Раз пришли без спроса, уйдёте без проводов, - сказала Ольга

Первого мая на лестничной клетке пахло мокрым бетоном и вчерашней краской — ЖЭС перекатывал валиком стены. Ольга вернулась с рынка с зеленью и яйцами, приметила у подъезда газель с распахнутыми дверями и парня в бейсболке, который перекидывал через плечо какие-то тюки. Парень смотрел нагло: будто это его двор. А из газели, прямо как на заказ, вынырнула Лера — двоюродная сестра, та самая, что всегда «на минутку» и «до пятницы».

— Оль, ты дома? — Лера улыбнулась быстро, но глаза бегали. — Отлично. У нас тут, ну… форс-мажор. На пару дней приткнём коробки? Совсем чуть-чуть. У нас склад подвёл.

За Лерой выпрыгнул Антон, её муж. Кожаная сумка через плечо, хмурые брови и голос, который привык трещать уверенно:

— Пару дней. Мы всё организуем. Тебе не мешает, Олечка?

Ольга на «Олечку» не обиделась, но внутри сразу включилась та самая педаль, что сдерживала и экономила: списки расходов, графики, кто когда моет пол и выносит мусор. Она работала бухгалтером, цифры её любили. Дом у неё и у Ильи, мужа, тоже жил по расписанию: понедельник — стирка, среда — закупка круп, суббота — пылесос и окна, если погода. К миру вопросов нет — держи ритм и уважай чужое.

— Какие коробки? — спросила она, на всякий случай улыбнувшись. — Сколько штук и где «приткнём»?

— Да десяток… ну максимум пятнадцать, — Лера мельком глянула на Антона. — В коридор поставим, и всё.

Парень в бейсболке тем временем уже катил тележку к подъезду. На коробках были штампы с яркими наклейками: «Орех Mix: арахис-клюква», «Манго сушёное», «Пастила авторская». От них шёл липковатый запах — сладкий, фруктовый.

— Это же еда, — осторожно сказала Ольга. — Её нельзя в коридоре. У нас жарко, муравьи пойдут. И дети у соседей.

— О, точно, — подхватил Антон. — Тогда на балкон. У вас балкон остеклённый — рай. Три дня, честно-честно.

Три дня — термин, который с Лерой всегда растягивался в недели. Но Ольга всё ещё держалась за надежду: может, в этот раз будет иначе. Илья вечером вернётся поздно, у него сезон отчётов, он даже щетину побрить забывает, лишь бы сдать вовремя. «Не нагружать Илю», — отметила Ольга у себя в голове, как строки в отчёте: «вопрос отложить».

— Ладно. Только на балкон и только до пятницы, — сказала она. — И список составим: что привезли, что увезли. Я беру на себя запись.

— Вот это серьёзность! — Лера хлопнула её по плечу. — Люблю тебя, родная.

Сосед дядя Миша, который чинил на лавочке рыболовные снасти, хмыкнул: сквозь его очки было видно, что он слышит каждое слово. «Свидетель», — отметила Ольга.

Вечером пришёл Илья. Растёр ладонями лицо, снял куртку, заглянул на кухню и сразу почувствовал запах манго.

— У нас тропики? — улыбнулся он краем губ. — Ты решила уехать без меня?

— Лера с Антоном на три дня приткнули коробки, — спокойно ответила Ольга, ставя на плиту чайник. — Я записала. Вот список и дата.

Илья почитал бумажку, кивнул.

— Если три дня, ладно. Но ключи никому не давай, Оль. И скажи им: балкон — не склад. Иначе потом объясняться будем.

В его голосе было то спокойствие, которое Ольга любила: он проецировал порядок, а не давил им. И всё равно в животе что-то царапнулось: не зря она не верила фразе «честно-честно».

Первый «эпизод» случился через сутки. Лера пришла утром без звонка. Ольга в халате мыла пол в коридоре, на плите кипела овсянка. Лера с порога:

— Ты дома? Отлично. К нам сейчас курьер заедет, заберёт три коробки. Ты ему просто отдашь.

