Ирина стояла у окна кухни и смотрела, как Сергей маневрирует во дворе, пытаясь припарковать их серую Хендай Солярис.
Машинка уже изрядно потрепанная — три года кредитных выплат позади, а новизна давно стерлась. Как и во многом другом в их совместной жизни.
Пять лет назад они расписались в обычный четверг. Молодые, полные энтузиазма и планов на будущее.
Сергей тогда устроился на городской завод, она — экономистом в строительную фирму. Зарплаты не шикарные, но для начала сойдет. Взяли ипотеку на однокомнатную квартиру в спальном районе — тридцать два квадрата, панельный дом, но свое.
Каждый месяц банку отдавали тридцать две тысячи рублей. Плюс восемнадцать тысяч за машину, которую купили в кредит через год после свадьбы. Остальное — на жизнь, еду, одежду, коммунальные услуги.
Ирина особо не жаловалась на такую жизнь. В конце концов, у большинства их друзей было примерно так же. Работа с утра до вечера, дом, кредиты, экономия на всем. Когда-нибудь рассчитаются с долгами и заживут получше. Может быть, детей заведут. Может быть, квартиру побольше купят. Все еще впереди, главное — терпение и трудолюбие.
А три дня назад все резко изменилось.
Тамара Петровна, мама Сергея, неожиданно умерла от инфаркта. В пятьдесят два года, когда, казалось бы, жить да жить. Никто не ждал такого исхода — женщина выглядела крепкой, бодрой, еще недавно жаловалась только на артрит в коленях.
Хоронили без особой пышности, как она и завещала. Ирина искренне плакала на похоронах — свекровь любила, уважала. Тамара Петровна никогда не вмешивалась в их семейную жизнь, не учила, как правильно готовить или стирать рубашки. Добрая, мудрая женщина была.
После поминок они вернулись домой и принялись разбирать мамины документы. Ирина помогала Сергею раскладывать бумаги, когда наткнулась на свидетельство о государственной регистрации права собственности. Двухкомнатная квартира в Ленинском районе, хорошее место, рядом с метро и парком.
— Серега, смотри, — показала она мужу зеленую корочку документа. — Мамина квартира приватизированная оказывается. И никаких долгов по коммунальным платежам.
Сергей взял свидетельство, внимательно прочитал все данные.
— Надо оценщика вызвать, посмотрим, сколько она на рынке стоит сейчас.
Оценщик приехал на следующий день. Серьезный мужчина средних лет в деловом костюме, с кожаным портфелем и планшетом. Обмерил все комнаты, сфотографировал, пощелкал на калькуляторе, что-то записывал в блокнот.
— По текущим рыночным ценам — шесть миллионов рублей, — объявил он результат. — Может быть, шесть двести, если косметический ремонт свежий сделать перед продажей.
Ирина чуть не подскочила от радости. Шесть миллионов рублей! Таких денег она в жизни не видела, даже в банке, где иногда приходилось работать с крупными суммами.
Сергей только кивнул, мол, понятно, спасибо за работу. Проводил оценщика и закрыл дверь. Никаких эмоций на лице — как будто узнал прогноз погоды на завтра.
А Ирина всю ночь не спала. Ворочалась с боку на бок, считала, планировала, мечтала. Шесть миллионов рублей — это же реальная возможность кардинально изменить их жизнь к лучшему!
Можно продать мамину квартиру, доплатить солидную сумму к их однушке и купить нормальную трехкомнатную квартиру. Просторную, светлую, с большими окнами.
Представляла, как поставит себе настоящий письменный стол у окна, а не этот дурацкий складной столик в углу спальни, где вечно мешает Сергей со своими компьютерными играми.
Как сделает нормальный ремонт — не кое-как и что подешевле, а по-человечески, с дизайнером. Купит наконец свою машину. Не общую с мужем, а именно свою. Научится водить, получит права.
