— Я больше не могу здесь находиться, Андрей! Либо твоя мать уезжает, либо я с Сашенькой! — Татьяна стояла посреди гостиной с чемоданом в руке, а на её щеках блестели слёзы от обиды и усталости.
Андрей замер в дверях, не веря своим глазам. Его жена, всегда спокойная и терпеливая Таня, стояла готовая уйти из дома. Рядом с ней их пятилетняя дочка Сашенька прижимала к себе любимую куклу и испуганно смотрела то на маму, то на папу.
— Танюш, ну что ты такое говоришь? Давай сядем, поговорим спокойно, — Андрей попытался подойти к жене, но та отступила на шаг назад.
— Спокойно? Три года я спокойно терпела! Три года твоя мать превращает мою жизнь в кошмар, а ты делаешь вид, что ничего не происходит! — голос Татьяны дрожал от сдерживаемых эмоций.
В этот момент из кухни вышла Валентина Петровна — свекровь Татьяны. Женщина шестидесяти лет, всегда идеально причёсанная и одетая, с холодным взглядом серых глаз.
— Что за крики на весь дом? — спросила она, окидывая невестку презрительным взглядом. — Опять истерики устраиваешь?
— Мама, пожалуйста, не вмешивайся, — попросил Андрей, но его голос прозвучал неуверенно.
— Как это не вмешиваться? Это мой дом, между прочим! — возмутилась свекровь. — И я имею право знать, что происходит под моей крышей!
Татьяна горько усмехнулась. Вот оно — главное яблоко раздора. Этот дом. Большая четырёхкомнатная квартира в центре города, которую Валентина Петровна получила в наследство от своего отца пять лет назад. Когда Андрей женился на Татьяне, свекровь великодушно предложила им жить все вместе — «одной семьёй», как она говорила.
Первое время всё было более-менее нормально. Валентина Петровна держалась на расстоянии, позволяя молодым обустраивать свой быт. Но после рождения Сашеньки всё изменилось.
— Твой дом? — Татьяна повернулась к свекрови. — Вот именно! Ты не даёшь забыть об этом ни на минуту! Каждый день я слышу: «В моём доме так не делают», «В моём доме я решаю», «Не нравится — ищите своё жильё»!
— А что, неправда? — Валентина Петровна подняла подбородок. — Или ты забыла, кто вас приютил, когда вы после свадьбы жить негде было? Кто помогал с ребёнком, когда ты на работу выскочила через три месяца после родов?
— Помогала? — Татьяна даже рассмеялась от возмущения. — Ты называешь помощью то, что делала? Ты переодевала Сашу в другую одежду, как только я уходила! Выбрасывала еду, которую я готовила, потому что она «неправильная»! Рассказывала ребёнку, что мама плохая, что только бабушка её по-настоящему любит!
— Я никогда такого не говорила! — возмутилась свекровь, но её глаза бегали.
— Нет? А кто тогда научил мою дочь говорить: «Мама злая, а бабушка добрая»? Кто покупает ей подарки втайне от меня и говорит не рассказывать маме?
Андрей растерянно смотрел то на мать, то на жену. Он никогда не замечал этого. Или не хотел замечать?
— Мам, это правда? — тихо спросил он.
— Андрюша, ты же знаешь, как я люблю внучку! Я просто хочу, чтобы она росла правильно воспитанной! А твоя жена позволяет ей слишком многое! — Валентина Петровна перешла в наступление. — Вчера, например, разрешила ей рисовать красками прямо на кухонном столе! Представляешь?
— На клеёнке, которую я специально постелила! — возразила Татьяна. — И это был урок рисования, а не баловство!
— В моём детстве дети рисовали только за письменным столом! — отрезала свекровь.
— В твоём детстве многое было по-другому! Но сейчас другие времена!
— Вот именно! Сейчас невестки совсем обнаглели! Раньше старших уважали, а теперь…
— Уважение нужно заслужить! — выпалила Татьяна. — А не требовать его только потому, что ты старше!
Валентина Петровна побагровела от гнева.
— Андрей! Ты слышишь, как она со мной разговаривает? В моём собственном доме!
Андрей тяжело вздохнул. Он устал от этих вечных конфликтов, но не знал, как их решить. С одной стороны — мать, которая вырастила его одна, всем пожертвовала ради него. С другой — любимая жена, мать его ребёнка.
— Давайте все успокоимся, — предложил он. — Таня, поставь чемодан. Мама, давай пойдём на кухню, попьём чаю…
— Нет! — Татьяна решительно покачала головой. — Я больше не буду это терпеть! Вчера твоя мать зашла в нашу спальню, когда нас не было дома, и переставила всю мебель! Сказала, что так правильнее по фэн-шую!
