Было немного страшно. Конечно, девушка помнила раскладку столовых приборов «по этикету» (этому ее обучила бабушка перед поездкой в город, мол, пригласят в приличное общество – в грязь лицом не ударишь).
Знала и о других правилах хорошего тона. Но страха это не умаляло.
Глава 19
Нина – рабочие будни
Работа у Нины была, лично по ее мнению – не бей лежачего. Стоишь себе на одной точке, делаешь максимум три шага в каждую сторону, да разбрасываешь товары по разным ящикам.
Кому-то, конечно, трудно и практически невыносимо, а ей, с деревенского детства привыкшей к физическим нагрузкам и имеющей неплохую мышечную массу, подобная работа дискомфорта не приносила. А уж зарплата и вовсе радовала.
Одно не нравилось – камеры. Нет, живя в деревне, привыкаешь к тому, что за тобой постоянно кто-то наблюдает, да и в общественных местах к этому относишься спокойно, но вот раздевалка…
Девочки, с которыми она работала, спокойно раздевались до белья, а вот для Нины подобное было очень непривычно и даже неприятно.
Ну то есть в любой момент охранник, начальство или у кого еще там доступ к камерам есть могут взять – и увидеть ее в виде, который она только врачу на осмотрах и показывает… Нет уж, бррр.
Скандалить и требовать убрать камеры она не стала, конечно. Понимала, что никто с этим не согласится, ведь в раздевалках все оставляют вещи, среди которых немало ценного.
Те же телефоны взять. Или украшения, которые девочки снимали перед тем, как идти работать. Так что ей было проще переодеваться дома после пар и уже в «рабочем» виде приходить на смену, где в раздевался оставалось только вещи и оставить.
С камерами, можно сказать, у Нины установились нейтральные отношения. Которые изменились, как только в их более-менее дружном коллективе завелась крыса.
Двуногая такая, с ногами и руками, которыми она стащила из холодильника Нинину еду, определив содержимое контейнера как самое вкусное из того, что было в холодильнике.
По жизни Нина была нежадным человеком. И делиться ее учили. Так что как таковой жареной курицы ей было не жалко.
И, в принципе, подойди к ней любой из людей, с кем она работала, с жалобой «Нинок, выручи, пожалуйста, еду дома забыл и сейчас жрать хочу, умираю» — без проблем располовинила бы с несчастным склеротиком свою пайку.
Бесил сам факт воровства. Вот так вот «в крысу» взять чужое – для Нины это было за гранью добра и зла.
Вдвойне за гранью – потому что на складе платили очень неплохие деньги, которых явно должно было хватать на еду (если не трескать ежедневно всякие фуа-гра, конечно).
Обозленная и голодная Нина сразу же пошла к начальнику смены. А что, раз есть камеры, значит – она будет знать, по крайней мере, кому именно устроить «втык», как выражался Макс. Но все оказалось намного проще.
Нет, поначалу старший спросил, не положила ли Нина по чистой случайности свой контейнер в холодильник дневной смены.
Но девушка уже сама проверила и там, и в собственной сумке на случай, если факт перемещения еды из нее в холодильник ей привиделся после напряженных пар в универе.
И если курица не отрастила крылья, чтобы улететь зимовать в теплые края, то значит – ей приделали ноги.
Вот такая занимательная анатомия одного отдельно взятого обеда.
Начальник, узнав о том, каким был контейнер и что в нем было, принялся просматривать записи.
— Не, тут наггетсы едят… Тут салат какой-то и контейнер круглый, тут магазинный…
— Валерий, вы же не думаете, что он настолько т…й, чтобы сидеть и есть украденное, когда в любой момент может зайти хозяин и увидеть пропажу?
Старший при этих словах многозначительно посмотрел на Нину, мол, догадайся сама. Та нашла моментально брешь в своих рассуждениях и поспешила ими поделиться.
— А, ну да, он украл еду из холодильника под двумя камерами, — поправилась она. В таких ситуациях действительно стоило ожидать подобного.
— О, а вот и он. Не, ты смотри, какой ох… — не постеснялся в выражениях Валерий. – Смотри! Сунулся, значит, в холодильник к дневным, посмотрел, что там х… какая-то не под его вкус, ну а потом полез в ваш. Выбрал самое вкусное на вид…
— Не только на вид, — вздохнула Нина, которая курица жарила вчера по фирменному бабушкиному рецепту.
А у той эта самая курица становилась коронным блюдом любого праздника. – Его хотя бы оштрафуют за воровство? – подсознательно она не надеялась даже на это, но сама собиралась пойти двумя путями.
Либо «ославить» этого деятеля и его крысиные повадки среди коллег, либо в следующий раз засунуть в курочку добавку из условного пургена.
Но старший посмотрел на нее, как на не особо умную девушку, и таким же тоном, будто бы сомневался в умственной полноценности Нины, спросил.
— Ну какой штраф за воровство? Сейчас запись безопасникам покажу – заблокируют его н…й и больше он сюда не зайдет, да и на других складах наших работать не сможет.