И в отпуск поедут куда-нибудь далеко и красиво. Не к ее родителям на дачу, как последние три года, а к настоящему морю. В Турцию, Грецию, на Кипр. А может, даже на Мальдивы — всегда мечтала увидеть эти бирюзовые лагуны из рекламы.
Утром, когда Сергей завтракал перед работой, она не выдержала и решила поделиться своими планами.
— Серега, слушай меня внимательно! — села она рядом с ним за кухонный стол. — Давай мамину квартиру продадим!
Он поднял глаза от тарелки с овсянкой.
— Зачем торопиться с решением?
— Да не торопиться, а разумно планировать наше будущее! Продадим ее, доплатим хорошую сумму к нашей — и купим настоящую трешку! Метров семьдесят минимум. Я себе наконец поставлю нормальный рабочий стол у окна, а ты свой компьютер в отдельную комнату перенесешь. А то сидишь в спальне, мне мешаешь, когда работаю дома или документы разбираю.
— Посмотрим, — буркнул Сергей, продолжая завтракать.
— Что значит посмотрим? — Ирина почувствовала легкое раздражение. — Серега, ты понимаешь, какая фантастическая возможность перед нами открылась? Мы пять лет экономили буквально на всем, жили в этой тесной коморке, считали каждую копейку. А теперь можем устроиться по-человечески!
— Не тараторь с утра пораньше. Дай спокойно поесть и подумать.
— О чем тут думать? — Ирина встала из-за стола, начала ходить по маленькой кухне. — Еще машину купим! Мне собственную. Я давно хочу права получить, сама за рулем ездить. Киа какую-нибудь — не Мерседес, конечно, но и не развалюху десятилетней давности.
Сергей молчал, методично жевал овсянку.
— А деньги еще останутся немалые! На хороший ремонт, на новую мебель. И в отпуск съездим наконец-то! Представляешь, на Мальдивы или в Таиланд! Ты же сам всегда говорил, что хочешь попробовать настоящую экзотическую кухню, а не эту китайскую лапшу из ближайшего кафе.
— Ирина, успокойся и сядь.
— Я спокойная! Просто радуюсь нашему счастью! Наконец-то у нас появился реальный шанс вырваться из этой кредитной кабалы!
Сергей допил кофе, встал из-за стола и направился к раковине споласкивать чашку.
— Квартира досталась мне по наследству от мамы. Значит, я буду один решать, что с ней делать дальше.
— Как это ты один? — Ирина резко остановилась посреди кухни. — Мы же семья, мы все решения принимаем вместе.
— Семья не означает автоматически, что ты имеешь какие-то права на мое личное наследство.
— На твое? Серега, мы муж и жена! Пять лет живем вместе, все планы строим на двоих!
— И что из этого следует? Наследство — это личное имущество каждого супруга. Не совместно нажитое в браке имущество.
Ирина внимательно посмотрела на мужа. Что-то в его тоне и манере говорить ей категорически не понравилось. Слишком официально, слишком отстраненно.
— Ты о чем вообще говоришь? Мы же всегда все вместе планировали, вместе решали.
— Ты планировала и решала. Ты и сейчас планируешь — машину себе, ремонт под себя, отпуск куда тебе хочется.
— Нам! Серега, я же постоянно говорила «мы поедем», «мы купим», «у нас будет»!
— Слышал, что говорила. Только от слов толку мало.
Сергей прошел в прихожую и стал одеваться на работу. Ирина пошла за ним.
— Стой, объясни мне толком! Что происходит? Почему ты вдруг стал таким… холодным?
— Ничего особенного не происходит. Просто я сам буду принимать решение о том, как распорядиться маминой квартирой.
— А мое мнение тебя совершенно не интересует?
— В данном вопросе — нет.
Он ушел на работу, хлопнув входной дверью. Ирина осталась одна в прихожей, в полном недоумении и растерянности.
Весь день на работе она думала об утреннем разговоре. Что-то определенно было не так. За пять лет совместной жизни Сергей никогда не говорил с ней в таком тоне. Всегда советовались, обсуждали, искали компромиссы.