— Я не могу, — Ольга выключила газ. — Я на работу через сорок минут. И курьеры в дом — это лишнее. Давай вечером, когда вы будете.

— Оль, ну чего ты… Он уже рядом. На пять минут, слово. Я потом пирожки привезу. И вообще, мы же семья.

Слово «семья» Лера разворачивала как пропуск через любой турникет. Ольга почувствовала раздражение — как песок в кроссовке. Она вспомнила, как на прошлый Новый год Лера так же «на пять минут» посадила у неё гостя, а ушла на два часа. «Сказать «нет» спокойно», — велела себе Ольга.

— Сегодня — нет, — повторила она. — Я не курьерская точка. Пусть Антон сам подъедет.

Лера закатила глаза, но через час в дом всё равно позвонили. Парень в бейсболке. Ольга не открыла; стояла за дверью, слушала, как он матюгнулся и ушёл. Сомнение обожгло: не перегнула ли? Но, с другой стороны, обещали же вечером.

Вечером Лера пришла с пирожками и обидой.

— Тебе жалко, что ли? — бросила она, поставив коробку с выпечкой без упаковки прямо на стол. — Парень ждал.

— Мне не жалко, мне надо, чтобы вы договаривались заранее, — сказала Ольга, накрывая пирожки полотенцем — мухи, жара. — И без «пять минут».

— Ладно-ладно, — примирительно сказал Антон. — Мы просто в потоке, понимаешь? У нас бизнес, у вас стабильно, а у нас каждый день — вызовы.

Ольга посмотрела на Илью. Тот молча резал салат и будто бы отсутствовал. Она знала: он не любит выяснения. Он из тех, кто тянет лямку и терпит. «Не спихивай на него», — сказала себе она. — «Это твой «нет», твои правила».

Второй эпизод — через три дня, когда «срок» истёк. Антон позвонил в 23:40.

— Оль, мы тут задержались, — говорил он устало, но голос скользил, как масло. — Завтра заберём всё, честно. Там пару коробок осталось. Не закрывай балкон, ладно?

— Антон, завтра у нас стирка и окна, — ответила Ольга, прижимая трубку к уху, глядя на календарь. — Заберите утром, до девяти. Я на работу к десяти. Потом не смогу открыть.

— До девяти? — переспросил он. — Ух, мы совы. Но попробуем.

Утром никто не приехал. К обеду под подъездом появилась ещё одна газель. Дворник Армен крякнул: «Опять эти ваши коробочники». Илья, выходя на работу, задержался у окна:

— У них, похоже, не «пара коробок». — Он вздохнул. — Я вечером с Антоном поговорю.

— Я сама, — упрямо сказала Ольга. — Это моя граница.

Слово «граница» ей понравилось: оно было не про злость, а про порядок.

Вечером они с Лерой сели на кухне. Чайник свистнул. Ольга разложила перед собой лист бумаги, ручку и приняла тон бухгалтера:

— Смотри. Срок прошёл. На балконе — двадцать одна коробка, не пятнадцать. Есть просыпь. Сладкое трескается, муравьи. Ты обещала три дня. Я прошу забрать сегодня всё.

Лера вскинула ладони.

— Ты вообще слышишь себя? Муравьи! Мы тут выживаем, а ты с муравьями! Ты точно не беременна? — Она хихикнула. — Нервная какая-то.

От сравнения с беременностью Ольга стерпела горечь. Это была Лерина любимая шпилька: «Наверное, гормоны». Илья чутко напрягся, отставил кружку.

— Лер, — мягко сказал он. — Мы не против помочь, но давайте честно. Обещали три дня — три. Не получится — предупредите. И ключи никому из ваших не выдавайте. У нас тут… — он покосился на дверь спальни, — вещи.

