— Я не подпишу эти документы, и точка! — Людмила схватила со стола бумаги и демонстративно порвала их на мелкие кусочки.
Её свекровь Галина Петровна стояла посреди гостиной с таким выражением лица, словно невестка только что плюнула ей в лицо. Рядом нервно переминался с ноги на ногу Андрей — муж Людмилы, который в свои тридцать два года всё ещё не мог противостоять материнской воле.
— Как ты смеешь рвать документы, которые я специально подготовила у нотариуса? — голос свекрови дрожал от едва сдерживаемого гнева. — Это же для вашего блага!
Людмила усмехнулась, глядя на разлетевшиеся по полу клочки бумаги. Для их блага? Галина Петровна хотела, чтобы они подписали доверенность на управление их квартирой — той самой двухкомнатной квартирой в новостройке, которую Людмила с Андреем купили в ипотеку три года назад.
— Мама просто хочет помочь, — неуверенно вставил Андрей, но под взглядом жены осёкся.
— Помочь? — Людмила повернулась к мужу. — Твоя мать хочет получить полный контроль над нашей квартирой! Зачем ей доверенность на управление нашим жильём?
Галина Петровна выпрямилась, приняв оскорблённый вид:
— Я всю жизнь положила на сына! Вырастила его одна, без мужа! И теперь, когда хочу помочь молодой семье правильно распорядиться имуществом, встречаю такую чёрную неблагодарность!
Людмила почувствовала, как внутри закипает знакомая ярость. Эта песня звучала уже четвёртый год их брака. Галина Петровна постоянно напоминала о своих жертвах, о том, как она одна растила Андрея, как отказывала себе во всём ради него. И теперь считала, что имеет право распоряжаться их жизнью.
— Галина Петровна, — Людмила старалась говорить спокойно, — мы взрослые люди. Нам не нужна опека.
— Взрослые? — свекровь презрительно фыркнула. — Да вы даже ремонт нормально сделать не можете! Я же вижу эти ваши обои, эту мебель из масс-маркета! Разве так живут приличные люди?
— Мы живём так, как нам нравится, — парировала невестка.
— Нравится? — Галина Петровна театрально всплеснула руками. — Андрюша, ты слышишь? Ей нравится жить в этом… как это модно сейчас говорить… минимализме! А я помню, как ты в детстве мечтал о красивом доме с хрустальными люстрами и персидскими коврами!
Андрей неловко пожал плечами:
— Мам, это было в детстве…
— Вот именно! — подхватила свекровь. — А теперь ты живёшь по указке жены, которая даже готовить нормально не умеет!
Людмила сжала кулаки. Опять эта тема. Да, она не готовила пятичасовые обеды из семи блюд, как Галина Петровна. Она работала программистом в крупной IT-компании, приходила домой поздно и предпочитала простую еду или заказывала доставку. И Андрей никогда не жаловался — наоборот, радовался, что может разделить с женой домашние обязанности.
— Я готовлю то, что мы с Андреем любим, — сдержанно ответила Людмила.
— Любите? — Галина Петровна скривилась. — Эти ваши салаты из пакетов и полуфабрикаты? Мой сын привык к домашней еде! К борщу с пампушками, к котлетам по-киевски, к наполеону собственного приготовления!
— Мама, хватит, — попытался вмешаться Андрей. — Люда прекрасно готовит, когда есть время.
— Когда есть время? — возмутилась свекровь. — Для семьи всегда должно быть время! Я работала на двух работах и всё равно каждый день готовила тебе свежую еду!
Людмила глубоко вздохнула, стараясь не сорваться. Этот разговор повторялся из раза в раз. Галина Петровна приходила к ним домой без приглашения — благо, у неё были ключи, которые Андрей дал в первый год их брака. Она критиковала всё: как расставлена мебель, что лежит в холодильнике, какие шторы висят на окнах, даже какое постельное бельё они используют.
— Галина Петровна, — Людмила присела на диван, — давайте вернёмся к вопросу о документах. Зачем вам доверенность на нашу квартиру?
Свекровь величественно опустилась в кресло напротив:
— Я хочу обезопасить имущество моего сына. Мало ли что может случиться. Вдруг вы разведётесь?
— Мама! — воскликнул Андрей. — Что ты такое говоришь?
— А что? — Галина Петровна пожала плечами. — В наше время разводится каждая вторая пара. И потом мужчины остаются ни с чем. Квартиры достаются жёнам, особенно если есть дети.
— У нас нет детей, — напомнила Людмила.
— Вот именно! — подхватила свекровь. — Четыре года в браке, а детей нет! Это ненормально! В вашем возрасте я уже растила Андрюшу!
