— Я тебе квартиру не для этого покупала! — голос свекрови прорезал утреннюю тишину, как нож масло.
Анна замерла с чашкой кофе в руках. Галина Михайловна стояла в дверях их спальни, держа в руках ключ от квартиры. Тот самый ключ, который она себе оставила «на всякий случай», когда два года назад подарила им с Игорем эту двухкомнатную квартиру на окраине города.
Анна медленно поставила чашку на тумбочку, стараясь не показать, как дрожат руки. В соседней комнате спал их полуторагодовалый сын Тимофей. Игорь уже ушёл на работу, оставив её один на один с этой женщиной, которая появлялась в их доме когда хотела и как хотела.
— Галина Михайловна, доброе утро. О чём вы?
Свекровь прошла в комнату, не дожидаясь приглашения. Её взгляд скользнул по разбросанным игрушкам, по пелёнкам на сушилке у окна, по общему беспорядку молодой семьи с маленьким ребёнком.
— О том, что превратили мой подарок в свинарник! Посмотри вокруг! Везде вещи, везде грязь! А эти обои! Кто вам разрешал переклеивать обои в детской?
Анна почувствовала, как внутри поднимается знакомая волна бессилия. Они с Игорем неделю выбирали эти обои с весёлыми зверюшками для комнаты сына. Клеили их вместе, смеялись, мечтали, как Тимоша будет расти в этой светлой, радостной комнате.
— Мы с Игорем решили обновить детскую. Тимофею нужна была своя комната, а не кабинет с тёмными стенами.
— Решили? — Галина Михайловна села на край их кровати, демонстративно поправив покрывало. — Интересно, кто тут что решает в квартире, которую купила я? На мои деньги? Из моих сбережений?
Это было их вечное оружие. Квартира. Подарок, который оказался золотой клеткой. Анна помнила тот день, когда свекровь торжественно вручила им ключи. «Это вам, молодые, стройте своё гнёздышко!» Тогда это казалось сказкой. Своё жильё, отдельное от родителей, возможность жить как хочется. Но сказка быстро превратилась в кошмар.
Галина Михайловна приходила когда хотела. Проверяла шкафы, холодильник, делала замечания о готовке, о воспитании внука, о том, как Анна ведёт хозяйство. И каждый раз, когда Анна пыталась возразить, звучало это проклятое: «Я вам квартиру подарила!»
— Галина Михайловна, квартира оформлена на Игоря. Юридически это наша квартира.
Свекровь рассмеялась. Смех был неприятный, с металлическими нотками.
— Юридически? Милочка, ты забываешь, что есть вещи поважнее бумажек. Есть совесть, есть благодарность. Есть уважение к старшим. Я всю жизнь копила на эту квартиру! Отказывала себе во всём! А ты тут расселась, как королева, и ещё права качаешь!
В этот момент из детской послышался плач. Тимофей проснулся. Анна поднялась, но свекровь жестом остановила её.
— Сиди. Я сама к внуку схожу. Посмотрю, в каких условиях вы его держите.
Анна осталась сидеть на кровати, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони. Из детской доносился голос свекрови, она что-то ворковала над внуком, но в её интонациях слышалось недовольство. Через несколько минут она вышла, держа заплаканного Тимофея на руках.
— Памперс полный, ребёнок голодный, и вообще он какой-то вялый. Ты точно за ним нормально смотришь?
Анна встала и забрала сына. Тимофей сразу успокоился, уткнувшись ей в плечо.
— Он только проснулся. Конечно, памперс полный. Сейчас я его перепеленаю и покормлю.
— А почему он такой худенький? Ты его кормишь вообще? Или всё на диетах сидишь, фигуру бережёшь?
Это был удар ниже пояса. После родов Анна долго восстанавливалась, и да, она следила за питанием. Но не в ущерб ребёнку. Тимофей был здоровым, активным малышом, педиатр на каждом осмотре это подтверждал.
— Он в норме по весу. Доктор сказал, что всё хорошо.
— Доктора! Что они понимают! Я троих вырастила! Игорь вон каким крепышом был в этом возрасте! А твой… смотреть страшно.
Анна молча пошла в детскую переодевать сына. Руки дрожали от злости, но она старалась не показывать этого Тимофею. Малыш улыбался ей, тянул ручки, что-то лепетал на своём детском языке. Она переодела его, взяла на руки и вернулась в комнату. Свекровь всё ещё сидела на кровати, изучая их семейные фотографии на тумбочке.
