— Марина, милая, я же просила не трогать документы в моём шкафу! — голос свекрови прозвучал за спиной так неожиданно, что папка с бумагами выскользнула из рук и рассыпалась по полу.
Марина замерла посреди спальни свекрови, глядя на разбросанные по ковру документы. Среди них отчётливо виднелась её собственная фотография на паспорте и какие-то банковские выписки с её именем. Сердце забилось быстрее. Она искала всего лишь старые фотоальбомы для семейного вечера, а нашла нечто совершенно иное.
Галина Петровна стояла в дверном проёме, и на её обычно приветливом лице мелькнуло выражение, которое Марина увидела впервые за пять лет замужества. Это был холодный, расчётливый взгляд хищника, поймавшего добычу на своей территории. Но уже через секунду маска заботливой матери вернулась на место.
— Ох, ну что же ты такая неуклюжая! Давай я помогу собрать, — свекровь опустилась на колени, быстро сгребая документы в папку. Её движения были чёткими, отработанными, словно она не раз репетировала эту сцену.
Марина тоже присела, пытаясь разглядеть, что именно свекровь так старательно прячет. Её пальцы коснулись края одной из бумаг — это был договор займа на крупную сумму, оформленный на её имя. Дата стояла прошлогодняя, но Марина впервые видела этот документ.
— Это что? — её голос дрогнул. — Галина Петровна, что это за заём на моё имя?
Свекровь выхватила бумагу из её рук с неожиданной резкостью.
— Ничего особенного, дорогая. Просто технические документы. Знаешь, как сейчас сложно с оформлением недвижимости. Приходится использовать разные схемы. Твой Андрюша всё знает, не переживай.
Упоминание мужа заставило Марину вздрогнуть. Андрей знает? Её любящий, заботливый муж знает о каких-то финансовых махинациях с её документами и молчит?
— Я хочу поговорить с Андреем, — Марина поднялась, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
— Конечно, милая, конечно, — Галина Петровна тоже встала, аккуратно прижимая папку к груди. — Только не накручивай себя. Мы же семья. Всё, что мы делаем — для общего блага. Ты же доверяешь своему мужу?
В этом вопросе была ловушка, и Марина это почувствовала. Пять лет она жила в этой квартире, пять лет считала Галину Петровну образцовой свекровью — всегда улыбчивой, готовой помочь, никогда не лезущей в их с Андреем отношения. Теперь эта идеальная картинка дала трещину.
Андрей вернулся с работы поздно. Марина ждала его в гостиной, документы, которые ей удалось сфотографировать, пока свекровь отвлеклась на телефонный звонок, светились на экране планшета. Чем больше она вчитывалась, тем страшнее становилось. Кредиты, займы, поручительства — всё на её имя, всё без её ведома.
— Привет, солнышко, — Андрей наклонился поцеловать её, но Марина отстранилась.
— Нам нужно поговорить.
Его лицо сразу стало настороженным. Он бросил быстрый взгляд в сторону комнаты матери.
— Мама дома?
— Спит уже. Андрей, что это? — она развернула планшет к нему.
Он едва взглянул на экран и сразу отвёл глаза.
— Марин, это сложно объяснить…
— Попробуй.
Андрей сел рядом, потёр лицо руками. В его жесте читалась такая усталость, словно он нёс этот груз годами.
— Когда умер отец, оказалось, что у него были долги. Большие долги. Мама… она нашла способ их покрыть, не продавая квартиру. Это наш единственный дом, Марин. Где бы мы жили?
— И этот способ — оформлять кредиты на меня без моего ведома?
— Она сказала, что это временно. Что как только она получит наследство от тёти Веры, всё закроет.
Марина смотрела на мужа и не узнавала его. Где тот решительный мужчина, который пять лет назад клялся ей в вечной любви и защите? Перед ней сидел испуганный мальчик, прячущийся за материнской юбкой.
