— Ну что, Вадим, определился, куда двигаться собираешься? – голос Игоря, казалось, звучал с насмешкой.
И эта насмешка привела к тому, что у всегда спокойного парня сорвало крышу.
— А что, не терпится от меня избавиться, да?! Места в доме мало?! – взвился Вадим.
— Ты чего это? – по круглым глазам Игоря уже можно было понять, что Вадим говорит о чем-то для него непонятном, но парня уже несло.
Свадебное торжество было в самом разгаре. Все подходили и поздравляли молодоженов.
Счастливую молодую женщину в белом платье, пусть и не вечернем, но все же дающем понять, что перед вами именно невеста.
И немногословного молодого человека, который был хоть и немного старше своей супруги, но все же еще достаточно молод для того, чтобы желать молодоженам от души больше детей и счастливой личной жизни.
— Света, а как Игорь относится к Вадику? – нет-нет да спрашивали дальние родственники и знакомые, которые не общались близко с будущей семьей в последние два года, пока развивались отношения Игоря и Светланы.
— Нормально он к нему относиться, а что не так-то? – с недоумением в голосе отвечала невеста, с улыбкой поглядывая по залу, где именно находится сын.
Тому было неполных десять – вполне достаточный возраст для того, чтобы не следить за ним ежесекундно, но все же еще слишком маленький для того, чтобы со спокойной душой оставить мальчишку среди толпы малознакомых людей. Мало ли, вдруг кто обидеть решит…
Вадика никто не обижал. Родственники со стороны жениха, наоборот, относились к мальчишке очень положительно. Причины такого отношения Игорь объяснил их старой семейной историей.
— И отец мой, и дед в первом браке детей не имели. Проблемы у женщин были какие-то, причем если первая жена деда о них знать не знала, то отцовская намеренно врала, чтобы мужика не упустить, да только вскрылось все потом и он от нее ушел, затем с мамой познакомился и я появился…
Для моих родственников наличие у тебя Вадика – это показатель, что с тобой точно по этой части все в порядке. Ну, знаешь, как в древности было, что раз у девушки уже есть ребенок, то значит – может и мне родить еще одного или двух.
Родила Света в итоге Игорю троих сыновей с интервалом в два года. Старшего-то запланировано сделали, а вот близнецы получились случайно – защита подвела.
Но когда Света в растерянности пришла к мужу с тестом, у того и мысли не мелькнуло отправить жену избавляться от неожиданного пополнения в семье.
— Справимся, — решил Игорь.
И со своей стороны принялся делать все, чтобы семья действительно справлялась с имеющимися проблемами.
Вадик, пусть и толку от него не было так же много, как от взрослого, в меру сил матери старался помогать.
В принципе, ему было нетрудно, да и не просили ни о чем таком, что не приходилось делать раньше. В магазин сбегать, мусор вынести, посуду помыть, стиралку разгрузить…
Ну и, конечно, в задачу его входило не доставлять лишних проблем матери и отчиму, с чем проблем не было никогда.
Парень рос неконфликтным, да и школа, куда его устроили, была не последней в городе и проблемных учеников там просто не держали.
Учился Вадим хорошо: пятерки были редкими гостями в его дневнике, конечно, но на четверку вытягивал стабильно почти все предметы.
Тройку по пению и ИЗО в свое время пережили без трагедий, а по нормальным предметам у учителей к нему претензий не было никаких.
Только одно омрачало жизнь Вадима – понимание, что скоро ему исполнится восемнадцать и тогда – прощай, нормальная жизнь.
Ведь если до этого времени дядя Игорь еще терпел в своем доме пасынка, то в момент исполнения восемнадцати лет точно выставит его с вещами за порог.
Ну а зачем ему в доме Вадик, если есть трое родных и любимых сыновей?
Все эти мысли, конечно, Вадику не самостоятельно в голову пришли. Он бы, если бы ему об этом не сказали, не задумывался бы никогда ни о чем таком.
Но у Вадика была любящая бабушка, мать отца, которая и беспокоилась за судьбу единственного внука.
Ну а кто бы не беспокоился, если этот самый внук – единственное, что осталось от любимого сыночка, ушедшего на тот свет раньше срока?
