Не говорит ему, что нужно убраться. Не учит, как половчее это сделать. Не дарит его жене моющие и чистящие средства, как сделала бы другая свекровь, а молча плачет.
И потрясенная Анечка решила для себя, что так же будет поступать, когда повзрослеет и станет тещей и свекровью – у нее было двое детей: сын и дочь.
Как много в жизни я наворотила: известны мне превратности судьбы! Не то пила, курила и любила, и не туда ходила по грибы…
Первые строчки родились быстро: Анна Семеновна, способная к сочинительству, решила стать блогером.
А что? Сегодня это считалось престижной профессией! А еще можно было «за здорово живешь» огрести уйму денег.
Тем более, никаких усилий для этого прикладывать не надо: фоткай свою пятую точку и ежедневно выкладывай – приобщай к культуре темные слои населения! А то так и умрут неокультуренными д..раками!
Даже ничего писать не надо: только фото – лучше в стр.ингах, после тщательной эпиляции.
Да – один треугольничек спереди на «моньке», как говорили в глухих деревнях, и хватит!
И пусть любуются двумя круглыми-круглыми полушариями сзади – другие-то отсутствуют!
Это брови можно нарисовать, если их нет, а мозги не нарисуешь.
А еще можно сесть на шпагат, чтобы уж лучше было все видно: у нас секретов нет!
Вот такая у нас сегодня была «руссишь культуришь» или «культур-мультур» — кому чего нравится.
Но Анне Семеновне это не годилось: в семьдесят выставлять свою пятую точку на обозрение могут только народные артистки. Да и то не все.
К тому же баба Аня оказалась чрезвычайно способная в плане рифмы. А еще дочь ей подарила на шестьдесят лет компьютер: все – пазл сложился!
Этого было необходимо и достаточно для становления блогером.
Идея пришла неожиданно — до этого баба Аня только читала статьи в интернете и играла в игры: пасьянс, цветные шарики по колбам и маджонг.
А что – самое оно для пенсионерки!
Быстренько сварила обед, раздула пыль и вперед!
А еще можно было сажать огород в одной игре – это вообще была сказка!
И не глупости это вовсе, и не прихоть старой маразматички: ведь там, по ту сторону экрана, в виртуальной жизни, у нее все было в порядке.
Как в прочем, и у остальных, проводящих уйму времени в виртуальной жизни.
Там не было д..раков-начальников и надоевших родителей. Вредных, выносящих мозг, партнеров и алкоголиков – друзей.
Поэтому все мужчины там были мачо-каратистами с большими «сосисками», а женщины – отфотошопленными красавицами с осиной талией и ногами от ушей.
Хозяйство в виртуальной жизни бабы Ани было планомерным и размеренным. Все происходило вовремя. Деньги тратились экономно. Кочаны колосились, пчелы жужжали, коровы давали невиданные удои.
А в реальности дед вчера опять притащил дорогие продукты из магазина. Это, конечно, были мелочи, по сравнению с мировой революцией – с одной стороны.
А, с другой…
— Говорила же тебе: смотри на ценники! – пеняла мужу бабуля. – Какого рожна было брать окорочка по триста с лишним рублей?
Рядом в магазине – по сто восемьдесят! А кости я и сама могу оттуда выковырять!
Тебе же – семьдесят один: когда же ты поумнеешь-то?
— Что я – не заработал себе на окорочок? – негодовал тщедушный Васильич, топоча старыми кроссовками по вымытому полу.
— Ты даже на два заработал, но – по три рубля, а не по пять! Зачем переплачивать, если можно купить дешевле?
Признаться в том, что просто не прочитал цену? Да ни за что! Поэтому деду приходилось выкручиваться.
А свою Аню он очень любил: они жили вместе уже около пятидесяти лет.
И, конечно же, всякое случалось. Но ему никогда не было с ней скучно!
Она была для него всем: и другом тоже! А как она умела слушать!
И плевать, что жена во многом была не согласна с мужем: она кивала и поддакивала, как делают все умные жены.
Ну не ругаться же из- за того, что один дядя оказался, мягко говоря, несостоятельным в политике!
Да, углУбил все, что мог, и надорвался, сердешный! Вот и пришлось доживать в другой стране, чтобы не догнали и не побили.
Так и ушел с недоумением и обидой на лице, потому что не понял: за что ж вы Ваньку-то Морозова?
По этому поводу у них с мужем существовали диаметрально противоположные мнения. Но дед Петя об этом так и не узнал.