— Тётя Вера умерла два года назад, — медленно произнесла она. — Я помню, мы ездили на похороны.
Андрей молчал.
— Андрей, она получила наследство?
— Получила, — его голос был едва слышен.
— И?
— Были другие долги. Потом ещё. Мама говорит, что скоро всё наладится.
Марина встала. Ноги едва держали, но она заставила себя выпрямиться.
— То есть два года твоя мать использует мои документы для получения кредитов, а ты молчишь?
— Это не так просто! Ты не понимаешь! Она моя мать!
— А я твоя жена! Или это ничего не значит?
Из коридора послышались шаги. Галина Петровна появилась в дверном проёме в халате, с растрёпанными волосами, изображая, что только что проснулась. Но Марина заметила, что тапочки на её ногах были аккуратно надеты, а не наспех натянуты, как бывает, когда действительно вскакиваешь с постели.
— Дети, что за крики? Соседи же услышат.
— Галина Петровна, — Марина повернулась к ней, стараясь говорить спокойно. — Объясните мне, пожалуйста, почему на моё имя оформлены кредиты, о которых я не знала?
Свекровь всплеснула руками.
— Ах, Мариночка! Я же хотела тебя поберечь! Ты такая впечатлительная, я боялась, что будешь переживать. Это всё временные трудности. Я всё улажу, вот увидишь.
— Вы два года говорите, что уладите.
— Милая, а разве тебе плохо живётся? Разве тебе в чём-то отказывают? Ты живёшь в прекрасной квартире в центре города, Андрюша тебя любит. О чём переживать?
В её голосе была такая уверенность, такое спокойствие, словно она говорила о погоде, а не о финансовых махинациях.
— Я переживаю о том, что на мне висят долги, о которых я не знала!
— Ну какие долги, милая? Это же семейные деньги. Мы их тратим на семью. Вот, кстати, я как раз хотела обсудить. Моя подруга продаёт дачу, очень выгодно. Если мы сейчас возьмём ещё один небольшой кредит…
— Нет! — Марина повысила голос. — Никаких больше кредитов!
Галина Петровна посмотрела на сына.
— Андрюша, объясни жене, как важна для нас эта дача. Ты же сам говорил, что хочешь, чтобы наши будущие дети проводили лето на свежем воздухе.
Марина увидела, как Андрей сжался под взглядом матери. Она знала этот приём — упоминание будущих детей всегда действовало на него безотказно. Они три года пытались завести ребёнка, и эта тема была их болевой точкой.
— Мам, может, не сейчас… — начал он неуверенно.
— Как не сейчас? Цены растут каждый день! Упустим эту возможность — потом локти кусать будем. Марина же умная девочка, она понимает.
И тут Марина поняла главное. Она поняла, что эта женщина будет продолжать использовать её имя, её документы, её будущее, пока не высосет всё до капли. И Андрей не остановит мать. Никогда не остановит.
— Я завтра же иду в банк и блокирую все операции, — твёрдо сказала она.
В комнате повисла тишина. Галина Петровна медленно опустилась в кресло.
— Ах, вот как. Значит, пять лет живёшь в моём доме, ешь мой хлеб, а теперь решила показать характер? Андрюша, твоя жена, кажется, забыла, кто тут хозяйка.
— Я не забыла. Просто я больше не позволю использовать себя.
— Использовать? — голос свекрови стал ледяным. — Да я тебя из той дыры вытащила, где ты с мамашей своей в однушке ютилась! Дала тебе дом, семью, положение! А ты теперь права качаешь?
— Мам! — Андрей попытался вмешаться, но обе женщины проигнорировали его.
— Вы дали мне кредиты на два миллиона рублей!
— Которые пошли на эту семью! На тебя в том числе! Или ты думаешь, ремонт в вашей комнате сам себя оплатил? А твоя шуба? А поездка в Турцию?