Нина чуть воздухом не поперхнулась. На ее памяти было впервые подобное. Нет, лично она с «крысами» не сталкивалась, но знакомые рассказывали, что в таких случаях где-нибудь в офисах начальники либо говорят «разбирайтесь сами», либо же устраивают пятиминутный выговор воришке, после чего все расходятся работать дальше.
А тут… Дошло до нее только к концу смены. Вполне возможно, что мозги хуже соображали от голода, ведь в другой день до Нины бы точно дошло раньше.
— Его уволили, потому что раз ворует в столовой, то может и со склада что-то стянуть?
Старший посмотрел на нее взглядом «ну наконец-то, дошло до жирафа», после чего кивнул.
Нина еще раз поблагодарила за помощь и отправилась переодеваться. Уже в раздевалке, когда девчонки обсуждали эту ситуацию (ну еще бы, слухи-то в их коллективе со скоростью звука разносятся», мнения разделились.
Кто-то злорадствовал, мол, так и надо, правильно, нечего было крысятничать, нам тут такие не нужны.
А кто-то жалел вора. Мол, из-за какого-то несчастного куска курицы и пары ложек пюре человек лишился источника дохода.
Нина молчала, не желая встревать в ссору ни с одной стороны, а когда ее спросили, ответила, что решения-то принимала не она, а начальству видней.
Но в глубине души она была согласна с первой группой.
По пути домой Нина съела пару свеженьких булок из расположенной неподалеку пекарни, поэтому то ли завтраком, то ли ужином заморачиваться не стала.
Обратила только внимание на какой-то странный запах в коридоре, но сонный мозг не стал заниматься выявлением его источника.
Ну а после обеда новости, конечно, узнала. Посмеялась вместе с Анжелой, да и пошла собираться, чтобы к семи вечера быть в гостях у Димы и его мамы.
Было немного страшно. Конечно, девушка помнила раскладку столовых приборов «по этикету» (этому ее обучила бабушка перед поездкой в город, мол, пригласят в приличное общество – в грязь лицом не ударишь).
Знала и о других правилах хорошего тона. Но страха это не умаляло.
Как оказалось – боялась она абсолютно зря. С чего вообще она нарисовала ужин с Евгенией Викторовной и ее сыном как посиделки с типичной семьей аристократов из какого-нибудь фильма?
Уже по манере общения Димы, который разговаривал, как и большинство Нининых ровесников, без употребления всяких там «интеллигентских» словечек было понятно, что парень самый что ни на есть обычный.
И мама его, хоть и образованная, работает педагогом, но не из тех людей, которые будут каждого встречного отчитывать за не так сказанное или сделанное что-либо.
— Ниночка, а у нас как раз все готово! Ты раздевайся, руки мой и проходи за стол, — пригласили Нину, стоило только зайти в чужую квартиру. – Тебе ложку или вилку? – тут же уточнила женщина, роясь в ящике посудного шкафа и выставляя на стол тарелки.
— Мряу! – стоило Нине опуститься на стул, как на колени ей запрыгнул белый кот с серой мордой.
— Вот нечисть, я же тебя в комнате закрывала. Нина, извини, я его сейчас уберу. Он привык просто с нами сидеть, когда едим…
— Да не надо, я кошек не боюсь, аллергии тоже не имею. Кис-кис-кис, — Нина попыталась привлечь внимание кота.
— Можешь не кискать, он глухой у нас. Видишь, какие глаза голубые? Вот белые кошки с такими глазами, если это не порода такая, чаще всего ничего не слышат.
— Ага, я читала об этом. Ген убирает окраску, ну и слух цепляет по пути. Только он же не белый вроде бы как.
— На мо.рду внимания не обращай, — вмешался Дима. – Это мы вчера вечером на дачу поехали, а там отопление печное, ну и как не сунуть нос в ведро с золой.
— Если бы один молодой человек это самое ведро с золой закрыл, то сейчас котик бы соответствовал своей расцветке, — подколола сына Евгения Викторовна. – Мыть потом сам будешь.
— Сам умоется, не впервые. Мне ложку.
— Ниночка, тебе вилку или ложку? – повторила вопрос Евгения Викторовна.
— Ложку, — быстро сориентировалась Нина, когда поняла, что себе, да и сыну тоже, женщина достала две ложки.
Может быть, правила этикета она и знает, но выделяться на фоне людей, к которым пришла в гости и которые явно на эти нормы решили забить большой болт, девушка не собиралась.
Уже за салатом и чаем с конфетами ведется разговор о всяком и о разном. Нина, решив задать вопрос о том, что думают по этому поводу Дима и Евгения Викторовна, рассказала о недавнем происшествии как о простом «случае с работы».
Не уточняя, что именно она стала одной из героинь истории. Услышанное в ответ заставило ее задуматься. И помогло лучше понять и характер Димы, и мотивы его матери.
Любимая