Тамара смотрела на свекровь и не могла поверить своим ушам.
— Значит, квартиру ты решила на себя переписать? — голос дрожал от возмущения. — А меня с Андреем куда? На улицу?
Галина Петровна спокойно помешивала чай в фарфоровой чашке, её губы изогнулись в холодной улыбке. Она сидела за кухонным столом как королева на троне, а её невестка стояла перед ней, сжимая в руках документы из нотариальной конторы.
— Дорогая моя, — начала свекровь тем самым медовым голосом, который Тамара научилась распознавать за три года совместной жизни. — Это моя квартира. Я имею право распоряжаться своим имуществом как захочу. И потом, разве я говорила, что выгоняю вас? Просто хочу обезопасить себя на старость.
Тамара перевела взгляд на мужа. Андрей сидел рядом с матерью и старательно изучал рисунок на скатерти. Его молчание говорило больше любых слов.
— Андрей, — позвала она. — Ты знал об этом?
Он поднял глаза, и в них читалась вина пополам с беспомощностью.
— Мама вчера рассказала…
— Вчера? — Тамара почувствовала, как земля уходит из-под ног. — То есть ты целый день знал и молчал?
Галина Петровна поставила чашку на блюдце с лёгким звоном.
— Не устраивай сцен, Тамара. Это неприлично. Садись, поговорим как взрослые люди.
Но Тамара не села. Она стояла и смотрела на двух самых близких ей людей, которые в одночасье стали чужими. Три года назад, когда они с Андреем поженились, Галина Петровна настояла, чтобы молодые переехали к ней. «Зачем вам тратиться на съёмную квартиру? У меня трёхкомнатная, места всем хватит», — говорила она тогда.
Тамара согласилась, хотя сердце подсказывало, что это ошибка. Но Андрей так просил, так убеждал, что маме одиноко, что она уже немолодая, что нужно о ней заботиться. И Тамара сдалась.
Первый год прошёл относительно спокойно. Галина Петровна была милой и заботливой. Готовила завтраки, интересовалась работой невестки, даже иногда давала дельные советы. Тамара работала бухгалтером в крупной компании, и свекровь, всю жизнь проработавшая в финансовой сфере, могла поддержать профессиональный разговор.
Но потом что-то изменилось. Началось с мелочей — замечания о том, как Тамара готовит, как убирает, как одевается. Потом пошли намёки на то, что пора бы уже и детей завести, а то «часики тикают». Когда выяснилось, что у Тамары проблемы со здоровьем и забеременеть пока не получается, Галина Петровна стала откровенно холодной.
— Может, это знак свыше, — как-то обронила она за ужином. — Не всем дано быть матерями.
Тамара тогда выбежала из-за стола в слезах, а Андрей… Андрей остался доедать мамин борщ.
Но это всё было терпимо по сравнению с тем, что происходило сейчас. Тамара развернула документы, которые случайно увидела на столе у нотариуса, когда пришла заверить доверенность для работы.
— Здесь написано, что ты оформляешь дарственную на квартиру на имя своей племянницы Ларисы, — сказала она, стараясь говорить спокойно. — Той самой Ларисы, которая появляется здесь раз в год на твой день рождения.
Галина Петровна пожала плечами.
— Лариса — моя единственная родственница по крови, кроме Андрюши. И она всегда была мне как дочь.
— А я? — голос Тамары дрогнул. — А я кто? Три года я живу в этом доме, ухаживаю за тобой, когда ты болеешь, готовлю, убираю…
— Ты жена моего сына, — перебила её свекровь. — Временное явление в этой семье. Сегодня ты есть, завтра нет. А Лариса — это кровь.
Слово «временное» ударило как пощёчина. Тамара посмотрела на Андрея, ожидая, что он возмутится, встанет на её защиту. Но он молчал, разглядывая свои руки.
— Андрей! — она почти кричала. — Скажи хоть что-нибудь!
Он поднял на неё усталый взгляд.
— Мам, может, не стоит так резко? Тамара ведь правда много делает для семьи.
«Много делает для семьи» — вот и вся защита от любимого мужа. Тамара почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
— Я не прошу оставить квартиру мне, — сказала она, стараясь взять себя в руки. — Но Андрей — твой сын. Единственный сын. Как ты можешь лишить его наследства?
Галина Петровна встала из-за стола и подошла к окну.
