— Подписывай быстрее, пока нотариус не передумала задерживаться! — свекровь буквально впихнула ручку в руку невестке, едва та переступила порог нотариальной конторы.
Елена остановилась посреди кабинета, ошарашенно глядя то на документы, то на довольную физиономию Галины Петровны, то на своего мужа Павла, который старательно избегал её взгляда.
— Что это за бумаги? — медленно спросила она, хотя уже начинала догадываться.
— Дарственная, милочка! Павлик дарит квартиру мне, всё законно и правильно! — свекровь сияла от удовольствия. — Нотариус ждёт, не задерживай людей!
Елена почувствовала, как земля уходит из-под ног. Та самая квартира, за которую они с Павлом выплачивали ипотеку последние три года. Квартира, в ремонт которой она вложила всё наследство от бабушки. Их семейное гнездо превращалось в собственность свекрови прямо у неё на глазах.
— Паша, что происходит? — она повернулась к мужу, надеясь увидеть хоть каплю поддержки в его глазах.
Но Павел лишь пожал плечами и отвернулся к окну.
— Лена, мама права. Так будет лучше для всех. Квартира оформлена на меня, и я имею право распоряжаться ею как захочу.
— Лучше для кого? — голос Елены дрогнул. — Мы же вместе платили! Каждый месяц я отдавала половину зарплаты на ипотеку!
— Никаких доказательств этому нет, — вмешалась свекровь, её голос стал жёстким. — Все платежи шли с карты Павлика. А твои деньги — это была плата за проживание, не более того.
Нотариус, пожилая женщина в строгом костюме, подняла глаза от бумаг.
— Молодые люди, у меня ещё есть дела сегодня. Вы определитесь — подписываем или нет?
— Мы подписываем! — быстро сказала Галина Петровна. — Павлик, ставь подпись!
Елена смотрела, как муж берёт ручку и склоняется над документами. Его рука не дрогнула, когда он выводил свою подпись. Три года совместной жизни, планы на будущее, разговоры о детях — всё рухнуло в один момент.
— Отлично! — свекровь потёрла руки. — Теперь, Елена, можешь собирать свои вещички. Даю тебе неделю на переезд.
— Что? — Елена не верила своим ушам. — Вы меня выгоняете?
— Я освобождаю свою квартиру от посторонних, — холодно ответила Галина Петровна. — Павлик переедет ко мне, а ты… Ну, у тебя же есть подруги, родственники? Найдёшь где жить.
Елена перевела взгляд на мужа. Павел по-прежнему молчал, разглядывая свои ботинки.
— Паша, ты же не позволишь… Мы же семья!
— Мама знает, что делает, — глухо ответил он. — Она всегда знает, как лучше.
В этот момент Елена поняла — никакой семьи у них не было. Был маменькин сынок, который так и не смог стать мужчиной, и его властная мать, которая не собиралась делить сына ни с кем.
— Знаете что, — Елена выпрямилась и посмотрела свекрови прямо в глаза. — Забирайте свою квартиру. И своего сына заодно. Но запомните мои слова — вы ещё пожалеете об этом.
— Угрожаешь? — свекровь прищурилась.
— Нет. Просто констатирую факт. Павел, надеюсь, ты будешь счастлив под маминой юбкой. До конца своих дней.
Елена развернулась и вышла из кабинета, не оглядываясь. За спиной она услышала торжествующий смех свекрови.
На улице Елена остановилась и глубоко вздохнула. Первый шок прошёл, уступая место холодной ярости. Три года её жизни, её деньги, её мечты — всё пошло прахом из-за жадности одной женщины и слабости одного мужчины.
Достав телефон, она набрала номер лучшей подруги Марины.
— Маринка, помнишь, ты говорила про того адвоката, который выиграл дело твоей сестры? Мне срочно нужен его номер.
Следующие дни прошли как в тумане. Елена собрала вещи и переехала к родителям, которые жили в соседнем районе. Мать плакала, отец грозился поговорить с Павлом по-мужски, но Елена их остановила.
— Не надо. Я сама со всем разберусь.
Адвокат, Игорь Сергеевич, оказался дотошным мужчиной средних лет с цепким взглядом.