— А это что за безвкусица? — она держала в руках рамку с их свадебной фотографией.
— Это наша свадебная фотография.
— Вижу, что свадебная. Я про платье. Кто такое покупает? Без рукавов, без фаты нормальной. Как не невеста, а так… непонятно кто.
Анна глубоко вздохнула. Её свадебное платье было её мечтой. Простое, элегантное, идеально подчёркивающее фигуру. Игорь сказал тогда, что она выглядит как принцесса. Но для свекрови принцессы, видимо, должны были выглядеть иначе.
— Мне оно нравилось. И Игорю тоже.
— Игорю! Он что в этом понимает! Мужчины в этом не разбираются. Ему бы только… — она осеклась, бросив взгляд на Тимофея. — Ладно, не важно.
В прихожей хлопнула дверь. Игорь вернулся с работы на обед. Анна почувствовала облегчение. При сыне свекровь обычно вела себя сдержаннее.
— Мам? Ты здесь? — голос Игоря звучал удивлённо, но не недовольно.
Он вошёл в комнату, поцеловал Анну в щёку, потрепал Тимофея по голове.
— Привет, солнце. Мам, ты почему не предупредила, что придёшь?
— А мне теперь нужно предупреждать, чтобы в квартиру, которую я купила, прийти? — голос Галины Михайловны мгновенно стал обиженным, жалобным.
Игорь переглянулся с Анной и вздохнул.
— Мам, мы же говорили об этом. Это наш дом. Конечно, ты всегда желанный гость, но хотелось бы знать заранее.
— Гость! Я теперь гость! Вот до чего дожила! Сын родной называет гостем! Всю жизнь на тебя положила, последние деньги отдала, чтобы у вас крыша над головой была, а в благодарность — вот это!
Она демонстративно всхлипнула, достала платок. Анна видела этот спектакль уже десятки раз. И каждый раз Игорь велся.
— Мам, ну что ты. Никто тебя гостем не считает. Просто…
— Просто твоя жена меня тут не хочет видеть! Я всё понимаю! Она тебя настраивает! Раньше ты таким не был! Мы с тобой душа в душу жили!
Анна прикусила язык. Душа в душу — это когда тридцатилетний мужчина жил с мамой, стирка и готовка на маме, все решения принимала мама. Когда они встретились с Игорем, ему было тридцать два, и он только-только начинал учиться самостоятельности.
— Никто никого не настраивает, — устало сказал Игорь. — Мам, давай не будем ссориться. Хочешь чаю?
Галина Михайловна милостиво кивнула. Игорь ушёл на кухню, а она снова повернулась к Анне.
— Видишь, что ты наделала? Сын против родной матери пошёл. Но ничего, я это так не оставлю.
Следующие полчаса прошли в напряжённом молчании. Галина Михайловна пила чай, периодически отпуская колкости про беспорядок, про то, что Игорь похудел, про то, что Тимофей какой-то нервный. Игорь пытался сглаживать углы, переводил тему, но атмосфера оставалась тяжёлой.
Наконец свекровь поднялась.
— Ладно, пойду я. Вижу, что тут мне не рады.
— Мам, ну что ты…
— Всё, всё, не надо. Я всё поняла. Но запомни, сынок. Квартира эта — мой подарок. И я имею право знать, что тут происходит. И если мне что-то не понравится…
Она многозначительно замолчала и вышла. Дверь за ней захлопнулась.
Игорь сел рядом с Анной на диван.
— Прости. Она не со зла. Просто ей одиноко.
— Игорь, так больше нельзя. Она приходит когда хочет, устраивает проверки, оскорбляет меня. Это наш дом или её?
— Наш, конечно. Но пойми, она же правда квартиру купила…
— И что? Это даёт ей право так себя вести? Она подарила или дала в пользование под её контролем?
Игорь молчал. Анна знала, что ему тяжело. Он любил мать, но и жену с сыном тоже любил. Он разрывался между ними, пытаясь угодить всем.
Вечером, когда Тимофей уснул, они сидели на кухне. Игорь читал новости в телефоне, Анна готовила ужин. Тишина была не уютной, а напряжённой.
— Ань, а может, правда сделать ремонт? Мама говорит, что обои в зале уже старые.
Анна резко повернулась к нему.
— Мы полгода назад делали ремонт! На наши деньги, между прочим! И обои мы выбирали вместе!
— Ну да, но мама считает…
— А что считаю я, не важно? Игорь, это наш дом или её?