— Какие вещи? — оживился Антон, заглянув на кухню. — Сейф с золотом?

— Документы, — сухо отрезал Илья.

Антон хохотнул и вышел покурить.

Третий эпизод — «подросток». Через неделю Ольга, возвращаясь с работы, застала на кухне худого эльфа с серёжкой в ухе, который пил из их кружки чай и играл в телефоне. На столе — открытая банка пастилы. Мальчишка поднял глаза:

— Привет. Я у Антона стажёр. Он сказал, можно подождать тут.

— Кто открыл? — спросила Ольга, с усилием удерживая ровный голос.

— Лера дала ключ. Я тихо, я не шумлю.

Ольга вдохнула и выдохнула, как учил психолог на бесплатной лекции в офисе: вдох — на четыре, пауза — на два, выдох — на шесть. «Без криков», — сказала себе.

— Ты сейчас встанешь, соберёшь то, что уже успел раскидать, и пойдёшь ждать внизу. Ключ вернёшь Лере. У нас здесь дом, а не офис.

Парень пожал плечами, но послушно поднялся. На столешнице остались липкие круги от чашки. Ольга протёрла их, и в этот момент в дверях появилась свекровь, Тамара Петровна — зашла «на минутку» принести яйца деревенские. Увидела суету, выгнута бровь:

— Опять твои коробочники? — шепнула она Илье. — Я тебе говорила, эта Лера — липкая.

— Мама, — попросил Илья, — не начинай.

Тамара Петровна всё равно начала: на кухне запахло не только манго, но и её знакомым уксусным тоном:

— Оль, ты мягкая слишком. Они сядут на шею. Училки вечно добрые, бухгалтеры — тоже.

— Я бухгалтер, а не училка, — машинально сказала Ольга.

— Тем более, считай им сроки, — отрезала свекровь и, как ни странно, оставила яйца. — И не кормите их пирожками. Пусть сами себе жарят.

Ольга улыбнулась — впервые за день по-настоящему.

Четвёртый эпизод — «кодовое имя: «розетка». Антон протянул удлинитель через балкон, потому что «надо зарядить индикатор». Индикатор оказался вакууматором, который шумел, как самолёт. В одиннадцать вечера он вырубил пробки. Дядя Миша постучал в стену: «Эй!»

— Каждому по чуть-чуть, — устало сказал Илья, поднимая автомат. — Но нам — по голове.

Ольга в ту ночь долго лежала, глядя в потолок. Комнату резал мельчайший запах сухофруктов. Её мысли были просты: ей нравится помогать. Она любит, когда люди благодарят. Но она ненавидит, когда «на минутку» превращается в схему. Рассчитывать добро — мерзко, но считать границы — честно. «Мне не четырнадцать, я не обязана нравиться», — сказала себе она. И уснула.

На работе — бухгалтерия «ТехСвета» — всегда звонили поставщики, коллеги с цеха, приносили накладные в последний момент. Паша из отдела снабжения забегал с вечными шутками про дебет и кредит:

— Оль, ты как? Лицо у тебя «балансовое». Кто тебя достал?

— Быт, — честно ответила она. — Но я держусь.

Паша хмыкнул:

— Ты из тех, кто держит, пока не рванёт. Скажи «нет» раньше. Это дешевле.

Его слова попали точно — как скоба в папку. Ольга впервые за много дней почувствовала, что у неё есть сторонник помимо Ильи и сварливой Тамары Петровны.

В начале третьей недели Лера принесла цветы в целлофане и сказала виновато:

— Мы тут почти всё вывезли. Осталось чуть-чуть. У тебя совесть золотая, Оль. Я всем рассказываю, какая ты надёжная. — И добавила тихо: — Ты только не сдавай нас маме. Она меня с детства недолюбливает.

Ольга не стала обсуждать мам: у каждой семьи свои сквозняки. Она просто посмотрела на список: «минус семь коробок». Осталось четырнадцать. «Почти всё».

