— Я подписала документы на дарственную, но только на имя Андрея, не на ваше! — свекровь швырнула папку с документами прямо мне в лицо.
Бумаги разлетелись по полу нашей маленькой кухни. Я замерла с чашкой чая в руках, не веря своим ушам. Мы с Андреем были женаты уже пять лет, и всё это время копили деньги на первоначальный взнос для ипотеки. А теперь его мать, Валентина Петровна, решила подарить нам квартиру. Точнее, как выяснилось, не нам, а только своему сыну.
— Мама, ты же обещала, что квартира будет на нас обоих, — Андрей неуверенно поднял голову от телефона.
— Обещала подарить квартиру, и дарю. Твоей жене, — свекровь окинула меня презрительным взглядом, — стоит радоваться, что вообще получает крышу над головой. Бесплатно.
Я медленно поставила чашку на стол. Руки дрожали от обиды и злости.
— Валентина Петровна, мы семья. Почему квартира оформляется только на Андрея?
Свекровь усмехнулась и уселась на стул напротив меня. Её холодные серые глаза буквально просверливали меня насквозь.
— Семья? Милочка, семья — это кровные родственники. А ты кто? Сегодня жена, а завтра разведётесь, и половину квартиры заберёшь. Нет уж, я своё добро чужим людям не отдам.
— Мама! — возмутился Андрей, но как-то вяло, без настоящего протеста.
— Что «мама»? — свекровь повернулась к сыну. — Я права, и ты это знаешь. Сколько примеров вокруг: женятся, разводятся, делят имущество. А тут целая квартира! В центре города! Я полжизни на неё копила!
Я смотрела на Андрея, ожидая, что он встанет на мою защиту. Мы же обсуждали это сотни раз: когда появится своё жильё, наконец-то заживём спокойно, без вечных переездов со съёмных квартир. Но муж молчал, уткнувшись в телефон.
— Андрей, — я тронула его за руку. — Скажи что-нибудь.
Он вздохнул и пожал плечами:
— Мам, может, всё-таки оформим на двоих? Мы же пять лет женаты.
— Пять лет — не срок, — отрезала свекровь. — Вот проживёте ещё лет десять, тогда и поговорим. А пока квартира будет на тебя. И точка.
Валентина Петровна встала и начала собирать разбросанные документы. Каждый её жест излучал превосходство и уверенность в своей правоте.
— К тому же, — добавила она, выпрямившись, — что твоя Марина в эту квартиру вложила? Ничего! А я всю жизнь работала, копила, себе во всём отказывала. И теперь должна делиться с кем попало?
«С кем попало». После пяти лет брака я для неё всё ещё была «кем попало». Я вспомнила все эти годы: как ухаживала за свекровью, когда она болела, как помогала ей с документами для оформления пенсии, как каждые выходные ездила к ней помогать по хозяйству.
— Я никогда не просила у вас ничего, — тихо сказала я. — Мы сами копили на квартиру. У нас уже есть триста тысяч на первый взнос.
— Триста тысяч! — свекровь театрально всплеснула руками. — На что их хватит? На однушку в спальном районе? А я дарю трёхкомнатную в центре. Стоимостью в пять миллионов. И ты ещё недовольна?
— Я не недовольна, — я старалась говорить спокойно. — Просто не понимаю, почему муж и жена не могут быть совладельцами общего жилья.
— Общего? — Валентина Петровна прищурилась. — А что ты в него вложила, чтобы оно стало общим? Твои жалкие триста тысяч? Так это Андрюша заработал, не ты.
Это была ложь. Я работала учителем в школе, и хоть зарплата была небольшая, но свою половину в семейный бюджет я вносила исправно. Мы с Андреем договорились: он оплачивает аренду квартиры, я — еду и коммунальные услуги. Остальное откладывали поровну.
— Это наши общие накопления, — возразила я.