— Так, давайте по порядку, — сказал он, раскладывая документы на столе. — У вас есть чеки, квитанции, любые доказательства того, что вы участвовали в выплате ипотеки?
— У меня есть выписки с карты, где видны ежемесячные переводы Павлу. Всегда одна и та же сумма, ровно половина ипотечного платежа.
— Отлично. А ремонт? Говорите, вложили наследство?
— Да, около миллиона рублей. Есть договоры с бригадами, чеки из строительных магазинов, всё на моё имя.
Адвокат кивнул, делая пометки в блокноте.
— А как оформлен ваш брак? Есть брачный договор?
— Нет, обычная регистрация в загсе. Галина Петровна тогда настаивала на договоре, но Павел отказался. Сказал, что мы семья и нам это не нужно.
— Иронично, — усмехнулся Игорь Сергеевич. — Что ж, это нам на руку. Квартира куплена в браке?
— Да, через полгода после свадьбы.
— Значит, это совместно нажитое имущество. И не важно, на кого оформлено. Дарственная, которую подписал ваш муж, может быть оспорена. Более того, если докажем, что вы вкладывали личные средства в улучшение жилищных условий, можете претендовать на компенсацию.
Елена почувствовала проблеск надежды.
— То есть шанс есть?
— Шанс есть всегда. Но готовьтесь к долгой борьбе. И к грязи, которую на вас польют. Свекровь у вас, судя по всему, дама решительная.
Елена не ошиблась в своих ожиданиях. Когда Галина Петровна получила повестку в суд, она пришла в бешенство. Павел звонил Елене по десять раз в день, то умоляя забрать иск, то угрожая, то плача в трубку.
— Лена, ну зачем ты это делаешь? Мы же мирно разошлись!
— Мирно? Твоя мать выгнала меня из собственного дома!
— Это не твой дом! Мама объяснила — ты просто снимала комнату!
— Павел, ты сам-то веришь в эту чушь? Мы были мужем и женой! Строили планы, хотели детей!
— Мама говорит, что дети — это потом. Сначала надо встать на ноги.
— Твоей маме пятьдесят восемь лет. Когда, по-твоему, наступит это «потом»?
В трубке повисла тишина.
— Лена, просто забери иск. Мама готова выплатить тебе компенсацию.
— Сколько?
— Двести тысяч.
Елена рассмеялась. Горько, зло.
— Павел, я вложила в квартиру в пять раз больше. И это не считая трёх лет ипотечных платежей.
— Мама говорит, это максимум.
— Тогда увидимся в суде.
Первое заседание прошло напряжённо. Галина Петровна явилась в сопровождении дорогого адвоката и с видом оскорблённой невинности. Она рассказывала судье, какой ужасной женой была Елена — не готовила, не убирала, грубила свекрови.
— Я только хотела защитить сына от токсичных отношений, — всхлипывала она, промокая глаза платком. — Эта женщина его использовала! Жила за его счёт, а теперь ещё и денег хочет!
Елена слушала этот поток лжи, стиснув зубы. Игорь Сергеевич положил руку ей на плечо.
— Спокойно. У нас есть доказательства.
И доказательства были. Выписки с банковских счетов, показания соседей, которые подтвердили, что Елена была прекрасной хозяйкой и женой. Даже показания коллег Павла, которые рассказали, как он хвастался, что жена вложила в ремонт квартиры целое состояние.
Галина Петровна бледнела с каждым новым документом.
— Это всё подделки! — кричала она. — Она всех подкупила!
Но судья, опытная женщина лет шестидесяти, смотрела на неё с нескрываемым скептицизмом.
Процесс затянулся на три месяца. За это время Елена нашла новую работу с хорошей зарплатой, сняла небольшую квартиру. Жизнь постепенно налаживалась, хотя боль от предательства всё ещё саднила.
А потом произошло неожиданное. Павел пришёл к ней домой. Один, без мамы. Выглядел он неважно — похудел, под глазами тёмные круги.
— Лена, можно поговорить?
Она не хотела его впускать, но любопытство взяло верх.
— Говори.
— Я… я понял, что натворил. Мама… она контролирует каждый мой шаг. Не даёт продохнуть. Я не могу больше так жить.