Вечером, когда он вернулся домой, она попыталась вернуться к разговору о квартире.
— Серега, давай все-таки спокойно обсудим ситуацию.
— Нечего тут обсуждать особенно.
— Как нечего? Речь идет о шести миллионах рублей!
— О моих шести миллионах рублей.
— Ты себя слышишь? Мы семья, у нас общие планы, общие цели!
Сергей оторвался от экрана телефона, посмотрел на нее каким-то новым, незнакомым взглядом.
— Ты меркантильная баба.
— Что ты сказал?
— Я сказал — ты меркантильная. Думаешь исключительно о деньгах, о покупках, о тратах. А у меня мать умерла.
Ирина почувствовала, как внутри все похолодело.
— При чем здесь меркантильность? Я хочу, чтобы мы с тобой жили лучше!
— Ты хочешь машину лично себе.
— Сережа, что с тобой происходит?
— Со мной все абсолютно нормально. Это с тобой что-то не так. Мама еще толком в земле не остыла, а ты уже составляешь списки покупок.
— Я не составляю списки! Я предлагаю разумно использовать появившиеся возможности!
— Разумно? Спустить все на машины и развлечения — это разумно?
Ирина почувствовала, как злость начинает медленно закипать внутри.
— На нормальную человеческую жизнь! На то, о чем мы с тобой мечтали все эти годы!
— Ты мечтала. Про себя и для себя.
— А ты что, не хочешь жить в просторной квартире? Не хочешь ездить в отпуск?
— Хочу. Но не за счет маминого наследства.
— За счет чего тогда? Сережа, мы пять лет честно копим деньги, и что в итоге? Накопили от силы тысяч двадцать. На эти деньги в наше время вообще ничего серьезного не купишь!
— Значит, не судьба пока.
Ирина встала с дивана, подошла к мужу вплотную.
— Сережа, ты меня пугаешь своим поведением. Объясни мне нормально, понятным языком, в чем проблема.
Он тоже встал, прошел на кухню. Открыл кран, налил стакан холодной воды, медленно выпил. Стоял к ней спиной, смотрел в окно.
— У меня есть другая семья, — произнес он тихо, не оборачиваясь.
— Что? — Ирина не поняла. — Ты что сказал?
— У меня другая семья. Лена с нашего завода. Мы встречаемся уже четыре года. У нас два месяца назад сын родился.
Слова доходили до сознания медленно, как будто через толстое стекло. Ирина несколько секунд стояла молча, пытаясь осмыслить услышанное.
— Четыре года? — наконец прошептала она. — Но мы женаты всего пять лет…
— Ну и что из этого? Сначала мы с ней просто встречались, ни к чему не обязывало. Потом она забеременела первый раз, но случился выкидыш. А сейчас родила здорового мальчика.
Ирина схватилась за столешницу. Ноги подкашивались, в голове шумело.
— Значит, почти весь наш брак ты…
— Я бы спокойно так и продолжал жить на две семьи дальше, чтобы выплатить все кредиты спокойно. Меня такой расклад вполне устраивал. Лена ничего особенного не требовала от меня, не пилила, не качала права. А ты вот сразу на наследство накинулась, как коршун на падаль.
— Я не накидывалась! — взорвалась Ирина. — Я предлагала планы на наше общее будущее!
— На свое будущее. На машину лично себе, на кабинет лично для себя.
— Сережа, ты издеваешься надо мной? У тебя четыре года другая женщина и ребенок, а я виновата в том, что хочу улучшить нашу жизнь?
Он повернулся к ней лицом.
— Ты виновата в том, что претендуешь на мое личное наследство.
— Я твоя законная жена!
— Законная жена не имеет автоматического права на наследство мужа. Это тебе не совместно нажитое имущество. Это строго личная собственность.
— Сережа, мы пять лет живем вместе! Я половину ипотеки исправно плачу, половину кредита за машину!
— И что? Это твои супружеские обязанности по закону.
— Обязанности? А любовь? А семья? А общее будущее?