Марина задохнулась. Она действительно не задумывалась, откуда берутся деньги. Андрей зарабатывал средне, но они жили хорошо. Она списывала это на помощь свекрови, на её пенсию и какие-то накопления. Оказывается, она тратила кредиты, взятые на своё же имя.
— Я… я не знала…
— Конечно, не знала! Тебе было удобно не знать! А теперь, когда узнала, решила праведницу из себя строить?
Андрей сидел между ними, переводя взгляд с матери на жену. Марина ждала, что он что-то скажет, хоть что-то, но он молчал. И в этом молчании был приговор их браку.
— Я ухожу, — тихо сказала она.
— Куда это? — фыркнула Галина Петровна. — К мамочке в однушку? Или снимать будешь? На какие деньги, интересно? С твоей зарплатой библиотекаря?
Это был удар ниже пояса. Марина действительно работала в библиотеке, и её зарплата была смешной по московским меркам. Но она любила свою работу, гордилась ею.
— Я справлюсь.
— Марин, не уходи, — Андрей наконец подал голос. — Давай всё обсудим спокойно.
— Что обсуждать, Андрей? То, что ты два года знал и молчал? То, что твоя мать сделала из меня должницу? То, что ты всегда будешь на её стороне?
Он опустил голову.
— Она моя мать…
— А я никто, да?
На следующее утро Марина начала собирать вещи. Галина Петровна демонстративно её игнорировала, проходя мимо с высоко поднятой головой. Андрей ушёл на работу раньше обычного, не попрощавшись.
Складывая одежду в чемодан, Марина наткнулась на свадебное фото. Они с Андреем такие счастливые, такие влюблённые. Галина Петровна на заднем плане улыбается, благословляя молодых. Теперь эта улыбка казалась оскалом.
Телефон зазвонил. Незнакомый номер.
— Марина Сергеевна? Это из банка. У нас есть информация о просрочке по вашему кредиту.
— По какому кредиту? — сердце ухнуло вниз.
— Вы брали потребительский кредит месяц назад. Вчера был срок платежа, но оплата не поступила.
Месяц назад. Она точно ничего не оформляла месяц назад.
— Я сейчас приеду, — бросила она и побежала одеваться.
В банке её ждал неприятный сюрприз. Кредит действительно был оформлен на её имя, и подпись стояла похожая. Но Марина точно знала, что не подписывала эти документы.
— Это подделка, — твёрдо сказала она менеджеру. — Я требую провести экспертизу.
— Конечно, это ваше право. Но учтите, что на время проверки кредит всё равно будет числиться за вами. И просрочки будут начисляться.
Из банка Марина поехала прямиком к юристу. Пожилой адвокат, выслушав её историю, покачал головой.
— Доказать подделку будет сложно. Особенно если ваш муж будет свидетельствовать против вас.
— Он не будет… — начала Марина и осеклась. Будет. Конечно, будет. Мать попросит, и он сделает всё, что она скажет.
— Что вы мне посоветуете?
— Для начала блокируйте все возможности взять кредиты на ваше имя. Подайте заявление в полицию о мошенничестве. И… готовьтесь к долгой борьбе.
Вечером Марина вернулась за вещами. Квартира казалась пустой, но она знала, что Галина Петровна дома — из кухни доносился запах её любимых котлет.
В спальне её ждал Андрей. Он сидел на кровати, держа в руках её чемодан.
— Не уходи.
— Андрей, твоя мать оформила на меня ещё один кредит месяц назад. Я подала заявление в полицию.
Он побледнел.
— Ты что, с ума сошла? Это же мама! Её могут посадить!
— А меня могут сделать банкротом! Или это не важно?
— Марина, забери заявление. Я прошу тебя. Мы всё решим по-другому.
— Как? Как ты решишь? Ты два года не мог решить!
— Я поговорю с ней. Обещаю. Она больше не будет брать кредиты.
— Поздно, Андрей. Слишком поздно.
Из коридора послышались торопливые шаги. Галина Петровна влетела в комнату. Её лицо было искажено яростью.
