— Это еще что такое? – Стас, зайдя домой, не поверил своим глазам.
У порога стояли три чемодана, на одном из них сидела угрюмая дочь, смотрящая на отца исподлобья, а из гостиной доносилась какая-то возня.
– Маришка, что происходит?
— У мамы спроси, — грубо отозвалась девочка, не отрываясь от телефона.
— Лена!
— Да не у моей, у своей, — вздохнула девочка. – Вот так был папа – и нет папы, потому что от маминой ти.тьки оторваться не смог вовремя.
— Ты что это такое говоришь? – изумился Стас. И еще громче позвал жену. – Лена!
— Не надо так орать, я тебя и в первый раз прекрасно услышала, — с раздражением в голосе отозвалась та, появляясь в дверях. – Маришка, ты точно все собрала?
Вернуться не сможем, имей в виду, до рейса три часа, не обернемся.
— Все, мамуль. Ну, только вещи остались, которые бабушка притаскивала.
Не хочу их брать. Пусть ее любимая внучка свои обноски сама утилизует.
— Лена, что происходит? И где Виктор?
— С моей мамой, уже на пути в аэропорт. Документы на развод на столе, как будет время – ознакомься и подпиши.
Буду признательна, если раздел пройдет по мировому соглашению: тебе квартира и машина, мне – деньги на счетах.
— Но…
— Да, Стас, я знаю, что там меньше, чем стоит моя доля в квартире и машине, но ничего страшного.
Будем считать, что это дополнительный сбор за то, что мне не придется заморачиваться с продажей доли.
Да и тебе надо где-то жить и на чем-то ездить.
— Ты серьезно сейчас что ли? – севшим голосом произнес Стас. – Из-за каких-то пустячных ссор возьмешь – и разрушишь семью?
— Стас, а у нас семьи уже давно нет.
— Верней, у тебя есть ты и твоя любимая мамочка. Папа, уже даже я поняла, что к чему в этой жизни, а мне всего двенадцать.
Наверное, даже Витя о чем-то догадывается, а ты так старательно наивным прикидываешься, что злость берет.
— Прикидываюсь? Я?
— Ну ты же не можешь быть действительно т***м, — вздохнула дочь.
— За яз.ыком следи, — машинально одернула ее Лена.
Без огонька, а так, напомнить, что некоторые слова в приличном обществе употреблять не принято.
Впрочем, их семья еще с момента переезда перестала напоминать приличное общество.
А ведь полтора года назад ничего не предвещало…
Привычна ситуация, когда люди переезжают в поисках лучшей жизни. Так же привычно, что кто-то возвращается в родной город просто ради спокойствия и наличия под боком близких людей и знакомой обстановки.
Нередки случаи, когда период проживания в каком-нибудь мегаполисе человек воспринимает как своеобразную «вахту» и держится там только для того, чтобы заработать какой-никакой капитал.
А потом уезжает обратно в свою провинцию и там либо вкладывает заработанное в свой собственный бизнес, либо же живет на проценты, либо же покупает то, на что деньги были нужны.
Но бывают и ситуации, когда возвращение – это не радость достижения поставленной цели, а вынужденная мера, на которую человек, а с ним и его семья, идут по каким-то своим причинам.
В случае Стаса этой причиной стало ухудшившееся здоровье отца. Именно ради того, чтобы помочь матери ухаживать за ним, Стас и должен был собрать вещички, прихватить жену и детей да прилететь в родные пенаты.
Почему он не мог участвовать в этом во всем деньгами, оплачивая сиделок, частных врачей и необходимые лекарства – история умалчивает.
Может быть потому, что конечной целью матери было вовсе не воссоединение семьи ради радости супруга.
Строго говоря, отцу в его состоянии было уже в принципе все равно, кто именно к нему пришел, о чем говорит и чего от него хочет: судном во всех входящих швырялся одинаково, за что и был определен в частный пансионат, где его выходки терпели теперь специально обученные люди, которым за это платят зарплату.
А вот Стас уезжать обратно не спешил. И чем дальше – тем сильней это не нравилось его жене Лене.
Да и дочь была не в восторге. Сын был слишком маленьким, чтобы иметь какое-либо мнение по этому вопросу, но, кажется, и ему не нравилась мрачная атмосфера, поселившаяся в их доме после возвращения на родину.
Все дело было в том, что матери Стаса, Евгении Петровне, как и многим другим женщинам, не нравилась «вот эта твоя», которую сын выбрал в качестве спутницы жизни.
Лена, в принципе, знала об этом, но когда они жили на расстоянии трехчасового перелета и виделись пару раз в год – проблемой это не было.
А вот когда свекровь получила возможность приходить каждый день – ссоры начали вспыхивать по каждому пустяку.
И основным аргументом матери мужа каждый раз было то, что Лена, якобы, сидит у благоверного на шее, свесив ножки.