— Не начинай, пожалуйста. Ты же знаешь, что она не со зла. Просто переживает.
— За что переживает? За то, что мы живём не по её указке?
Игорь отложил телефон.
— Ань, давай не будем ссориться. Мама пожилой человек, у неё свои представления. Нужно просто потерпеть.
— До каких пор терпеть? Пока она окончательно нашу жизнь не разрушит?
В этот момент раздался звонок в дверь. Анна и Игорь переглянулись. Было уже десять вечера.
Игорь пошёл открывать. На пороге стояла Галина Михайловна с большой сумкой.
— Мам? Что случилось?
— У меня трубу прорвало. Затопило всю квартиру. Я пока к вам пожить.
Она прошла мимо остолбеневшего сына в квартиру. Анна стояла в коридоре, и по её лицу свекровь поняла, что та не верит ни единому слову.
— Не смотри на меня так. Можешь завтра съездить проверить, если не веришь. Слесаря сказали, минимум неделя на ремонт.
Она прошла в зал, бросила сумку на диван.
— Я тут посплю. Вы же не выгоните мать на улицу?
Игорь растерянно посмотрел на жену. Анна молча развернулась и ушла в спальню. Она слышала, как за дверью Игорь что-то говорит матери, та что-то отвечает, но слов было не разобрать.
Ночью Анна не спала. Лежала с открытыми глазами и думала. Так больше продолжаться не могло. Свекровь явно что-то задумала. История с трубой была слишком удобной.
Утром её подозрения подтвердились. Проснувшись, Анна обнаружила, что Галина Михайловна уже хозяйничает на кухне. Все их продукты были пересмотрены, часть выброшена («просроченные»), посуда перемыта («грязная»), а на плите варилась какая-то каша.
— Доброе утро, — холодно сказала Анна.
— О, проснулась наконец. Десятый час уже. Я в твои годы в шесть утра вставала. И дом был в порядке, и муж накормлен.
Анна промолчала. Спорить не было сил.
День прошёл в кошмаре. Свекровь командовала, критиковала, лезла во все дела. К вечеру Анна была на грани срыва. Когда Игорь вернулся с работы, она отвела его в спальню.
— Либо она, либо я. Выбирай.
— Ань, ну что ты. Потерпи немного. Починят трубу, и она уйдёт.
— А я говорю, что никакой трубы не было!
— Не выдумывай.
На следующий день Анна взяла Тимофея и поехала к свекрови. Нужно было проверить. Консьержка в подъезде удивилась, увидев её.
— Анна? Вы к Галине Михайловне? А она же вчера с вещами уехала, сказала, к сыну на время переезжает. Ремонт, говорит, затеяла.
— Ремонт? А труба?
— Какая труба? У нас тут никаких аварий не было.
Анна поднялась на этаж. Достала свой ключ (Игорь настоял, чтобы у них были ключи друг от друга «на всякий случай») и открыла дверь. Квартира была в идеальном порядке. Никаких следов потопа. На кухонном столе лежали документы. Анна подошла ближе. Договор купли-продажи. Галина Михайловна продавала квартиру.
Всё встало на свои места. Свекровь продала квартиру и теперь собиралась жить с ними. Навсегда.
Анна достала телефон и сфотографировала документы. Потом набрала номер Игоря.
— Алло?
— Приезжай к твоей матери. Прямо сейчас.
— Что случилось?
— Приезжай. И захвати мать с собой.
Через сорок минут они были все в квартире Галины Михайловны. Свекровь сначала отказывалась ехать, но Игорь настоял. Когда они вошли в идеально сухую квартиру, лицо Игоря вытянулось.
— Мам… где потоп?
Галина Михайловна выпрямилась и гордо вздёрнула подбородок.
— Да, я соврала. Ну и что? Я имею право жить с сыном! Я продаю квартиру. Деньги пойдут на образование Тимофея. А жить буду с вами. В конце концов, я вам квартиру подарила!
— Ты нас обманула, — тихо сказал Игорь.
— Это не обман, это… военная хитрость. Иначе твоя жена меня бы на порог не пустила!
Анна молчала. Она смотрела на свекровь и впервые видела её настоящей. Без масок заботливой матери и любящей бабушки. Просто эгоистичная женщина, которая решила, что имеет право распоряжаться чужими жизнями.
— Мам, ты не можешь так просто к нам переехать.
— Почему это не могу? Квартира куплена на мои деньги!