— Лер, давай реально всё заберём к пятнице, — спокойно произнесла она. — И ключ копии вернёшь завтра.

— Ой, это у Антона, — отмахнулась Лера. — Но я скажу.

Ольга подумала: «Скажу — не значит верну». И к вечеру решила написать правила. Села за стол, открыла ноутбук, набрала: «Дом — не склад. Ключи — не передавать. Курьеры — не подниматься. Сроки — согласовывать». Распечатала, аккуратно приклеила лист на внутреннюю сторону балконной двери. Не для гостей — для себя. Чтобы помнить, что её «нет» — закон, а не каприз.

Илья прочитал правила, чмокнул её в висок:

— Горжусь. Так и надо.

— Я боюсь, что они обидятся, — призналась Ольга. — Лера умеет делать лицо «ты меня предала».

— Пусть делает, — ответил Илья. — Мы тоже люди.

В это время под балконом залаяла соседская собака, Нинка из четвёртой квартиры крикнула мужу: «Сахар купи!» Жизнь шла, как всегда. Но на внутреннем календаре Ольги стрелка перевалила отметку «терплю» и упёрлась в «действую».

Пятница была уже на носу. И это было только начало.

Часть 2

Пятница наступила с дождём. Дворник Армен, опершись на лопату, матерился на погоду: «С утра трава, к обеду лужа». Ольга стояла у окна и смотрела, как струи по стеклу смывают пыль с балконных коробок. Её напоминание про «забрать всё» Лера прочла в мессенджере и ответила стикером — котёнок, который машет лапкой. Ни «окей», ни «увезём». Только котёнок.

— Ну что, котёнок вместо грузчиков, — вздохнула Ольга, убирая телефон. — Чует сердце, опять тянуть будут.

Илья уже завязывал галстук: его ждали в налоговой. Он посмотрел на жену долгим взглядом.

— Если не увезут сегодня, я сам. Вынесу вниз и поставлю у газели. Пусть сами разбираются.

— А если они обидятся? — спросила Ольга.

— Так пусть. Обидятся — и перестанут пользоваться, — сказал он спокойно. — Слушай, мы не нанимались им складом быть.

Эта уверенность поддержала её. Но к вечеру газель так и не появилась. Зато объявились Лера и Антон с «группой поддержки» — парой знакомых парней. Сели на кухне, достали ноутбук, начали обсуждать «новые точки». Коробки они даже не тронули.

— Мы сегодня тут до десяти, ладно? — бросил Антон. — Интернет у вас летает, кайф. А у нас дома роутер глючит.

Ольга почувствовала, как пальцы похолодели. Это было уже не «приткнуть коробки» — это была наглость. Но сказать резко не смогла. Она поставила чайник, нарезала хлеб. И только когда в одиннадцатом часу Антон встал с кухни, пообещав «через пару дней точно всё вывезти», Ольга улеглась и тихо заплакала в подушку.

На следующий день пришёл третий эпизод — «детский». В субботу утром к ним без звонка явилась племянница Леры — школьница Вика, лет двенадцати. В руках — пакет чипсов, в наушниках — музыка. Она сразу пошла на балкон, щёлкнула телефоном, сделала сторис: «У тёти Леры бизнес!»

— Девочка, ты кто? — растерялась Ольга.

— Я Вика. Мне сказали посидеть у вас часик. Тут вай-фай лучше, чем у бабушки, — ответила та.

Ольга села на стул, прижала ладонь ко лбу. В голове крутилось: «Они уже детей подсылают». Вика хрустела чипсами, оставляя крошки на полу. Илья в это время вернулся из магазина с молоком, увидел всё это и ахнул:

— Ты серьёзно? — обратился он к Ольге. — Они ребёнка посадили?

— Не я, — прошептала та. — Лера.

Вика в этот момент сказала громко:

— Мне сказали, вы добрые, вы всегда помогаете. Я же тихо, я не мешаю.

