— Свекровь переписала квартиру на твоего брата? — я уронила чашку, и она разбилась вдребезги о кухонный пол.
Осколки разлетелись по всей кухне, но я даже не пошевелилась, чтобы их убрать. В ушах звенело от услышанного. Мой муж Дмитрий стоял передо мной с виноватым видом и не смел поднять глаза.
— Лена, я сам только вчера узнал, — пробормотал он, теребя край футболки. — Мама сказала, что так будет лучше для всех.
Лучше для всех? Я почувствовала, как внутри поднимается волна гнева. Мы с Дмитрием были женаты восемь лет. Всё это время его мать, Валентина Сергеевна, обещала, что после её ухода на пенсию квартира в центре города достанется нам. Мы откладывали каждую копейку на ремонт, я брала дополнительные смены в больнице, чтобы накопить. А теперь выясняется, что свекровь тайком переписала всё на младшего сына Артёма, который последние пять лет живёт за границей и появляется в России раз в год на майские праздники.
— Дима, мы же копили на ремонт той квартиры! — я наконец нашла в себе силы заговорить. — Я работала сверхурочно, отказывалась от отпуска! Мы планировали переехать туда после того, как твоя мама переберётся на дачу!
Дмитрий нервно провёл рукой по волосам — его любимый жест, когда он не знал, что сказать.
— Лена, пойми, мама считает, что Артёму нужнее. У него скоро свадьба, ему нужно где-то жить с женой.
— А нам с тобой и нашей дочерью не нужно? — я указала на дверь детской, где спала наша шестилетняя Маша. — Мы ютимся в однокомнатной квартире на окраине, а твой брат, который даже не живёт в России, получает трёхкомнатную квартиру в центре?
— Ну, он же младший, — слабо попытался оправдаться Дмитрий. — Мама всегда о нём больше заботилась.
Я села на стул, чувствуя, как силы покидают меня. Восемь лет я терпела придирки свекрови, её постоянные замечания о том, что я недостаточно хорошая хозяйка, недостаточно заботливая жена, недостаточно внимательная мать. Я молчала, когда она приходила к нам без предупреждения и начинала переставлять вещи по своему усмотрению. Терпела, когда она при каждой встрече сравнивала меня с женой своей подруги, которая «вот умеет угодить мужу». И всё это время я утешала себя мыслью, что однажды мы получим ту квартиру и заживём спокойно, без постоянного вмешательства Валентины Сергеевны.
— Дима, ты хоть понимаешь, что она сделала? — я посмотрела на мужа. — Она обманула нас. Использовала как бесплатную рабочую силу. Помнишь, сколько раз мы ездили к ней, помогали с ремонтом на даче? Сколько денег вложили в её переезд?
— Она моя мама, Лена. Я не могу на неё злиться.
— А на меня можешь? — я встала, и осколки чашки захрустели под ногами. — Я восемь лет выслушивала её оскорбления ради нашего будущего. А теперь выясняется, что будущего не будет?
Дмитрий молчал, и это молчание говорило больше любых слов. Он не собирался бороться. Не собирался защищать интересы нашей семьи. Как всегда, мамино слово для него было законом.
На следующее утро я проснулась с тяжёлой головой и чётким пониманием: нужно поговорить со свекровью. Может быть, это какое-то недоразумение. Может быть, Дмитрий что-то неправильно понял.
Валентина Сергеевна жила в той самой квартире в центре — просторной, светлой, с высокими потолками и лепниной. Каждый раз, приходя туда, я представляла, как обустрою детскую для Маши в маленькой комнате с видом на парк, как поставлю свой рабочий стол в углу гостиной, как мы будем собираться всей семьёй за большим обеденным столом.
Свекровь открыла дверь, и на её лице появилось выражение лёгкого недовольства.
— Елена? Что-то случилось? Димочка не предупреждал, что ты придёшь.
— Валентина Сергеевна, нам нужно поговорить, — я прошла в квартиру, не дожидаясь приглашения.
— О чём же? — она прошла следом за мной в гостиную, где на стене висели фотографии её сыновей. Артёма там было гораздо больше, чем Дмитрия.