Людмила почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Они с Андреем планировали ребёнка, но пока откладывали — хотели сначала выплатить часть ипотеки, сделать ремонт, накопить денег. Но Галина Петровна об этом знать не хотела.
— Мы заведём детей, когда будем готовы, — твёрдо сказала невестка.
— Когда будете готовы? — свекровь всплеснула руками. — А если потом будет поздно? Если упустите время? Андрюше уже тридцать два!
— И что? — не выдержала Людмила. — Это нормальный возраст для первого ребёнка!
— Нормальный? — Галина Петровна покачала головой. — Я в двадцать два родила! И ничего, справилась, одна подняла сына!
Снова эта песня. Людмила встала:
— Знаете что, Галина Петровна? Мы не будем подписывать никакие доверенности. Это наша квартира, мы сами будем ею управлять.
Свекровь тоже поднялась, её лицо побагровело:
— Ах вот как? Значит, я для вас чужой человек? Мать родная — чужой человек?
— Вы не чужой человек, — вмешался Андрей. — Но квартира действительно наша, мам. Мы сами справимся.
Галина Петровна посмотрела на сына так, словно он предал её:
— И ты туда же? Она настроила тебя против меня?
— Никто никого не настраивал, — устало ответил Андрей. — Просто мы хотим жить своей жизнью.
— Своей жизнью? — свекровь горько усмехнулась. — Я всю жизнь положила на тебя, а ты хочешь жить своей жизнью? Без матери?
— Не без матери, — Андрей подошёл к ней, взял за руки. — Просто… отдельно. Как все взрослые дети.
Галина Петровна выдернула руки:
— Отдельно? Вы и так живёте отдельно! Я прихожу к вам раз в неделю, не чаще!
Людмила про себя усмехнулась. Раз в неделю? Галина Петровна появлялась у них через день, а то и каждый день. То суп принесёт, то бельё придёт погладить, то просто «мимо проходила, решила зайти».
— Мама, — Андрей говорил мягко, но твёрдо, — мы тебя любим. Но нам нужно личное пространство.
— Личное пространство? — свекровь покачнулась, схватилась за сердце. — Ты говоришь своей матери про личное пространство? Я тебе мешаю?
— Не мешаете, — поспешил заверить её Андрей. — Просто…
— Просто ваша жена меня ненавидит! — выпалила Галина Петровна. — С первого дня ненавидит! Считает старой дурой, которая лезет не в своё дело!
— Я вас не ненавижу, — спокойно сказала Людмила. — Но вы правы в одном — вы действительно лезете не в своё дело.
В комнате повисла тишина. Андрей ошарашенно смотрел на жену, Галина Петровна открывала и закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег.
— Что… что ты сказала? — наконец выдавила свекровь.
— Я сказала правду, — Людмила выпрямилась. — Вы постоянно критикуете меня, наш образ жизни, наш дом. Вы пытаетесь контролировать каждый наш шаг. И теперь хотите получить юридический контроль над нашей квартирой. Это перебор, Галина Петровна.
Свекровь повернулась к сыну:
— Андрюша! Ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Андрей растерянно переводил взгляд с матери на жену:
— Мам, Люда не хотела тебя обидеть…
— Нет, хотела, — перебила Людмила. — Я хотела, чтобы Галина Петровна наконец услышала правду. Мы не дети. Нам тридцать лет. Мы сами зарабатываем, сами платим ипотеку, сами решаем, как нам жить.
— Вы зарабатываете? — свекровь презрительно фыркнула. — Да если бы не моя помощь, вы бы до сих пор ютились на съёмной квартире!
Людмила нахмурилась:
— Какая помощь?
— Я дала Андрюше деньги на первоначальный взнос! — торжествующе заявила Галина Петровна. — Двести тысяч! Мои последние сбережения!
Людмила удивлённо посмотрела на мужа. Он говорил, что взял эти деньги в кредит на работе.
— Андрей, это правда?
Он покраснел, отвёл глаза:
— Ну… да. Мама помогла. Но мы же вернули! Всё до копейки вернули!
— Вернули? — Галина Петровна всплеснула руками. — Разве можно вернуть материнскую заботу? Материнскую любовь?
— Деньги — это не любовь, — отрезала Людмила. — Это просто деньги. И мы их вернули с процентами.
— С процентами? — свекровь побледнела. — Ты считаешь проценты с родной матери?
— Это вы постоянно напоминаете об этих деньгах, — парировала невестка. — На каждом углу кричите, что помогли нам с квартирой.
— Потому что это правда!
— И что? — Людмила скрестила руки на груди. — Это даёт вам право распоряжаться нашей жизнью? Требовать доверенность на квартиру?
Галина Петровна выпрямилась:
— Это даёт мне право защитить интересы сына!
