— Марина, дорогая, я переезжаю к вам на месяц, может, на два. Мне ремонт в квартире делают, жить негде совершенно!
Эти слова свекрови, произнесённые будничным тоном у порога с двумя огромными чемоданами, заставили Марину застыть с кружкой недопитого кофе в руке. Позади Галины Петровны маячил Олег — её муж, который избегал встречаться с женой взглядом и нервно переминался с ноги на ногу.
Марина посмотрела на чемоданы, потом на свекровь, которая уже снимала туфли и по-хозяйски оглядывала прихожую их двухкомнатной квартиры, потом на мужа. В его глазах читалось что-то среднее между виной и мольбой о понимании.
— Олег, можно тебя на минутку? — Марина поставила кружку на консольный столик и прошла на кухню.
Он нехотя последовал за ней, закрывая за собой дверь. Марина обернулась к нему, и в её глазах полыхал гнев.
— Ты знал? Ты знал, что она переезжает, и ничего мне не сказал?
Олег потёр шею, его любимый жест, когда он чувствовал себя загнанным в угол.
— Мариш, ну что я мог сделать? Она позвонила вчера вечером, сказала, что у неё трубу прорвало, всё залило, нужен капитальный ремонт. Куда ей деваться? Она же моя мать!
— Вчера вечером? — Марина сузила глаза. — И ты за целый вечер и утро не нашёл времени предупредить меня? Или хотя бы обсудить это со мной?
— Я думал, ты поймёшь… Это же временно, пока ремонт…
— Месяц или два — это не временно, Олег! Это серьёзное изменение в нашей жизни! И решение должны были принимать мы вместе, а не ты за нас обоих!
Из коридора донёсся голос Галины Петровны:
— Дети, вы там долго будете шептаться? Мне нужно вещи разложить, покажите, где я буду спать.
Марина глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки. У них была только одна свободная комната — кабинет, который она обустроила для своей удалённой работы. Там стоял её компьютер, все документы, там она проводила видеоконференции с клиентами. Но выбора не было — гостевой спальни в их квартире не предусматривалось.
Следующие дни превратились для Марины в непрерывную пытку. Галина Петровна не просто жила в их квартире — она захватила её, как оккупант захватывает территорию. Первым делом она переставила всю кухню «как удобнее», переложив посуду и продукты по своему усмотрению. Когда Марина пыталась возразить, свекровь отмахивалась:
— Ой, Мариночка, не будь такой мелочной! Я же помогаю! Ты целый день работаешь, а я дома, мне удобнее должно быть, чтобы готовить вам обеды.
Обеды. Это была отдельная история. Галина Петровна готовила жирные, тяжёлые блюда, от которых Марина давно отказалась. Борщи с салом, котлеты, жареная картошка. Когда Марина пыталась приготовить себе салат или лёгкий суп, свекровь обижалась до слёз:
— Я стараюсь, готовлю, как для родных детей, а ты нос воротишь! Олежек, скажи своей жене, что так нельзя! Это неуважение!
И Олег, конечно, говорил. Тихо, виновато, но говорил:
— Мариш, ну съешь немного маминого борща, она же старается. Не обижай её.
Но хуже всего было то, что Галина Петровна полностью игнорировала тот факт, что Марина работает дома. Она могла в любой момент ворваться в кабинет с каким-нибудь «срочным» вопросом прямо посреди важной видеоконференции. Могла начать пылесосить, когда Марина разговаривала с клиентом. Могла громко включить телевизор, потому что «сериал начинается, а я весь сезон смотрю, не могу пропустить».
— Галина Петровна, я работаю! — в очередной раз попыталась объяснить Марина, когда свекровь в пятый раз за утро зашла «просто спросить, не хочешь ли чаю».
— Работаешь? — свекровь презрительно фыркнула. — Сидишь за компьютером целый день — это работа? Вот я в твои годы на заводе стояла по восемь часов! Это была работа! А ты тут кнопочки нажимаешь и называешь это работой. Смешно!