— О квартире. Дима сказал, что вы переписали её на Артёма.
Валентина Сергеевна села в своё любимое кресло и сложила руки на коленях — жест, который я знала слишком хорошо. Так она всегда садилась, когда собиралась читать мне нотации.
— И что? Это моя квартира, я вправе распоряжаться ею как хочу.
— Но вы же обещали, что она достанется нам, — я старалась говорить спокойно. — Мы столько лет на это рассчитывали.
— Я никогда ничего не обещала, — отрезала свекровь. — Вы с Димой просто решили, что так будет. А я считаю, что Артёму квартира нужнее. Он талантливый мальчик, у него большое будущее. А Димочка… ну что Димочка? Работает в своём офисе, получает свои копейки. Ему и однокомнатной хватит.
Каждое слово било как пощёчина. Она говорила о своём старшем сыне с таким пренебрежением, словно он был никем.
— Валентина Сергеевна, у нас растёт дочь. Маше нужна своя комната.
— Ой, не преувеличивай, — отмахнулась свекровь. — Мы с мужем вырастили двоих сыновей в двухкомнатной квартире, и ничего, выросли нормальными людьми. А вы одного ребёнка не можете в однокомнатной воспитать? Может, проблема не в квартире, а в вас?
Я почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Восемь лет унижений, восемь лет терпения — и всё ради чего?
— Знаете что, Валентина Сергеевна, — я встала. — Вы правы. Проблема во мне. В том, что я столько лет позволяла вам собой манипулировать. Но это заканчивается сегодня.
Свекровь удивлённо подняла брови:
— Что ты себе позволяешь? Я мать твоего мужа!
— И что? Это даёт вам право издеваться над нашей семьёй? Вы думаете, я не знаю, почему вы отдали квартиру Артёму? Потому что я вам не нравлюсь. Потому что вы с первого дня считали, что ваш драгоценный Димочка достоин лучшего. Ну что ж, теперь у вас есть шанс найти ему новую жену. Потому что эта уходит.
Я развернулась и пошла к выходу, но голос свекрови остановил меня:
— Ты не посмеешь! Ты разрушишь семью! Подумай о ребёнке!
— Я думаю о ребёнке, — ответила я, не оборачиваясь. — Думаю о том, какой пример я ей подаю. И не хочу, чтобы моя дочь выросла с мыслью, что женщина должна терпеть унижения ради призрачных обещаний.
Я вышла из квартиры, хлопнув дверью. На душе было одновременно тяжело и легко. Тяжело от понимания, что восемь лет жизни потрачены впустую. Легко от того, что больше не нужно притворяться и терпеть.
Дома меня ждал Дмитрий. Судя по его виду, мама уже успела ему позвонить.
— Лена, ты что наделала? Мама в слезах!
— Твоя мама в слезах? — я усмехнулась. — А то, что я восемь лет плакала из-за её слов, тебя не волновало?
— Не драматизируй. Мама просто строгая, она не со зла.
Я посмотрела на мужа — на человека, которого когда-то любила. Сейчас передо мной стоял чужой мужчина, неспособный защитить свою семью.
— Дима, я хочу развестись.
Он замер, словно не веря своим ушам.
— Ты шутишь?
— Нет. Я устала жить в тени твоей матери. Устала быть второй после неё. Устала от того, что ты всегда выбираешь её, а не меня и нашу дочь.
— Но… но как же Маша? Ты хочешь лишить её отца?
— Я хочу показать ей, что женщина имеет право на уважение. Что нельзя позволять другим людям, даже родственникам, унижать тебя.
Дмитрий сел на диван, обхватив голову руками.
— Лена, давай поговорим спокойно. Может, мама передумает насчёт квартиры…
— Дело не в квартире, Дима. Дело в том, что ты позволил своей матери обмануть нас. Более того, ты даже не попытался за нас заступиться. Ты просто принял её решение как должное.
— Она моя мать!
— А я твоя жена! Или была ею. Маша — твоя дочь! Разве мы не должны быть для тебя важнее?
Дмитрий молчал, и это молчание было красноречивее любых слов.
