Пустая бархатная коробочка выпала из рук Марины на пол, и этот тихий стук показался ей громче грома. В ушах зашумело, перед глазами поплыли цветные круги. Она опустилась на край кровати, не в силах поверить в то, что только что увидела. Вернее, не увидела.
Изумрудное кольцо бабушки исчезло.
Последняя семейная реликвия, единственное, что осталось от её родных после продажи квартиры на оплату маминого лечения. Кольцо, которое передавалось в их семье через поколения. Которое мама, уже совсем слабая, сняла со своей исхудавшей руки и надела на её палец со словами: «Береги его, доченька. Это наша память».
Марина закрыла глаза, пытаясь восстановить последние дни. Когда она в последний раз видела кольцо? Позавчера. Точно позавчера утром она снимала его перед душем и убирала в заветную коробочку на верхней полке шкафа. Туда, где никто не должен был его найти. Никто, кроме…
В дверях появилась полная фигура свекрови. Валентина Петровна стояла, опершись на косяк, и с интересом разглядывала невестку.
— Маринка, ты чего это на полу сидишь? Заболела?
Марина подняла на неё глаза. В груди всё сжалось от предчувствия беды.
— Мам, вы не видели мою коробочку? Бархатную, синюю?
Свекровь пожала плечами с таким безразличием, будто речь шла о потерянной резинке для волос.
— А, эту? Так я её взяла. И что?
Марина почувствовала, как кровь отливает от лица.
— Как взяли? Зачем?
— Ну как зачем? — Валентина Петровна прошла в комнату и уселась в кресло у окна. — Мне для Светки понадобилось. Ты же знаешь, у неё свадьба через месяц. Надо было срочно на платье добавить, а денег не хватало.
Светка — золовка Марины, любимая дочка свекрови, которая в свои тридцать пять выходила замуж в четвёртый раз.
— Вы… вы продали кольцо? — голос Марины дрогнул.
— Ну да, продала. Чего ему без дела лежать? Ты же его всё равно не носишь.
Марина встала. Ноги подкашивались, но она заставила себя выпрямиться.
— Это было кольцо моей бабушки! Единственная память о маме! Как вы могли?!
Свекровь поморщилась, словно от головной боли.
— Ой, не кричи ты так. Подумаешь, колечко какое-то старое. Светке важнее. Она же моя дочь, кровиночка. А ты… — она сделала паузу, окидывая невестку оценивающим взглядом, — ты нам кто? Пришлая. Три года живёшь тут, а толку от тебя…
— Толку? — Марина не могла поверить своим ушам. — Я работаю с утра до ночи! Я содержу эту квартиру! Плачу за коммуналку, покупаю продукты, готовлю, убираю!
— Ну и что? — свекровь махнула рукой. — Это твоя обязанность. Ты за моего сына замуж вышла, вот и обеспечивай семью. А то развела тут… Бабушкино кольцо ей, видите ли, жалко. Для родной дочери что, жалко?
Марина повернулась к двери. На пороге стоял Игорь, её муж. Он явно слышал весь разговор, но молчал, переминаясь с ноги на ногу.
— Игорь, — Марина подошла к нему, — твоя мама продала кольцо моей бабушки. Единственную память о моих родителях. Без спроса взяла и продала.
Игорь отвёл глаза.
— Марин, ну… Светке правда нужно было. Свадьба же.
— Ты знал? — её голос стал тихим, почти шёпотом. — Ты знал и молчал?
— Мам сказала, что ты сама разрешила…
— И ты поверил? Поверил, что я отдам последнюю память о маме на очередную свадьбу твоей сестры?
Валентина Петровна встала с кресла, подошла к ним.
— Хватит тут сцены устраивать. Что сделано, то сделано. И вообще, раз ты такая обиженная, собирай манатки и катись к своей маме… А, точно, забыла — некуда тебе идти. Нет у тебя больше мамы. И квартиры нет. Так что сиди тихо и не рыпайся.
Эти слова ударили больнее пощёчины. Марина пошатнулась. Игорь молча смотрел в пол.
— Игорь, — Марина повернулась к мужу, — скажи хоть что-нибудь. Это же воровство!
