— Паша, завтра приезжает твоя мама, так что давай наведём порядок в гостевой комнате.
Дарья произнесла это буднично, доставая из шкафа чистое постельное бельё. Павел сидел на диване с ноутбуком и даже не поднял головы, продолжая что-то увлечённо печатать. За три года брака Даша уже привыкла к этим визитам свекрови каждые два месяца, как по расписанию. Галина Петровна жила в соседнем городе, в четырёх часах езды на поезде, но считала своим долгом регулярно проверять, как поживает её единственный сын.
— Угу, — рассеянно отозвался Павел. — Кстати, мама сказала, что на этот раз задержится подольше. Недели на две минимум.
Даша замерла с наволочкой в руках. Обычно свекровь гостила три-четыре дня, максимум неделю. Две недели — это было что-то новое.
— Почему так долго? Что-то случилось?
Павел наконец оторвался от экрана и пожал плечами.
— Да нет, просто соскучилась. Говорит, редко видимся. Хочет побольше времени с нами провести.
В его голосе звучала такая детская радость, что Даша не стала возражать. Она знала, как он привязан к матери. После того как отец ушёл из семьи, когда Павлу было десять, Галина Петровна растила сына одна. Они были очень близки, может быть, даже слишком близки для взрослого тридцатилетнего мужчины и его матери.
На следующий день Галина Петровна появилась на пороге их квартиры ровно в полдень. Высокая, статная женщина с идеально уложенными волосами и безупречным макияжем. В её пятьдесят пять она выглядела моложе своих лет и гордилась этим. Она обняла сына, долго прижимая его к себе, потом окинула взглядом Дашу и сухо кивнула.
— Дарья. Надеюсь, я не слишком вас стесню.
— Конечно нет, Галина Петровна. Мы всегда вам рады.
Даша старалась быть приветливой, хотя внутри уже начинала накапливаться тревога. Что-то в манере свекрови, в её оценивающем взгляде, в том, как она осматривала квартиру, словно инспектор, не предвещало ничего хорошего.
Первые дни прошли относительно спокойно. Галина Петровна обосновалась в гостевой комнате, но большую часть времени проводила на кухне или в гостиной. Она готовила любимые блюда Павла, рассказывала истории из его детства, показывала старые фотографии. Павел млел от счастья, превращаясь в её присутствии из взрослого мужчины в восторженного мальчишку.
Проблемы начались на четвёртый день. Даша вернулась с работы и обнаружила, что вся кухня перестроена. Посуда стояла в других шкафах, специи переставлены, даже холодильник был организован по-новому.
— Галина Петровна, что произошло? — осторожно спросила она.
Свекровь, помешивая что-то в кастрюле, обернулась с невинной улыбкой.
— Ах, Дашенька, просто навела порядок. У вас тут был такой хаос! Как вы вообще находили что-либо? Теперь всё по системе, как надо.
Даша прикусила язык. Это была её кухня, её система, к которой она привыкла. Но спорить не хотелось, особенно видя, как Павел с обожанием смотрит на мать.
На следующий день Галина Петровна взялась за гостиную. Она переставила мебель, заявив, что так «энергия лучше циркулирует». Потом дошла очередь до спальни.
— Дарья, милая, — начала она за ужином. — Я заметила, что у вас постельное бельё какое-то… простоватое. Завтра съездим, купим что-нибудь приличное. И шторы надо поменять. Эти совсем не подходят к интерьеру.
— Нам нравятся наши шторы, — мягко возразила Даша.
Галина Петровна покачала головой, словно разговаривая с неразумным ребёнком.
— Дорогая, поверь мне, у меня больше опыта в этих вопросах. Я же хочу как лучше. Павлик, скажи ей!
Павел неловко поёрзал на стуле, глядя то на мать, то на жену.
— Мам, может, не стоит… Даше нравится, как есть.
— Павлуша, — голос Галины Петровны стал мягким и одновременно укоризненным. — Я всего лишь пытаюсь помочь. Создать вам уют. Разве это плохо?
И Павел сдался, как всегда сдавался под этим взглядом.
— Даш, может, правда посмотрим новые шторы? Мама в этом разбирается.
Даша почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. Но она промолчала, понимая, что любые возражения будут восприняты как неблагодарность.