Да, ребенок у Светы появился не от святого духа и даже не от мимо пробегавшего кавалера на какой-нибудь вписке, а во вполне себе законном официальном браке, который, впрочем, не продержался дольше тех самых трех лет, что живет любовь.
Муж ушел к другой женщине, оставив Свету с ребенком на руках. Свекровь поступок сына, конечно, осудила, но отрекаться от него из-за этого не торопилась.
Ну а что – сын есть сын, каким бы он не был. Тут Света ее понимала и осуждать не спешила.
Самое главное, что бабушка, в отличие от отца, в воспитании внука более-менее участвовала: брала к себе в гости на выходные, приносила переданные другими родственниками детские вещи, за что ей отдельная благодарность от Светы, ведь на маленьком Вадике все буквально горело.
Ну а потом, когда единственный сын скончался, всю свою нерастраченную любовь пожилая женщина направила на внука. Света не возражала.
А кто бы возражал, что у ее ребенка хоть и отца нет, но есть заботливая бабушка, которая и присмотрит, и какую-нибудь игрушку подарит… Уж точно не Света.
После замужества Светланы взаимоотношения Вадима и бабушки не изменились.
Только нет-нет да проскакивали в ее речи замечания о том, что Вадим должен быть лучше братьев.
Применялись эти замечания в воспитательных целях, когда Вадим, например, не хотел делать уроки а рвался на улицу погонять с друзьями в футбол.
Или же разводил в комнате, которую выделила ему бабушка в своей «трешке», небольшой бардак.
— Вадим, у тебя, в отличие от твоих братьев, живого отца нет. И мать твоя, за тремя детьми кроме тебя, присматривая, заботиться о тебе постоянно не сможет.
Ты должен быть лучше своих младших братьев, чтобы выжить в этом мире. Должен больше стараться, добиваться поставленных целей, проявлять выдержку и терпение…
Бабушка говорила, в общем-то, правильные вещи. Все то, что Вадим так или иначе слышал от учителей и читал в книгах.
Но почему-то после бабушкиных слов все чаще накатывало ощущение тоски и странного будто бы осознания: он в этом мире совершенно один и рассчитывать ему совершено не на кого.
Ближе к шестнадцати годам, когда Вадим заканчивал девятый класс, он подслушал случайно на кухне разговор матери и отчима о том, что ему будет лучше делать дальше.
— Свет, я не считаю, что ему имеет смысл заканчивать одиннадцать классов. Посмотри на него. Руками работает хорошо, а школу еле-еле тянет.
Если ему сейчас ради ср…й четверки по русскому приходится сидеть полночи за учебниками, что будет в институте?
А работать пойдет – там как выкручиваться станет? Ты имей в виду – оплачивать его перетаскивание с курса на курс я не буду.
Вадим, подслушивающий под дверью, в этом даже не сомневался. Но к моменту окончания девятого класса со специализацией так и не определился, поэтому и пребывал в крайне скверном расположении духа.
Еще разговор накануне с бабушкой добавил неприятных ощущений. Ведь ба закономерно предположила, что отчим настаивает на колледже только ради того, чтобы побыстрей выгнать пасынка из дома.
— Ну что, Вадим, определился, куда двигаться собираешься? – голос Игоря, казалось, звучал с насмешкой.
И эта насмешка привела к тому, что у всегда спокойного парня сорвало крышу.
— А что, не терпится от меня избавиться, да?! Места в доме мало?! – взвился Вадим.
— Ты чего это? – по круглым глазам Игоря уже можно было понять, что Вадим говорит о чем-то для него непонятном, но парня уже несло.
И в течение пятнадцати минут он высказывал отчиму о том, что знает прекрасно о том, как тот хочет поскорей от него избавиться и выгнать из дома.
Игорь слушал. Молчал. Вникал. А потом задал лишь один-единственный вопрос:
— Это кто же тебе такую … на уши повесил?
— Вот только не надо делать вид, что это неправда. Я слышал о том, как ты маме говорил, что не собираешься мне институт оплачивать.