— Марин, ну что ты… Мама не чужой человек. Какое воровство? Мы же семья.
— Семья? — Марина рассмеялась. Смех вышел горьким, надрывным. — Семья, где у меня отбирают последнее и говорят молчать, потому что мне некуда идти?
— Вот именно, — кивнула свекровь. — Некуда. Так что нечего тут права качать. Живи и радуйся, что крыша над головой есть. А то мы с Игорьком и без тебя прекрасно справимся. Правда, сынок?
Игорь промолчал. Он стоял, ссутулившись, и разглядывал свои носки, как нашкодивший школьник.
Марина смотрела на них обоих — на самодовольную свекровь и безвольного мужа — и понимала, что больше не может. Не может жить в этом аду, где её унижают каждый день, где её чувства не значат ничего, где даже память о родителях становится разменной монетой.
— Знаете что? — она выпрямилась, глубоко вдохнула. — Вы правы. Мне действительно некуда идти. Была. Но знаете что ещё? Мне плевать. Я лучше буду снимать угол в общежитии, чем жить здесь ещё один день.
Свекровь фыркнула.
— Да кому ты нужна? Без образования, без профессии. Продавщица в магазине. Куда ты денешься?
— Куда угодно, — Марина прошла мимо них к шкафу, достала сумку. — Только не здесь.
Она начала складывать вещи. Немного — пара джинсов, несколько футболок, нижнее бельё. За три года она почти ничего себе не покупала, все деньги уходили на дом.
— Марин, перестань, — Игорь наконец подал голос. — Куда ты пойдёшь-то? Не глупи.
— К Ленке поеду. Подруга приютит на первое время.
— Ага, к той разведёнке? — свекровь презрительно хмыкнула. — Она тебе мозги и промывает небось. Нормальная жена мужа не бросает.
— Нормальный муж за жену заступается, — парировала Марина, застёгивая сумку.
— Марин, ну хватит, — Игорь попытался взять её за руку, но она отдёрнулась. — Ну продала мама кольцо, ну и что? Куплю тебе новое.
— Новое? — Марина остановилась, посмотрела ему в глаза. — Игорь, ты хоть понимаешь, о чём говоришь? Это была память. Единственная вещь, которая связывала меня с семьёй. С настоящей семьёй, где меня любили и уважали.
— Мы тебя тоже любим…
— Нет, — она покачала головой. — Вы меня используете. Бесплатная прислуга, которой можно помыкать, потому что ей некуда деваться. Только вот что? Оказывается, деваться есть куда. Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
Она вышла из спальни. В прихожей надела куртку, сунула ноги в сапоги. Свекровь шла следом, продолжая что-то говорить про неблагодарность, про то, что приютили, обогрели. Игорь молча стоял в дверях.
— И не вздумай возвращаться! — крикнула Валентина Петровна, когда Марина открыла входную дверь. — Слышишь? Уйдёшь — назад не приму!
Марина обернулась. Посмотрела на них в последний раз — на женщину, которая отравляла ей жизнь три года, и на мужчину, который позволял это делать.
— Не волнуйтесь. Я и не собираюсь возвращаться.
Дверь захлопнулась. Марина стояла на лестничной площадке, сжимая ручку сумки. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди. Что она наделала? Куда теперь?
Телефон завибрировал в кармане. Лена, словно почувствовав.
«Как дела, подруга?»
Марина набрала ответ дрожащими пальцами:
«Лен, можно к тебе на пару дней? Я ушла от них.»
Ответ пришёл мгновенно:
«Наконец-то! Конечно, приезжай! Адрес помнишь?»
Марина улыбнулась сквозь слёзы. Да, ей есть куда идти. Есть люди, которым она небезразлична.
Спустившись на улицу, она вдохнула холодный весенний воздух. Пахло талым снегом и свежестью. Пахло свободой.
Через неделю Марина устроилась администратором в фитнес-центр. Платили немного, но ей хватало на съём комнаты и еду. Лена помогла с первым взносом, отмахнувшись от благодарностей: «Ты бы для меня то же сделала».