Марина стиснула зубы. Она была веб-дизайнером, зарабатывала больше Олега, и её работа требовала концентрации и творчества. Но объяснять это свекрови было бесполезно.
Через неделю такой жизни Марина была на грани нервного срыва. Она не могла нормально работать, не могла отдыхать в собственном доме, не могла даже спокойно принять душ — Галина Петровна постоянно дёргала дверь ванной, спрашивая, долго ли она ещё будет там сидеть.
Вечером, когда Олег вернулся с работы, Марина попыталась поговорить с ним снова.
— Олег, так больше не может продолжаться. Твоя мать превратила нашу квартиру в свою резиденцию. Она не уважает моё пространство, мою работу, меня саму!
— Мариш, потерпи немного. Она же пожилой человек, у неё свои привычки. И потом, она действительно помогает — готовит, убирает…
— Помогает? — Марина не верила своим ушам. — Она превратила мою жизнь в кошмар! Я не могу работать, Олег! Мои клиенты уже начинают жаловаться на качество и сроки!
— Ну найди коворкинг какой-нибудь, поработай там пока…
Марина посмотрела на него, как на чужого человека.
— То есть я должна уйти из собственного дома, чтобы твоей матери было удобнее? Серьёзно?
— Не драматизируй. Это временно.
На третью неделю «временного» проживания Галина Петровна окончательно освоилась. Она начала приглашать своих подруг на чай, устраивая шумные посиделки в гостиной. Она переставила мебель в зале «поудобнее». Она даже повесила на стену свою любимую картину с лебедями, сняв современную абстракцию, которую выбирала Марина.
— Эта мазня только портила интерьер, — заявила свекровь. — А лебеди — это красиво и со вкусом.
Марина молча сняла картину с лебедями и повесила свою обратно.
— Что ты делаешь? — возмутилась Галина Петровна. — Я же сказала…
— Это моя квартира и моя стена, — отрезала Марина. — И решаю, что на ней висит, только я.
Свекровь побагровела и пошла жаловаться сыну. Вечером состоялся предсказуемый разговор.
— Марина, ну зачем ты обижаешь маму? Это же просто картина!
— Если это просто картина, то пусть висит моя.
— Она хотела как лучше…
— Для кого лучше, Олег? Для себя! Она ведёт себя так, будто это её квартира, а мы тут временные жильцы!
— Не преувеличивай…
Но апогей наступил в четверг четвёртой недели. Марина работала над важным проектом — дизайном сайта для крупной компании. Дедлайн был завтра, и она не спала уже вторую ночь, дорабатывая детали. Она закрылась в кабинете, повесила на дверь табличку «Не беспокоить» и погрузилась в работу.
В три часа дня дверь распахнулась. Галина Петровна вошла с полной уверенностью хозяйки дома.
— Мариночка, я твой компьютер выключу, мне нужно тут пропылесосить. А то пыль везде, дышать нечем!
— Галина Петровна, я работаю! У меня дедлайн! Не трогайте компьютер!
— Ой, да что там за дедлайн! Картинки рисуешь и важничаешь! Пять минут, и всё!
И она, не слушая протестов Марины, выдернула шнур из розетки. Экран погас. Марина смотрела на чёрный монитор и чувствовала, как внутри неё что-то обрывается. Четыре часа работы. Четыре часа, которые она не успела сохранить, потому что была полностью погружена в творческий процесс.
— Вы… вы понимаете, что вы только что сделали? — её голос дрожал от едва сдерживаемой ярости.
— Не кричи на меня! — свекровь сразу перешла в наступление. — Я старше тебя и заслуживаю уважения! Олег! Иди сюда, твоя жена на меня орёт!
Олег примчался из спальни, где досматривал сериал.
— Что случилось?
— Твоя мать только что уничтожила четыре часа моей работы! Она выдернула компьютер из розетки!