— Верно. Не собираюсь. Высшее образование получается двумя путями. Либо своими мозгами на бюджете, либо своими деньгами на заочке.
Если не хватает мозгов выучиться – нечего в этой сфере делать, есть полно других специальностей, где можно работать и получать неплохие деньги даже не будучи Энштейном.
И лучше быть хорошим электриком или сантехником, чем плохим бухгалтером, еле-еле справляющимся со своей работой из-за недостатка мозгов.
Чтоб ты понимал – Сашке, Славику и Ване я тоже не собираюсь «корочки» покупать.
Что же насчет этого дома, то гнать тебя отсюда никто права не имеет, потому что у тебя здесь выделена доля.
— Это как это? – опешил Вадим.
— А вот так. Как дом покупали, не помнишь? Вашу с мамой квартиру продали, мою квартиру, где жили все вместе, продали, маткапитал за всю вашу ораву сверху добросили, да еще и по льготной ипотеке почти миллион выплатили.
А как ипотеку выплатили, так обязаны были выделить доли и всем детям, поскольку маткапитал вложили.
Обычно, конечно, в размере маткапитала все выделяется, но мы записали поровну на всех шестерых, чтобы никому обидно не было.
Так что вот эта твоя конура, где ты обретаешься и бардаком зарастаешь – она твоя в любом случае и вышвыривать тебя из нее никто права не имеет.
А сердобольная бабушка, раз уж она так за тебя переживает, могла бы и предложить любимому внучеку перебраться к ней, если вдруг сад..ист-отчим из дома бедняжку-Вадима выгонит.
И если такого предложения не было, у меня вопрос к бабушкиной любви возникает очень серьезный, судя по тому, что от ее накручиваний у тебя нервотрепка одна.
— То есть ты никаких таких планов не строил? – неверяще переспросил Вадим. – И в колледж меня гонишь не затем, чтобы из дома меня выставить в общежитие?
— Нет, тебе точно высшее образование не надо, — Игорь прижал ладонь к лицу. – Какое, к чертям, общежитие, если мы живем в пригороде столицы региона, все более-менее нормальные колледжи по большей части в нашем городе расположены, а общежития там если и дают, то только иногородним, под определение которых ты не попадаешь?
— А, ну… — Вадим смутился. И едва слышно выдавил из себя. – Извини.
— Я-то извиняю, но давай сразу проясним один момент, чтобы недомолвок не возникало. Контрольным, так сказать.
Я тебя, еще когда на маме твоей женился, усыновить хотел. Да только вот эта твоя бабушка любимая чуть ли не за сердце схватилась, что хотят у нее кро..виночку отобрать.
Я и пожалел старушку, да вот, видимо, зря. Опять же, посчитал, что неважно, как там на бумагах все оформлено, а пенсия, что на тебя приходила по потере отца, тебе же нелишней будет.
Не то что бы я искал способы меньше на тебя тратить, но когда в семье получилось по итогу четверо детей – источниками дохода перебирать не будешь.
— Мне об этом никто не говорил.
— Посчитали неважным, — пожал плечами Игорь. – В любом случае, совершеннолетний или нет, один ты не останешься.
Нахлебника я терпеть не буду, ну да это правило и на родных детей распространяется.
Но пока ты учишься – я тебя, как родитель, пусть неофициальный, содержать обязан.
Если после учебы возьмешься «искать себя», как некоторые делают, десятилетиями на шее у матерей сидя – там разговор будет жестче и серьезней.
Но если, не приведи боже, ты в какую беду попадешь – на нас с матерью всегда можешь рассчитывать.
— Спасибо… пап, — с трудом выдавил из себя Вадим, чувствуя, как комом в горле встают слезы.
С бабушкой разговор был серьезным. Настолько серьезным, что они едва не поругались окончательно.
И общение с ней Вадим не оборвал только по той же самой причине, что и Игорь в свое время. Пожалел. Пожалел и поверил, что не со зла она Игоря в худшем подозревала, просто привыкла добра от других людей не видеть.
Но общение продолжил только при одном условии: больше никаких разговоров на эту тему.
Пока что бабушка слово держит, ну а как оно будет дальше – время покажет.
Разводиться решила