Как, впрочем, и о массе других противоположностей: таких политиков кругом было – вагон и маленькая тележка.
А жена была умной и в полемику не встревала: лад в семье дороже!
Противоположности же всегда существуют не только в борьбе, но и в единстве: привет тебе, материалистическая диалектика!
Она не мешала мужу смотреть политические шоу и поддерживала его благородное негодование по любому поводу. А он не мешал ей торчать в компьютере.
Да и спали они уже давно по раздельности из-за отличающихся биоритмов.
А почему бы и нет? Да, у них оказались разные хобби на старости лет!
Но, в остальном, они смотрели в одну сторону: быт был отлажен, дети выросли, внуки имелись, денег хватало.
Поэтому жили супруги хорошо, не напрягая друг друга.
И Петр Васильевич гордился женой: ведь, стихи сочинять – это вам не хухры-мухры!
Вон, ее ровесницы и «товарки по разуму» все время торчат во дворе.
Например, соседка и подруга Тамара. И, про своих же подружек: ля- ля-ля, ля- ля-ля! А его Нюточка – не такая!
А какие глубокие стихи она пишет! Поэтому, тут прослеживалась не только гордость, а и уважение.
А еще умная Анечка со своей писаниной начала приносить доход! Вот и сейчас слышалось едва уловимое шуршание клавиш: жена писала очередной опус.
А из-под ее неловких старческих пальцев вышло следующе четверостишие:
Не соблюдала пост – глотала плюшки. Не усмиряла душу, плоть и нрав: часами объясняя всем подружкам по телефону, кто из нас не прав…
Про плоть было сказано сильно: да, баба Аня изменяла мужу! Но это было не только по велению плоти, а из-за чего-то еще: даже в молодости Анечка не могла похвастаться кексуальностью. Вот такой парадокс!
Кто-то умный сказал, что невозможно препятствовать близости художника с натурщицей и врача со своим пациентом: а до ухода на пенсию Анна Семеновна работала в больнице терапевтом.
Но, даже будучи лишенной этого главного женского качества, все равно очень нравилась мужчинам!
Умная, хорошенькая, начитанная и остроумная, она обладала удивительной харизмой: мужики просто с ума сходили.
А она позволяла им это делать, выбирая себе небедных, блестящих собеседников: чтобы не было совсем уж скучно …
Муж, зная о не очень большой кексуальности жены, пребывал в блаженном неведении относительно адюльтеров: ну, почему бы ей не «похохотаться» в компании кавалеров? Другое-то Нюточку не интересует!
Короче, стих был списан с жизни пожилой Анны Семеновны. А если кто-то что-то заподозрит, всегда можно отбрехаться, что это – творческая выдумка автора.
И с постом была правда: баба Аня, к неудовольствию верующего брата, пост не держала.
— Неужели так трудно не жрать колбасу? – горячился Мишка. – Свари фасоли, пожарь картошки, что ли – что за необходимость трескать в пост котлеты?
— А какого…ена ты вчера поперся с внуками в аквапарк? – парировала умная сестра. — Пост-то не только в том, чтобы не есть мясное, а и в воздержании от развлекухи!
Что же ты, глубоко верующий, так оплошал? И шоу дурацкое опять смотрел: это же – чистая бесовщина! Что за необходимость, а? Ну, что – нечем крыть, архангел Михаил?
Крыть было нечем. Но родня Анну Семеновну не понимала. Другое дело любезный друг Петруша — котлеты они трескали вместе: зато и в а аду рядом будем! Это утешало…
Баба Аня была подвергнута осуждению и еще из-за кое-чего: просмотру передач про экстрасенсов – тут уже церковь считала это бесовщиной. И верующие родственники ее поддерживали — церковь, конечно, а не бабу Аню!
А бабушка смотрела это, чтобы убедиться в наличии загробного мира: ведь неизвестность страшит гораздо сильнее негативного прогноза.
Ведь про этот самый мир никто не мог сказать ничего конкретного – одни предположения. А может, там и нет ничего! И они с Петрушей просто уйдут в небытие.
А тут – хоть какая-то надежда: вон, давеча, чего дедушка внуче-то оттуда передавал!
И на экране появилось третье четверостишие:
По ящику смотрела экстрасенсов и счета не вела своим грехам. Не избегала распрей и эксцессов и нравиться хотела мужикам.
Ну, да – хотела: а кто не хочет? Покажите этого человека! И вовсе не для того, чтобы прыгнуть к ним в пост..ель, а просто для блеска глаз!
