Притворилась, что простила предательство

— А не этой ли девочке мы обязаны болезнью Юли? – отрешенно спросила Вероника.

— Это ты еще к чему? – недовольно бросил Стас.

— Да, как-то совпадает, что ли… — Вероника устало потерла лицо руками. – Мне та дата в память врезалась, а тут разбежка, — она кивнула на свежее свидетельство о рождении, — неделя…

— Ты еще теорию заговора под это дело подведи, и тогда мы все вместе пойдем в сумасшедший дом сдаваться! – скривился Стас. – Давай, без загонов! А?

— Какие загоны? – Вероника посмотрела на мужа. – Все ясно, как Божий день! И ясно, кто ты!

— Вероника, будем дальше скандалить или, все-таки, начнем рассуждать здраво? – Стас убрал свидетельство о рождении со стола. – Полина моя дочь! Это уже факт!

Ее мама умерла. Это трагедия, и тоже факт! Не в детдом же мне девочку сдавать? При живом-то отце!

— Конечно, нет, — ответила Вероника.

Ответила на полном автомате. Мысли ее были очень далеко. Так далеко, да и так много их было, что голова шла кругом, а тошнота подбиралась к горлу.

— И ты все время с ней общался? – невпопад спросила Вероника.

— Ну, естественно, — ответил Стас. – Помогал, как мог. Ну и воспитывал.

— Какой ты молодец, — тяжело вздохнув, ответила Вероника.

Она замолчала, взгляд ее блуждал. Рука мимо воли потянулась к виску, но сжалась в кулак, и им Вероника прикрыла рот.

— Ты чудовище, Стас! – воскликнула она. – Ты сам-то это понимаешь?

— Хватит всего этого! – злясь, потребовал Стас. – Можешь считать меня кем угодно! Но это уже наша данность! И нам от нее никуда не уйти!

Ни тебе от меня, ни мне от тебя, ни нам от всего этого! Теперь у нас две дочери, и исходя из этого мы будем жить!

— С-с-стратег! – еле выговорила Вероника.

Хотела она сказать совсем другое. Но, по сути, вынуждена была согласиться. Другого выхода из сложившейся ситуации не было.

Надо было просто жить дальше. И принять факт, что у них теперь две дочери.

— Можешь меня оставить на какое-то время одну? – попросила Вероника совсем другим тоном.

Не было ни обвинений, ни обиды. Просто просьба.

— Мне нужно это все как-то уложить в голове, чтобы потом оно меня не так сильно дергало!

— Ладно, — ответил Стас. – Успокаивайся! Я пойду дочек знакомить.

Когда Вероника осталась одна, ее начало колотить. Перед глазами сложилась вся картинка последних пятнадцати лет ее жизни.

И теперь все стало кристально ясно, полностью понятно и безжалостно реально. И она ничего не могла с этим сделать.

— С древнегреческого Юлия означает кудрявая или волнистая, — улыбаясь, сказала Вероника.

— Ух, ты ж мой переводчик! – Стас поцеловал жену в висок. – Она будет нашей кудряшкой!

— Вряд ли кудри у нее сохранятся, — ответила Вероника. – Что у тебя, что у меня, волосы прямые и даже не вьются.

— Ничего! Это будет тайна имени нашей доченьки! Только мы с тобой будем знать, почему наша малышка именно Юлия!

Счастливая молодая семья стала обладателем своей самой первой тайны. А может даже легенды.

У каждой семьи есть такие легенды, которые проходят через поколения, чтобы когда-нибудь кого-то удивить.

Мол, а вы знаете, почему нашу бабушку Юлией назвали? А потому что, когда она родилась, у нее были кудряшки!

Забавно!

Но не так забавно, когда тайны рождаются в семье, но только у одного из супругов.

Вероника стала подозревать, что у ее мужа кто-то появился, через полгода, как она вышла из декрета.

Она работала переводчиком, поэтому у нее были довольно частые поездки за границу или командировки с иностранными делегациями по стране. Слишком мало времени получалось у Вероники проводить дома. Нужно было работать и зарабатывать деньги.

