— Три миллиона за однокомнатную квартиру в хрущёвке, и она ещё считает, что делает нам одолжение! — Светлана бросила папку с документами на кухонный стол так резко, что кружка с остывшим чаем подпрыгнула.
Виктор поднял взгляд от ноутбука. В его глазах читалась усталость человека, который уже устал от этого разговора, хотя он только начался.
— Света, это же рыночная цена. Даже чуть ниже. Мама специально для нас…
— Для нас? — перебила его Светлана, и в её голосе звучала горькая ирония. — Твоя мама ничего не делает просто так, особенно для нас. Для тебя — может быть. Для меня — никогда.
Квартирный вопрос встал перед ними три месяца назад, когда хозяйка их съёмной двушки решила продавать жильё. Времени на поиски было мало, цены росли с каждым днём, а их накоплений едва хватало на первоначальный взнос по ипотеке. И тут, как по волшебству, появилась Галина Петровна с её предложением.
У свекрови была квартира от покойной тётки — старая, но в хорошем районе, рядом с метро. Галина Петровна великодушно предложила продать её молодым по «семейной цене» — всего три миллиона вместо трёх с половиной, которые просили на рынке за аналогичное жильё.
— Подумайте хорошенько, — говорила она, сидя в их гостиной неделю назад. — Я ведь могла бы и за четыре продать, если бы захотела. Но вы же семья. А семья должна помогать друг другу.
То, как она произнесла слово «семья», заставило Светлану напрячься. В устах Галины Петровны это звучало не как констатация факта, а как напоминание о долге, который придётся отдавать всю жизнь.
Сейчас, глядя на документы купли-продажи, Светлана понимала, что её интуиция не подвела. В договоре было прописано условие, о котором свекровь как-то забыла упомянуть при первом разговоре: право пожизненного проживания Галины Петровны в этой квартире «при необходимости».
— Виктор, ты видел этот пункт? — Светлана ткнула пальцем в строчку мелким шрифтом.
Он нехотя отложил ноутбук и взял договор. Прочитав, нахмурился.
— Ну и что? Мама живёт в своей квартире, у неё всё есть. Это просто формальность, на всякий случай.
— На всякий случай? — Светлана села напротив мужа и посмотрела ему прямо в глаза. — Твоя мама здорова как бык, ей всего шестьдесят два года, и она прекрасно обходится без нашей помощи. Зачем ей это условие?
— Мало ли что в жизни случается…
— Вот именно! Мало ли что она придумает. Поссорится с соседями — придёт к нам. Захочет ремонт делать — придёт к нам. Просто соскучится контролировать твою жизнь — придёт к нам. И мы ничего не сможем сделать, потому что это будет прописано в договоре!
Виктор встал из-за стола и прошёлся по кухне. Светлана знала эту его манеру — когда он понимал, что она права, но не хотел в этом признаваться.
— Света, мы полгода ищем квартиру. Это лучшее предложение, которое у нас было. Да, с условием, но зато без переплаты в миллион сверху.
— Лучшее? — Светлана тоже поднялась. — Это капкан, а не предложение! Твоя мама получит над нами полную власть. Она и так пытается контролировать каждый наш шаг, а теперь ещё и юридическое право на это получит!
Разговор прервал звонок в дверь. Светлана глянула на часы — половина восьмого вечера. Они никого не ждали.
За дверью стояла Галина Петровна собственной персоной. В руках у неё была большая сумка, из которой торчала папка с какими-то бумагами.
— Добрый вечер, дети, — она прошла в квартиру, не дожидаясь приглашения. — Я подумала, что нужно обсудить детали нашей сделки. Время не ждёт, знаете ли.
Светлана и Виктор переглянулись. Способность свекрови появляться в самые неподходящие моменты уже стала семейной легендой.
Галина Петровна устроилась на диване в гостиной с видом человека, который пришёл надолго. Она достала из сумки термос и пластиковый контейнер.
— Я чай с собой принесла и пирожки. Ваш чай я пить не могу, Светлана, ты же знаешь. Слишком крепкий завариваешь.
Это был типичный укол свекрови — замаскированный под заботу о себе упрёк в неумении делать элементарные вещи. Светлана прикусила язык. Не стоило начинать конфликт, пока они не решили главный вопрос.
— Мама, мы как раз обсуждали договор, — начал Виктор, присаживаясь в кресло напротив. — Там есть пункт про право проживания…
— А, это! — Галина Петровна отмахнулась, откусывая пирожок. — Это стандартная формулировка, нотариус сказал. Для моей безопасности. Вдруг что случится с моей квартирой — пожар там, или затопят соседи. Нужно же где-то жить, пока ремонт идёт.
— Галина Петровна, — Светлана села рядом с мужем, — может, тогда пропишем конкретный срок? Например, не более трёх месяцев в году?
Свекровь перестала жевать и медленно повернула голову к невестке. В её глазах появился холодный блеск.
— Срок? Ты хочешь ограничить меня сроками в квартире, которую я вам практически дарю? Которую могла бы продать незнакомым людям за гораздо большие деньги?
