а вы — ремонт!
— Мам, мы тогда реально не могли… — начал муж.
— Молчи! — она стукнула ладонью по столу. — А когда Злата после развода квартиру съёмную искала? Просила помочь хоть немного — опять отказали! «Своих детей кормить надо» — передразнила она. — А сами через месяц машину поменяли!
— Это же совсем другое… — попытался вставить Мирослав.
— Ничего не другое! — она презрительно усмехнулась. — Вот теперь и отдали разом… За черствость расплачиваетесь! — язвила свекровь, — За всю свою прошлую жадность! За все ваши «не можем» и «нет денег»! За каждый раз, когда девочки со слезами от вас уходили!
— Мам, у нас дети… — снова попытался объяснить Мирослав.
— А у них что, не жизнь? — она откинулась на стуле с торжествующей улыбкой. — Им тоже устраиваться надо! А вы всё для себя, для себя… Ничего, теперь хоть квартира человеческая будет. Считайте это… — она сделала паузу, смакуя каждое слово, — справедливой расплатой за все ваши отказы. За всю вашу чёрствость к родным!
Последнюю фразу она произнесла с таким злорадным удовлетворением, что у меня внутри всё похолодело.
— Они уже давно взрослые женщины — это их проблемы — не наши! А мы?! — я не выдержала. — А наши дети? Мы пять лет будем кредит выплачивать! За чужую квартиру!
— Не кричи на меня! — она стукнула ладонью по столу. — Я мать, я лучше знаю, как распорядиться своим имуществом между своими детьми! У вас своя квартира есть, работа хорошая. А девочкам тяжелее пришлось…
— Тяжелее?! — Мирослав аж побелел. — Ты специально? Специально позволила нам влезть в долги? Зная, что квартира уже… уже…
— Не драматизируй, — она поморщилась. — Ремонт всё равно нужен был. А деньги… ну потратились, и что? Зато квартира теперь в хорошем состоянии. Василисе с Златой будет где жить.
Я смотрела на эту женщину — и не узнавала её. Где та заботливая бабушка, которая пекла булочки с корицей? Которая сказки внукам читала? Передо мной сидел совершенно чужой человек.
— Завтра с утра, — тихо сказал муж, — чтобы тебя здесь не было. Собирай вещи и уезжай.
— Что?! — она даже привстала. — Вы меня выгоняете? Так ремонт не доделан еще!
— Нет, мама. Просто возвращаем в твою квартиру. Ту самую, которую мы для твоих дочерей отремонтировали.
Она поджала губы, но ничего не сказала. А меня трясло. Просто трясло от злости и обиды. И тут в памяти всплыл недавний разговор с Сергеем, нашим прорабом. Он менял замки в квартире какого-то клиента — семейная драма там была, делили имущество. «За час управился, — говорил он тогда. — Теперь бывший муж локти кусает — ни войти, ни забрать ничего не может». Я тогда ещё подумала — как же так можно, без предупреждения? А теперь… теперь эта история заиграла новыми красками. Пусть узнает, каково это — стоять перед своей дверью и понимать, что тебя обвели вокруг пальца. План родился мгновенно и показался идеальным.
Дождалась, пока муж вышел на балкон подышать свежим воздухом, и написала Сергею, нашему прорабу:
«Извините за позднее сообщение. Нужно срочно поменять замки завтра до 8 утра. Заплачу двойную цену за срочность.»
Он ответил почти сразу: «Ок. Буду в 7.»
Всю ночь не спала. Ворочалась, прислушивалась к тихим шагам свекрови — она тоже не спала, ходила по комнате. Собирала вещи? Или думала, как нас ещё обвести вокруг пальца?
В шесть утра я уже была на ногах. Мужу соврала первый раз в жизни: — Поеду пораньше, отчёт надо доделать. Он только кивнул — видно, тоже всю ночь не спал.
Сергей приехал ровно в семь. Быстро, чётко — и через полчаса новенький замок уже поблёскивал. Два комплекта ключей лежали у меня в кармане, а внутри всё дрожало — от страха? От злости? От облегчения?
На работе я сразу отключила звук телефона. Но экран продолжал вспыхивать: свекровь, Василиса, Злата, снова свекровь… Я смотрела на имена и вспоминала, как они сидели у нас на кухне, пили чай, улыбались. Знали ведь. Все знали.
Сообщения сыпались одно за другим:
От свекрови:
«Дверь не открывается!!!»
«Немедленно перезвони!»
«Что ты натворила?!»
«Я в полицию звоню!»
«Как вы могли?!»
«Это же моя квартира!»
«Я тебе этого не прощу!
От Василисы:
«Что происходит? Почему мама не может в квартиру попасть?»
«Ты в своем уме вообще?»
«Если через час не откроешь, вызываем МЧС!»
«Мы тебя засудим!»
«Я уже выехала!»
«Ты пожалеешь об этом!»
«Мама в истерике!
От Златы:
«Да как ты посмела!»
«Мы уже едем!!!»
«Это статья!»
Я не читала — просто видела, как они появляются и исчезают. В голове крутилось: «Квартира для девочек… Им тяжелее пришлось…» А нам теперь пять лет кредит выплачивать.
В двенадцать позвонил муж. Я знала, что рано или поздно он позвонит.
— Что там происходит? — голос напряжённый, хриплый. — Мать звонит каждые пять минут, кричит про дверь…
— А что она говорит? — я старалась звучать спокойно.
— Что не может в квартиру попасть. Что это… — он запнулся, — что это ты?
Я молчала. В трубке было слышно его дыхание — тяжёлое, неровное.
— Это ведь ты? — тихо повторил он.
— А ты как думаешь?
— Я… — он вдруг нервно рассмеялся, — я думаю, что у меня очень умная жена.
В его смехе было что-то надломленное. Я знала — ему больно. Больно от предательства, от того, что родная мать так поступила.
— Знаешь, — продолжил он уже серьёзно, — они ведь все заодно были. С самого начала. Мать с этим обменом, сёстры… Я такой наивный, не видел.
— Мы оба не видели.
— Что теперь будет?
— Они дверь выломают.
— И правильно сделают — их квартира.
— Их. Только ремонт наш.
Через час пошли новые сообщения — уже с фотографиями. Спасатели у двери. Выломанный замок. Перекошенное от злости лицо свекрови. Василиса с телефоном у уха.
Вечером мы сидели на кухне — я и муж. Он молчал, крутил в руках пустую чашку.
— Пять лет, — наконец сказал он. — Пять лет будем платить за их квартиру.- Будем.
— Знаешь, что самое паршивое? Я ведь до последнего не верил. Думал — мать, как она может? А она… они все…
Он не договорил, но я поняла. Иногда самые близкие люди оказываются самыми чужими. И никакие кредиты не стоят этого знания.
– Я тебе сына с рук на руки передала, теперь ты должна о нем заботиться, – сказала Лизе свекровь