— Маша, доченька, ты куда это? — голос Зинаиды Петровны прозвучал так ласково, что у Марии мгновенно напряглась спина.
Она замерла в коридоре, держа в руках ключи от машины. Через открытую дверь спальни она видела, как свекровь сидит на их с Игорем кровати, а перед ней на покрывале разложены чеки. Много чеков. Все из кошелька Марии.
— На работу, — коротко ответила она, пытаясь подавить поднимающуюся волну гнева.
— Ой, да погоди ты! — свекровь встала и прошлась по комнате, собирая чеки в аккуратную стопку. — Вот смотри, я тут наводила порядок в твоей сумке, пока ты спала, и нашла такое!
Мария почувствовала, как кровь отливает от лица. Её сумку. Порылась в её личных вещах. Как будто это нормально.
— Зинаида Петровна, это мои личные…
— Да знаю я, знаю! — перебила свекровь, подходя ближе и протягивая чеки. — Но мы же семья! И я не могу молчать, когда вижу, как деньги уходят на ерунду. Парикмахерская за четыре тысячи? Косметика на шесть? Маша, ну это же безумие! У нас общий бюджет, понимаешь? Мы с Игорёчком откладываем на ремонт в этой квартире, а ты…
— В ЭТОЙ квартире? — Мария перебила её, и голос прозвучал настолько резко, что свекровь даже отступила на шаг. — Напомните мне, пожалуйста, на чьё имя оформлена эта квартира?
Зинаида Петровна моргнула, явно не ожидая отпора.
— Ну… на моё, конечно. Но мы же договаривались, что после ремонта я переоформлю её на вас с Игорем! Я же не вечная, нужно о будущем думать. Вот поэтому и говорю — зачем тратить деньги на глупости, когда можно…
— Стоп. — Мария подняла руку. — Эти деньги, которые я якобы трачу на глупости, — это МОЯ зарплата. Которую зарабатываю Я. На своей работе.
— Ну да, дорогая, но когда живёшь в семье… — начала было свекровь, но Мария уже развернулась и вышла из квартиры.
Дверь она закрыла тихо, очень тихо. Потому что если бы позволила себе хоть малейшую эмоцию, она бы её просто снесла с петель.
В машине она просидела минут десять, просто глядя перед собой. В висках стучало. Зинаида Петровна переехала к ним «на время» восемь месяцев назад. Сказала, что ей одиноко в её большой квартире после развода с отцом Игоря. Что ей тяжело. Что совсем ненадолго.
За эти восемь месяцев «ненадолго» превратилось в полноценное переселение. Свекровь заняла гостиную, превратив её в свою спальню. Она готовила еду, которая нравилась только ей и Игорю. Она стирала их бельё вместе со своим, не спрашивая. Она давала «советы» по каждому поводу — от того, как Мария одевается, до того, сколько времени проводит в телефоне.
А теперь ещё и в её сумку полезла.
Вечером Мария дождалась, когда Игорь вернётся с работы. Он зашёл на кухню, поцеловал мать в макушку, взял тарелку с борщом и плюхнулся за стол.
— Игорь, нам нужно поговорить, — начала Мария.
— Угу, — кивнул он, не отрываясь от телефона.
— Игорь! — она повысила голос. — Это серьёзно.
Он нехотя оторвался от экрана и посмотрел на неё с раздражением человека, которого отвлекли от чего-то важного.
— Твоя мать копалась в моей сумке. Она достала мои чеки и устроила мне допрос по поводу моих трат. МОИХ денег, Игорь.
Он помолчал, прожевал ложку борща.
— Ну… мам, — обратился он к матери, которая замерла у плиты. — Ты правда копалась в Машиной сумке?
— Игорёчек, я просто хотела помочь! — свекровь всплеснула руками. — Я искала влажные салфетки, и случайно увидела эти чеки. И подумала, что нужно поговорить. Мы же семья, правда? Разве в семье есть секреты?
Игорь посмотрел на Марию.
— Ну, вообще-то, мам права. Мы же действительно семья. И если ты тратишь много на какие-то…
— На КАКИЕ-ТО? — Мария почувствовала, как внутри что-то лопается. — На парикмахера? На косметику? Это моя зарплата!
— Маш, ну перестань, — устало махнул рукой Игорь. — Мы же копим на ремонт. Мама хочет сделать тут всё красиво, чтобы потом переоформить квартиру на нас. Ты могла бы немного потерпеть с этими…
Она не дослушала. Просто встала и ушла в спальню.
Следующие два дня она обдумывала ситуацию. Зинаида Петровна вела себя так, будто ничего не произошло. Готовила, убиралась, давала советы. Игорь тоже делал вид, что всё нормально.