— И что ты от меня хочешь?
— Прости меня. Я готов признать в суде, что квартира — наша общая. Что ты вкладывала деньги. Всё, что скажешь.
Елена смотрела на него с изумлением.
— А мама? Она же тебя съест.
— Пусть. Я больше не могу. Она уже нашла мне новую невесту. Дочку своей подруги. Говорит, эта не будет качать права, как ты. Будет послушной.
— И что?
— А то, что я понял — я любил тебя. Люблю до сих пор. И готов бороться за нас.
Елена долго молчала. Потом покачала головой.
— Слишком поздно, Паша. Ты сделал свой выбор там, в кабинете нотариуса. Когда подписывал дарственную. Когда молчал, пока твоя мать меня выгоняла.
— Но…
— Нет. Иди к своей послушной невесте. А я буду бороться за то, что принадлежит мне по праву. Но не за тебя. Ты для меня больше не существуешь.
Следующее заседание суда стало переломным. Павел действительно дал показания в пользу Елены. Галина Петровна чуть не упала в обморок прямо в зале, когда услышала, как сын подтверждает, что квартира покупалась на общие деньги, что Елена вложила в ремонт своё наследство.
— Предатель! — кричала она. — Я тебя вырастила, всю жизнь тебе отдала!
— Именно поэтому я и не могу жить своей жизнью, — тихо ответил Павел.
Судья вынесла решение — дарственная признавалась недействительной. Квартира оставалась совместной собственностью супругов. Более того, суд обязал выплатить Елене компенсацию за вложенные в ремонт средства.
После суда Галина Петровна подошла к Елене. Лицо её было серым, руки тряслись.
— Довольна? Разрушила семью!
— Я? — Елена посмотрела на неё спокойно. — Это вы разрушили семью своей жадностью и желанием контролировать всё вокруг. Вы так боялись потерять сына, что в итоге потеряли всё.
— Он вернётся ко мне! Он без меня не сможет!
— Возможно. Но это уже не мои проблемы.
Елена развернулась и пошла к выходу. За спиной она слышала, как Павел пытается успокоить мать, как она кричит и обвиняет его в предательстве.
Через месяц квартира была продана. Елена получила свою долю и компенсацию за ремонт. Денег хватило на первоначальный взнос за небольшую студию в новостройке. Своё жильё, пусть и маленькое. Своя крепость, куда никакая свекровь не сунется.
А ещё через полгода она встретила Михаила. Взрослого, самостоятельного мужчину, который жил отдельно от родителей с восемнадцати лет. Его мать, милая интеллигентная женщина, при первой же встрече сказала Елене:
— Дорогая, я рада, что у Миши появилась такая девушка. Но запомните — я не буду лезть в вашу жизнь. У вас своя семья, у меня своя. Будем встречаться по праздникам и радоваться друг за друга.
Елена чуть не расплакалась от этих слов.
О Павле она больше ничего не слышала. Только однажды встретила общую знакомую, которая рассказала, что он так и живёт с мамой. Та самая послушная невеста сбежала через две недели знакомства, не выдержав тотального контроля Галины Петровны.
— Представляешь, она даже готовить девушке не давала! Говорила, что только она знает, что любит её сыночек. И спать ложиться заставляла в десять вечера, чтобы высыпаться!
Елена только покачала головой. Галина Петровна получила то, чего хотела — сына при себе. Навсегда. Только вот счастья это никому не принесло.
А Елена была счастлива. У неё была работа, которая приносила удовольствие. Любящий мужчина, который уважал её и считался с её мнением. И главное — свобода от токсичных отношений, от манипуляций, от необходимости доказывать свою ценность.
Иногда она вспоминала ту сцену в нотариальной конторе. Тот момент, когда её мир рухнул. И понимала — это было не крушение, а освобождение. Освобождение от иллюзий, от слабого мужчины, от властной свекрови.
Галина Петровна хотела забрать у неё всё. Но в итоге подарила ей свободу и шанс на настоящее счастье. И за это, как ни странно, Елена была ей почти благодарна.
– Чем тебе не угодил Никита? – возмутилась свекровь