— Я хотела как лучше! — оправдывалась свекровь. — Кровать стояла неправильно, поэтому вы и ссоритесь постоянно!
— Мы ссоримся из-за тебя! — крикнула Татьяна. — Из-за того, что ты лезешь в нашу жизнь! Контролируешь каждый наш шаг! Проверяешь мой телефон, читаешь переписку!
— Я случайно увидела! Телефон лежал на столе!
— В моей сумке! Закрытой на молнию!
Андрей удивлённо посмотрел на мать. Он не знал об этом.
— Мам, ты правда лазила в Танину сумку?
— Я искала ключи! — быстро нашлась с ответом Валентина Петровна. — Свои потеряла, думала, может, в её сумке запасные лежат!
— У тебя три комплекта ключей! — напомнила Татьяна. — И ты прекрасно знаешь, где они все лежат!
Сашенька, которая всё это время молча стояла рядом с мамой, вдруг заплакала.
— Мамочка, я не хочу никуда уезжать! Я хочу жить дома!
Татьяна присела перед дочкой и обняла её.
— Солнышко моё, мы обязательно будем жить дома. Просто… просто нам нужно немного побыть в другом месте.
— А папа с нами? — всхлипывала девочка.
Татьяна посмотрела на мужа. В её глазах была мольба и надежда.
— Андрей, я прошу тебя в последний раз. Давай снимем квартиру. Пусть небольшую, пусть на окраине, но свою! Где мы будем жить втроём, как настоящая семья!
— Танюш, но это же неразумно! — воскликнул Андрей. — У нас есть прекрасная квартира, зачем платить деньги за съёмное жильё?
— Затем, чтобы сохранить семью! — ответила Татьяна. — Или ты не понимаешь, что мы на грани развода?
Валентина Петровна театрально всплеснула руками.
— Вот! Вот она какая! Шантажом берёт! Разводом угрожает! Андрюша, я же говорила тебе, что она не пара тебе! Помнишь Олечку Сидорову? Вот та была девушка! Из хорошей семьи, воспитанная, а эта…
— Мама, хватит! — неожиданно резко оборвал её Андрей. — Не смей оскорблять мою жену!
Валентина Петровна изумлённо уставилась на сына. Он никогда не повышал на неё голос.
— Андрюша, ты… ты на меня кричишь? Из-за неё?
— Я не кричу, мама. Я просто прошу тебя прекратить. Таня — моя жена, мать моего ребёнка, и я люблю её.
— Но она же специально настраивает тебя против меня! — свекровь перешла на жалобный тон. — Я всю жизнь тебе посвятила! Одна тебя растила, во всём себе отказывала! А теперь ты готов выгнать родную мать из-за какой-то…
— Не продолжай, мама, — предупредил Андрей. — И никто тебя не выгоняет. Это мы уйдём.
Татьяна удивлённо посмотрела на мужа. Неужели он наконец-то принял решение?
— Что? — Валентина Петровна побледнела. — Ты… ты бросишь меня? Уйдёшь из родного дома?
— Мама, мне тридцать пять лет. Пора мне жить отдельно, своей семьёй. Это нормально.
— Нормально? — свекровь схватилась за сердце. — Бросить мать в старости — это нормально?
— Тебе шестьдесят лет, ты полна сил и здоровья. Какая старость? — возразил Андрей.
— Но я же одна останусь! Совсем одна в этой огромной квартире!
— Мы будем навещать тебя. Каждые выходные, если хочешь.
Валентина Петровна поняла, что теряет контроль над ситуацией. Нужно было срочно что-то предпринять.
— Хорошо, — неожиданно спокойно сказала она. — Уходите. Но Сашенька остаётся со мной.
— Что? — Татьяна вскочила. — С какой стати?
— А с такой, что я её бабушка и имею право на общение с внучкой. И суд мне это право предоставит, можете не сомневаться. У меня четырёхкомнатная квартира, а вы собираетесь ютиться где-то на съёмной однушке. Как вы думаете, кому суд отдаст предпочтение?
— Мама, ты с ума сошла? — Андрей не верил своим ушам. — Ты хочешь отнять у нас ребёнка?
— Я хочу, чтобы моя внучка росла в нормальных условиях, а не скиталась по съёмным углам! — отрезала свекровь.
— Ты не посмеешь! — Татьяна прижала к себе дочку.
— Это мы ещё посмотрим! У меня есть знакомые юристы, очень хорошие. И свидетели найдутся, которые подтвердят, что ты неадекватная мать. Вон, соседка тётя Люба вчера рассказывала, как ты на ребёнка кричала в подъезде!
— Я не кричала! Я строго сказала Саше, чтобы она не трогала грязные стены!