А через месяц случилось неожиданное. Марине позвонил незнакомый номер.
— Добрый день, это Марина Сергеевна? — спросил приятный мужской голос.
— Да, это я.
— Меня зовут Андрей Владимирович, я владелец антикварного магазина «Старинные вещи». Ко мне недавно приходила женщина, продала изумрудное кольцо. Очень красивое, старинной работы.
Сердце Марины замерло.
— И?
— Понимаете, я занимаюсь антиквариатом много лет. И когда вижу настоящую семейную реликвию, чувствую. Эта женщина… она врала. Говорила, что кольцо её, но я видел — врёт. Я навёл справки. Валентина Петровна Кузнецова — это ваша свекровь?
— Была свекровью, — поправила Марина.
— Понятно. Так вот, кольцо у меня. Я не стал его выставлять на продажу. Чувствовал, что история нечистая. Если хотите его выкупить…
— Сколько? — перебила Марина, хотя знала, что денег не хватит.
— Я отдам за ту же сумму, что заплатил вашей… бывшей свекрови. Три тысячи.
Марина опустилась на стул. Три тысячи. За бабушкино кольцо с изумрудом, которое стоило в десятки раз больше.
— Она продала его за три тысячи?
— Да. Торговалась, просила больше, но я сказал, что это максимум, что могу дать за «старую безделушку», как она выразилась.
Марина рассмеялась. Даже не зная настоящей цены, свекровь умудрилась продешевить.
— Я… я заберу его. Обязательно. Только мне нужно время, чтобы накопить.
— Я подожду, — мягко сказал Андрей Владимирович. — Кольцо никуда не денется. Приходите в магазин, когда будете готовы. Адрес вышлю сообщением.
Марина копила два месяца. Отказывала себе во всём, питалась дошираком и хлебом, но копила. И вот, наконец, держала в руках заветную коробочку.
— Знаете, — сказал Андрей Владимирович, упаковывая покупку, — я много повидал в своей жизни. Но такие истории всегда трогают. Хорошо, когда вещи возвращаются к настоящим владельцам.
Марина вышла из магазина, прижимая к груди коробочку. На душе было легко и спокойно впервые за долгие месяцы. Она достала телефон, чтобы вызвать такси, и увидела сообщение от неизвестного номера.
«Марина, это Игорь. Новый номер. Мама не знает, что пишу. Как ты?»
Она смотрела на экран несколько секунд, потом нажала «удалить». Некоторые мосты лучше сжигать дотла.
Вечером того же дня Марина сидела в своей маленькой съёмной комнате, разглядывая кольцо. Изумруд поблёскивал в свете настольной лампы, переливаясь зелёными искрами. Она вспомнила мамины руки, тонкие, с длинными пальцами пианистки. Вспомнила, как мама носила это кольцо на безымянном пальце правой руки, поправляла его, когда волновалась.
Телефон зазвонил. Лена.
— Ну что, забрала сокровище?
— Забрала. Лен, спасибо тебе за всё.
— Да брось. Слушай, у меня тут новость. Помнишь, я говорила про ту вакансию в нашей фирме? Офис-менеджер?
— Помню, но я же без опыта…
— Начальница согласна взять без опыта. Я за тебя поручилась. Зарплата в два раза больше, чем у тебя сейчас, плюс соцпакет. Придёшь на собеседование?
Марина смотрела на кольцо, и ей казалось, что мама улыбается откуда-то сверху.
— Приду. Обязательно приду.
Прошёл год. Марина сидела в уютной кофейне, потягивая капучино и проверяя рабочую почту. Жизнь наладилась. Работа в офисе оказалась ей по душе, начальство ценило её ответственность и трудолюбие. Она снимала небольшую, но свою квартиру, купила новую мебель, даже на отпуск отложила.
За соседним столиком кто-то кашлянул. Марина подняла глаза и обомлела. Перед ней стояла Валентина Петровна. Постаревшая, осунувшаяся, в поношенной куртке.
— Марина, — свекровь неуверенно улыбнулась. — Как ты… как поживаешь?
— Здравствуйте, Валентина Петровна. Живу хорошо, спасибо.
