— Подписывай немедленно, или можешь забыть о наследстве! — голос свекрови прорезал утреннюю тишину квартиры, как удар хлыста. Татьяна замерла с чашкой кофе в руках, не веря своим ушам. В дверях кухни стояла Галина Петровна собственной персоной, размахивая какими-то бумагами, а рядом с ней жался Дмитрий, её муж, виновато опустив глаза в пол.
Татьяна медленно поставила чашку на стол, стараясь унять дрожь в руках. Она догадывалась, что рано или поздно этот момент настанет, но не думала, что всё произойдёт именно так — без предупреждения, словно гром среди ясного неба.
— Галина Петровна, о чём вы говорите? Какие документы? — она старалась говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало от возмущения.
Свекровь победоносно шагнула вперёд и бросила на кухонный стол пачку документов. Татьяна разглядела официальные печати нотариуса и мелкий текст договора.
— Это отказ от претензий на квартиру моего покойного мужа. Ту самую, где мы с Димочкой жили до вашей свадьбы. Я решила оформить её на себя полностью, а вам с моим сыном там делать нечего. У вас есть эта съёмная конура, вот и живите.
Татьяна почувствовала, как кровь отливает от лица. Та квартира — трёхкомнатная, в центре города — по закону должна была достаться Дмитрию как единственному наследнику. Они с мужем столько планов строили: переедут туда, сделают ремонт, наконец-то перестанут платить аренду за съёмное жильё. И вот теперь свекровь требует подписать отказ?
— Дима, — Татьяна перевела взгляд на мужа, — ты знал об этом?
Дмитрий поёжился под её взглядом, но головы так и не поднял.
— Мама вчера позвонила… сказала, что нужно кое-что обсудить. Я не думал, что…
— Не думал?! — Татьяна не сдержалась. — Твоя мать приходит к нам домой в восемь утра с документами об отказе от наследства, а ты не думал?!
Галина Петровна величественно выпрямилась, и в её глазах блеснуло торжество хищника, загнавшего жертву в угол.
— Не повышай голос на моего сына, девочка. Он прекрасно понимает, что я права. Эта квартира куплена на деньги нашей семьи, когда тебя ещё и в проекте не было. Какое ты имеешь право на неё претендовать?
— Я его жена! — Татьяна встала из-за стола, чувствуя, как ярость поднимается откуда-то из глубины. — Мы семья! И по закону…
— По закону, по закону, — передразнила её свекровь. — Знаю я таких, как ты. Вышла замуж за моего Димочку только ради квартиры. Думала, поживёшь годик-другой, а потом развод — и половина тебе? Не выйдет!
Татьяна задохнулась от возмущения. Они с Дмитрием были вместе уже пять лет, из них три года в браке. Она работала не покладая рук, чтобы они могли снимать приличную квартиру, покупать продукты, одежду. Дмитрий то работал, то не работал, ссылаясь на творческий кризис — он считал себя художником, хотя картины его никто не покупал. И теперь её обвиняют в корысти?
— Галина Петровна, мы с Димой любим друг друга. При чём тут развод? Мы просто хотели жить в нормальных условиях, не платя половину зарплаты за аренду.
Свекровь фыркнула.
— Любовь, любовь… Сказки всё это. Любила бы — не спорила бы сейчас со мной. Уважала бы мнение матери своего мужа. А ты что делаешь? Пытаешься настроить его против меня!
— Я?! — Татьяна не верила своим ушам. — Это я настраиваю? Вы врываетесь к нам домой с утра пораньше, требуете подписать какие-то бумаги…
— Танюш, может, не надо так… — робко подал голос Дмитрий, но обе женщины одновременно повернулись к нему с таким выражением лиц, что он тут же замолк.
— Димочка, иди в комнату, — приказным тоном сказала Галина Петровна. — Мне нужно поговорить с твоей женой с глазу на глаз.
— Но мам…
— Иди, я сказала!
Дмитрий покорно поплёлся из кухни, бросив на Татьяну виноватый взгляд. Она смотрела ему вслед с горечью. Вот он, её защитник. Тридцать два года, а всё маменькин сынок.
Когда они остались вдвоём, Галина Петровна села за стол и сложила руки на документах, словно боялась, что Татьяна их украдёт.
— Давай говорить начистоту, девочка. Ты неплохая хозяйка, это я признаю. И Димочка при тебе вроде как за себя следить стал. Но ты должна понимать своё место в нашей семье. Ты — пришлая. А я — мать. И всегда буду для него важнее тебя.
Татьяна почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Все эти годы она старалась наладить отношения со свекровью, угождала ей, готовила её любимые блюда, когда та приходила в гости, покупала подарки на праздники. И всё зря?
— Галина Петровна, я никогда не пыталась встать между вами и Димой. Я просто хочу нормальную семью. И та квартира — это шанс для нас начать самостоятельную жизнь.
— Самостоятельную? — свекровь рассмеялась. — Да Димочка без меня и шагу ступить не может! Кто ему деньги даёт, когда он в очередной раз работу бросает? Кто продукты приносит, когда у вас холодильник пустой? Я! А ты что? Работаешь своим бухгалтером за копейки и думаешь, что можешь моего сына содержать?