Понятно, что денег никогда не бывает много. Но работать на износ Веронике приходилось не потому, что супруг не работал. Стас работал. Он был профессиональным фотографом.

Но как ни старайся, он не мог заработать много. На жизнь, если только на жизнь, им вполне хватало бы.

Но они взяли в ипотеку трехкомнатную квартиру. До этого они жили в однушке Стаса на окраине.

А с появлением дочери места понадобилось значительно больше. Так квартиру Стаса сдавали, чтобы его заработки не казались столь мизерными. И только поэтому их хватало на жизнь.

А Вероника как раз и зарабатывала, чтобы скорее ипотеку закрыть.

И вот пока она работала, не появляясь дома неделями, по мнению Вероники, Стас кого-то завел.

Прямых доказательств не было. Иначе Вероника не стала бы терпеть. А косвенные… Но их к делу не пришьешь! Единственное, на что был расчет, что Стас сам проговориться.

Вот Вероника периодически и пыталась его подловить. То так вопрос задаст, то эдак. То под руку спросит, то со сна.

А тут они ехали на машине к маме Стаса на другой конец города. Бабушка по внучке соскучилась, да с невесткой хотела пообщаться.

А у Стаса горел какой-то хороший заказ на фотосессию. Так он собирался просто завезти жену с дочкой, а сам на работу.

В выходной день пилить через центр – занятие бесперспективное. Решили по объездной. Расстояние в три раза больше, но время сэкономят. Да и скорость на объездной позволяла выдавить из движка весь его ресурс.

— А твоя мама знает, что у тебя есть любовница? – как бы походя, спросила Вероника.

— Что ты несешь? – воскликнул Стас. – Ей этого не скажи! Придумала же!

— А сообщения, что она тебе в два часа ночи шлет, я тоже придумала? – повысив голос, произнесла Вероника.

— Да, ты! Да, ё…! Да, б…!

Стас обрывал слова, потому что не мог при дочке высказаться так, как хотел. А ярость требовала выхода наружу.

На мгновение… ну, может, на два мгновения он оторвался от дороги. А следующий кадр, как он вытаскивает жену и дочку из покореженной машины, которая находилась в кювете.

Что Стас, что Вероника отделались синяками и легкими ушибами. А Юля…

Безопасность детских авто-кресел значительно переоценена!

— Пока ей четыре года, сложно сделать какие-то прогнозы, — говорил врач. – Проблемы есть и проблемы серьезные. Уже на данном этапе нужно лечение. Но есть возможность, что при взрослении мозг сам залечит свои раны.

— Вы говорите ненаучно, — сказал Стас.

— Я говорю понятно, — на лице врача отразилась усталость. – Я могу вам сказать и про гематому, до которой мы не можем добраться, и про очаги повреждений, которые находятся глубоко в мозгу.

Могу рассказать о потерянном функционале, о сниженной чувствительности, о потере мозговых импульсов.

И еще очень много я могу сказать, но вывод только один, бороться с симптомами и надеяться, что организм сможет хоть в какой-то мере сам восстановить или создать обходные нервные пути. Компенсирует.

Вероника положила руку на плечо Стаса, чтобы сдержать его раздражение.

— Скажите, она будет здорова? – спросила Вероника.

Врач смотрел на супругов и молчал. Было видно, что он хаотично ищет правильные слова.

— Нужно набраться терпения. А еще сил. Что-то мозг сможет исправить сам. А после шестнадцати лет появится возможность провести операцию, чтобы убрать гематому.

— Почему не сейчас? – спросил Стас.

— Мозг еще не сформирован до конца. Тем более, именно на него сейчас возлагаются большие надежды.

Если мы туда полезем с нашими научными достижениями, развитие может остановиться в принципе. Или может стать еще хуже.

Сейчас девочка может ходить, говорить, а что будет после операции, не знает никто!

В рекомендациях к выписке Стас и Вероника получили список препаратов к обязательному применению, а еще направления в реабилитационные центры, чтобы процесс восстановления контролировался специалистами.

А первую группу инвалидности Юле присвоили еще в больнице, задолго до выписки.