Илья сжал кулаки, но вышел на балкон и закурил. Он не курил уже два года. Это был знак: терпение трещит.

Четвёртый эпизод — «соседский». На лестничной клетке собралась компания: Нинка из четвёртой, дядя Миша и молодая пара с шестого. Все говорили о коробках.

— Запах стоит, — пожаловалась Нинка. — У меня дети в коридоре чихают. Вы что, там торговую точку устроили?

Ольга покраснела.

— Это не наше. Временно.

— Временно — это три дня, — буркнул дядя Миша. — А у вас уже три недели. Понаехали… — Он махнул рукой. — И газель ваша двор перегородила.

Ольга молчала. Она слышала в их голосах правду. Но ей было стыдно, будто это её вина. Вечером рассказала Илье. Он сжал губы.

— Мы стали заложниками. Надо решать.

Пятый эпизод был самым тяжёлым. Однажды ночью в квартире зазвонил домофон. Ольга испуганно вскочила: было два часа. На экране — курьер с коробкой.

— Откройте. Мне Антон сказал, к вам завезти.

— В два ночи? — дрожащим голосом сказала Ольга. — Вы что, с ума сошли?

— Мне всё равно, — буркнул парень. — Мне за доставку платят.

Ольга нажала «отбой» и легла обратно. Но сна уже не было. Утром она сказала Илье:

— Я больше не могу. Они не понимают слов. Надо действовать жёстко.

Он кивнул.

— Я с тобой. Но ты должна сказать это сама. Лера слушает только тебя.

В понедельник вечером Ольга набралась смелости. Позвала Леру к себе, усадила на кухне, перед ними — список коробок и календарь.

— Смотри, — сказала она твёрдо. — Сегодня вы забираете всё. Если нет — я сама вынесу вниз и оставлю у подъезда. Больше я складом не буду.

Лера закатила глаза.

— Ты что, совсем? Мы же родственники! Ты думаешь, мы злоупотребляем? Да мы просто… у нас жизнь такая, нестабильная! Ты не понимаешь.

— Я понимаю, — перебила Ольга. — Но у меня жизнь тоже есть. Я устала. И я не обязана терпеть.

Лера встала, схватила сумку.

— Знала, что ты сухарь. Ты всегда была правильная до тошноты. Ну и ладно. Раз так — мы сами решим.

Хлопнула дверью. Коробки остались на балконе.

Вечером пришла свекровь Тамара Петровна. Увидела напряжение и сразу в атаку:

— Ну что, я же говорила! Лера у вас на шее сидит. Ты, Оль, мягкотелая. Я бы ещё в первый день выгнала.

— Мам, хватит, — устало сказал Илья. — Мы сами разберёмся.

— Разберётесь, разберётесь… — пробормотала она, но всё же оставила варенье на столе. — Я потом соседям скажу: они не виноваты. А то ведь люди судачат.

Ольга почувствовала благодарность — странным образом свекровь оказалась на её стороне.

Ночью Ольга долго не могла уснуть. Ей казалось, что коробки шуршат, что муравьи уже маршируют по полу. Она думала о том, как легко люди берут чужое пространство, и как трудно его вернуть. Она вспомнила слова Паши из офиса: «Скажи «нет» раньше — это дешевле». И поняла: завтра будет решающий день.

Утро вторника началось с запаха — сладкого, приторного, как будто в квартире разлили сироп. Ольга открыла балкон и увидела: на нижней коробке появилась дырка, кто-то когтями прорвал картон. Под ногами мелькнула тень — крыса юркнула под подоконник.

Ольга вскрикнула, захлопнула дверь и прислонилась спиной к стене.

— Всё. Хватит, — сказала она себе вслух. — Сегодня точка.

Она достала телефон и написала Лере: «Сегодня до 20:00 все коробки должны быть вывезены. Иначе выставлю их на улицу».

Ответа не было.