Удар был точным и болезненным. Татьяна действительно зарабатывала немного, но это были честные деньги, заработанные своим трудом. А Галина Петровна, овдовев, получила не только квартиру мужа, но и солидную страховку, плюс имела свой небольшой бизнес — сдавала в аренду несколько гаражей.
— Я работаю. И Дима тоже мог бы, если бы вы перестали его опекать как маленького.
— Как ты смеешь?! — свекровь вскочила со стула. — Я всю жизнь положила на этого ребёнка! Одна его растила после того, как отец умер! И не позволю какой-то выскочке учить меня, как мне общаться с собственным сыном!
— Ему тридцать два года, Галина Петровна! Он взрослый мужчина!
— Он мой ребёнок! И всегда им останется! А ты… ты временное явление в его жизни. Сегодня есть, завтра нет. А я — навсегда!
Татьяна закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Спорить было бесполезно. Галина Петровна жила в своём мире, где Дмитрий навсегда остался маленьким мальчиком, нуждающимся в маминой опеке.
— Хорошо, — сказала она, открыв глаза. — А что будет, если я не подпишу эти бумаги?
Свекровь улыбнулась. Эта улыбка не предвещала ничего хорошего.
— Тогда я перестану помогать Димочке. Совсем. Ни копейки больше не дам. Посмотрим, как вы на твою зарплату проживёте. Аренда, коммуналка, еда… А Димочка привык хорошо питаться, не то что твои макароны с сосисками.
— Мы справимся.
— Справитесь? — Галина Петровна покачала головой. — Милочка, ты даже не представляешь, сколько денег я вкладываю в вашу семью. Та самая аренда? Половину плачу я, просто Димочка тебе не говорит. Его материалы для картин? Я покупаю. Ваш отпуск в прошлом году? Тоже мои деньги. Ты думала, откуда у безработного художника деньги на море?
Татьяна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Дмитрий говорил, что продал картину… Неужели всё это время он врал?
— Не верите — спросите у него, — свекровь наслаждалась произведённым эффектом. — Димочка не умеет врать маме. Я всегда знаю, когда он что-то скрывает.
В комнату заглянул Дмитрий.
— Мам, может, хватит уже? Таня же расстроится…
— А пусть расстраивается! — отрезала Галина Петровна. — Пора ей узнать правду. Или ты хочешь и дальше жить во лжи?
Дмитрий молчал, и это молчание было красноречивее любых слов. Татьяна смотрела на мужа, и ей казалось, что видит его впервые. Где тот романтичный художник, который покорил её своими мечтами о прекрасном будущем? Перед ней стоял просто слабый человек, не способный противостоять материнской воле.
— Дима, это правда? Про деньги?
Он кивнул, не поднимая глаз.
— Я хотел тебе сказать… но ты так гордишься тем, что мы сами справляемся… Я не хотел тебя разочаровывать.
— Разочаровывать? — Татьяна чувствовала, как внутри поднимается волна гнева. — Ты врал мне! Все эти годы врал!
— Я не врал… я просто не договаривал…
— Вот видишь, девочка, — вмешалась Галина Петровна. — Твой брак держится на моих деньгах. Без меня вы и месяца не протянете. Так что подписывай бумаги и живите спокойно дальше. Я буду помогать, как и раньше. Или не подписывай — и катитесь на все четыре стороны. Посмотрим, как твоя любовь выживет без денег.
Татьяна взяла со стола документы и начала читать. Юридический язык был сложным, но суть она уловила — полный отказ от любых претензий на наследство свёкра. Навсегда.
— А если мы разведёмся? У меня не будет никаких прав?
— Вот! — торжествующе воскликнула Галина Петровна. — Я же говорила, Димочка! Она уже о разводе думает! Только квартира ей и нужна была!
— Я не о том… — начала Татьяна, но свекровь её не слушала.
— Всё, хватит! Подписывай или убирайся из жизни моего сына! Димочка, скажи ей!
Дмитрий стоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу. Татьяна смотрела на него, ожидая хоть слова поддержки. Но он молчал.
— Дима, — тихо сказала она. — Скажи хоть что-нибудь. Это же наше будущее.
— Таня… может, правда, подпиши? Мама плохого не посоветует. И деньги она даёт не просто так, а чтобы нам помочь…
— Чтобы вас контролировать! — выпалила Татьяна. — Неужели ты не видишь? Она покупает твою зависимость!
— Как ты смеешь?! — Галина Петровна снова вскочила. — Я мать! Я имею право заботиться о сыне!
— Заботиться — да! Но не манипулировать! Не превращать взрослого мужчину в вечного ребёнка!
Свекровь шагнула к Татьяне вплотную.
— Знаешь что, дорогуша? Мне надоело с тобой церемониться. Либо ты сейчас подписываешь эти бумаги, либо я рассказываю Димочке, как ты приходила ко мне полгода назад и просила денег за его спиной. Помнишь? На его лечение?
Татьяна побледнела. Полгода назад у Дмитрия обнаружили проблемы с желудком, нужна была дорогая диагностика. Денег не было, и Татьяна, переступив через гордость, пошла к свекрови. Та дала, но взяла обещание никому не говорить, особенно Диме — «чтобы не расстраивался».
— Вы же обещали молчать…
— А ты обещала быть хорошей женой моему сыну. И что? Вот стоишь тут, споришь со мной, права качаешь!
Отказался называть тещу мамой