— Мам, зачем ты это сделала?
— Я хотела прибраться! А она тут засела и никого не пускает! В конце концов, это и мой дом тоже, пока я тут живу!
Это была последняя капля. Марина встала, глядя то на свекровь, то на мужа.
— Твой дом? — её голос был опасно тихим. — Это твой дом?
— Ну… в каком-то смысле… я же тут живу… — Галина Петровна вдруг почувствовала, что сказала что-то не то.
Марина прошла мимо них в спальню. Олег и его мать переглянулись. Через минуту она вернулась с документами в руках.
— Видите эти бумаги? Это договор купли-продажи этой квартиры. Видите имя собственника? Марина Андреевна Серова. Это моя девичья фамилия. Я купила эту квартиру до брака, на свои деньги, заработанные этими самыми «картинками». Олег, ты внёс хоть копейку в покупку?
Олег молчал. Они оба знали ответ.
— Галина Петровна, вы гость в моём доме. Незваный, но я терпела из уважения к вашему сыну. Но моё терпение закончилось ровно в тот момент, когда вы уничтожили мою работу и заявили права на моё жилище.
— Олег, ты слышишь, как она со мной разговаривает? — свекровь повернулась к сыну, ожидая поддержки.
Но Марина не дала ему времени на ответ.
— У вас есть два часа на сборы. Ровно два часа. Если через два часа вы всё ещё будете здесь, я вызову полицию и напишу заявление о незаконном проникновении в жилище и порче имущества — моего компьютера и уничтоженной работы.
— Ты не посмеешь! — взвизгнула Галина Петровна.
— Проверьте, — холодно ответила Марина, доставая телефон. — У меня есть все документы на квартиру, а у вас нет никаких прав здесь находиться. Кстати, о ремонте. Я позвонила в вашу управляющую компанию. Никакого прорыва трубы у вас не было. Вы соврали, чтобы переехать сюда и контролировать жизнь сына. Точнее, мою жизнь.
Повисла тишина. Олег смотрел на мать с изумлением.
— Мам… это правда?
Галина Петровна попыталась изобразить возмущение, но получилось неубедительно.
— Я… я просто хотела побыть с вами! Вы же никогда не приезжаете, не звоните! А я одна, никому не нужная!
— Вот именно поэтому и не приезжаем, — сказала Марина. — Потому что вы не умеете уважать границы других людей. Час пятьдесят восемь минут, Галина Петровна.
Свекровь посмотрела на сына, ища поддержки, но Олег отвёл глаза. Он был ошеломлён ложью матери и, наконец, начал понимать, через что прошла его жена эти недели.
— Олег! Ты позволишь ей так со мной обращаться? Я твоя мать!
— Мам… ты соврала. Ты соврала мне и Марине. Как ты могла?
— Я делала это для тебя! Чтобы присмотреть за тобой! Эта женщина тебя не ценит! Она целыми днями сидит за компьютером, не готовит тебе нормальной еды, дом запущен!
— Дом запущен? — Марина рассмеялась, но в её смехе не было веселья. — Я содержу этот дом в идеальном порядке. Я работаю и зарабатываю. Я готовлю здоровую еду. И я не обязана соответствовать вашим устаревшим представлениям о том, какой должна быть жена!
Галина Петровна поняла, что проиграла. Она надулась, подняла подбородок и процедила:
— Олежек, пойдём. Собирай вещи. Мы уезжаем отсюда. Не останемся мы там, где нас не ждут!
Марина и Олег замерли. Свекровь самодовольно улыбнулась, уверенная, что сын выберет её.
— Мам, — Олег покачал головой. — Я никуда не поеду. Это мой дом. Мой и Марины. Мы — семья. И я должен был защищать свою жену от твоих манипуляций, а не потакать им. Прости меня, Марина, — он повернулся к жене. — Я был слепым идиотом.