К концу первой недели квартира была неузнаваемой. Галина Петровна методично прошлась по каждой комнате, внося свои «улучшения». Она выбросила Дашины любимые подушки с дивана («слишком яркие, режут глаз»), заменила коврик в ванной («этот уже старый, негигиенично»), даже переорганизовала Дашин рабочий стол («как ты вообще в таком бардаке работаешь?»).
Но настоящий удар был нанесён в воскресенье утром. Даша проснулась от звуков, доносившихся из кухни. Она вышла и застыла на пороге. Галина Петровна стояла у плиты, а рядом с ней, в Дашином фартуке, стояла незнакомая девушка лет двадцати пяти. Миловидная блондинка с большими голубыми глазами восторженно слушала, как свекровь объясняет ей рецепт фирменных блинчиков.
— А, Дарья, ты уже встала, — Галина Петровна обернулась с лучезарной улыбкой. — Знакомься, это Алёна. Дочка моей подруги. Такая чудесная девушка! Я пригласила её на завтрак.
Алёна застенчиво улыбнулась и помахала рукой, продолжая замешивать тесто. В этот момент на кухню вошёл Павел, ещё сонный и растрёпанный.
— О, мам, пахнет вкусно! — он остановился, увидев незнакомку. — А это кто?
— Алёночка, — Галина Петровна подтолкнула девушку вперёд. — Помнишь, я рассказывала? Дочка тёти Люды. Вы в детстве вместе играли.
Павел вежливо улыбнулся, но было видно, что не помнит никакой Алёны. Зато Алёна смотрела на него с нескрываемым интересом.
За завтраком Галина Петровна не переставала нахваливать гостью.
— Алёночка у нас такая хозяйственная! И готовит прекрасно, и шьёт, и вяжет. А какая экономная! Умеет из ничего конфетку сделать. Не то что некоторые, — она бросила быстрый взгляд на Дашу, — которые не знают цену деньгам.
Даша почувствовала, как краска заливает её лицо. Она прекрасно умела вести хозяйство и была весьма экономной, но свекровь упорно этого не замечала.
— А ещё Алёна прекрасно ладит с детьми, — продолжала Галина Петровна. — У неё трое младших братьев, она с ними нянчилась. Вот это я понимаю — настоящая женщина, готовая к материнству. Не то что карьеристки, которые только о работе думают.
Это был прямой выпад. Даша работала менеджером в крупной компании и пока не планировала детей, о чём они с Павлом договорились. Но Галина Петровна об этом знать не желала.
После завтрака Алёна ушла, но не раньше, чем Галина Петровна взяла её номер телефона и пообещала «обязательно ещё встретиться». Даша молча убирала со стола, чувствуя, как внутри закипает ярость.
— Паша, можно тебя на минутку? — она поймала мужа в коридоре.
— Что такое?
— Твоя мама специально привела эту девушку. Она пытается нас поссорить.
Павел нахмурился.
— Даш, ну что ты придумываешь? Это просто дочка маминой подруги. Мама хотела как лучше, пригласила в гости.
— Ты серьёзно не видишь, что происходит? Она весь завтрак сравнивала меня с этой Алёной, причём не в мою пользу!
— Мама просто… она беспокоится обо мне. О нас. Хочет, чтобы у нас всё было хорошо.
— У нас и так всё хорошо! Было хорошо, пока она не приехала и не начала всё переделывать по-своему!
Павел вздохнул и обнял жену.
— Даш, потерпи, пожалуйста. Она же не навсегда. Ещё неделя, и она уедет. Не хочу её обижать, она у меня одна.
Даша хотела сказать, что у него есть ещё и жена, но промолчала. В глубине души она надеялась, что сможет выдержать ещё неделю.
Но на следующий день ситуация обострилась. Даша пришла с работы раньше обычного и услышала из кухни голоса. Галина Петровна говорила по телефону, и было ясно, что она не ожидала, что кто-то её услышит.
— Да, Людочка, я тебе говорю — эта Дарья совсем не пара моему Павлику. Три года married, а детей нет! Карьера ей важнее семьи. И хозяйка никудышная, я тут всё сама переделываю… Что? Да, твоя Алёночка произвела прекрасное впечатление. Такая милая девушка, Павлик от неё глаз не мог отвести… Нет, пока рано, но я работаю над этим. Главное — посеять сомнения. Мужчины, они ведь как дети, их нужно направлять… Да, да, я ещё побуду. Сказала, что на две недели, но останусь дольше. Месяц, может, полтора. Нужно довести дело до конца.