Вечером, уложив Машу спать, я села за ноутбук и начала искать квартиру для съёма. Нужно было начинать новую жизнь, и чем скорее, тем лучше. В дверь позвонили. Я знала, кто это, ещё до того, как открыла.
Валентина Сергеевна стояла на пороге с видом оскорблённой невинности.
— Нам нужно поговорить, — заявила она, проходя в квартиру.
— Нам не о чем говорить, — ответила я, но она уже прошла в комнату.
— Елена, ты ведёшь себя как ребёнок. Из-за какой-то квартиры ты готова разрушить семью?
— Не из-за квартиры, Валентина Сергеевна. Из-за лжи. Из-за манипуляций. Из-за вашего неуважения.
— Неуважения? — она возмущённо всплеснула руками. — Да я вас на ноги поставила! Помогала деньгами, когда Димочка только начинал работать. Сидела с Машей, когда вы не могли найти няню.
— И за это мы должны были терпеть ваши унижения?
— Какие унижения? Я просто говорила правду! Что ты не умеешь готовить, что в квартире не всегда идеальный порядок, что Машу балуете!
Я глубоко вздохнула, собираясь с силами.
— Валентина Сергеевна, вы можете думать обо мне что угодно. Но я больше не буду это терпеть. И не буду позволять вам влиять на мою жизнь.
— То есть ты серьёзно хочешь развестись с моим сыном?
— Да.
— Из-за какой-то обиды? Из-за того, что я отдала квартиру Артёму?
— Из-за того, что ваш сын не способен защитить свою семью. Из-за того, что для него ваше мнение важнее, чем счастье жены и дочери.
Валентина Сергеевна встала, и на её лице появилось выражение холодной злости.
— Ты пожалеешь об этом, Елена. Без Димы ты никто. Медсестра с ребёнком на руках — кому ты нужна?
— Себе, — ответила я спокойно. — Я нужна себе и своей дочери. И этого достаточно.
Она ушла, громко хлопнув дверью. Дмитрий, который всё это время прятался в спальне, вышел с несчастным видом.
— Лена, может, ты погорячилась? Мама просто…
— Дима, хватит, — прервала я его. — Твоя мама показала своё истинное лицо. И ты тоже. Вы с ней — одна команда, а я и Маша — мы для вас всегда были на втором месте.
— Это не так!
— Так, Дима. Именно так. И знаешь что? Я благодарна твоей матери. Если бы не эта история с квартирой, я бы ещё долго обманывала себя, надеясь, что всё изменится. А теперь я вижу всё ясно.
Прошло две недели. Я нашла небольшую двухкомнатную квартиру недалеко от работы. Да, она была дороже, чем наша общая с Димой, но зато там не было воспоминаний об унижениях и разочарованиях. Маша сначала расстроилась, что мы переезжаем, но быстро освоилась на новом месте. Детская психика удивительно гибкая.
Дмитрий пытался отговорить меня от развода. Приходил каждый день, приносил цветы, обещал, что всё изменится. Но я знала — ничего не изменится. Человек, который тридцать пять лет прожил под каблуком у матери, не изменится за один день.
А потом произошло то, чего я не ожидала. Позвонил Артём, младший брат Дмитрия.
— Лена, это правда, что мама переписала на меня квартиру? — спросил он без предисловий.
— Да, Артём. Твой брат не сказал тебе?
— Нет. Я только вчера узнал от её соседки. Лена, я этого не просил. Более того, я не собираюсь принимать эту квартиру.
Я удивлённо молчала.
— Понимаешь, — продолжил Артём, — я прекрасно знаю, какая мама. Знаю, как она относится к тебе. И мне стыдно за неё. Вы с Димой и Машей гораздо больше нуждаетесь в этой квартире, чем я. У меня есть работа в Германии, есть жильё. Мне не нужна московская квартира.
— Но твоя мама…
— Моя мама всю жизнь пыталась настроить нас с Димой друг против друга. Делила нас на любимчика и нелюбимого. Но мы-то с братом всегда знали правду и не поддавались на её манипуляции. Правда, Дима так и не научился ей противостоять.
— Что ты собираешься делать?