Пауза повисла между ними тяжёлым грузом. Свекровь теребила ремешок сумки.
— Слушай, я… я хотела поговорить. Может, присядешь на минутку?
Марина хотела отказаться, но что-то в лице женщины заставило её кивнуть. Свекровь села напротив, заказала чай.
— Игорь ушёл, — выпалила она. — Месяц назад. К какой-то молоденькой перебрался. Говорит, устал от маминой опеки.
Марина молчала. Она не испытывала ни злорадства, ни жалости. Просто усталое безразличие.
— Светка тоже… после свадьбы той уехала с мужем в другой город. Звонит раз в месяц, и то если не забудет.
— Мне жаль, — сказала Марина, и это была правда. Ей было жаль эту женщину, которая оттолкнула всех, кто мог бы её любить.
— Я… я хотела извиниться. За кольцо. Я не знала, что оно так дорого тебе. Думала, просто побрякушка.
Марина покачала головой.
— Дело не в стоимости, Валентина Петровна. Дело в памяти. В уважении. В том, что нельзя брать чужое без спроса.
— Да, я… я теперь понимаю. Поздно, но понимаю.
Они помолчали. Свекровь допила чай, поднялась.
— Ну, я пойду. Спасибо, что выслушала.
— Валентина Петровна, — окликнула её Марина. — А что с квартирой? Как вы одна справляетесь?
Женщина горько усмехнулась.
— Никак. Продаю. Куплю что-нибудь поменьше, однушку. Одной-то много не надо.
Она ушла, сгорбленная, постаревшая. Марина смотрела ей вслед и думала о том, как странно устроена жизнь. Человек, который отнял у неё последнее, сам остался ни с чем. А она, потеряв всё, обрела себя.
Телефон пиликнул. Сообщение от Андрея Владимировича, того самого антиквара. За год они подружились, иногда переписывались.
«Марина, добрый день! У меня в магазине распродажа винтажных украшений. Может, заглянете? Буду рад увидеть.»
Марина улыбнулась. А почему бы и нет? Она допила кофе и пошла к выходу. На безымянном пальце правой руки поблёскивал изумруд — зелёный, как первая трава, как надежда, как новая жизнь.
В магазине было уютно. Пахло старым деревом и ванилью. Андрей Владимирович обрадовался её приходу, начал показывать новые поступления. Марина слушала его рассказы об истории каждой вещи и думала о том, что у неё тоже есть история. История о потере и обретении, о предательстве и прощении, о том, что иногда нужно потерять всё, чтобы найти себя.
— Кстати, — сказал Андрей Владимирович, — помните ту женщину, что продала мне ваше кольцо? Она недавно приходила. Принесла ещё какие-то украшения. Но я не стал брать. Чувствую, когда вещи с нечистой историей.
— Правильно сделали, — кивнула Марина.
— Знаете, я много лет работаю с антиквариатом. И заметил одну закономерность. Вещи, которые отнимают силой или обманом, счастья не приносят. А те, что достаются по праву, с любовью, — они словно талисманы становятся.
Марина коснулась кольца. Тепло металла отозвалось теплом в груди.
— Да, — сказала она. — Я тоже так думаю.
Она вышла из магазина с лёгким сердцем. Весеннее солнце слепило глаза, воздух пах черёмухой и свободой. Где-то там, в прошлой жизни, остались обиды, унижения, предательство. А здесь, в настоящем, была она — Марина, хозяйка своей судьбы.
Телефон зазвонил. Лена.
— Маринка, у нас тут корпоратив намечается. Придёшь?
— Конечно приду.
— Отлично! И знаешь что? Надень своё кольцо. Оно тебе так идёт!
Марина рассмеялась.
— Обязательно надену.
Она шла по улице, и прохожие оборачивались. Не потому что она была особенно красива или нарядно одета. Просто от неё исходило то особое сияние, которое бывает у людей, нашедших себя. У людей, которые знают себе цену и никому не позволят эту цену занизить.
Вы мне когда нибудь поможете? Всё всегда для Олечки. Я сильно устала, — жаловалась со слезами Нина матери