А на третий день Мария приняла решение.
Она зашла в онлайн-банк и открыла новый накопительный счёт. Назвала его просто: «Моё». Потом она взяла калькулятор и принялась за расчёты.
Их с Игорем зарплаты складывались на один общий счёт, с которого оплачивались все расходы. Её зарплата составляла тридцать восемь процентов от общей суммы. Мария перевела ровно тридцать восемь процентов со всех накоплений на свой новый счёт.
Затем она написала сообщение в их семейный чат.
«Я разделила бюджет. 38% — это моя доля, она теперь на моём отдельном счёте. С этого момента я покупаю продукты и всё необходимое только для себя. Игорь, Зинаида Петровна — вы управляете своими 62%. Желаю удачи с ремонтом».
Она нажала «Отправить» и выключила звук на телефоне.
Взрыв произошёл примерно через минуту. Сначала в коридоре раздались быстрые шаги свекрови, потом её голос:
— Игорь! Игорёк! Посмотри, что твоя жена написала! Это же абсурд какой-то!
Потом зазвонил телефон Марии. Игорь. Она сбросила вызов.
Ещё через пять минут он ворвался в спальню.
— Маша, ты с ума сошла? Ты шутишь?
— Нет, — спокойно ответила она. — Я устала от того, что моими деньгами распоряжается твоя мама. Теперь у меня свой бюджет.
— Но мы же семья! Мы должны всё делить!
— Именно. Тридцать восемь на шестьдесят два. Я поделила честно.
Игорь стоял, открывая и закрывая рот, явно не находя аргументов. Наконец развернулся и вышел.
Настоящая проверка началась на следующий день. Мария проснулась, собралась на работу и зашла на кухню сварить кофе. Холодильник был полон — свекровь всегда закупала продукты на неделю вперёд. Мария открыла шкафчик, достала свою турку, свой кофе, который она купила вчера, и сварила одну чашку.
За столом сидела Зинаида Петровна, демонстративно ковыряя ложкой дешёвый растворимый кофе.
— Машенька, может, всё-таки одумаешься? — сладко спросила она. — Это же глупости какие-то. Мы семья, и…
— У меня есть своя семья, — перебила её Мария. — Муж. Когда ваш сын научится меня поддерживать, а не идти на поводу у мамы, может, мы и вернёмся к общему бюджету.
Она допила кофе и ушла на работу, оставив свекровь сидеть с перекошенным лицом.
К выходным холодильник значительно опустел. Зинаида Петровна и Игорь, видимо, полагали, что Мария быстро сдастся, и особо не переживали. Мария же методично покупала продукты только для себя. Небольшие порции, всё свежее и качественное.
В субботу утром свекровь не выдержала.
— Машенька, ну поехали вместе в магазин! — обратилась она с натянутой улыбкой. — Игорёк, собирайся, едем за продуктами!
— Хорошо, — согласилась Мария.
В супермаркете она взяла небольшую корзинку. Игорь и Зинаида Петровна взяли огромную тележку. Мария медленно ходила по рядам, выбирая то, что нужно ей: хороший сыр, свежую рыбу, зелень, авокадо, йогурт. Всё по чуть-чуть, на одного человека.
Зинаида Петровна сначала молча наблюдала, потом начала подходить и подсказывать:
— Маша, возьми курицу, мы сегодня будем запекать!
— Я не ем курицу по субботам, — спокойно ответила Мария.
— Тогда возьми картошку! И макароны! И молоко!
— У меня есть всё, что мне нужно.
Свекровь посмотрела в корзинку Марии, потом в свою полупустую тележку, и лицо её стало багровым.
— Игорь! Ты видишь, что творится? Твоя жена покупает еду только для себя! Это… это эгоизм!
Игорь неловко переминался с ноги на ногу.
— Маш, ну это действительно странно выглядит…
— Игорь, в моей корзине продукты на мои деньги. В вашей тележке — на ваши. Всё честно.
На кассе Мария расплатилась первой, аккуратно сложила свои покупки в пакет и направилась к выходу. Зинаида Петровна и Игорь стояли у соседней кассы с жалкими двумя пакетами макарон, хлеба и дешёвой колбасы. Видно было, что свекровь растерялась — она привыкла распоряжаться общим бюджетом, а теперь её собственных денег на привычные покупки явно не хватало.
Дома Мария приготовила себе салат с лососем, заварила зелёный чай и села обедать. На кухню зашла свекровь. Села напротив, долго молчала, глядя на тарелку Марии, а потом не выдержала:
— Ты специально это делаешь? Назло?