— Любовь? — Сергей усмехнулся. — Какая любовь? Мы с тобой уже года два живем как соседи по коммунальной квартире.
— А с ней у тебя любовь?
— С ней у меня настоящая семья. Сын, которого я обожаю. Женщина, которая меня понимает и поддерживает.
Ирина стояла и смотрела на этого человека, с которым прожила пять лет. Неужели он всегда был таким расчетливым и холодным? Неужели она настолько ошибалась в нем все это время?
— А я для тебя кто тогда?
— Ошибка молодости. Неудачный брак, который пора заканчивать.
Эти слова ударили сильнее всего остального. Ошибка молодости. Пять лет совместной жизни, пять лет надежд, планов, мечтаний — все это было просто ошибкой.
— Значит, ты собираешься уйти к ней окончательно?
— Да. Куплю им просторную квартиру на мамины деньги. У сына должно быть нормальное жилье.
— А я что получаю?
— А ты получишь свою законную долю от продажи этой квартиры после оформления развода. Хватит тебе на то, чтобы что-нибудь небольшое снять.
— Сереж, неужели нельзя все спокойно обсудить? Найти какой-то компромисс?
— Какой компромисс? Ты хочешь потратить мои деньги.
— Я постоянно говорила «мы», «нам», «для нас»!
— Говорила много разных слов. Но суть от этого не меняется.
Сергей направился к выходу из кухни.
— Стой! — крикнула Ирина за его спиной. — Неужели тебе совершенно не жалко? Пять лет совместной жизни — это же что-то значит!
Сергей резко обернулся. На его лице читалась неприкрытая злость.
— Пошла отсюда, квартира мамино наследство! — заорал он во весь голос. — Надоело слушать твое постоянное нытье и канючение! Хватит уже!
Входная дверь хлопнула.
Ирина осталась одна на кухне. Тишина звенела в ушах. «Пошла отсюда, квартира мамино наследство» — эти слова крутились в голове, как заезженная пластинка.
Значит, вот оно как. Пять лет семейной жизни закончились одной грубой фразой.
У Сергея есть другая женщина, которую он любит. Маленький сын, которого обожает. Семья, ради которой он готов бросить законную жену. И теперь появились деньги на новую, лучшую жизнь с ними.
А она все эти годы была просто… удобным дополнением к его жизни. Готовила завтраки и ужины, стирала, убирала, исправно платила половину семейных расходов.
Но когда появились большие деньги, она вдруг стала мешать. Потому что посмела мечтать об их общем будущем.
Месяц спустя Сергей подал на развод. Ирина не сопротивлялась — какой смысл?
Квартиру их продали быстро. Банку отдали долг, остальное поделили. Ирине миллион достался примерно.
Сергей купил трешку — просторную. Перетащил туда Лену с сыном. Машину себе оставил — она на него оформлена была еще до свадьбы.
Ирина сняла студию. Маленькую, на окраине, но что поделать. Деньги в банк положила — понимала, что надолго их не хватит.
Первые месяцы было паршиво. Не из-за денег даже, а из-за того, что вся жизнь оказалась враньем. Думала — у них семья, любовь. А он просто квартплату пополам делил с ней.
Случайно через общих знакомых узнала, что с Леной Сергей так и не расписался официально. Просто живет с ней в новой купленной квартире, воспитывает сына, но штамп в паспорте ставить не спешит. Лена, видимо, не настаивает на официальном браке — ей вполне хватает того, что есть. Она не строит планы на будущее, не мечтает о совместных покупках, не требует романтических путешествий.
А Ирина требовала. Мечтала о лучшей жизни для них обоих. И именно это стало настоящей причиной разрыва — она посягнула на святое. На мамино наследство, которое Сергей ни с кем делить не собирался.
Страшно представить, сколько еще лет она могла бы прожить в этой иллюзии.
В тридцать лет еще вполне можно начать жизнь с чистого листа. И на этот раз — с открытыми глазами, без розовых очков и наивных иллюзий о настоящей любви.
Новое имя – новая жизнь