А постель была просто «побочным эффектом»…
И в скандалы встревала, когда жили в коммуналке! А что – допустить, чтобы тебе га..дили за шиворот?
Дед по части скандалов самоустранялся, как страус: сунул голову в песок – и нет ничего! Чик-трак – я в домике!
— Вышел бы, обматерил, что ли, всех! – негодовала после свары Аня. – Сказал бы пару ласковых слов, как другие мужики!
— Если бы я матерился, то материл бы, в первую очередь, тебя! – оправдывался не выносящий мата Петя. – К тому же, я прислушивался: ты очень ловко их всех и без мата отбрила, моя черешня!
Деду очень нравился старый фильм «Свадьба с приданым»: слова были почерпнуты из него.
И позже все недомолвки и распри будет улаживать она – Анна Семеновна: ты же гораздо умнее, Нюточка, к тому же ты – наш мозговой центр! – да, так всегда говорил смекалистый Петр Васильич.
А еще дед был очень хитрым! Ну, очень!
Ведь ни разу, уходя по делам из дома, этот лис не сказал остававшейся там жене: помой, убери, постирай! Ни разу! Только: отдыхай, милая!
А милая, у которой был силен дух противоречия, конечно же, не отдыхала! Да: мыла, убирала, стирала… А если бы было наоборот, то легла бы и не вставала: учитесь, мужики!
А насчет мозгового центра – с этим не поспоришь: лесть-то никто не отменял.
С годами ссориться хотелось все меньше. Хотя поводов для ссор было более, чем достаточно.
Однажды Анна Семеновна видела, как зять у себя дома высморкался в кухонную раковину: а чё такого? А там была гора посуды… Но своя органика, видимо, не пахнет…
И она это проглотила, уговаривая себя, что это же – не ее раковина: у нее-то – все хорошо!
А зять пусть сморкается, куда хочет! Пусть таскает в туалет книги из собрания сочинений. Пусть пьет из грязной чашки – это уже не твоя жизнь, Аня!
К тому же, «выяснялово» ничего, кроме неприятностей бы не принесло: если человек в тридцать лет не перестал это делать – бесполезно что-либо ему доказывать.
Да и хорошим отношениям с дочерью это не способствовало бы.
Очень давно, когда баба Аня была еще просто Аней, она посмотрела интервью с одной очень известной актрисой.
Которая рассказывала, что когда возвращается от сына, живущего со своей семьей, то плачет: такой у них был дома бардак!
Не говорит ему, что нужно убраться. Не учит, как половчее это сделать. Не дарит его жене моющие и чистящие средства, как сделала бы другая свекровь, а молча плачет.
И потрясенная Анечка решила для себя, что так же будет поступать, когда повзрослеет и станет тещей и свекровью – у нее было двое детей: сын и дочь.
Собственно, так и произошло: себя приходилось сдерживать и с невесткой, хотя очень хотелось и ее послать тоже. Но это обидело бы сына…
Это, конечно, укреплению нервной системы не способствовало: всем известно, к чему может привести постоянная стрессовая ситуация. И не надо говорить, что это – никакой не стресс!
Кто-то снимает его, хлопнув по рюмашке. Кто-то принимает седативные.
Баба Аня сочиняла: это было и ее допингом, и ее седативным – мировым расслабоном…
Она и раньше сочиняла – но это было для себя, в стол, как говорится. А теперь можно было выставить все и показать добрым, и не очень, людям: комментарии под постами были разными — ведь в наше непростое врем яду в людях было немеряно.
Но даже это не останавливало Анну Семеновну: ну и что? Булгаков и Ахматова тоже поначалу не всем нравились! Так что у нее – все впереди!
Нужно было заканчивать и размещать стих — концовка пришла на ум сразу:
Как только нервов у меня хватило? Зато теперь их тщательно лечу! Ведь столько я всего наворотила! И, может быть, еще наворочу…
На кухне пробили часы: полночь была не только в Петропавловске-Камчатском. Дед Петя уже спал, вкусно всхрапывая: пора было укладываться и ей.
За окном тихо шел снег. И от этого на улице было очень светло. И на душе тоже.
А время не лечит. Просто со временем ты начинаешь осознавать, как все на самом деле. И от этого становится немного легче.
А дети пусть живут, как хотят! И их половинки тоже. Ведь жизнь любит, чтобы ее жили. А разве не так?
Развод отменяется