— Мама, Света не это имела в виду… — попытался вмешаться Виктор.
— Я прекрасно понимаю, что она имела в виду, — отрезала Галина Петровна. — Она боится, что я буду вам мешать. Что я приду и нарушу вашу идиллию. Но знаешь что, Светлана? Если ты мне не доверяешь, может, нам вообще не стоит заключать эту сделку?
Повисла тишина. Светлана чувствовала, как внутри неё закипает злость. Это был типичный приём свекрови — эмоциональный шантаж.
— Хорошо, — неожиданно для всех сказала Светлана. — Давайте не будем.
Галина Петровна поперхнулась чаем. Виктор удивлённо посмотрел на жену.
— Что значит «не будем»? — свекровь первой пришла в себя.
— Это значит, что мы отказываемся от вашего предложения, — спокойно ответила Светлана. — Спасибо за заботу, но мы найдём другой вариант.
— Света! — Виктор вскочил с кресла. — Ты что говоришь? Мы же обсуждали…
— Мы обсуждали покупку квартиры, а не пожизненную кабалу, — Светлана тоже встала. — Я не буду жить с дамокловым мечом над головой, ожидая, когда твоя мама решит воспользоваться своим правом.
Галина Петровна поднялась с дивана. Её лицо стало пунцовым от гнева.
— Да как ты смеешь! Я пытаюсь помочь, а ты… Витя, ты слышишь, что говорит твоя жена?
— Мама, давай все успокоимся… — Виктор метался между двумя женщинами, не зная, на чью сторону встать.
— Успокоимся? — Галина Петровна повысила голос. — Твоя жена только что плюнула мне в лицо! Я предлагаю вам квартиру за полцены, а она выставляет условия!
— За полцены? — Светлана рассмеялась. — Три миллиона это не полцены, это рыночная стоимость! А с вашим условием эта квартира становится золотой!
— Ах так? — свекровь схватила свою сумку. — Ну и оставайтесь на своей съёмной! Посмотрю, как вы запоёте, когда вас отсюда выставят!
Она направилась к двери, но у порога обернулась.
— Витя, я жду от тебя решения. Либо твоя жена извиняется и принимает мои условия, либо можете забыть не только о квартире, но и обо мне.
Дверь хлопнула с такой силой, что задрожали стёкла в серванте.
Светлана и Виктор остались стоять посреди гостиной, глядя друг на друга. Первым не выдержал Виктор.
— Зачем ты это сделала? Мы же могли договориться…
— О чём договориться? — Светлана устало опустилась на диван. — О том, чтобы твоя мама получила законное право вмешиваться в нашу жизнь когда захочет?
— Она моя мать, Света. Она не чужой человек.
— Для тебя — мать. Для меня — свекровь, которая считает меня недостойной своего сына. Которая при каждой встрече напоминает, что ты мог бы найти жену получше.
Виктор сел рядом, обхватив голову руками.
— Что нам теперь делать? Через месяц нужно съезжать, а мы даже варианты другие не смотрели, понадеялись на мамину квартиру.
— Найдём что-нибудь. Пусть дальше от центра, пусть ипотека больше, но зато это будет наше. По-настоящему наше.
В следующие дни телефон Виктора разрывался от звонков. Галина Петровна названивала по пять-шесть раз в день, но он по совету Светланы не брал трубку. Потом начались сообщения — сначала гневные, потом обиженные, под конец — угрожающие.
«Если ты не образумишь свою жену, можете забыть о любой помощи от меня», — гласило последнее.
Павел, отец Виктора, позвонил через неделю.
— Сынок, что у вас там происходит? — его голос звучал устало. — Мать места себе не находит, всю квартиру перевернула.
— Пап, мы просто отказались от её предложения купить квартиру.
— Знаю я её предложения, — вздохнул Павел. — С этим правом проживания, да? Она и мне рассказала, горда была своей хитростью. Говорит, так хоть иногда сына видеть будет.
— То есть она изначально планировала к нам переезжать? — Виктор не мог поверить своим ушам.
— Не переезжать, но… ну, ты же знаешь мать. Ей контроль нужен. Она после твоей женитьбы как с цепи сорвалась. Боится тебя потерять.
— Пап, а ты что думаешь?
Павел помолчал.
— Я думаю, что вы правильно сделали. Живите своей жизнью, сынок. А мать… она переживёт. Не первый раз дуется.
После этого разговора Виктор окончательно встал на сторону жены. Они начали активно искать квартиру, обзванивая агентства, изучая объявления, ездя на просмотры. Это было изматывающе, но Светлана видела, как муж постепенно меняется — становится увереннее, решительнее.
Через две недели им повезло. Коллега Светланы продавал двухкомнатную квартиру на окраине города — не новая, требовала ремонта, но своя. Цена была приемлемая, и банк одобрил ипотеку.
В день подписания договора купли-продажи Светлана чувствовала себя победителем. Да, квартира была меньше той, что предлагала свекровь. Да, район похуже. Но это была ИХ квартира, без всяких условий и обременений.
