— Ты, Надька, на наш дом рот даже не разевай! — заявила как-то Вера. — Ты к родителям и носа не кажешь, а я им во всём помогаю.
Она умолчала, что торговля в её магазине шла из рук вон плохо и жили они за счёт заработков Ивана Георгиевича.
— Я и не думала, — пожала плечами Надя.
Надя со своей младшей сестрой никогда не была близка.
«Хитрованка», — ласково говорила мать, глядя на Верочку, которая, в очередной раз что-то натворив, сваливала вину на кого-то подходящего.
«Подходила» в основном Надя.
Впрочем, Юлия Михайловна не была уж совсем слепа в своей любви к младшей дочери, и обычно для Нади всё обходилось без наказания.
— Она же младшенькая, не обижайся на неё. Где-то возьми да уступи, — наставляла Надю мать.
— Всего на три года! — недовольно фыркала Надя.
Немного повзрослев, она поняла, что изменить отношения между родственниками в семье ей не под силу.
Нужно приспособиться и жить в своё удовольствие. Тем более что после девятого класса она твёрдо решила уехать на учёбу в город и обосноваться там окончательно.
Так и получилось. Надя сама поступила в техникум на бухгалтера, заселилась в общежитие и начала самостоятельную жизнь.
Её отъезду, казалось, огорчился только отец, Иван Георгиевич, — тихий, незаметный механик, работавший на машинном дворе в их посёлке и регулярно выпивавший по выходным.
Мать только тяжело вздохнула — Надя подозревала, что это из-за того, что теперь ей помогать будет некому.
А Вера поджала губы и заявила, что и сама уедет, когда время придёт, и устроится лучше старшенькой.
Честно говоря, родители хорошо помогали Наде, пока она училась. И сумки с продуктами передавали, и денежку какую, а когда она приезжала на каникулы, особо работать не заставляли. Она сама старалась всегда помочь.
Но когда диплом получила, устроилась на работу и вышла замуж за Николая, стала домой приезжать реже.
— Тоже мне — фи…фа городская! — презрительно фыркала Вера. — И стоило в городе жениха искать, чтобы найти такого же колхозника?
— У Николая, между прочим, высшее образование. Его на заводе с распростёртыми объятиями встретили, скоро главным инженером станет, — заступалась за мужа Надя.
— Ну-ну.
Сама Вера выучилась на товароведа, устроилась на овощебазу и женихов тщательно перебирала.
Наконец выбрала красавца Степана. Высокий, плечистый, кудри соломенные, улыбка мальчишеская — загляденье просто! И работает снабженцем — нуждаться они точно не будут.
Сёстры редко общались — в основном когда приезжали в гости к родителям в отпуске или на праздник какой.
И всегда Вера старалась подчеркнуть, что у неё прекрасная семья — лучше, чем у сестры!
А когда она первая родила дочь, тут уже вообще нос задрала выше неба.
— Что ж вы не рожаете? — невинно интересовалась она у Нади. — Проблемы какие-то?
— А мы никуда не спешим, — ровным голосом отвечала Надя.
Ей совсем не хотелось посвящать сестру в подробности о своём здоровье.
И всё-таки спустя два года у дочери Веры, Агаты, появился двоюродный брат Александр.
— Мальчик — это хорошо, конечно, — притворно вздохнула Вера. — Но в старости воды-то он не принесёт.
Надя промолчала. Она была так счастлива, что ядовитые стрелы, выпущенные сестрой, пролетали мимо со свистом.
А ещё через три года у Нади и Николая родился второй сын — Вадик. На этот раз Вера никак не высказалась — у неё было полно других забот.
Почти семь лет прожили они со Стёпой душа в душу, как она всем рассказывала, тщательно скрывая, что муж от неё погуливает.
Вот и догулялся — ушёл насовсем к другой.
А ей, Вере, куда деваться? Квартира родителей Стёпы, работы толком нет, денег тоже.
Вот и вернулась она к родителям в посёлок с шестилетней Агатой вместе. Там тоже работы особо не было, но скотина и огород выручали как-то.
Наде с Николаем в городе тоже пришлось несладко, но они друг за дружку держались, вместе справлялись со всеми трудностями, и выстояли.
А в конце 90-х годов вдруг выяснилось, что Иван Георгиевич может починить любую машину.
Так и осталось загадкой, как деревенский механик смог разобраться в устройствах и неполадках иномарок, но факт то, что к нему приезжали все «новые русские» в округе. И зарабатывать он стал хорошо, несмотря на то что по-прежнему выпивал.
Так хорошо, что Вера смогла открыть свой магазин в посёлке, и зажили они замечательно: дом перестроили так, что не узнать, машиной своей обзавелись.
Вера по улицам ходила вся золотом обвешанная — чисто ёлка новогодняя блестела! И, конечно, нос ещё выше стала задирать перед семьёй старшей сестры.
А Надя ей не завидовала. У них тоже всё наладилось: завод Николая выкупили иностранцы, и его назначили главным инженером.