— От кого? — не выдержала Людмила. — От меня? Вы считаете меня угрозой для Андрея?
— Да! — выпалила свекровь и тут же прикрыла рот рукой.
Андрей ахнул:
— Мама, что ты говоришь?
Но Галина Петровна уже не могла остановиться:
— Да, я считаю, что она тебе не пара! Она карьеристка, которой плевать на семью! Она не хочет детей, не умеет вести хозяйство, не уважает старших!
— Хватит! — Андрей повысил голос. — Мама, это моя жена! Я люблю её!
— Любишь? — свекровь горько усмехнулась. — Любовь пройдёт, а квартира останется. И останется она у неё, если вы разведётесь!
— Мы не собираемся разводиться! — крикнул Андрей.
— Все так говорят, — покачала головой Галина Петровна. — А потом мужчины остаются на улице. Помнишь Колю Семёнова? Развёлся — и всё досталось жене. Теперь живёт в однушке на окраине, а она в их трёхкомнатной квартире!
— При чём тут Коля Семёнов? — устало спросила Людмила.
— При том, что я не хочу, чтобы мой сын повторил его судьбу!
Людмила подошла к свекрови вплотную:
— Галина Петровна, послушайте меня внимательно. Я люблю вашего сына. Я не собираюсь с ним разводиться. Но если вы продолжите вмешиваться в нашу жизнь, пытаться нас контролировать, настраивать Андрея против меня — вы сами разрушите наш брак.
— Это угроза? — прищурилась свекровь.
— Это констатация факта, — спокойно ответила невестка. — Ни одна семья не выдержит постоянного давления извне. Даже если это давление от родной матери.
Галина Петровна повернулась к сыну:
— Андрюша, ты это слышишь? Она угрожает!
Андрей тяжело вздохнул:
— Мам, Люда права. Ты слишком часто вмешиваешься.
— Вмешиваюсь? — голос свекрови сорвался. — Я забочусь о тебе!
— Мне тридцать два года, — мягко напомнил Андрей. — Я уже не маленький мальчик.
— Для матери ты всегда будешь ребёнком!
— Но я уже взрослый, — настаивал Андрей. — У меня своя семья. И я прошу тебя это уважать.
Галина Петровна пошатнулась, села обратно в кресло:
— Значит, я вам больше не нужна?
— Нужна, — Андрей присел рядом с ней на корточки. — Но как мама, как бабушка для наших будущих детей. А не как… контролёр.
— Бабушка? — свекровь оживилась. — Так вы планируете детей?
Людмила и Андрей переглянулись.
— Да, — кивнула невестка. — Через год-два. Когда закроем часть ипотеки.
— Год-два? — Галина Петровна всплеснула руками. — Это же так долго!
— Это разумный срок, — твёрдо сказала Людмила. — Мы хотим обеспечить ребёнку достойные условия.
Свекровь хотела что-то возразить, но Андрей положил руку ей на плечо:
— Мам, это наше решение. Прошу, уважай его.
Галина Петровна посмотрела на сына, потом на невестку. В её глазах блеснули слёзы:
— Я просто хочу, чтобы вы были счастливы…
— Мы счастливы, — мягко сказала Людмила, присаживаясь с другой стороны от свекрови. — Правда. Нам просто нужно немного пространства.
— И эти документы… — Галина Петровна указала на разорванные бумаги на полу. — Я правда думала, что помогаю. Хотела взять на себя всю бумажную волокиту с квартирой, платежами…
— Мы справляемся, — заверил её Андрей. — Честно, мам. У нас всё под контролем.
Свекровь вытерла глаза:
— Наверное, я действительно перегибаю палку. Просто… я привыкла всё контролировать. Когда растишь ребёнка одна, по-другому не получается.
— Я понимаю, — кивнула Людмила. — И мы ценим всё, что вы сделали для Андрея. Правда. Вы вырастили прекрасного мужчину.
Галина Петровна удивлённо посмотрела на невестку:
— Ты так думаешь?
— Конечно. Андрей добрый, ответственный, заботливый. Это ваша заслуга.
Свекровь слабо улыбнулась:
— Спасибо. Я… я редко это слышу.
В комнате воцарилась тишина. Не напряжённая, как раньше, а спокойная, умиротворённая.
— Может, чаю? — предложила Людмила.
— Чаю? — Галина Петровна кивнула. — Да, давайте чаю.
Они прошли на кухню. Людмила поставила чайник, достала печенье. Галина Петровна села за стол, задумчиво глядя в окно.
— Знаете, — вдруг сказала она, — может, вы и правы. Может, я действительно слишком лезу в вашу жизнь.
— Вы просто заботитесь, — дипломатично ответила невестка.
— Нет, — покачала головой свекровь. — Я контролирую. Потому что боюсь. Боюсь остаться одна, боюсь потерять сына, боюсь, что он будет несчастлив.