— Ты подала на меня в полицию?! После всего, что я для тебя сделала?!
— Вы сделали из меня должницу!
— Я сделала из тебя человека! Дала тебе дом, положение! А ты неблагодарная тварь!
— Мам! — Андрей попытался встать между ними, но Галина Петровна оттолкнула его.
— Молчи! Это ты во всём виноват! Привёл в дом эту нищенку! Я говорила тебе, не женись на ней! Говорила, найди нормальную девушку, из хорошей семьи, с квартирой! Но нет, ты влюбился!
Слова свекрови били больнее пощёчин. Марина смотрела на Андрея, ожидая, что он возразит, защитит их любовь. Но он молчал, опустив голову.
— Значит, так, — Галина Петровна взяла себя в руки. — Либо ты забираешь заявление и живёшь как раньше, либо убираешься вон. И развод. Андрей с тобой разведётся.
— Мам…
— Молчать! Ты сделаешь, как я сказала! Это мой дом, и я решаю, кто в нём живёт!
Марина взяла чемодан из рук онемевшего Андрея.
— Не нужен мне ваш развод. Я сама подам. И алименты на содержание потребую. С ваших кредитов.
Галина Петровна рассмеялась.
— Алименты? Ты что, беременна? Не смеши меня!
— Да. Беременна. Две недели.
В комнате повисла мёртвая тишина. Андрей поднял на неё глаза. В них была смесь шока, радости и ужаса.
— Марина… это правда?
— Правда. Я хотела сказать вчера, но… — она махнула рукой. — Теперь это не важно.
— Как не важно? Это же наш ребёнок!
— Которого ты не увидишь, если выберешь мать.
Галина Петровна опустилась на стул. Её контроль дал трещину. Внук. Она так мечтала о внуке. Но признать поражение она не могла.
— Если ты уйдёшь, мы подадим на определение отцовства. Отсудим ребёнка. С твоими долгами суд будет на нашей стороне.
— С моими долгами, которые вы на меня повесили? Посмотрим, что скажет суд, когда я предоставлю доказательства мошенничества.
— Каких ещё доказательства? — но в голосе свекрови появилась неуверенность.
— У меня есть записи ваших разговоров с Андреем. Где вы обсуждаете, как оформить очередной кредит на меня. И ваша подруга из банка, которая помогала с документами, уже даёт показания. Она испугалась уголовной ответственности.
Это был блеф. Никаких записей у Марины не было. Но Галина Петровна этого не знала. Она побледнела, схватилась за сердце.
— Андрюша… вода…
Андрей кинулся за водой. Марина воспользовалась моментом и вышла из комнаты. В прихожей она остановилась, глядя на семейные фотографии на стене. Пять лет жизни. Пять лет лжи.
Андрей догнал её у двери.
— Марина, постой! Это правда? Ребёнок?
— Правда.
— Тогда не уходи! Ради ребёнка! Я всё улажу, клянусь!
— Как ты уладишь, Андрей? Откажешься от матери? Выгонишь её из дома?
Он замялся. И в этом замешательстве был ответ.
— Я так и думала. Прощай, Андрей.
Она вышла из квартиры, не оглядываясь.
Год спустя.
Марина сидела в небольшой, но уютной съёмной квартире, укачивая трёхмесячного сына. Маленький Мишка мирно посапывал, причмокивая во сне. Она справилась. Нашла новую работу с нормальной зарплатой, выплатила часть долгов, остальные реструктуризировала. Галину Петровну суд обязал компенсировать ущерб, но она, конечно, объявила себя банкротом.
Андрей приходил несколько раз. Просил прощения, умолял вернуться. Говорил, что мать переехала к сестре в другой город. Но Марина знала — это временно. Галина Петровна вернётся, как только решит, что буря миновала. И всё начнётся сначала.
В дверь позвонили. Марина посмотрела в глазок. На площадке стояла Галина Петровна. Постаревшая, осунувшаяся, но всё такая же прямая.
