Поначалу все выглядело почти безобидно. Марина, мать Иры, приехала к ним «на время», чтобы помочь с детьми. Так она объяснила. У Иры и Сергея двое малышей — пяти и трёх лет. Сергей работал много, уходил рано, возвращался поздно. Ира же часто уставала, ныла матери по телефону: «Я одна не справляюсь». Марина сразу ухватилась за шанс. Она жила одна после развода и откровенно тосковала от одиночества.
— Ну что ж, — сказала она дочери в трубку, — переберусь к вам на пару месяцев. Буду присматривать за детьми, пока ты делаешь свои дела.
Сергей не возражал. В глубине души он надеялся, что помощь тёщи разгрузит его жену, и в доме станет спокойнее. Но уже через неделю понял: всё не так просто.
Марина обосновалась основательно. В их трёшке, взятой в ипотеку, она заняла самую светлую комнату — ту, где Сергей планировал сделать кабинет, чтобы работать из дома. «С детьми рядом сосредоточиться невозможно», — убеждал он жену. Но теперь там стоял диван Марины, её швейная машинка, стопки журналов и пакеты с вещами.
— Сергей, ну тебе же всё равно на работу ездить, — объяснила она, — а мне нужен уголок, где спокойно.
Сергей только кивнул. Возражать он тогда не стал. Но внутри у него шевельнулось неприятное чувство: его решение уже ничего не значит.
Поначалу Марина была вежлива. Убиралась, готовила, забирала детей из садика. Но вместе с этим приходили комментарии.
— У вас холодильник неправильно расставлен, — говорила она, переставляя банки и кастрюли. — В морозилке бардак.
— Зачем вы берёте эту колбасу? Она же вся из сои. Вот в моём магазине мясо нормальное.
— Вы деньги транжирите, а потом жалуетесь, что не хватает. Надо экономнее.
Сергей сжимал зубы. Он всегда был человеком спокойным, но к постоянному контролю привыкнуть не мог. Даже Ира под её давлением менялась. Если раньше они вместе обсуждали покупки, то теперь Ира стала советоваться с матерью, а потом лишь ставила мужа перед фактом.
— Мам говорит, надо заменить диван в зале. Наш старый совсем вид потерял, — говорила она.
— Подожди, мы только-только выплатили часть кредита за кухню, — напоминал Сергей.
— Но мам права. Гости придут — стыдно смотреть.
Сергей замечал: «мам права» звучало всё чаще.
Дети быстро привыкли к бабушке. Она умела занимать их сказками, рукоделием, песнями. Но взамен требовала внимания. Могла надуваться, если малыши шли к матери, а не к ней.
— Они меня не слушают, — жаловалась она громко, — потому что мать потакает. А потом вырастут эгоистами.
Сергей видел, как жена опускала глаза. Она не спорила, не защищала ни себя, ни мужа. Всё чаще Ира уходила к подруге или засиживалась на работе, будто избегая напряжения дома.
Однажды вечером Сергей вернулся усталый. В прихожей стояла пара чужих сапог. В зале сидела Марина с соседкой. На столе — салат, чай, конфеты. Дети носились вокруг.
— Серёжа, иди к нам! — радостно сказала Марина. — Мы тут обсуждаем, как лучше перегородку поставить, чтобы у нас была четвёртая комната.
— У нас? — переспросил он, снимая куртку.
— Ну а что? — спокойно продолжила она. — Ты же понимаешь, детям нужно своё пространство, я тоже не могу всё время в проходной жить. Если часть зала отделить, будет удобно.
Сергей почувствовал, как внутри у него что-то сжалось. Это была его квартира. Его ипотека. Его планы. Но говорить об этом при соседке он не стал. Лишь заметил:
— Ира дома?
— Она на маникюре. Но я уже всё обсудила, ей идея понравилась.
Сергей понял: разговор только начинается. И конца ему не видно.
Через месяц после переезда Марины в доме установился странный порядок. Казалось, жизнь текла привычно: дети ходили в сад, Сергей — на работу, Ира то там, то сям. Но на самом деле всё изменилось.
Марина заняла не только комнату, но и пространство между людьми. Она вставала раньше всех, делала громко зарядку под телевизор, шлёпала на кухню и раскладывала продукты по своим местам. В холодильнике появились «её полки» — туда Сергей даже не заглядывал.
— Серёжа, — обращалась она к нему, будто он школьник, — зачем ты купил эти дорогие хлопья? За ту же цену можно взять две пачки обычных. Надо думать о будущем, ипотека ведь.
Он не отвечал. Но когда Марина ушла в магазин, демонстративно съедал те самые «дорогие хлопья» прямо из коробки. Маленькая месть, которую никто не замечал.
Ира всё чаще соглашалась с матерью. Она словно пряталась за её спиной. Стоило Сергею попытаться поговорить о бюджете, как начинался хор из двух голосов.
— Нам нужно копить на отпуск, — осторожно начинал он.
— Отпуск? — Марина поднимала брови. — Вы сначала долги выплатите, а потом про отпуск мечтайте. Я в твоём возрасте работала на двух работах, чтобы у дочери всё было.
— Ну, мам права, — вторила Ира, — зачем нам отпуск, если столько расходов.
Сергей чувствовал себя лишним в собственном доме. Даже решения о детях принимались без него. Если он хотел свозить сына в бассейн, Марина говорила: «Он простудится». Если предлагал купить конструктор, она уверяла: «Мелкие детали, опасно».
Однажды вечером, возвращаясь домой, он услышал за дверью тихий разговор. Марина уговаривала дочь подать документы на новый кредит.
— На ремонт, Иринка. Тебе ведь тоже неудобно в старой кухне. Да и детям нужен нормальный угол. Сергей, конечно, против будет, но ты не слушай. Он молодой, ничего не понимает.