— Я уже поговорил с юристом. Можно оформить отказ от наследства в пользу Димы. Или, если хотите, в пользу Маши. Так будет честнее.
Я не знала, что сказать. Этот поворот событий был совершенно неожиданным.
— Артём, твоя мама будет в ярости.
— Пусть. Я давно живу своей жизнью, и её мнение для меня не так важно. В отличие от Димы, я сумел вовремя отделиться. Лена, не вини его слишком сильно. Он жертва маминого воспитания. Просто он так и не смог вырваться из этого круга.
После разговора с Артёмом я долго сидела, обдумывая услышанное. Может быть, стоило дать Диме ещё один шанс? Но нет. Даже если квартира достанется нам, проблема никуда не денется. Валентина Сергеевна останется той же манипулятивной женщиной, а Дмитрий — тем же безвольным сыном.
На следующий день я встретилась с Димой, чтобы обсудить условия развода.
— Артём звонил, — сказал он вместо приветствия. — Рассказал про квартиру. Лена, видишь, всё решается. Мы можем начать сначала.
— Нет, Дима, не можем. Дело не в квартире. Дело в том, что ты не готов быть мужем и отцом. Ты всё ещё маленький мальчик, который боится расстроить маму.
— Я изменюсь!
— Может быть. Но не со мной. Мне нужен партнёр, равный, способный принимать решения и нести за них ответственность. А не человек, который при каждом конфликте бежит к маме.
Дмитрий опустил голову.
— Ты права. Я всегда это знал, просто боялся признаться себе. Мама вырастила меня удобным для себя. Послушным, безвольным. Артёму повезло — он был младшим, любимым, и парадоксальным образом это дало ему больше свободы. А я всю жизнь пытался заслужить мамину любовь, выполняя все её требования.
— Дима, ещё не поздно измениться. Но тебе нужна помощь специалиста. И время. Много времени.
— А ты не будешь ждать?
— Нет. Я потратила восемь лет, ожидая, что ты повзрослеешь. Больше не могу. Не хочу. Мне нужно думать о себе и о Маше.
Мы развелись тихо, без скандалов. Валентина Сергеевна пыталась настроить Диму против меня, убеждала бороться за ребёнка, но он впервые в жизни ей воспротивился. Сказал, что Маша останется со мной, а он будет видеться с дочерью по выходным.
Артём сдержал слово и оформил отказ от квартиры в пользу Маши. Валентина Сергеевна устроила грандиозный скандал, даже перестала общаться с младшим сыном, но документы уже были подписаны. По иронии судьбы, теперь моя дочь стала владелицей той самой квартиры, ради которой я столько лет терпела унижения.
Прошёл год. Я встретила другого мужчину — взрослого, самостоятельного, способного принимать решения. У него тоже была властная мать, но он давно установил с ней границы и не позволял ей вмешиваться в свою жизнь. Маша привыкла к Андрею, даже стала называть его дядей.
Дмитрий регулярно видится с дочерью. Он действительно изменился — начал ходить к психологу, съехал от матери, даже устроился на новую работу. Но это уже его путь, не мой.
Иногда я думаю о том, что было бы, если бы Валентина Сергеевна не переписала квартиру на Артёма. Продолжала бы я терпеть? Жила бы в иллюзии счастливой семьи? Наверное, да. И в этом смысле я благодарна свекрови. Её предательство открыло мне глаза и дало силы начать новую жизнь.
Маша часто спрашивает, почему мы с папой не живём вместе. Я отвечаю честно — иногда взрослые понимают, что им лучше жить отдельно, но это не значит, что они перестают любить своих детей. Когда она подрастёт, я расскажу ей больше. Расскажу о важности самоуважения, о том, что нельзя позволять другим людям манипулировать тобой, даже если это близкие родственники. О том, что любовь — это не только чувства, но и поступки, и если человек не готов защищать тебя, то его любовь немного стоит.
А пока мы просто живём. Спокойно, без драм и унижений. В своей маленькой квартире, где никто не приходит без приглашения, не критикует мой способ ведения хозяйства и не сравнивает меня с другими женщинами. И знаете что? Я счастлива. По-настоящему счастлива впервые за много лет.
У мужа детство заиграло