— Ха! — свекровь покачала головой. — Учительница со своими копейками. Андрюша — программист, зарабатывает в три раза больше тебя. Так что не преувеличивай свой вклад.
Андрей по-прежнему молчал. Я посмотрела на него с мольбой, но он избегал моего взгляда.
— Ладно, — Валентина Петровна взяла сумку. — Документы я оставлю здесь. Андрюша, завтра поедем к нотариусу, оформим всё как положено. И без неё, — она кивнула в мою сторону. — Нечего посторонним в наших семейных делах участвовать.
Она ушла, громко хлопнув дверью. Мы с Андреем остались вдвоём. Повисла тяжёлая тишина.
— Почему ты промолчал? — наконец спросила я.
Андрей потёр лицо руками:
— Марин, ну что я мог сказать? Это же мама. Она права — квартира её, она решает, кому дарить.
— Но мы же семья! Муж и жена!
— Конечно, семья, — он обнял меня. — Просто мама перестраховывается. Ты же знаешь, какая она. Но квартира всё равно будет нашей, какая разница, на кого оформлена?
— Разница есть, — я отстранилась. — Получается, по документам это только твоя квартира. А я в ней кто? Квартирантка?
— Не говори глупостей, — Андрей нахмурился. — Ты моя жена. Просто формально квартира будет записана на меня. Но жить мы будем вместе, как и планировали.
Я хотела возразить, но не стала. В глубине души надеялась, что Андрей ещё поговорит с матерью, убедит её. Но этого не произошло.
На следующий день они поехали к нотариусу вдвоём. Я осталась дома, чувствуя себя преданной и униженной. Вечером Андрей вернулся с папкой документов и бутылкой шампанского.
— Всё оформлено! — радостно объявил он. — Теперь у нас есть своя квартира! Давай отметим!
Я смотрела на его сияющее лицо и не могла разделить его радость.
— У тебя есть квартира, — поправила я. — Не у нас.
— Опять ты за своё, — Андрей поставил шампанское на стол. — Марин, не порти момент. Мы столько мечтали о своём жилье!
— Мы мечтали о нашем жилье. Общем. А получилось, что я буду жить в твоей квартире на птичьих правах.
— Никаких птичьих прав! — возмутился Андрей. — Ты же знаешь, я люблю тебя. Квартира моя только на бумаге.
Но я уже не была в этом уверена. Что-то изменилось в наших отношениях с того момента, как свекровь швырнула мне в лицо документы. Я почувствовала себя чужой в собственной семье.
Прошла неделя. Мы переехали в новую квартиру. Она действительно была прекрасной: просторная, светлая, с высокими потолками и большими окнами. Я старалась радоваться, обустраивала наш новый дом, но червь сомнения точил изнутри.
А потом началось то, чего я боялась больше всего.
— Марина, я завтра приеду посмотреть, как вы устроились, — позвонила свекровь.
— Хорошо, Валентина Петровна. Приезжайте к обеду, я приготовлю что-нибудь вкусное.
— К обеду? — в голосе свекрови прозвучало удивление. — Я приеду, когда захочу. Это квартира моего сына, я имею право приходить в любое время.
Она приехала в восемь утра, когда мы ещё спали. Открыла дверь своим ключом — оказывается, Андрей сделал ей копию — и прошла прямо в спальню.
— Что это за бардак? — громко возмутилась она. — Неделю живёте, а до сих пор коробки не разобраны!
Я вскочила, натягивая халат:
— Валентина Петровна, мы же ещё спим…
— В восемь утра спите? — она покачала головой. — Я в это время уже полквартиры переделаю. А вы лентяи.
Андрей сонно потянулся:
— Мам, могла бы предупредить.
— О чём предупреждать? Что хочу посмотреть, как сын живёт? Между прочим, я имею полное право контролировать, в каком состоянии моя квартира.
— Ваша квартира? — я не сдержалась. — Вы же подарили её Андрею.