В обед Ольга позвонила на работу Илье. Он слушал внимательно, потом сказал:

— Я приеду пораньше. Но, Оль, главное — не отступи. Если уступишь ещё раз, всё, они будут считать, что можно и дальше.

Ольга кивнула, хотя он её не видел.

В шесть вечера у подъезда собрались соседи. Дядя Миша размахивал тряпкой:

— Муравьи по стенам! Я всё понимаю, бизнес, молодёжь, но это не в подвале, это у нас под носом!

Нинка с четвёртого этажа добавила:

— Я ребёнка вчера не пустила к вам играть. Извините, конечно, но вдруг там крысы. Вы должны что-то сделать.

Ольга сжала губы. Ей было стыдно, хотя вина не её. В этот момент как назло показалась газель Антона. Он вылез из кабины, улыбался, будто ничего не произошло.

— Ну что вы тут подняли шум? — махнул рукой. — Сейчас всё решим.

Но «решение» выглядело иначе. Вместо того чтобы грузить коробки, Антон и Лера поднялись в квартиру, сели за кухонный стол и начали спорить между собой, кто позвонит грузчикам.

— Мы уже заказали машину, — оправдывалась Лера. — Просто она задерживается.

— Задерживается? — в голосе Ольги прорезался металл. — Три недели задерживается.

Антон усмехнулся:

— Ну, ты драматизируешь. Какая разница, три дня или три недели? Всё равно у вас пустует балкон.

Илья пришёл в тот момент, когда терпение Ольги уже лопалось. Он увидел картину: Лера пьёт чай, Антон играет в телефоне, коробки громоздятся горой. И сказал спокойно, но жёстко:

— Ребята, либо вы сейчас собираете вещи и грузите в машину, либо мы выносим их вниз сами.

— Ты что, выкинешь товар на улицу? — усмехнулся Антон. — Да ты не посмеешь.

Илья сделал шаг ближе.

— Посмею.

Лера заёрзала, но попыталась смягчить:

— Оль, ну мы же семья… Ты правда так с нами?

Ольга посмотрела на неё. Усталость, обида, бессонные ночи — всё сложилось в одно. Она сказала тихо, но так, что даже дядя Миша, стоявший на лестнице, притих:

— Раз пришли без спроса, уйдёте без проводов.

В кухне повисла тишина.

Антон вскочил:

— Вот оно что! Мы вам доверились, а вы нож в спину. — Он пнул табурет так, что тот ударился о стену. — Ладно. Сами вывезем. Но потом не жалуйтесь, что мы с вами общаться перестанем.

— Вы и так с нами не общались, пока склад не понадобился, — отрезал Илья.

Лера заплакала наигранно:

— Ты всегда была холодная, Оль. А я думала, родная.

Но слёзы её никто уже не слушал. Соседи, заглянувшие в дверь, переглянулись. Тамара Петровна, которая пришла на шум, буркнула:

— Сколько можно. Убирайтесь.

Коробки начали выносить. Антон швырял их зло, Лера хлопала дверьми. Несколько коробок порвались, сушёное манго рассыпалось по лестнице. Нинка закатила глаза:

— Вот и вся ваша «честность».

Дядя Миша помог Илье поднимать мусор, приговаривая:

— Ну, наконец-то порядок наведёте.

Но порядок не наступил.

Когда газель отъехала, Лера обернулась у дверей:

— Ещё вспомнишь мои слова, Оль. Родных так не предают.

Ольга не ответила.

Поздно ночью они с Ильёй сидели на кухне. Балкон пустой, пахло мылом — она всё вымыла до блеска. Но в сердце было неспокойно.

— Думаешь, они вернутся? — спросила она.

— Скорее всего, да, — сказал Илья. — Такие люди всегда возвращаются.

Ольга смотрела на тёмный двор. Внизу скрипела лавочка — соседи обсуждали вечерние события.

Конфликт не закончился. Он только сменил форму.