— Андрюша получит свою долю. Я не монстр. Но квартира достанется Ларисе, и точка. Она пообещала, что вы сможете здесь жить, пока… ну, пока я жива. А потом — как она решит.
— То есть после твоей… когда тебя не станет, нас могут просто выгнать? — Тамара не могла поверить в происходящее.
— Не драматизируй. Лариса добрая девочка, она вас не выгонит. Если, конечно, вы будете себя хорошо вести.
«Хорошо вести себя» — как будто они дети, которых можно наказать за плохое поведение. Тамара вспомнила, как полгода назад они с Андреем хотели взять ипотеку на собственную квартиру. Галина Петровна закатила такую истерику, что Андрей испугался за её здоровье.
— Я вас вырастила, всю жизнь на вас положила, а вы меня бросить хотите! — причитала она тогда, хватаясь за сердце.
И они остались. А теперь выяснялось, что всё это время свекровь планировала лишить их крыши над головой.
— Знаешь что, — Тамара положила документы на стол. — Я больше не могу так жить. Андрей, либо мы переезжаем, либо…
— Либо что? — Галина Петровна обернулась от окна, и в её глазах плясали злые огоньки. — Разведёшься? Ну давай, разводись. Только учти — Андрюша без меня не проживёт. Он же у меня такой нежный, ранимый. А ты… ты найдёшь себе другого. Вон какая молодая ещё, красивая. Правда, детей родить не можешь, но это не всем мужчинам важно.
Удар ниже пояса. Тамара знала, что свекровь специально бьёт по самому больному. Проблемы с беременностью были её личной болью, которой она по глупости поделилась с этой женщиной.
— Мама, хватит! — неожиданно для всех сказал Андрей.
Обе женщины посмотрели на него с удивлением.
— Что «хватит»? — Галина Петровна прищурилась. — Я говорю правду. Если твоя жена не может дать тебе детей, может, это знак, что нужно найти другую?
— Мама, прекрати, — Андрей встал из-за стола. — Тамара права. Нам нужно своё жильё.
Галина Петровна схватилась за грудь.
— Андрюша! Сыночек! Как ты можешь? Я же для тебя… Я всю жизнь для тебя…
Но Андрей не дал ей договорить.
— Мама, хватит манипулировать. Я знаю, что у тебя прекрасное здоровье. Я видел твою медкарту, когда возил тебя в поликлинику.
Свекровь опустилась на стул, словно ей подрезали крылья.
— Ты шпионил за мной?
— Я беспокоился о твоём здоровье. И знаешь, что выяснил? Что ты здоровее многих молодых. Так что давай без спектаклей.
Тамара смотрела на мужа и не верила своим глазам. Неужели он наконец-то прозрел?
— Мы переезжаем, мам, — продолжил Андрей. — И квартиру можешь отдавать кому хочешь. Это твоё право. Но и мы имеем право на собственную жизнь.
Галина Петровна молчала. Её лицо из бледного стало багровым, потом снова побледнело.
— Это всё она! — она ткнула пальцем в Тамару. — Это она тебя настроила против меня!
— Нет, мама. Это я сам всё решил. Тамара даже не знала, что я подыскиваю квартиру.
— Что? — теперь удивилась Тамара.
Андрей повернулся к жене и взял её за руку.
— Прости, что не сказал раньше. Я хотел сделать сюрприз. Нашёл хорошую двухкомнатную квартиру недалеко отсюда. Хозяева готовы отдать в ипотеку напрямую, без банка. Первый взнос у меня есть — я копил.
Тамара не знала, плакать ей или смеяться. Все эти месяцы, когда она думала, что Андрей полностью под каблуком у матери, он втайне планировал их переезд.
— Но почему ты молчал?
— Потому что знал — мама узнает, начнёт истерики. Хотел поставить перед фактом, когда всё будет готово. Но вышло иначе.
Галина Петровна встала. Её трясло от злости.
— Уходите! Оба! Немедленно! Чтобы духу вашего здесь не было!
— Мам, не горячись, — Андрей попытался её успокоить, но она его оттолкнула.
— Ты мне не сын! Слышишь? Не сын! Предатель!
Она выбежала из кухни, хлопнув дверью своей комнаты так, что задрожали стёкла.
Тамара и Андрей остались одни. Несколько минут они молчали, переваривая произошедшее.