Даша стояла в прихожей, и её трясло от гнева. Значит, она не ошиблась. Свекровь действительно пыталась разрушить их брак. И планировала остаться не на две недели, а на полтора месяца!
Она тихо вышла из квартиры и вернулась через полчаса, громко хлопнув дверью, чтобы обозначить своё присутствие. Галина Петровна встретила её с милой улыбкой, словно ничего не произошло.
— Дашенька, ты рано сегодня! Я как раз ужин готовлю. Павлика любимое блюдо.
Даша кивнула и прошла в спальню. Ей нужно было подумать. Прямая конфронтация не поможет — Павел всё равно встанет на сторону матери. Нужна была другая тактика.
Следующие два дня Даша вела себя образцово. Она улыбалась, благодарила свекровь за советы, даже попросила научить её готовить те самые фирменные блинчики. Галина Петровна была явно озадачена такой переменой, но виду не подала.
В среду вечером Даша объявила:
— Галина Петровна, я так рада, что вы с нами! Знаете что? Давайте устроим большой семейный ужин в субботу. Я приглашу своих родителей, они давно хотели с вами познакомиться поближе.
Свекровь слегка напряглась. С родителями Даши они встречались всего пару раз, на свадьбе и на одном дне рождения. Отношения были вежливые, но прохладные.
— Ну, не знаю, стоит ли беспокоить людей…
— Да что вы! Мама будет рада! Она так восхищается вашими кулинарными талантами. Я ей рассказывала, как вы готовите. Она хочет обменяться рецептами.
Отступать было некуда, и Галина Петровна согласилась.
Дашины родители, Елена Михайловна и Виктор Степанович, приехали в субботу к шести вечера. Елена Михайловна была полной противоположностью Галины Петровны — мягкая, домашняя женщина, которая никогда не лезла в жизнь дочери с непрошеными советами. Виктор Степанович, высокий седовласый мужчина, работал юристом и обладал спокойным, рассудительным характером.
Ужин начался вполне мирно. Галина Петровна, как обычно, доминировала в разговоре, рассказывая о Павлике маленьком, о том, какой он был чудесный ребёнок. Елена Михайловна вежливо слушала и кивала.
— А ваша Дашенька, — вдруг сказала Галина Петровна, — наверное, тоже была прелестным ребёнком. Хотя, знаете, по ней не скажешь. Она такая… серьёзная. Всё о работе думает. Я вот Павлику говорю: когда же внуки будут? А Дарья всё карьеру строит.
Елена Михайловна подняла брови.
— Простите, а разве это плохо? Даша прекрасный специалист, её ценят на работе. И насчёт детей — это личное дело молодых, не находите?
— Ну что вы, какое же личное! — всплеснула руками Галина Петровна. — Это же семейное дело! Павлику уже тридцать два, пора бы и о продолжении рода подумать. А то знаете, как бывает — засидятся, а потом поздно будет.
— Мама, — попытался вмешаться Павел, но она его проигнорировала.
— Я вот недавно одну чудесную девушку встретила, Алёночку. Вот это я понимаю — жена! И готовит, и шьёт, и с детьми прекрасно ладит. Не то что некоторые.
Виктор Степанович, который до этого молчал, отложил вилку.
— Галина Петровна, правильно ли я понимаю, что вы сравниваете мою дочь с какой-то посторонней девушкой? И не в пользу моей дочери?
Его голос был спокойным, но в нём слышалась сталь. Галина Петровна слегка смутилась.
— Я просто констатирую факты. Мужчине нужна хозяйственная жена, которая создаст уют в доме, родит детей…
— То есть, по-вашему, моя дочь — плохая жена вашему сыну? — Виктор Степанович смотрел на неё в упор.
— Я этого не говорила…
— Но подразумевали. Скажите, Галина Петровна, а что ваш сын делает для семьи? Он участвует в домашних делах? Помогает жене? Или только ждёт, когда она превратится в домашнюю прислугу?
— Как вы смеете! — вспыхнула свекровь. — Павлик прекрасный муж!