Галина Петровна побелела.
— Ты… ты выбираешь её, а не родную мать?
— Я выбираю свою семью, мам. И прошу тебя уважать мой выбор. Марина права — тебе нужно уехать. И в следующий раз, если захочешь нас навестить, позвони и спроси, удобно ли нам. Как делают нормальные люди.
Следующий час прошёл в гробовом молчании. Галина Петровна собирала вещи, громко сопя и всем своим видом демонстрируя оскорблённое достоинство. Олег вызвал ей такси и помог донести чемоданы.
У двери свекровь обернулась и с пафосом произнесла:
— Запомни, сынок, придёт время, когда ты пожалеешь о своём выборе. Когда она тебя бросит, не приходи ко мне плакаться!
— До свидания, мам, — спокойно ответил Олег и закрыл дверь.
Он вернулся в гостиную, где Марина сидела на диване, обхватив колени руками. Она выглядела измождённой.
— Прости меня, — сказал он, садясь рядом. — Я должен был с самого начала быть на твоей стороне. Я позволил матери превратить твою жизнь в ад.
— Почему ты это допустил, Олег? Почему?
Он задумался, подбирая слова.
— Наверное, потому что всю жизнь привык ей подчиняться. Она всегда была властной, всегда решала за меня. И когда она сказала, что переезжает, я просто… не смог сказать «нет». Как в детстве.
— Но ты больше не ребёнок, Олег. И у тебя есть своя семья, которую нужно защищать.
— Я понимаю. Теперь понимаю. Марина, я правда сожалею. И обещаю, что больше никогда не позволю никому, даже матери, нарушать границы нашего дома.
Марина посмотрела ему в глаза, ища там искренность. И нашла.
— Хорошо. Но если что-то подобное повторится…
— Не повторится. Клянусь.
Они сидели молча несколько минут. Потом Марина вспомнила о потерянной работе и вздохнула.
— Мне нужно звонить клиенту и объяснять, почему я сорву дедлайн.
— А может, я могу чем-то помочь? Я неплохо разбираюсь в фотошопе…
Марина удивлённо посмотрела на него.
— Ты хочешь помочь мне с работой?
— Конечно. Мы же команда, правда?
Впервые за четыре недели Марина улыбнулась искренне.
— Да. Команда.
Они работали всю ночь вместе. Олег делал черновую работу, а Марина дорабатывала детали. К утру проект был готов и отправлен клиенту вовремя.
А через неделю Галина Петровна позвонила. Олег включил громкую связь.
— Олежек, сыночек, как вы там?
— Нормально, мам. А ты как?
— Да вот, решила позвонить… Слушай, а можно я в воскресенье к вам зайду? На часок, чаю попить?
Олег вопросительно посмотрел на Марину. Та кивнула.
— Конечно, мам. Приходи к трём. Марина испечёт твой любимый яблочный пирог.
— Правда? — в голосе свекрови было удивление. — Марина не против?
Марина взяла телефон.
— Не против, Галина Петровна. Приходите. Но только на час, хорошо? В пять у нас планы.
— Конечно, конечно! Спасибо, Мариночка!
Когда они повесили трубку, Олег обнял жену.
— Спасибо, что даёшь ей шанс.
— Всем нужен второй шанс, Олег. Но не третий. Договорились?
— Договорились.
В воскресенье Галина Петровна пришла с букетом цветов для Марины и коробкой конфет. Она вела себя тихо, вежливо и ушла ровно через час, как и обещала. У двери обернулась:
— Марина, прости меня. Я вела себя ужасно. Ты хорошая жена моему сыну, и я это вижу.
— Спасибо, Галина Петровна. Приходите ещё. Когда мы вас пригласим.
Свекровь кивнула и ушла. А Марина и Олег остались в своей квартире, в своём доме, где теперь снова воцарились мир и уважение. Потому что границы были установлены, и все их приняли.
Собрание по поводу выпускного