— Прости меня, — наконец сказал Андрей. — За всё прости. За то, что не защищал тебя, за то, что молчал, когда мама тебя обижала. Я просто… я не знал, как быть. Она моя мать, а ты моя жена. Я люблю вас обеих, но по-разному. И разрываться между вами было невыносимо.
Тамара обняла мужа. Да, она злилась на него. Да, было обидно. Но сейчас, когда он наконец-то сделал выбор в её пользу, обида отступала.
— Когда переезжаем? — спросила она.
— Хоть завтра. Снимем временно комнату или гостиницу, пока документы оформляются.
— А твоя мама?
Андрей вздохнул.
— Она успокоится. Не в первый раз истерит. Помнишь, как она грозилась лишить меня наследства, когда я в институт на другую специальность поступил? Через месяц сама звонила, прощения просила.
Но на этот раз всё было иначе. Галина Петровна не звонила ни через месяц, ни через два. Тамара и Андрей переехали в съёмную квартиру, пока оформляли документы на покупку собственной. Жизнь наладилась. Без постоянного стресса и придирок свекрови Тамара расцвела. Даже врач на очередном приёме отметила улучшения и сказала, что шансы на беременность возросли.
Андрей тоже изменился. Стал увереннее, спокойнее. На работе пошёл на повышение, которого раньше боялся просить. Их отношения с Тамарой стали крепче. Они снова начали разговаривать по вечерам, смеяться над глупыми комедиями, готовить вместе ужин по выходным.
А потом, через три месяца после переезда, раздался звонок. Звонила Лариса, та самая племянница, которой Галина Петровна решила оставить квартиру.
— Тамара? Здравствуйте. Это Лариса. Мне нужно с вами и Андреем поговорить. Можно встретиться?
Они встретились в кафе в центре города. Лариса выглядела растерянной и немного испуганной.
— Я не знаю, с чего начать, — сказала она, нервно теребя салфетку. — Тётя Галя… она совсем с ума сошла.
— В смысле? — насторожился Андрей.
— Она требует, чтобы я переехала к ней жить. Говорит, что одинока, что вы её бросили. Названивает по десять раз в день, приходит ко мне на работу, устраивает скандалы. Я не знаю, что делать.
Тамара и Андрей переглянулись.
— А квартира? — спросила Тамара. — Она же хотела её тебе оставить.
Лариса покачала головой.
— Я не хочу её квартиру. Никогда не хотела. У меня есть своё жильё, своя жизнь. Я пыталась ей объяснить, но она не слушает. Говорит, что я неблагодарная, что она всю жизнь обо мне заботилась. Но это неправда! Мы виделись раз в год, не больше.
— Что ты от нас хочешь? — прямо спросил Андрей.
— Помогите мне её урезонить. Может, если вы вернётесь…
— Нет, — твёрдо сказала Тамара. — Мы не вернёмся.
— Я не прошу насовсем. Просто… поговорите с ней. Она ваша мать, — Лариса посмотрела на Андрея. — Она вас любит, просто не умеет это правильно показывать.
Андрей долго молчал, потом кивнул.
— Хорошо. Я поговорю с ней. Но жить мы там больше не будем.
Встреча с Галиной Петровной произошла через неделю. Она похудела, осунулась, но держалась по-прежнему гордо.
— Зачем пришёл? — спросила она Андрея холодно.
— Мама, хватит. Давай поговорим нормально.
— О чём говорить? Ты меня предал. Выбрал эту… свою жену вместо матери.
— Я никого не выбирал. Я просто хочу жить своей жизнью. И ты должна это понимать.
Галина Петровна отвернулась к окну.
— Я одна. Совсем одна. Даже Лариса не хочет со мной общаться.
— Потому что ты её достала своими звонками и требованиями. Мама, тебе нужно научиться отпускать людей.
— Легко тебе говорить. У тебя есть жена. А у меня никого.
Андрей сел рядом с матерью и взял её за руку.
— У тебя есть я. Есть Тамара, если ты перестанешь её третировать. Есть друзья, подруги. Ты не одна, мама. Просто нужно перестать всех контролировать.
Галина Петровна заплакала. Впервые за много лет Тамара видела её искренние слёзы, не манипуляцию, а настоящую боль.
— Я не умею иначе. Я всю жизнь боролась, чтобы выжить, чтобы тебя поднять одна, без отца. И привыкла, что нужно всё контролировать, иначе всё развалится.
— Но я уже вырос, мам. Мне не нужен контроль. Мне нужна просто мама, которая будет рада за меня, поддержит, когда трудно.