Свекровь окинула меня холодным взглядом:
— Подарила сыну. Но это не значит, что я не могу проверять, как он за ней ухаживает. Кстати, что это за занавески? Убогие какие-то.
Это были мои любимые занавески, которые я специально купила для новой квартиры. Нежные, кремового цвета, с красивым узором.
— Мне нравятся эти занавески, — тихо сказала я.
— Тебе? — свекровь усмехнулась. — А кто тебя спрашивает? Андрюша, завтра поедем, выберем нормальные. И диван нужно поменять. Этот старый развалится скоро.
Нашему дивану было всего два года, мы купили его, когда снимали предыдущую квартиру.
— Мам, диван нормальный, — попытался возразить Андрей.
— Нормальный для съёмной квартиры, — отрезала Валентина Петровна. — А здесь должна быть приличная мебель. Я дам денег, купите что-нибудь достойное.
Она прошлась по квартире, критикуя буквально всё: как расставлена мебель, какая посуда на кухне, даже как сложены полотенца в ванной.
— И вот ещё что, — сказала она перед уходом. — Я буду приезжать раз в неделю проверять порядок. И сделаю себе ещё один комплект ключей, для экстренных случаев.
— Каких экстренных случаев? — спросила я.
— Мало ли что, — свекровь пожала плечами. — Вдруг с Андрюшей что-то случится, а ты дверь не откроешь.
После её ухода я повернулась к мужу:
— Андрей, так нельзя. Твоя мать ведёт себя так, будто мы тут временные жильцы.
— Она просто волнуется, — он обнял меня. — Успокоится со временем.
Но свекровь не успокаивалась. Она приезжала через день, всегда без предупреждения. Переставляла вещи по своему усмотрению, выбрасывала мои цветы («от них грязь и мошки»), приносила свою посуду («эта ваша дешёвка для такой квартиры не подходит»).
Кульминация наступила через месяц. Я вернулась с работы и застала в квартире незнакомую женщину. Она сидела на кухне, пила чай из моей любимой чашки.
— Вы кто? — опешила я.
— Я Людмила, подруга Валентины Петровны, — женщина улыбнулась. — Она дала мне ключи, сказала, можно подождать её здесь. У меня поезд вечером, а на вокзале холодно.
— Дала ключи? От нашей квартиры?
— Ну, от квартиры своего сына, — поправила Людмила. — Валентина сказала, он не будет против.
Я достала телефон и набрала номер Андрея:
— Ты знаешь, что твоя мать раздаёт ключи от нашей квартиры своим подругам?
— Что? — он казался удивлённым. — Каким подругам?
Я объяснила ситуацию. Андрей вздохнул:
— Поговорю с мамой. Это уже слишком.
Но разговор ни к чему не привёл. Валентина Петровна заявила, что имеет право приглашать гостей в квартиру сына, и если я недовольна, могу съехать.
— Съехать? — я не верила своим ушам. — Из своего дома?
— Из квартиры моего сына, — поправила свекровь. — Которую подарила ему я, а не ты.
В тот вечер у нас с Андреем произошёл серьёзный разговор.
— Либо ты ставишь мать на место, либо я действительно уеду, — сказала я.
— Марин, ну что ты хочешь? Чтобы я с мамой поругался?
— Я хочу, чтобы ты защитил нашу семью. Нашу с тобой. Мы муж и жена, а твоя мать относится ко мне как к прислуге.
— Она просто… сложный человек, — Андрей развёл руками. — Но она же не со зла.
— Не со зла? Она унижает меня каждый день! Распоряжается в нашем доме как хозяйка, а я тут никто!
— Это временно, — пробормотал Андрей. — Она привыкнет, успокоится.
Но я уже знала, что ничего не изменится. Свекровь чувствовала свою власть и упивалась ею. А Андрей был слишком слаб, чтобы противостоять матери.
На следующий день случилось то, что переполнило чашу моего терпения. Я пришла с работы пораньше — отпустили после педсовета. Дома застала свекровь с какой-то женщиной. Они ходили по квартире, а Валентина Петровна что-то оживлённо рассказывала.