— Но подарена нам!
— И что? Разве нормальные дети выгоняют родителей? Разве нормальная невестка не примет свекровь?
Она посмотрела на Анну с вызовом.
И тут Анна сделала то, чего от неё никто не ожидал. Она достала телефон и набрала номер.
— Алло, Михаил Петрович? Это Анна, жена Игоря. Да, добрый день. Вы по-прежнему заинтересованы в покупке нашей квартиры? Да, той самой, в новом районе. Отлично. Завтра можем показать. До свидания.
Она убрала телефон. Игорь и Галина Михайловна смотрели на неё ошарашенно.
— Что ты делаешь? — прошептал Игорь.
— Решаю проблему. Раз Галина Михайловна считает, что квартира всё ещё её, пусть живёт в ней. А мы снимем своё жильё. Без ключей у посторонних. Без внезапных визитов. Без контроля.
— Ты не посмеешь! — взвизгнула свекровь.
— Посмею. Игорь, выбирай. Либо мы продаём квартиру, отдаём деньги твоей матери обратно и начинаем самостоятельную жизнь. Либо я с Тимофеем уезжаю к родителям.
Галина Михайловна повернулась к сыну.
— Игорь! Скажи ей! Она не имеет права!
Но Игорь молчал. Он смотрел на мать, потом на жену, и в его глазах была усталость.
— Мам, Аня права.
— Что?!
— Ты подарила нам квартиру, но продолжаешь вести себя так, будто она твоя. Ты приходишь без спроса, командуешь, оскорбляешь мою жену. А теперь ещё и обманула нас.
— Я твоя мать!
— Да, ты моя мать. Но Аня — моя жена. А Тимофей — мой сын. И моя семья — это они. Я люблю тебя, мам, но так больше нельзя.
Галина Михайловна села на стул. По её лицу текли слёзы.
— Я всё для тебя делала… Всю жизнь положила…
— Я благодарен тебе за всё. Но это не даёт тебе права управлять моей жизнью.
Они молча вышли из квартиры. В лифте Игорь взял Анну за руку.
— Прости меня. Я должен был раньше это прекратить.
— Главное, что ты это понял.
— Мы правда будем продавать квартиру?
— А ты хочешь жить в золотой клетке?
Игорь покачал головой.
— Нет. Хочу, чтобы у нас был настоящий дом. Наш.
Через месяц они съехали. Квартиру продали быстро, район был хороший. Деньги перевели Галине Михайловне. Она долго скандалила, угрожала, что лишит Игоря наследства, что никогда не простит. Но потом затихла.
Новая квартира была меньше, в более старом доме, и им пришлось взять ипотеку. Но это была ИХ квартира. Честно купленная, без долгов благодарности, без условий.
Галина Михайловна не звонила три месяца. Потом позвонила, попросила прощения. Сказала, что хочет видеть внука. Анна и Игорь согласились на встречи, но с условиями. Только по договорённости, только на нейтральной территории, никаких ключей от квартиры.
Свекровь согласилась. У неё не было выбора. Она поняла, что можно потерять сына совсем, а можно принять новые правила игры.
На новоселье она подарила им картину. Без намёков, без «это вам, но помните, кто подарил». Просто подарок.
— Спасибо, мам, — сказал Игорь.
— Спасибо, Галина Михайловна, — добавила Анна.
И впервые за всё время это «спасибо» было искренним. Потому что это был первый подарок без условий. Первый шаг к нормальным отношениям.
Вечером, когда гости разошлись, а Тимофей уснул, Анна и Игорь сидели на их новом диване в их новой квартире.
— Знаешь, — сказал Игорь, — я думаю, мама многое поняла.
— Возможно. Время покажет.
— Ты жалеешь? О той квартире?
Анна покачала головой.
— Нисколько. Свобода дороже любых квадратных метров.
Игорь обнял её.
— Я люблю тебя. И спасибо, что открыла мне глаза.
— Я тоже тебя люблю. И спасибо, что выбрал нас.
За окном горели огни ночного города. Где-то там, в другом районе, в подаренной и возвращённой квартире сидела Галина Михайловна. Одна, но с деньгами. С осознанием того, что нельзя купить любовь, нельзя подарками привязать к себе людей.
А здесь, в маленькой квартире с ипотекой, была семья. Настоящая семья, построенная на любви и взаимном уважении, а не на долге и манипуляциях.
И это было настоящее счастье.
Как гости ушли со свадьбы не солоно хлебавши