Сама Надя тоже в хорошую фирму устроилась, дети росли здоровыми. Всё для счастья имелось, кроме хороших отношений с сестрой.
— Ты, Надька, на наш дом рот даже не разевай! — заявила как-то Вера. — Ты к родителям и носа не кажешь, а я им во всём помогаю.
Она умолчала, что торговля в её магазине шла из рук вон плохо и жили они за счёт заработков Ивана Георгиевича.
— Я и не думала, — пожала плечами Надя.
— Это ты молодец, — похвалила её младшенькая, и не удержавшись, съязвила: — Что Коленька там твой, даму на стороне не завёл? Говорят, у богатых сейчас так принято.
Надя решила на это ничего не отвечать. Вера дважды пыталась замуж выйти, только кавалеры сбегали. Неудивительно — характер у сестрицы был ещё тот. Наде её было просто жалко.
Дети их тоже особо общение не поддерживали.
— Да ну её, — как-то сказал Александр про Агату. — Мам, она нос задирает и противно верещит! Нам точно нужно с ней дружить?
— Как хотите.
Выбор и мнение детей в семье Надежды и Николая уважали, и мальчишки росли хорошими, умными, заботливыми. Сами в институты поступали, сами на работы устраивались.
Агата же в 18 лет выскочила замуж и осталась в городе. «Богатый у моей красавицы муж! А уж как любит её!» — хвасталась Вера при случае.
Сёстрам было уже ближе к 50 годам, когда ум.ер отец, а мать едва не отправилась вслед за ним, получив инфаркт.
Она лежала в городской больнице, и Надя там буквально поселилась, ухаживая за ней.
Вера за две недели приехала один раз: «У меня дел по горло, а ты и сама справляешься».
Потом Юлия Михайловна ещё целый месяц прожила у старшей дочери: Надя просто боялась отпускать её домой — там же Вера сразу матери дела найдёт, а ей нельзя перетруждаться.
Ещё пять лет после этого Юлия Михайловна прожила. Сразу после её похорон Вера снова напомнила сестре, чтобы на наследство не претендовала.
— Успокойся ты уже! — неожиданно даже для самой себя рявкнула на неё Надя, расстроенная см..ертью матери. — Нет тут теперь ничего, что было бы мне дорого!
Следующие пять лет сёстры общались лишь время от времени, только узнавая, жива ли каждая из них, а потом Вера на звонки отвечать перестала.
Надя попросила соседку сообщить ей, если вдруг что, и навязываться сестре не стала.
Младшенькая сама позвонила спустя три года.
— Что, Наденька, — неожиданно ласково обратилась она к сестре. — Вот и ты одна осталась. Мне соседка сообщила, что Николай твой ум..ер, царствие ему небесное.
— Так уж два года как, — немного оторопев, ответила Надежда. — Ты чего вдруг решила вспомнить об этом?
— Вот я и говорю, — как будто не услышав вопрос, продолжила Вера, — остались мы с тобой одинёшеньки, а скоро уж и у меня 60-й день рождения.
— Чего это «одинёшеньки»? — искренне удивилась Надежда. — У меня сыновья есть, два внука, а у тебя дочь и внучка. Или я чего-то не знаю?
— Ой, ну что дети — у них своя жизнь… Агата ко мне не приезжает. Она уже в третий раз замуж вышла — ей не до меня.
А я вот тут одна кукую, а ещё и сердце шалит, и суставы выворачивает — еле хожу.
Бывает, что еды приготовить не могу. Хорошо, хоть соцработница продукты приносит…
— Сочувствую, — безо всякого сочувствия откликнулась Надежда.
— Так я вот что подумала — давай переезжай ко мне, — продолжила младшая. — Ты небось тоже не слишком здоровая, но вдвоём справимся как-нибудь.
Пенсии опять же две будет, а то мне за отопление зимой дорого платить… А Агата даже копейки не пришлёт! Вот какая неблагодарная выросла!
Надежда задумалась всего на несколько секунд и решилась.
— Здоровье у меня, конечно, не как у двадцатилетней, но жаловаться гр.ех. Да и дети меня регулярно на обследования и в санатории отправляют — так что поддержка мне никакая больше не нужна, — твёрдо и с некоторым злорадством выдала она. — Старший сын с семьёй каждую неделю у меня бывают, а внук ещё и чаще. Младший сынок раз в три месяца с внучкой наведывается.
Вера в трубке напряжённо молчала.
— Подружки у меня тут — на танцы с ними ходим по выходным, а по будням в приюте собачьем помогаем. Так что хоронить себя заживо в деревне я не собираюсь, — продолжила Надежда.
— Вот ты всегда такая была — только о себе и думала, — вдруг обиженно заявила младшая.
Надежда уже набрала воздуха в лёгкие, чтобы возмутиться таким несправедливым обвинением, но передумала:
«Пока, Вер. Нет времени на разговоры», — ровным голосом произнесла она и сбросила звонок.
Твоя мама меня шантажирует