— Вы могли бы и навстречу пойти родным-то людям.
Все это Никита пересказывал Полине в лицах и с выражением. А девушка с замиранием сердца ждала реакции матери на их будущую роспись.
И дождалась. Дождалась зловещего:
«Ты мне больше не дочь».
Продолжение
— Очень интересное кино, — хмыкнул Никита, когда Полина рассказала ему о разговоре с матерью.
– Прямо так и хочется уточнить, перестанем ли мы быть «братом и сестрой» после их развода и будут ли тогда автоматически аннулированы наши родственные связи в глазах общественности?
А, вот еще что забавно – ничего, что мы друг с другом так-то первые познакомились и получается, что это скорей наши родаки родственные связи своими отношениями пятнают, а не мы.
Или они там думают, что у нас все типа несерьезно и плевать, что мы вместе вот уже сколько живем, свадьбу планируем, имена детям выбрали и все в таком духе?
— Да не знаю я, — вздохнула Полина. – Мне вообще все это кажется ненормальным каким-то.
Ну ладно бы мы еще детьми были и нас вместе поселили в один дом, сделав сводными братом и сестрой.
Там еще можно было бы что-то заложить в представлениях о друг друге, ну и в мировоззрении прописать мне «братика», а тебе – «сестричку».
Но как они себе представляют сейчас все вот это вот…
— Да никак не представляют, судя по всему.
Просто кто-то им ляпнул, что, мол, так неприемлемо и неправильно, вот и начинают они на нас давить, чтобы в глазах «людей», которые «что-то там скажут» хорошими выглядеть.
— И что делать? Я вот не представляю, как это все миром уладить.
— Поль, а миром уже и не получится. Нет, ты, конечно, можешь меня бросить…
— Я никогда так не поступлю. Нет, в смысле, могу поступить, если ты изменишь, или руку поднимешь, или, к примеру, пить начнешь.
Но нельзя же бросать человека, которому обещание уже дала вместе быть, просто потому, что тебе кто-то там что-то сказал.
Но и с мамой ссориться как-то тоже не хочется. Ты-то с отцом не общаешься почти, а мне на самый близкий человек.
И вроде как ее я тоже могу понять: хочет свое право на счастье получить. Это ведь наверняка твой отец инициативу проявляет в деле нашего разделения.
— Да зачем бы ему это? Он на меня не совсем прибор положил, конечно…
Ну, в смысле, алименты платил, пока я учился, тоже деньжат подбрасывал, с первым взносом помог, опять же…
Но всегда ему было по большой балде, с кем там я кувыркаюсь, на кого планы строю и как дальше жить планирую.
Мама бы еще могла, ну да ты ей понравилась, да и не стала бы она вот такую вот многоходовку крутить.
Именно к матери Никиты и пошли за советом молодые люди.
Женщина, посмотрев на них, как на умственно отсталых, фыркнула в своей привычной манере:
— Тю, тоже мне, нашли проблему. Клин клином вышибают. Вы можете завтра документы подать и расписаться, а родителям потом по факту сказать, что вы уже все, связали себя узами брака.
И всю эту ситуацию уже на них повернуть, мол, либо вы, чтобы с родственниками не вступать в отношения, отказываетесь от этого дела, либо собираете в кучу мозги и признаете, что ничего такого ни в вашем, ни в нашем браке нет вне зависимости от того, кто там с кем расписался.
— А ведь верно, — Полина с надеждой посмотрела на Никиту.
— А ты за меня выйдешь? Вроде как говорила, что только через год согласишься, когда денег на нормальную свадьбу подкопим.
Ты же хотела все вот это вот с платьем, рестораном, медовым месяцем где-нибудь на Тенерифе…
— А что вам мешает отпраздновать с размахом годовщину? – мать Никиты, снова глядя на них своим фирменным взглядом «ну вообще ничего не понимают, объяснять по два раза все надо», внесла еще одно предложение.
— А так можно? – засомневалась Полина.
— А кто вам запретит? Я вот с отчимом Никиткиным когда расписывалась – у обоих за душой ни гроша не было.
Зато пятилетие отгуляли так, что до сих пор вспоминаем, хотим на десятилетнюю годовщину повторить все, что тогда было.
Все, что вспомним из того, что тогда было.
Тем же вечером Никита пригласил Полину в ресторан и сделал ей предложение.
А в понедельник ребята пошли и подали заявление в ЗАГС. Уже когда Никиту позвал на разговор отец, ему и сообщил парень, что родители пусть как хотят, так и выкручиваются, а они встретились раньше, жить вместе начали раньше.