Они долго разговаривали. Галина Петровна рассказала о своих страхах остаться одной, о том, как боится старости и беспомощности. Андрей пообещал, что никогда её не бросит, но жить они будут отдельно.
— А Тамара? — спросила Галина Петровна. — Она меня простит?
— Это у неё нужно спрашивать, — ответил Андрей.
Разговор Тамары со свекровью состоялся ещё через неделю. Галина Петровна впервые пришла к ним в гости в новую квартиру.
— Уютно у вас, — сказала она, оглядываясь.
— Спасибо.
Они сели на кухне. Тамара заварила чай — тот самый, который любила свекровь.
— Тамара, я… я хочу извиниться. За всё. За слова о детях, за квартиру, за то, что не приняла тебя сразу.
Тамара молчала, давая ей выговориться.
— Я боялась, что ты заберёшь у меня сына. Глупо, я знаю. Но когда всю жизнь живёшь только ради ребёнка, трудно его отпустить.
— Я не забирала Андрея. Я хотела стать частью семьи.
— Я понимаю это сейчас. И если ты дашь мне шанс, я постараюсь исправиться.
Тамара долго думала. Простить было трудно. Слишком много боли причинила ей эта женщина. Но злоба разъедала душу, а жизнь слишком коротка, чтобы тратить её на обиды.
— Хорошо. Давайте попробуем начать сначала. Но с условиями. Никаких замечаний о моей готовке, уборке или внешнем виде. Никаких слов о детях — когда будут, тогда будут. И главное — наша жизнь это наша жизнь. Вы можете давать советы, но решения принимаем мы.
Галина Петровна кивнула.
— Согласна. А квартиру… я передумала насчёт Ларисы. Оформлю на Андрея. Это будет справедливо.
— Не нужно, — неожиданно сказала Тамара. — Мы справимся сами. А квартира пусть останется вашей. Живите спокойно, ни от кого не завися.
Свекровь посмотрела на неё с удивлением и уважением.
— Ты сильная, Тамара. Сильнее, чем я думала. Андрею повезло.
С того дня их отношения начали налаживаться. Медленно, осторожно, но искренне. Галина Петровна научилась звонить перед визитом, не давать непрошенных советов, радоваться успехам невестки. Тамара в ответ стала приглашать свекровь на семейные ужины, советоваться в профессиональных вопросах, где опыт Галины Петровны был действительно ценен.
А через год случилось чудо — Тамара забеременела. Когда они сообщили об этом Галине Петровне, та расплакалась от счастья.
— Я буду бабушкой! Настоящей бабушкой!
— Только не балующей, — предупредил Андрей.
— Буду балующей! — засмеялась она. — Это моё бабушкино право!
И впервые за все годы знакомства Тамара искренне рассмеялась вместе со свекровью.
История их семьи не была идеальной. Были ссоры, обиды, недопонимание. Но они научились главному — уважать границы друг друга, говорить о проблемах, а не копить обиды, и понимать, что семья — это не собственность, а союз свободных людей, которые выбирают быть вместе.
Галина Петровна так и не переписала квартиру на Ларису. Но и Андрею не отдала. Она решила пожить для себя, начала ходить в театр, записалась на курсы компьютерной грамотности, даже завела страничку в социальных сетях, где делилась рецептами.
— Знаешь, — сказала она как-то Тамаре, когда они гуляли в парке с коляской. — Я всю жизнь боялась остаться одной. А оказалось, что одиночество — это не когда рядом никого нет, а когда ты держишься за людей так крепко, что душишь их своей любовью.
Тамара кивнула. Она это поняла давно, но радовалась, что свекровь тоже пришла к этому осознанию.
Маленькая Машенька в коляске засопела во сне. Галина Петровна поправила на ней одеяльце.
— Спасибо тебе, — тихо сказала она невестке.
— За что?
— За то, что не дала нашей семье развалиться. За то, что была мудрее меня. За то, что подарила мне внучку.
Тамара улыбнулась.
— Мы семья. А семья должна держаться вместе, просто на правильном расстоянии друг от друга.
И они пошли дальше по осенней аллее — свекровь и невестка, ставшие не врагами, а союзницами. Потому что настоящая семья — это не про кровь и документы на квартиру, а про уважение, понимание и умение прощать.
— Ты опоздала на 18 лет. Чужое счастье