— …и вот эта комната идеально подойдёт для детской. Окна на южную сторону, много света. А главное — недалеко от хорошей школы.
— Прекрасная квартира, — кивала женщина. — И цена устраивает. Когда можно въезжать?
Я замерла на пороге:
— Что происходит?
Свекровь обернулась с недовольным видом:
— Ты чего так рано? Должна быть на работе.
— Валентина Петровна, что вы делаете? Кто эта женщина?
— Это Елена Игоревна. Она будет снимать квартиру.
— Снимать? Нашу квартиру?
— Квартиру Андрея, — поправила свекровь. — Я решила, что вам нужно пожить отдельно. Вы молодые, вам простора не надо. Снимете однушку где-нибудь. А эту квартиру сдадим. Деньги пригодятся Андрюше.
Я не могла поверить своим ушам:
— Вы хотите выселить нас из нашего дома?
— Из квартиры моего сына. И да, я считаю, это разумное решение. Зачем вам такая большая квартира? Детей нет, и судя по всему, не предвидится.
Это был удар ниже пояса. Мы с Андреем хотели детей, но решили сначала обустроиться, встать на ноги. И вот теперь свекровь использовала это против меня.
— Валентина Петровна, — женщина неловко кашлянула, — может, мне прийти в другой раз?
— Не нужно, — твёрдо сказала я. — Квартира не сдаётся. Здесь живём мы с мужем.
— Это ещё посмотрим, — свекровь прищурилась. — Андрей согласен с моим решением.
— Не может быть!
Я достала телефон и набрала номер мужа. Он долго не брал трубку, а когда ответил, говорил неуверенно:
— Марин, мама считает, что это выгодно…
— Ты серьёзно? — я не верила своим ушам. — Ты хочешь выселить меня… нас из нашего дома?
— Не выселить, а временно пожить в другом месте. Мама говорит, за аренду этой квартиры дадут хорошие деньги. А мы снимем что-нибудь попроще.
— Андрей, — я старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело, — ты понимаешь, что твоя мать манипулирует тобой? Она специально подарила квартиру только на твоё имя, чтобы потом распоряжаться ею.
— Не говори ерунды, — в его голосе появилось раздражение. — Мама желает нам добра. Просто ты её не понимаешь.
Я положила трубку. Больше разговаривать было не о чем. Повернулась к свекрови и её спутнице:
— Уходите. Обе. Немедленно.
— Ты не имеешь права, — начала Валентина Петровна.
— Имею, — отрезала я. — Я здесь прописана. И пока я тут живу, никто не будет осматривать квартиру для аренды.
Свекровь побагровела от злости:
— Ты пожалеешь об этом! Андрей выберет между матерью и тобой. И выбор очевиден!
Она ушла, хлопнув дверью. Я осталась одна в пустой квартире. Понимала, что это конец. Мой брак трещал по швам, а я ничего не могла с этим поделать.
Вечером вернулся Андрей. Мрачный, злой.
— Зачем ты нагрубила маме?
— Нагрубила? Она привела чужого человека сдавать нашу квартиру!
— Она хотела как лучше. Мы бы накопили денег…
— Андрей, очнись! — я схватила его за плечи. — Твоя мать разрушает наш брак! Она относится ко мне как к пустому месту!
Он отстранился:
— Может, потому что ты сама провоцируешь конфликты? Мама добрый человек, просто ты её не понимаешь.
— Добрый? Она назвала меня бесплодной! Сказала, что я недостойна жить в этой квартире!
— Она так не говорила, — Андрей покачал головой. — Ты всё преувеличиваешь.
В этот момент я поняла окончательно: мой муж никогда не встанет на мою сторону. Для него мать всегда будет права, что бы она ни делала.
— Знаешь что, — я устало опустилась на диван, — твоя мать права в одном. Нам действительно не стоит жить вместе.