— Возможно. Но вы почему-то предъявляете претензии только к моей дочери. Знаете что? Мне кажется, вы просто не хотите отпускать сына. Вам нужна не жена для него, а удобная домработница, которая будет выполнять ваши указания.
Галина Петровна побагровела.
— Это возмутительно! Павлик, ты слышишь, что говорит этот человек?
Но Павел молчал, глядя в тарелку. Впервые за все эти дни он начал понимать, что происходит на самом деле. Воспоминания последней недели проносились перед его глазами: как мама критиковала Дашу, как приводила Алёну, как перестраивала их быт. И он, он позволял это, более того — поддерживал.
— Мам, — наконец произнёс он тихо. — Папа прав. Виктор Степанович прав. Ты… ты правда пытаешься контролировать нашу жизнь.
Галина Петровна посмотрела на него, как на предателя.
— Павлик! Как ты можешь! Я твоя мать! Я всю жизнь тебе посвятила!
— Да, мам. И я благодарен тебе за это. Но я уже взрослый. У меня есть жена. И это наша жизнь, наш дом. Мы сами решаем, как нам жить, когда заводить детей, какие шторы вешать.
Его голос становился всё твёрже с каждым словом. Даша смотрела на мужа с изумлением. Впервые за три года брака он открыто возражал матери.
— Значит, вот как, — Галина Петровна поднялась из-за стола. — Я вам больше не нужна. Прекрасно! Не буду навязываться!
Она ушла в гостевую комнату, громко хлопнув дверью. За столом воцарилась тишина.
— Простите, — наконец сказал Павел, обращаясь к Дашиным родителям. — Я должен был раньше это прекратить. Я был слепым и глупым.
Елена Михайловна мягко улыбнулась.
— Павел, дорогой, это нормально любить свою мать. Но важно уметь выстраивать границы. Иначе она разрушит вашу семью, сама того не желая.
— Или желая, — добавил Виктор Степанович. — Некоторые матери не могут отпустить сыновей. Они видят в невестках соперниц, а не членов семьи.
После ухода родителей Даши Павел долго сидел на кухне, обхватив голову руками. Даша села рядом, обняла его.
— Прости меня, — прошептал он. — Я был идиотом. Позволял ей унижать тебя, сам не замечая этого.
— Ты не идиот. Ты просто любишь свою маму. Но пора расставить приоритеты.
На следующее утро Галина Петровна появилась на кухне с чемоданом в руке. Её лицо было каменным.
— Я уезжаю. Не хочу быть обузой.
Павел встал ей навстречу.
— Мам, не надо так. Никто тебя не выгоняет. Но нам нужно поговорить. Серьёзно поговорить.
Они прошли в гостиную. Даша тактично удалилась, дав им возможность поговорить наедине.
— Мам, — начал Павел. — Я люблю тебя. Ты самый важный человек в моей жизни. Но Даша — моя жена. Я выбрал её, и я счастлив с ней. Мне не нужна другая женщина. Мне не нужна идеальная хозяйка или машина для рождения детей. Мне нужна Даша — умная, самостоятельная, сильная.
Галина Петровна сидела прямо, сжав губы.
— Она тебя изменила. Настроила против меня.
— Нет, мам. Она вообще ничего не говорила. Больше того — она терпела твои выпады всю неделю. А вчера специально пригласила своих родителей, чтобы я увидел ситуацию со стороны. И знаешь что? Я увидел. Увидел, как ты пытаешься разрушить мой брак, потому что не можешь меня отпустить.
— Я хочу тебе добра!
— Я знаю. Но твоё представление о добре и моё — разные вещи. Мам, тебе нужна своя жизнь. Свои интересы, может быть, новые отношения. Папа ушёл двадцать лет назад, а ты всё живёшь только мной. Это неправильно.
Галина Петровна молчала долго. Потом вдруг её плечи поникли, и она закрыла лицо руками.
— Я боюсь остаться одна, — прошептала она. — Боюсь, что ты меня забудешь, что я стану не нужна.
Павел обнял мать.
— Мам, ты никогда не будешь не нужна. Но быть нужной и контролировать каждый мой шаг — это разные вещи. Давай попробуем выстроить новые отношения. Ты остаёшься моей любимой мамой, но при этом уважаешь мою семью, мой выбор. А мы с Дашей всегда будем рады тебя видеть — в гостях, а не в качестве ревизора.