Виктор тоже светился от счастья, разглядывая ключи от их нового жилья.
— Знаешь, а ведь мама была неправа, — сказал он, обнимая жену. — Мы справились сами. Без её помощи и условий.
Светлана прижалась к мужу. Впервые за последние недели она чувствовала себя по-настоящему спокойной.
Переезд назначили на выходные. Вещей было немного — за годы съёмного жилья они не обзавелись большим количеством мебели. Друзья помогли с транспортировкой, и к вечеру субботы они уже сидели на полу своей новой кухни, ели пиццу и пили шампанское из пластиковых стаканчиков.
— За новую жизнь! — провозгласил Виктор, поднимая стаканчик.
— За нашу жизнь, — поправила его Светлана.
В этот момент раздался звонок в дверь. Они переглянулись — кто мог прийти? О новом адресе знали только самые близкие друзья, и все они уже разъехались.
За дверью стояла Галина Петровна. В руках у неё был огромный пакет, из которого торчали какие-то свёртки.
— Соседка из вашего старого дома сказала, что вы переехали сюда, — сообщила она вместо приветствия. — Можно войти?
Виктор посмотрел на Светлану. Та пожала плечами — отказать было бы невежливо.
Галина Петровна прошла в квартиру, окинула взглядом голые стены, коробки с вещами, разбросанные по полу инструменты.
— М-да, — протянула она. — И это вы предпочли моей квартире в центре?
— Мама, если ты пришла критиковать… — начал Виктор.
— Нет, — перебила его Галина Петровна. — Я пришла… извиниться.
Светлана и Виктор замерли от неожиданности.
— Павел сказал, что я перегнула палку, — продолжила свекровь, не глядя им в глаза. — Что своими условиями я вас оттолкнула. И знаете что? Он прав.
Она поставила пакет на пол и достала оттуда свёрток, завёрнутый в бумагу.
— Это вам на новоселье. Хлеб-соль, по традиции. И ещё кое-что.
Она протянула Виктору конверт.
— Что это? — спросил он, не решаясь открыть.
— Это документы на ту квартиру. Я передумала её продавать. Пусть стоит, может, внукам достанется. Когда они у вас появятся. А в конверте… там небольшая сумма. На ремонт. Без всяких условий.
Светлана не знала, что сказать. Это было так непохоже на Галину Петровну, что казалось каким-то розыгрышем.
— Галина Петровна, мы не можем… — начала она.
— Можете, — отрезала свекровь. — Считайте это моим извинением. Я… я действительно хотела контролировать вашу жизнь. Боялась, что сын от меня отдалится, что я стану не нужна. И в итоге сама его оттолкнула.
Она повернулась к Светлане.
— Я знаю, ты меня недолюбливаешь. И есть за что. Я вела себя… неправильно. Считала, что никто не достоин моего сына. Но знаешь что я поняла за эти недели? Что ты делаешь его счастливым. А это главное.
Галина Петровна направилась к двери, но у порога обернулась.
— Я не прошу, чтобы вы сразу меня простили. Но может быть… может быть, со временем мы сможем стать настоящей семьёй? Без условий и манипуляций?
— Галина Петровна, — окликнула её Светлана. — Хотите чаю? У нас, правда, только пластиковые стаканчики…
Свекровь улыбнулась — впервые за всё время искренне и тепло.
— С удовольствием. Только не очень крепкого, ладно?
Они сидели на полу кухни втроём, пили чай из пластиковых стаканчиков и говорили. Не о квартирах и деньгах, а о простых вещах — о планах на ремонт, о работе, о том, какие шторы подойдут к этим окнам.
И Светлана подумала, что, может быть, эта маленькая квартира на окраине станет началом не только их с Виктором новой жизни, но и новых отношений с его семьёй. Настоящих отношений, без масок и игр.
Год спустя, когда ремонт был закончен, а квартира превратилась в уютное гнёздышко, они устроили большое новоселье. Пришли друзья, коллеги, и, конечно, родители Виктора.
Галина Петровна принесла огромный пирог собственного приготовления и, вручая его Светлане, шепнула:
— Спасибо тебе. За то, что не позволила мне разрушить семью сына. И за то, что дала мне второй шанс.
Светлана обняла свекровь, и в этих объятиях не было фальши. Они обе прошли долгий путь, чтобы прийти к этому моменту. Путь через конфликты, обиды и непонимание — к принятию и уважению.
А та злополучная квартира в центре? Галина Петровна сдержала слово — не стала её продавать. Но и пустовать не оставила. Она сдала её молодой семье с ребёнком, которые не могли позволить себе снимать жильё по рыночным ценам.
— Пусть кому-то повезёт, — сказала она, подписывая договор аренды по минимальной ставке. — Я уже получила самое ценное — семью.
И глядя на то, как её сын и невестка вместе смеются над чем-то на кухне их маленькой, но такой уютной квартиры, Галина Петровна понимала, что это чистая правда. Семья — это не про контроль и условия. Это про доверие и уважение. Урок, который она выучила почти слишком поздно. Почти, но не совсем.
Бывшая одолела