Работу не ищет, денег в дом не приносит. А то, что квартира до блеска выдраена и в холодильнике обед из трех блюд плюс компот – так это, милочка, твои женские обязанности.
Осложнялось все тем, что жили они в квартире родственников Стаса. Ну и вишенкой на торте было то, что муж никак не пытался защитить жену перед матерью. Наоборот – как мог, оправдывал последнюю.
— Послушай, Ленок, ну сама понимаешь, у мамы после случившегося с папой стресс, вот она и срывается на тебя. Ты будь мудрей, потерпи, она утихнет со временем.
Утихать свекровь и не думала – наоборот, убедившись, что со стороны семьи сына не будет сопротивления, продолжала цеплять невестку с удвоенной силой.
Терпение Лены лопнуло, когда Евгения Петровна накричала на Марину. Вот уж что-что, а своего ребенка Лена обижать бы никогда не позволила.
Поэтому «несчастную бабушку» протаскали на всех вытянутых предметах по всем матушкам и по всем направлениям земного полушария, из-за чего вечером разгорелся скандал. И виноватой во всем выставил муж… Лену.
Неожиданно высказав ей и за «сидение на его шее», и за неуважительное отношение к его родственникам. А еще – за то, что его эта ситуация уже достала не меньше Лениного, но он, в отличие от супруги, терпит и не жалуется.
Интересно, а чего бы ему жаловаться? Это не ему выносили мозг каждый день не по одному разу!
Не ему пришлось бросить работу по специальности, на которую Лена вообще-то планировала вернуться после декрета, и сидеть дома, завися во всем от мужа.
В конце концов, это не ему постоянно напоминали, что живет он на птичьих правах в чужом доме и должен быть благодарен уже за то, что не выгнали с вещами и детьми в ночь.
Лена редко просила о помощи своих родителей, но в этот раз позвонила матери с просьбой дать денег в долг на возвращение домой и, конечно, на первое время после развода.
Не прошло и двух дней, как на помощь прилетели не деньги, а сама мама, да еще и неожиданно прихватила с собой Лениного коллегу и по-совместительству – своего крестника.
Тот же вызвал Лену на серьезный разговор по поводу работы, сообщив, что на ее место человека до сих пор не нашли.
Верней – нашли, но та вылетела, как пробка из бутылки, после первой же проверки, уж очень много в ее работе было косяков, которые даже новичкам не позволительны.
— В общем, Лен, ты уж прости за мои откровения, но выглядишь ты сейчас хуже, чем пять лет назад, когда у нас была та история со сбоем и мы чуть ли не по двадцать часов неделю на работе торчали, чтобы все исправить и восстановить.
Может, заканчивай уже эти игры в семью и возвращайся к нормальной жизни?
Игры в семью… А ведь Слава точно обозначил их со Стасом жизнь в последние полтора года.
Вроде бы как они все еще семья с общим бюджетом, бытом и двумя детьми, а на деле посмотришь – и нет уже той сплоченности и взаимного доверия, что были до злополучного переезда.
Вот и решила Лена, что спасать в этом браке уже нечего. Пусть свекровь радуется победе, чего уж там…
Свекровь радовалась недолго. Уже после развода Стас случайно подслушал ее телефонный разговор, где она хвасталась какой-то подруге, что наконец-то «открыла сыну глаза на суть его жены» и «выжила эту женщину из жизни сына».
Только тогда он вспомнил слова Лены и Марины и понял, что дочь-то ему польстила тогда, сказав, что он вроде бы как не т…й.
Потому что т…й и есть. И все, что может теперь делать – лететь к Лене и вымаливать прощение.
Не простила. Сказала, что не может жить с человеком, который не защитил свою семью и позволил своей матери над ней издеваться.
— Но я же не знал! – попытался оправдаться Стас.
— А мы тебе говорили! Это во-первых. А, во-вторых… Опять же, как такому «не знающему» и «не понимающему» себя и детей доверять? – логично ответила Лена.
И еще полгода спустя, видимо, чтобы окончательно добить бывшего мужа, вышла замуж за Славу.
Тот, как оказалось, давно на Лену засматривался, но был слишком порядочным, чтобы влезать в чужую семью.
Но вот когда семья полетела под откос – ушлый парень своего не упустил и быстро наложил лапы и на чужую жену, и на детей заодно.
Марина с отцом так и не общается, называя папой Славу. Привычку сестры перехватил и Виктор, в силу малого возраста быстро отца забывший.
Лена предательство Стаса не простила и поэтому – так и не согласилась попробовать начать все сначала.
Стас в итоге продолжает жить в родном городе, но с мамой общение тоже разорвал.
Надеется, что когда-нибудь снова получит второй шанс пусть и не с Леной, но с другой женщиной, и точно знает одно – к своей семье больше мать никогда не подпустит.
«Родственный» обмен