Галина Петровна подняла заплаканное лицо.
— Я… я попробую. Это трудно, Павлик. Ты был смыслом моей жизни столько лет.
— И остаёшься. Просто теперь не единственным смыслом. Мам, попробуй пожить для себя. Съезди в путешествие, запишись на курсы, найди хобби. Мир огромен, и в нём столько всего интересного кроме меня.
В дверях появилась Даша с подносом.
— Я приготовила чай. И… Галина Петровна, если хотите, можете остаться ещё на пару дней. Но на этот раз как гость, а не как… ревизор.
Свекровь посмотрела на неё с удивлением.
— После всего, что я наговорила?
— Вы мама моего мужа. И вы останетесь ею всегда. Давайте попробуем начать заново. Без претензий и попыток переделать друг друга.
Галина Петровна кивнула, вытирая слёзы.
— Я… я попробую. Честно попробую.
Она осталась ещё на три дня. И эти три дня были совсем другими. Никаких критических замечаний, никаких сравнений с мифической идеальной женой. Галина Петровна даже помогла Даше приготовить праздничный ужин, и они впервые нормально поговорили — не как свекровь и невестка, а как две женщины.
Перед отъездом Галина Петровна обняла Дашу — впервые за три года по-настоящему тепло и искренне.
— Береги его, — прошептала она.
— Буду, — пообещала Даша. — А вы берегите себя. И помните — вы всегда можете к нам приехать. Но предупредите заранее, хорошо?
Свекровь рассмеялась сквозь слёзы.
— Обязательно предупрежу. И… спасибо тебе. За терпение. И за то, что открыла Павлику глаза. И мне заодно.
После её отъезда квартира показалась непривычно тихой и просторной. Павел и Даша сидели на диване, обнявшись.
— Знаешь, — сказал Павел, — мама была права в одном. Эти шторы действительно не очень.
Даша ударила его подушкой, и они оба рассмеялись.
— Но выберем новые мы вместе, — добавил он. — Без мамы, без родителей. Только ты и я.
— Только ты и я, — согласилась Даша.
Через месяц пришло сообщение от Галины Петровны. Она записалась на курсы итальянского языка и планировала поездку в Рим с группой. На приложенной фотографии она улыбалась, окружённая новыми знакомыми. Выглядела она счастливой и помолодевшей.
— Смотри-ка, — сказал Павел, — а ведь у неё получается.
— У неё сильный характер, — ответила Даша. — Просто нужно было направить эту силу в правильное русло.
Через полгода, когда Галина Петровна приехала в гости (предупредив за две недели), она привезла подарки из Италии и массу впечатлений. За ужином она рассказывала о своих приключениях, о новых друзьях, о планах поехать в Испанию.
— А знаете, — сказала она под конец вечера, — там в нашей группе есть один интересный мужчина. Вдовец, очень интеллигентный. Мы с ним много общались.
Павел чуть не подавился чаем.
— Мам! Ты что, встречаешься с кем-то?
— Пока просто дружим. Но кто знает? — она подмигнула. — Жизнь полна сюрпризов.
Когда она ушла спать, Павел всё ещё сидел в шоке.
— Моя мама. Встречается. С мужчиной. Даш, это вообще законно?
Даша рассмеялась и обняла его.
— Твоей маме пятьдесят пять, а не сто пятьдесят пять. Почему бы и нет? Может, если у неё появится своя личная жизнь, она окончательно перестанет лезть в нашу.
— Дай бог, — вздохнул Павел. — Хотя знаешь что? Я рад за неё. Правда рад. Она заслуживает быть счастливой.
— Как и мы все, — согласилась Даша.
Жизнь потихоньку налаживалась. Галина Петровна приезжала в гости раз в два месяца, как и раньше, но теперь это были именно визиты любящей мамы и свекрови, а не инспекционные рейды. Она больше не пыталась переделать их быт, не критиковала Дашу и не приводила в пример идеальных невест. Вместо этого она делилась своими новостями, расспрашивала об их жизни и искренне радовалась их успехам.
А через год, когда Даша объявила, что беременна, Галина Петровна расплакалась от счастья. Но даже тогда она удержалась от советов и нравоучений, только спросила:
— Чем могу помочь?
И это было лучшее, что она могла сказать.
Значит, живём у вас, пока не передумаем, — объявил двоюродный брат