— А соседка по-другому расскажет. И не только она.
Татьяна с ужасом смотрела на свекровь. Эта женщина была готова на всё, лишь бы сохранить власть над сыном.
— Мам, прекрати, — тихо сказал Андрей. — Ты переходишь все границы.
— Я? — Валентина Петровна всплеснула руками. — Это я перехожу границы? Да я для вас всё делаю! Живите здесь, пользуйтесь всем! Но нет, вашей жене надо обязательно всё по-своему!
— Знаешь что, мама, — Андрей глубоко вздохнул. — Я кое-что тебе не сказал. Помнишь папиного друга, дядю Мишу? Того самого, который был юристом?
Валентина Петровна насторожилась.
— Ну помню. И что?
— А то, что перед смертью дедушка заходил к нему. Консультировался насчёт завещания.
Свекровь побледнела.
— Что ты несёшь? Какого ещё завещания?
— Того самого, которое ты якобы потеряла. Только ты его не потеряла, а уничтожила. Вот только дядя Миша сохранил копию. И нотариально заверенную, между прочим.
— Не может быть! — выдохнула Валентина Петровна.
— Может. И знаешь, что там написано? Что квартира завещана мне. Только мне. А тебе дедушка оставил право пожизненного проживания. Не более того.
Татьяна изумлённо смотрела на мужа. Он никогда не рассказывал ей об этом.
— Ты… ты всё это время знал? — прошептала свекровь.
— Узнал месяц назад. Дядя Миша позвонил, сказал, что совесть его мучает. Дедушка просил передать мне документы после твоей… ну, гораздо позже. Но дядя Миша решил, что я имею право знать правду.
— И что теперь? — Валентина Петровна опустилась на стул. — Ты выгонишь меня?
— Нет, мама. Я не такой, как ты. Но если ты ещё раз попытаешься манипулировать нами ребёнком или как-то ещё, я оформлю квартиру на себя и мы съедем. А ты будешь жить здесь одна. Совсем одна.
Свекровь молчала, переваривая услышанное. Татьяна тоже молчала, всё ещё не веря в происходящее.
— Я… я не знала, — наконец выдавила из себя Валентина Петровна. — Отец никогда не говорил…
— Он много чего не говорил. Например, то, что ты выжила из дома его вторую жену. Помнишь тётю Галю? Она прожила с дедушкой всего год после свадьбы, потому что ты превратила её жизнь в ад.
— Она была недостойна его!
— Она была прекрасной женщиной, которая любила дедушку и заботилась о нём. Но ты этого не вынесла. Как не выносишь сейчас Таню.
Валентина Петровна встала со стула.
— Я пойду к себе, — тихо сказала она и направилась к своей комнате.
— Мама, — окликнул её Андрей. — Я люблю тебя. Но я больше не позволю тебе разрушать мою семью. Выбор за тобой — либо ты принимаешь Таню и относишься к ней с уважением, либо мы съезжаем.
Свекровь остановилась, но не обернулась.
— Мне нужно подумать, — сказала она и ушла к себе.
Когда за ней закрылась дверь, Татьяна бросилась к мужу.
— Андрей, это правда? Про завещание?
— Правда. Прости, что не сказал раньше. Я надеялся решить всё мирно, без ультиматумов. Но мама не оставила мне выбора.
— Почему ты не воспользовался завещанием?
— Потому что она моя мать. Несмотря ни на что. Да, она сложный человек, но она вырастила меня, дала образование. Я не мог просто взять и заявить свои права на квартиру.
Татьяна обняла мужа.
— Ты хороший человек. Слишком хороший.
— Нет, я был слабаком. Позволял маме помыкать тобой, делал вид, что не замечаю. Прости меня.
— Папа, а мы правда никуда не уедем? — спросила Сашенька, которая всё это время тихо сидела на диване.
Андрей подошёл к дочке и взял её на руки.
— Мы останемся дома, солнышко. Все вместе.
— И бабушка тоже?
— И бабушка. Если она захочет.
Вечером того же дня Валентина Петровна вышла из своей комнаты. Она была бледная, но спокойная.
— Я всё обдумала, — сказала она, садясь напротив Татьяны и Андрея. — Вы правы. Я вела себя неправильно.
Татьяна удивлённо подняла брови. Она не ожидала услышать это от свекрови.
— Я просто… я боялась потерять сына. Когда он женился, мне казалось, что он больше не нужен мне. Что у него теперь есть ты, а я осталась никому не нужной старухой.
— Мама, ты не старуха, — мягко сказал Андрей. — И ты всегда будешь мне нужна. Но нужна как мама, а не как хозяйка моей жизни.