— Он не будет несчастлив, — мягко сказала Людмила. — И вы не потеряете его. Мы семья. Просто нам всем нужно научиться уважать границы друг друга.
Галина Петровна кивнула:
— Границы… Модное слово. В наше время такого не было.
— Были, — улыбнулся Андрей. — Просто их называли по-другому. Личная жизнь, например.
— Личная жизнь… — задумчиво повторила свекровь. — Да, пожалуй.
Чайник засвистел. Людмила разлила чай по чашкам. Они сидели втроём за столом, пили чай с печеньем и впервые за долгое время чувствовали себя настоящей семьёй.
— Я верну вам ключи, — вдруг сказала Галина Петровна.
— Не надо, — покачал головой Андрей. — Оставьте. Просто… звоните перед тем, как прийти.
— Хорошо, — кивнула свекровь. — И… простите меня. За всё.
— Не за что просить прощения, — ответила Людмила. — Мы все учимся жить вместе. Это нормально.
Галина Петровна посмотрела на невестку с новым уважением:
— Знаешь, Люда, может, ты и правда хорошая жена для моего сына.
— Спасибо, — улыбнулась Людмила. — А вы хорошая свекровь. Просто немного… увлекающаяся.
Все трое рассмеялись. Смех был искренним, облегчённым.
— Кстати, — сказала Галина Петровна, — если вам нужна будет помощь с ребёнком, когда он появится… Я буду рада помочь. Но только если попросите.
— Обязательно попросим, — заверил её Андрей. — Кто ещё научит внука печь такой вкусный наполеон?
— Или внучку, — добавила Людмила.
— Или внучку, — согласилась свекровь. — Хотя девочкам сейчас, говорят, не обязательно уметь готовить.
— Не обязательно, — кивнула невестка. — Но если захотят — почему нет?
Галина Петровна задумалась:
— Да, наверное, ты права. Главное — чтобы захотели сами, а не из-под палки.
Они ещё долго сидели на кухне, разговаривали. О планах на будущее, о работе, о ремонте. Галина Петровна даже дала пару дельных советов по обустройству детской — не настаивая, а просто предлагая.
Когда свекровь собралась уходить, Людмила проводила её до двери.
— Спасибо, — сказала Галина Петровна. — За терпение. Я знаю, я бываю невыносимой.
— Все мы бываем невыносимыми, — улыбнулась невестка. — Главное — вовремя это осознать.
Свекровь кивнула:
— Приходите в воскресенье на обед. Если хотите, конечно.
— Придём, — пообещала Людмила. — С удовольствием.
Галина Петровна ушла. Людмила закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Андрей подошёл, обнял жену:
— Спасибо.
— За что?
— За то, что не сдаёшься. За то, что борешься за нашу семью.
— Я борюсь за всех нас, — ответила Людмила. — За тебя, за меня, даже за твою маму. Мы все заслуживаем быть счастливыми.
— Думаешь, получится? — спросил Андрей. — Наладить отношения?
— Получится, — уверенно сказала Людмила. — Главное — не молчать. Говорить о том, что беспокоит. Устанавливать границы, но не стены.
— Границы, но не стены, — повторил Андрей. — Мне нравится.
Они вернулись в гостиную. Клочки разорванных документов всё ещё лежали на полу. Людмила начала их собирать.
— Оставь, — сказал Андрей. — Я уберу.
— Давай вместе, — предложила она.
Они собирали бумажки, и Людмила думала о том, что, возможно, именно так и строятся отношения в семье. Шаг за шагом, разговор за разговором, компромисс за компромиссом. Не всегда легко, не всегда приятно, но необходимо.
— Знаешь, — сказал Андрей, выбрасывая бумаги в мусорное ведро, — может, маме действительно было тяжело отпустить меня.
— Конечно, было, — кивнула Людмила. — Она растила тебя одна, ты был смыслом её жизни. А потом появилась я и как будто забрала тебя.
— Но ты же не забрала…
— Я знаю. И ты знаешь. А вот твоя мама только сейчас начинает это понимать.
Андрей обнял жену:
— Мы справимся, да?
— Справимся, — уверенно ответила Людмила. — Мы же семья. А семья — это не только муж и жена. Это и родители, и будущие дети. Просто каждому нужно своё место.
— И свои границы, — добавил Андрей.
— И свои границы, — согласилась она.
За окном начинало темнеть. Зажигались фонари, в окнах соседних домов загорался свет. Обычный вечер обычного дня. Но для их семьи этот день стал поворотным. Днём, когда они все — и невестка, и свекровь, и сын — сделали первый шаг навстречу друг другу.
Муж, который не в состоянии определиться