Взвесив «за» и «против», а еще размер зарплат, на семейном совете было решено, что Вероника продолжает зарабатывать, потому что у нее это лучше получается, а Стас будет заниматься ребенком.

А если объективно, слишком большой заботы не требовалось. Не больше, чем за здоровым ребенком. Просто вовремя давать лекарства, а еще контролировать, чтобы у Юли не было резкого стресса или каких-то возбуждающих факторов.

Но если возбуждение начинало захватывать девочку, нужно было дать еще и успокоительное.

Стас со своими обязанностями справлялся нормально. Так он еще подрабатывать старался. Вызывал специальную сиделку. Всегда одну и туже. А сам отправлялся то на фотосессию, то на иной фотозаказ.

А Вероника носилась по всему миру и стране со своей переводческой работой. Четыре языка, один из которых китайский. Она была востребована! И она зарабатывала деньги. Много денег. Но их все съедали лекарства для дочери и ее реабилитация.

Бесконечная карусель. Так можно было назвать их жизнь. И с нее не сойти ни на минуту. Препараты, реабилитационные центры, занятия, упражнения. Новые препараты, прогрессивные методики, экспериментальные приемы. И снова новые препараты.

А на это все деньги, деньги, деньги.

Как Стас справлялся со всей практикой с дочкой, так Вероника справлялась с зарабатыванием денег на все это.

Четырнадцать лет исполнилось Юле, когда семью потрясло до основания.

Стас вернулся домой с десятилетней девочкой за руку. Представил Полиной. Отправил девочку в спальню, отдохнуть, а сам заперся с Вероникой в кухне.

Положил на стол свежее свидетельство о рождении:

— Это моя дочь. Ее мамы не стало. Мне пришлось через тест ДНК устанавливать отцовство, чтобы забрать девочку себе. У нее больше никого нет. Только я.

Вероника ошеломленно смотрела на мужа, на свидетельство о рождении, снова на мужа. А в голове мысли, мысли, мысли…

Те подозрения, что у нее были десять лет назад, получили доказательства в виде живой девочки. А дата рождения Полины была как раз через неделю после той аварии.

— Ты же тогда не на работу спешил, а к своей любовнице? – спросила Вероника. – Ей через неделю рожать, и она хотела, чтобы ты был рядом?

— Да, какое это сейчас имеет значение? – небрежно произнес Стас.

— А не этой ли девочке мы обязаны болезнью Юли? – Вероника задала вопрос, сложив в голове причину и следствие.

Вероника понимала весь ужас ситуации.

Десять лет назад ее муж пошел налево. Его дама благополучно залетела. Неважно, радовался он или нет, но ребенок готовился к рождению.

Стас ездил к своей любовнице, видимо, помогал. А когда у той срок стал подходить, она потребовала его срочно.

Стас решил сплавить жену с дочкой к маме, сославшись на срочную работу.

А авария произошла, потому что он слишком спешил. Ну и орал на Веронику, что ее подозрения и обвинения беспочвенны. Оказало, что не беспочвенны…

И все эти десять лет он, каким-то образом участвовал в воспитании второй дочери. Видимо, когда отпрашивался на работу.

— Понятно, почему заработать не получалось. То заказчик кинул, то съемка отменилась…

А еще он помогал второй семье из тех денег, что зарабатывала Вероника…

— Господи, он же по всем статьям предавал!

Вероника опустила голову на руки, лежащие перед ней на столе.

То ли стон, то ли вой вырвался у нее из груди.

А она не могла его выгнать! И развестись не могла! И вообще ничего не могла!

Если из ее жизни исчезнет Стас, придется выбирать, или она зарабатывает деньги на лечение дочери, или занимается непосредственно лечением. А со Стаса она не получит тех алиментов, чтобы хватало на лечение.

Ей нужен был Стас.

— Я вынуждена его простить. Или нет, терпеть его рядом. Но вести себя так, будто его предательство простила. Он нужен…

Вероника признала, что ее муж рядом с ней, и продолжение существования семьи – это вынужденная мера.

Но Вероника верила, что наступит тот день и час, когда она с ним посчитается! И он обязательно заплатит! За всё! За все свои предательства!