— Марина, открой. Я одна.
— Чего вы хотите?
— Внука увидеть. Я же бабушка.
— Вы потеряли это право.
— Марина, я… я хочу извиниться.
Это было неожиданно. Галина Петровна никогда ни перед кем не извинялась.
— Я слушаю.
— Не через дверь же. Открой.
Марина подумала и открыла, но не пустила дальше порога.
— У вас пять минут.
Галина Петровна смотрела на спящего младенца с такой тоской, что Марина почти пожалела её. Почти.
— Он похож на Андрюшу в детстве, — тихо сказала свекровь.
— Четыре минуты.
— Марина, я… я была неправа. Я думала, что защищаю сына, оберегаю нашу семью. А разрушила всё.
— Вы разрушили мою жизнь ради своей выгоды.
— Нет! Не ради выгоды. Ради сына. Я хотела, чтобы у него было всё. Дом, семья, достаток. Я не думала, что…
— Что я человек? Что у меня есть права?
Галина Петровна опустила голову.
— Андрей пьёт. После вашего ухода. Я не могу его остановить. Он винит меня. И правильно делает.
— Это не моя проблема.
— Марина, вернись. Я уеду. Насовсем. Подпишу дарственную на квартиру на твоё имя. Только вернись к Андрею.
— Слишком поздно.
— Но ребёнку нужен отец!
— Ребёнку нужен трезвый, самостоятельный отец, а не маменькин сынок. Время вышло.
Она начала закрывать дверь, но Галина Петровна придержала её рукой.
— Я буду судиться за право видеться с внуком!
Марина посмотрела ей прямо в глаза.
— Попробуйте. У меня теперь есть хороший адвокат. И все документы о ваших махинациях. Удачи в суде.
Она закрыла дверь. За ней ещё долго слышались всхлипывания и шаги. Потом стало тихо.
Марина вернулась к сыну. Мишка открыл глазки и улыбнулся беззубой улыбкой. У него были глаза отца, но подбородок — её, упрямый и волевой.
— Ты у меня будешь настоящим мужчиной, — прошептала она. — Самостоятельным и сильным. Я научу тебя принимать решения и отвечать за них.
На столе зазвонил телефон. Номер Андрея. Она сбросила вызов и заблокировала номер. Некоторые мосты нужно сжигать дотла, чтобы не было соблазна вернуться.
Вечером пришла мама Марины. Она теперь часто помогала с Мишкой.
— Ну как ты, доченька?
— Нормально, мам. Галина Петровна приходила.
— И что хотела?
— Внука увидеть. Квартиру предлагала, только бы я к Андрею вернулась.
— А ты?
— А я отказалась.
Мама обняла её.
— Правильно сделала. Некоторые уроки слишком дорого стоят, чтобы их забывать.
— Знаешь, мам, я ей почти благодарна.
— За что?
— За то, что показала мне настоящее лицо Андрея. Если бы не эта история с кредитами, я бы прожила с ним всю жизнь, так и не узнав, что замужем за человеком, который не способен меня защитить.
— Всё к лучшему, доченька. Всё к лучшему.
Мишка в кроватке потянулся и заворковал. Марина взяла его на руки. Она потеряла мужа, дом, стабильность. Но обрела себя. И это стоило всех кредитов мира.
В окно заглянуло весеннее солнце, осветив маленькую квартирку. Это был не роскошный дом в центре, но это был её дом. Честный, настоящий, без долгов и обязательств перед токсичными родственниками.
Телефон снова зазвонил. Новый номер, но она знала, что это опять Андрей. Она выключила звук и положила телефон экраном вниз. Некоторые главы жизни нужно закрывать окончательно, без многоточий и возможности продолжения. Её новая глава только начиналась, и в ней не было места для слабых мужчин и их властных матерей.
Сноха решила устроить курорт на даче золовки, но не вышло