— Что ты имеешь в виду?
— Я уезжаю, Андрей. К родителям. Заберу свои вещи и уеду.
Он смотрел на меня с недоумением:
— Из-за какой-то ссоры с мамой?
— Из-за того, что в этом браке нас трое. И третья лишняя — это я.
— Марин, не говори глупостей…
— Это не глупости. Твоя мать всегда будет вмешиваться в нашу жизнь. Всегда будет указывать, как нам жить. А ты всегда будешь её слушаться.
Андрей молчал. В его глазах мелькнула растерянность, но он быстро взял себя в руки:
— Если ты так решила, я не буду удерживать.
Вот так просто. Пять лет брака, и он даже не попытался меня удержать.
Я собрала вещи за два дня. Андрей всё это время избегал меня, ночевал на диване в гостиной. Валентина Петровна, узнав о моём решении, приехала с победным видом.
— Вот и правильно, — сказала она, наблюдая, как я складываю одежду в чемодан. — Не сошлись характерами. Бывает. Андрюша найдёт себе жену получше.
— Получше? — я обернулась к ней. — Которая будет молча терпеть ваши унижения?
— Которая будет знать своё место, — отрезала свекровь. — И не будет качать права на то, что ей не принадлежит.
— Знаете, Валентина Петровна, — я защёлкнула чемодан, — мне вас жаль.
— Меня? — она удивлённо вскинула брови.
— Да, вас. Вы так боитесь потерять сына, что душите его своей любовью. Контролируете каждый его шаг. И в итоге останетесь одна.
— Чушь! Андрюша всегда будет со мной!
— Будет, — кивнула я. — Но будет ли он счастлив? Сможет ли создать семью, если вы постоянно будете вмешиваться?
Свекровь хотела что-то ответить, но я не стала слушать. Взяла чемодан и вышла из квартиры, которая так и не стала моим домом.
У родителей меня встретили с пониманием. Мама обняла, ничего не спрашивая. Папа молча занёс чемоданы в мою старую комнату. Они знали, что я расскажу всё, когда буду готова.
Прошло три месяца. Я подала на развод, сняла небольшую квартиру недалеко от школы, где работала. Жизнь постепенно налаживалась. Было трудно, особенно финансово, но я чувствовала себя свободной.
Андрей пытался звонить первые недели, но я не отвечала. Что было говорить? Он сделал свой выбор.
А потом произошло неожиданное. Мне позвонила Валентина Петровна.
— Марина? Нам нужно поговорить.
— О чём нам говорить?
— О квартире. И об Андрее.
Мы встретились в кафе. Свекровь выглядела постаревшей, усталой. Исчезла её обычная надменность.
— Андрей сдал квартиру, — сказала она без предисловий. — Снял комнату у чёрт знает кого. Говорит, не может жить в той квартире без тебя.
Я пожала плечами. Меня это уже не касалось.
— И знаете что? — продолжила Валентина Петровна. — Он прав. Я разрушила его семью. Вашу семью.
Я молча пила кофе, ожидая продолжения.
— Я всю жизнь боялась остаться одна, — свекровь смотрела в окно. — Муж ушёл, когда Андрюше было пять. Я растила сына одна, вкладывала в него всё. И когда он женился на вас, я испугалась, что потеряю его.
— И в итоге потеряли, — тихо сказала я.
— Да, — она кивнула. — Он почти не звонит, не приезжает. Говорит, я разрушила его жизнь.
Мне было жаль её, но не настолько, чтобы простить.
— Валентина Петровна, зачем вы мне это рассказываете?
— Я хочу всё исправить, — она посмотрела мне в глаза. — Квартиру я перепишу на вас обоих. Пополам. Как и должно было быть с самого начала.
— Поздно, — я покачала головой. — Мы разводимся.
— Марина, прошу вас, дайте Андрюше ещё один шанс. Он изменился. Понял свои ошибки.