— Нет, — Мария подняла на неё глаза. — Я делаю это, чтобы показать вам цену уважения. Вы хотели контролировать мои деньги? Отлично. Контролируйте свои.
— Но мы же семья! Мы живём в моей квартире! Я…
— Вы живёте в СВОЕЙ квартире, это верно, — кивнула Мария. — И я очень благодарна за крышу над головой. Но за эту крышу я плачу. Коммунальные услуги мы делим. Продукты я теперь покупаю свои. Так что мы квиты.
Зинаида Петровна вскочила и выбежала из кухни.
Следующие дни стали испытанием для всех. Свекровь начала экономить на электричестве, выключая свет везде, где только можно. Она стала готовить самые дешёвые блюда — макароны с сосисками, жареную картошку, каши на воде. Игорь ходил мрачный, явно не понимая, как дошло до такого.
Мария же продолжала жить своей жизнью. Она готовила вкусную еду, ухаживала за собой, читала книги. Она убирала только в спальне и ванной. Остальная квартира оставалась на совести Зинаиды Петровны.
Через две недели произошёл перелом. Мария вернулась с работы и застала в гостиной странную картину. Зинаида Петровна сидела на диване с красными глазами. Игорь стоял у окна, отвернувшись.
— Что случилось? — осторожно спросила Мария.
— Мама… — начал Игорь и замолчал.
— Я переезжаю, — глухо сказала свекровь, не поднимая глаз. — Обратно в свою квартиру.
Мария молчала, ожидая продолжения.
— Я поняла, — продолжила Зинаида Петровна, и голос её дрогнул. — Я поняла, что вела себя неправильно. Я думала, что помогаю. Что забочусь. А получилось, что я просто лезла в вашу жизнь. Контролировала. Навязывала своё мнение.
Мария подошла и села рядом.
— Зинаида Петровна…
— Нет, дай мне договорить, — свекровь подняла руку. — Когда мы с Игорем остались вдвоём после развода, я привыкла всё контролировать. Это был мой способ справиться с одиночеством. Я думала, что если буду всё держать в руках, то не потеряю сына. Но вместо этого я чуть не разрушила вашу семью.
Она наконец подняла глаза на Марию.
— Я была неправа. Прости меня. Твои деньги — это твои деньги. Твоя жизнь — твоя жизнь. Я не имела права копаться в твоих вещах, критиковать твои траты, вмешиваться в ваши решения. Я переезжаю, потому что вы заслуживаете пространства. Своего пространства, без меня.
Игорь повернулся. На его лице была смесь вины и облегчения.
— Маш, я тоже виноват. Я должен был встать на твою сторону сразу. Ты моя жена. Я должен был защитить тебя, а не маму. Прости.
Мария чувствовала, как внутри что-то размягчается. Она устала от этой войны. Устала от напряжения, от холода, от разделения.
— Зинаида Петровна, вам не обязательно уезжать, — тихо сказала она. — Но если вы останетесь, нам нужны границы. Мы должны уважать личное пространство друг друга. Никакого копания в вещах. Никакого контроля расходов. Никаких советов, если их не просят.
Свекровь кивнула, утирая слёзы.
— Я постараюсь. Обещаю.
— А я, — Мария повернулась к Игорю, — хочу услышать от тебя, что ты на моей стороне. Не против мамы, а именно со мной. Что в нашей семье главные — мы двое. А всё остальное — вторично.
Игорь подошёл, обнял её.
— Я с тобой. Всегда.
Вечером они сидели втроём на кухне, пили чай. Мария достала телефон и при них перевела свои тридцать восемь процентов обратно на общий счёт.
— Но, — сказала она, глядя на Игоря, — если что-то подобное повторится, я не буду разговаривать. Я просто уйду. Навсегда.
Он кивнул. Он понял.
Зинаида Петровна осталась ещё на месяц, но это был другой человек. Она научилась спрашивать разрешения. Научилась принимать отказ. Научилась не лезть с советами туда, куда не просят.
А когда она действительно переехала в свою квартиру, они начали встречаться по воскресеньям. Пили чай, разговаривали. Но теперь это были встречи взрослых людей, уважающих друг друга.
Мария больше не чувствовала себя под контролем. Она чувствовала себя свободной. И эта свобода стоила каждого рубля из тех тридцати восьми процентов, которые она когда-то отделила.
Иногда, проходя мимо банкомата, она вспоминала тот день, когда создала счёт «Моё». И улыбалась. Потому что именно в тот момент она отстояла своё право быть собой. И это изменило всё.
Сильные люди не позволяют сеть им на шею