Сергей вошёл и громко закрыл дверь. Марина улыбнулась так, будто ничего не было.
— О, мы как раз тебя вспоминали, — сказала она. — Представь, у соседа новая мебель, такая удобная. Может, и нам стоит подумать?
Он молча снял обувь, прошёл в комнату и сел в темноте. На сердце было тяжело.
Ситуация обострилась, когда Марина вмешалась в его работу. Сергей несколько вечеров подряд занимался отчётами на кухонном столе. Кабинета-то больше не было. Однажды он вернулся из ванной и увидел, что Марина сложила его бумаги в стопку и засунула в шкаф.
— Тут дети бегают, вдруг разольют что-то. Я всё прибрала, — объяснила она.
— Мне завтра сдавать отчёт! — сдержанно ответил он.
— Ну не кричи. Я же по доброте. Если что потерялось, не моя вина.
Часть документов он действительно искал потом полвечера.
На следующей неделе они отмечали день рождения младшего сына. Пригласили пару друзей, соседей. Марина взяла всё в свои руки: меню составила сама, гостей рассадила сама, даже торт купила по своему вкусу.
Когда пришли друзья Сергея, он почувствовал себя чужим на собственном празднике. Марина сидела во главе стола, рассказывала истории о своей молодости. Гости улыбались, но переглядывались.
— Ты что, сдаёшь квартиру тёще? — шепнул один из друзей на кухне.
Сергей только пожал плечами.
Ночью, когда гости ушли, он попробовал поговорить с женой.
— Ира, так больше нельзя. Нам нужно решать. Твоя мама ведёт себя так, будто это её дом. Я устал.
Ира села на край кровати, опустила глаза.
— Ты не понимаешь, маме тяжело одной. Ей ведь тоже нужна семья.
— А мне? Мне нужна жена, которая будет со мной, а не с мамой против меня.
Она не ответила. Легла, отвернулась.
Сергей лежал рядом, глядя в потолок. В груди накапливалась злость, а вместе с ней — отчаяние. Он всё чаще ловил себя на мысли: «Ещё немного — и я взорвусь».
И этот момент наступил быстрее, чем он ожидал.
Развязка началась с пустяка. Утром в воскресенье Сергей собирался отвезти старшего сына на футбольную секцию. Он купил новые бутсы, мальчик радовался, бегал по квартире. Но Марина решила иначе.
— Никакого футбола, — твёрдо сказала она, доставая кастрюлю из шкафа. — У него кашель. Сиди дома, чай с малиной пей.
— Мам, я хочу на тренировку! — всхлипнул мальчик.
— Сиди, сказала! — повысила голос она.
Сергей почувствовал, как его трясёт. Он видел, как сын смотрит на него — с надеждой и страхом. И понял, что если промолчит сейчас, потом уже никогда не сможет защитить его от чужой воли.
— Мы идём, — сказал он.
— Ты что, не слышал? — Марина обернулась к нему. — Я сказала: сидеть дома. Ты же сам потом будешь жалеть, когда он заболеет.
— Это мой сын, — медленно произнёс Сергей. — Я решу, чем он будет заниматься.
Марина скрестила руки, в глазах блеснуло торжество.
— Ты думаешь, лучше меня знаешь? Я детей растила, когда ты ещё пешком под стол ходил. Ира, скажи ему!
Ира вышла из спальни, зевая. Оглядела обоих, потом пробормотала:
— Может, и правда дома пусть побудет…
Сергей схватил сына за руку и повёл к двери. Мальчик радостно натягивал куртку. Марина кричала им вслед, что они безответственные.
Вечером грянул настоящий скандал. За ужином Марина начала выговаривать.
— Ты тратишь деньги направо и налево! Секции, игрушки, эти твои дорогие продукты! Зачем так жить, если завтра могут и работу сократить?
— Мам, хватит, — устало сказала Ира.
— Что «хватит»? Я же ради вас стараюсь! Сколько можно терпеть его эгоизм? Он думает только о себе!
Сергей положил вилку, посмотрел прямо на тёщу.
— А вы думаете о ком? Вы живёте в моей квартире, распоряжаетесь нашими деньгами, учите меня, как детей воспитывать.
Марина вскинулась:
— В вашей? Это всё благодаря тому, что я Иру растила, вкладывалась в неё! Если бы не я, вы бы и не встретились. Так что это и мой дом.
Ира растерянно переводила взгляд с матери на мужа. Силы её явно покидали, она едва не плакала.
Сергей понял: разговаривать спокойно уже бесполезно. Он встал, отодвинул стул и сказал твёрдо, каждое слово словно камень падало в тишину:
— Мне не нравится, как вы себя ведёте. Будете продолжать — выселю.
Марина побледнела. Ира вскрикнула:
— Серёжа, не говори так!
Но он уже не собирался отступать.
На следующее утро Марина демонстративно собрала вещи в два больших пакета и поставила их у двери. Ходила по квартире, громко вздыхала, хваталась за сердце, жаловалась на давление.
— Вот так, значит, да? Выживаешь меня? После всего, что я сделала…
Ира бегала за ней, уговаривала остаться, просила мужа извиниться. Но Сергей молчал.
Вечером он пришёл домой и увидел, что пакеты всё ещё стоят в прихожей. Марина сидела в зале с детьми, читала им сказку, словно ничего не случилось. Ира тихо шепнула мужу:
— Она не уедет.
Сергей прошёл в кухню, налил себе воды. В груди было пусто, но и легче не стало. Он понимал: эта история не закончена. И, может быть, только началась.
Марина не собиралась уходить, Ира не могла выбрать сторону, а Сергей чувствовал, как его собственный дом становится полем боя, где каждый день — новая битва за право быть хозяином своей жизни.
Давняя соперница