— Его ошибки? — я усмехнулась. — А как же ваши?
— И мои тоже, — свекровь опустила голову. — Я готова извиниться. Перед вами. Прошу прощения за всё: за унижения, за грубость, за то, что не приняла вас в семью.
Это было неожиданно. Гордая, властная Валентина Петровна просила у меня прощения.
— Я подумаю, — только и смогла сказать я.
Вечером позвонил Андрей. Голос дрожал от волнения:
— Марин, можем встретиться? Поговорить?
Мы встретились в парке, где когда-то гуляли в начале отношений. Андрей похудел, под глазами тёмные круги.
— Прости меня, — сказал он сразу. — Я был слабаком. Маменькиным сынком. Не защитил тебя, нашу семью.
— Андрей…
— Нет, дай договорить, — он взял меня за руки. — Эти три месяца без тебя… Я понял, что натворил. Позволил маме разрушить самое дорогое, что у меня было.
— Было, — повторила я. — В прошедшем времени.
— Марин, я изменился. Правда. Я поговорил с мамой, расставил границы. Сказал, что если она хочет остаться в моей жизни, должна уважать мой выбор. И мою жену.
— Бывшую жену.
— Не говори так, — в его глазах стояли слёзы. — Дай мне шанс всё исправить. Прошу.
Я смотрела на него и не знала, что ответить. Любила ли я его ещё? Наверное, да. Но доверие было разрушено.
— Мне нужно время, — наконец сказала я. — Чтобы понять, готова ли начать сначала.
— Я буду ждать, — Андрей сжал мои руки. — Сколько потребуется.
Я ушла, оставив его в парке. Шла домой и думала: можно ли склеить разбитую чашку? Будет ли она такой же крепкой, как прежде?
Через неделю я приняла решение. Позвонила Андрею:
— Давай попробуем. Но с условиями.
— Любыми!
— Первое: мы начинаем с чистого листа. Снимаем квартиру, живём отдельно от твоей матери.
— Согласен.
— Второе: Валентина Петровна может приходить в гости только по приглашению. Никаких ключей, никаких неожиданных визитов.
— Конечно.
— Третье: все важные решения мы принимаем вместе. Не ты, не твоя мать, а мы вдвоём.
— Обязательно.
— И последнее, — я сделала паузу. — Если ты хоть раз выберешь её сторону против меня, я уйду навсегда. Без объяснений и второго шанса.
— Я понял, — Андрей говорил серьёзно. — Больше никогда не предам тебя.
Мы сняли небольшую двухкомнатную квартиру на окраине города. Денег было немного, но это было наше жильё, где никто не мог указывать нам, как жить.
Валентина Петровна сдержала слово — переоформила квартиру в центре на нас обоих. Но мы решили пока её сдавать, а деньги откладывать на будущее.
Свекровь приходила к нам раз в месяц, на воскресный обед. Вела себя тихо, вежливо. Иногда я ловила её грустный взгляд и понимала: она тоже учится. Учится отпускать сына, уважать чужие границы.
Было ли легко? Нет. Мы с Андреем ходили к семейному психологу, учились заново доверять друг другу. Он учился быть самостоятельным, принимать решения. Я училась прощать.
Через год у нас родилась дочь. Когда Валентина Петровна впервые взяла внучку на руки, на её глазах выступили слёзы:
— Спасибо, что дали мне второй шанс.
— Мы все заслуживаем второй шанс, — ответила я.
Сейчас, спустя три года после того кризиса, я могу сказать: мы справились. Наша семья стала крепче, пройдя через испытания. Андрей научился защищать наши границы. Валентина Петровна научилась уважать нашу независимость.
А я? Я научилась главному: никогда не позволять никому, даже самым близким, унижать себя и диктовать, как мне жить. Мой дом — моя крепость. И я сама решаю, кого в неё пускать.
– За что мне такое несчастье! – слышала я от матери каждый день (часть 1)