— Я понимаю. Теперь понимаю. Знаешь, когда ты сказал про тётю Галю… Я ведь правда выжила её. И до сих пор жалею об этом. Отец так и не простил мне этого. Наверное, поэтому и завещание…
— Дело не в завещании, мам. Дело в том, что ты повторяешь ту же ошибку.
— Да, — кивнула свекровь и повернулась к Татьяне. — Прости меня. Я знаю, ты хорошая жена и прекрасная мать. Просто мне было трудно это признать.
Татьяна не знала, что ответить. Слишком много обид накопилось за эти годы.
— Валентина Петровна, я готова начать всё сначала. Но только если вы действительно измените своё отношение. Не на словах, а на деле.
— Я постараюсь. Честно постараюсь. Но ты тоже пойми меня — мне шестьдесят лет, трудно меняться в таком возрасте. Наверное, я иногда буду срываться по привычке. Но обещаю, что буду работать над собой.
— А Сашенька? — спросила Татьяна. — Вы больше не будете настраивать её против меня?
— Не буду. Я была неправа. Ребёнок должен одинаково любить и маму, и бабушку.
Следующие несколько недель были непростыми. Валентина Петровна действительно старалась измениться, но старые привычки давали о себе знать. Иногда она начинала критиковать Татьяну, но тут же осекалась и извинялась. Иногда пыталась по-старому командовать, но быстро вспоминала о данном обещании.
Татьяна тоже старалась быть терпимее. Она понимала, что свекрови нелегко даётся эта перемена. И постепенно, шаг за шагом, они учились жить вместе по-новому.
Однажды, спустя два месяца после того памятного разговора, Татьяна готовила ужин, когда в кухню вошла Валентина Петровна.
— Таня, можно тебе помочь? — спросила она.
— Конечно, — улыбнулась невестка. — Можете салат порезать.
Они работали молча, каждая занятая своим делом. Потом свекровь вдруг сказала:
— Знаешь, а ты правильно готовишь эту запеканку. Я всегда делала по-другому, но твой способ лучше.
Татьяна удивлённо посмотрела на неё. Это был первый раз, когда Валентина Петровна похвалила её готовку.
— Спасибо, — сказала она.
— И ещё, — продолжила свекровь. — Я хочу извиниться за ту историю с мебелью в вашей спальне. Это было недопустимо с моей стороны. Я куплю вам новую кровать, какую вы сами выберете.
— Не нужно, Валентина Петровна. Мы сами купим, когда будет возможность.
— Нет, я настаиваю. Считайте это моим извинением за все те годы, что я отравляла вам жизнь.
Татьяна отложила нож и повернулась к свекрови.
— Валентина Петровна, давайте не будем больше вспоминать прошлое. Что было, то прошло. Давайте думать о будущем.
— Ты права, — кивнула свекровь. — Кстати, я тут подумала… Может, Сашеньку в художественную школу отдать? У неё явный талант к рисованию.
— Мы с Андреем тоже об этом думали. Но пока не решили.
— А давайте вместе съездим, посмотрим школы, поговорим с преподавателями?
— Давайте, — согласилась Татьяна.
В этот момент в кухню вбежала Сашенька.
— Мама, бабушка, смотрите, что я нарисовала!
Она протянула лист бумаги, на котором была изображена их семья — мама, папа, она сама и бабушка. Все держались за руки и улыбались.
— Это мы! — гордо объявила девочка. — Мы — семья!
Татьяна и Валентина Петровна переглянулись и улыбнулись друг другу. Да, они — семья. Непростая, со своими проблемами и конфликтами, но семья. И они научатся жить вместе, уважая и принимая друг друга.
Вечером, когда вся семья собралась за ужином, Андрей поднял бокал с соком.
— Я хочу произнести тост. За нашу семью. За то, чтобы мы всегда были вместе и поддерживали друг друга.
— За семью! — поддержали его женщины.
— За семью! — радостно крикнула Сашенька, поднимая свою чашку с молоком.
И в этот момент Татьяна поняла, что всё будет хорошо. Они справились с кризисом, прошли через испытания и стали только крепче. Конечно, впереди ещё будут трудности, но теперь она знала — они преодолеют их вместе.
Валентина Петровна тоже думала о будущем. Она поняла свои ошибки и была готова их исправить. Да, ей было нелегко признать, что она была неправа все эти годы. Но лучше поздно, чем никогда. У неё есть сын, невестка и внучка, которые готовы принять её такой, какая она есть, если она тоже научится принимать их.
А Андрей просто был счастлив. Его семья была вместе, и это было главное. Он больше не чувствовал себя разрываемым между матерью и женой. Теперь они все были одной командой, одной настоящей семьёй.
Мама сказала, чтобы я за уход ей 30 тысяч заплатил