А теперь вот и документы подали в ЗАГС раньше, так что за ними право приоритета при определении родственных связей.
— Это что я, получается, сватью в жены теперь возьму? – возмутился Евгений.
— Получается, что так.
— Так не по-человечески это, не по-людски. Вы могли бы и навстречу пойти родным-то людям.
Все это Никита пересказывал Полине в лицах и с выражением. А девушка с замиранием сердца ждала реакции матери на их будущую роспись.
И дождалась. Дождалась зловещего:
«Ты мне больше не дочь».
Которое даже не в лицо было высказано, а отправлено в переписке, после чего Варвара заблокировала Полину и никаких возможностей объясниться и вразумить себя не оставила.
Полину достаточно быстро утешил Никита. Объяснили на пару со своей матерью, что если человек взялся творить дичь и манипулировать да угрожать – то лишь вопрос времени, когда эта тактика будет снова применена.
Так что держаться за такого человека даже на основании родственных связей смысла нет, поскольку сам этот человек все родственные связи давно заменил, судя по всему, каким-то болотом из головы либо своей, либо будущего мужа.
И жить в этом болоте – не самая лучшая перспектива для молодой девушки.
— В конце концов, Женька с ней года два-три поживет – да и разведется. Уж знаю я его натуру – быстро ему семейная жизнь надоела в прошлом.
И стоит из-за трех лет чужого брака свое счастье тебе рушить, а, девочка?
«Девочка» хоть и плакала ночами в подушку от всего произошедшего, но все же признала, что нет, не стоит.
И свадьбу они сыграли, и на первую годовщину, как и планировали, устроили шикарный праздник.
Правда, отец Никиты и мать Полины на него не пришли, ну да никто этому и не удивился особо. И без них нормально жили.
А уж когда сын Макар родился – и вовсе не до воспоминаний о прошлом стало.
А потом, совершенно неожиданно, в поликлинике две семьи встретились. Верней, встретились Евгений и Варвара с одной стороны, а Полина с Макаром с другой.
Никита был на работе и отпроситься никак не смог, так что пришлось молодой матери взять ребенка к врачу с собой.
Там и столкнулась в коридоре с «бывшей матерью» и ее новым мужем. На мгновение ей даже показалось, что эти двое сейчас подойдут, спросят о Макаре, может быть, даже, начнут осторожно уточнять, можно ли им, как бабушке и дедушке, принимать участие в воспитании внука…
Но вместо этого вечером на электронную почту пришло письмо с кучей ссылок, ведущих на медицинские сайты.
— Да вы совсем д…лись? – себе под нос прошептала Полина, просматривая статью по первой ссылке.
— Что там? – уточнил у нее Никита, отрываясь от своего телефона.
Макара уже уложили спать, так что сейчас молодые родители наслаждались редкими минутами свободного времени.
— Информация о генетических заболеваниях у детей рожденных от близкородственных браков.
Да они издеваются, или всерьез считают, что факт их росписи нам ДНК переписывает, делая родственниками?
— Ну, есть люди, которые верят, что женская матка запоминает генетику первого партнера и все дети от других мужчин будут генетически родными тому, самому первому. Чему ты удивляешься?
— Но ведь мама всегда была нормальной.
— Отца я тоже не замечал в отклонениях. Мы, конечно, не слишком близко общались, но не чудил вот так вот.
Но все меняется и люди тоже. Просто смирись, что у твоей матери съехала кукушка.
Учитывая, что ничего другого не оставалось, Полина так и поступила. Несколько раз она встречала на улицах общих с матерью знакомых, которые искренне недоумевали по поводу происходящего.
Выражали ей поддержку и даже, как говорили самой Полине, пытались переубедить мать и ее мужа, но попытки эти пропадали впустую.
А потом случилось то, что предрекала свекровь – Евгению надоела семейная жизнь и он с Варварой развелся.
Правда, прошло не три года, а почти семь.
Макар как раз готовился к поступлению в школу, когда бабушка, которую ребенок до этого в глаза не видел, объявилась на пороге их квартиры и начала изъявлять желание общаться с дочерью, зятем и внуком.
И очень удивилась тому, что дочь, сытая по горло этим спектаклем, ее послала восвояси.
Мол, жили без второй бабушки – нечего и начинать. А то мало ли, что завтра матери в голову взбредет?
Варвара, конечно, обиделась и дочь в предатели записала повторно. Но общие знакомые в массе своей на стороне Полины и ее семьи.
А сама Полина за эти годы смирилась с участью сироты при живой матери и менять ничего в своей жизни не хочет.
Отомстить за сестру