— Я ее отец.
— Смею заверить, это ненадолго. Женя сдаст тест на отцовство и сразу твоя бумажка об удочерении не будет стоить ничего.
— А вот тут ты ошибаешься.
— Вика, ты что ли? – почти забывшийся за пятнадцать лет голос заставил выпустить из рук апельсин, который женщина как раз хотела положить в пакет и отнести на кассу.
Благо еще, что упал фрукт обратно в ящик со своими собратьями, а не на пол.
Впрочем, его судьба Вику волновала в последнюю очередь. Все, что занимало ее мысли теперь – почудившийся голос из прошлого за спиной.
Ведь почудившийся, не так ли?
Она обернулась и поняла, что либо галлюцинации были одновременно слуховыми и зрительными, либо же…
— Что ты здесь делаешь, Жень? – получилось как-то устало. Без негодования или обиды, которые, казалось, все еще были живы где-то внутри.
— А ты как будто мне не рада.
— А должна быть рада? – криво усмехается она.
— Слушай, ну ведь столько лет уже прошло. Неужели до сих пор злишься?
Да, знаю, я был молод и глуп, поэтому сбежал накануне свадьбы, но…
— Мам, смотри, я нашла платок и… Ой, здрасти, — дочь Вики, Людмила, выскочила из-за угла, хвастаясь на ходу матери своей находкой и не сразу заметила, что та не одна.
Но о манерах вспомнила, не зря они с Пашей ее воспитывали.
Хотя лучше бы в магазине не орала, ну да это уже, надо понимать, с возрастом как-то пофиксится, или как там это подростки называют…
Женя при виде Люды замер соляным столбом. Вика не сдержала злой, язвительной усмешки.
Что, сложно теперь говорить о том, что ребенок нагулянный и вообще не от него, когда этот самый «ребенок» вырос почти полной твоей копией, да, Женечка?
Вслух этот вопрос Вика не задала – поспешила распрощаться с приветом из прошлого и пойти за Людмилой, которая звала ее посмотреть на какую-то новую витрину и, конечно, купить ей пару «жизненно необходимых» вещей.
Кажется, клянчить дети перестают не к семи годам, как принято считать, а намного, намного позже.
У соседей вон, вообще двадцатилетние выпрашивают то денег, то вещей, так что Людмилу тут даже стыдно в чем-то упрекнуть: до восемнадцати имеет полное право у родителей все подряд просить.
А они уж исполняют, как те самые джинны из сказок.
Люда не была совсем уж избалованной и требовательной. Границы видела, ничего невыполнимого никогда не просила.
Какие-то вещи и вовсе покупали по договоренности взамен на что-то.
Например – на хорошие оценки в полугодии или даже в году (так, например, девушка в прошлом году выпросила себе новый игровой ноутбук).
Но некоторые знакомые говорили, что Вика и Павел слишком балуют дочь.
Да оно и понятно, почему так делают. Вика – потому, что вину свою чувствует за то, что дочь без родного отца первые семь лет росла.
Павел – потому что ему и тогда было малышку жалко, ну а впоследствии вообще полюбил ее, как родную, и плевать, что общей крови нет.
Женя ведь тогда Вику беременную бросил буквально за месяц до свадьбы.
Брошенная невеста подозревала, что не последнюю роль в этом расставании сыграла мать Евгения.
Мол, и ребенок не от него, и не подходит ему Вика. Тот вроде бы держался, а перед свадьбой сорвался, да и сбежал.
Уехал на Север, а теперь вот, вернулся. И Вику узнал, хотя столько лет прошло.
Наверняка она сильно изменилась: и роды сказались, и возраст, чай, не девочка…
— Мы можем встретимся? – Женя перезвонил ей через день.
Назначил встречу в кафе, куда пригласил Вику и ее дочь. Да только у Люды были занятия, которые лучше было бы не пропускать: не за горами ОГЭ, а математика – не самый простой предмет даже с помощью репетитора.
Так что Вика явилась на встречу одна. И лучше бы, наверное, было ей не ходить, но…
Все как-то само собой получилось. Одна встреча, потом еще одна – а потом тлеющие в глубине души чувства вспыхнули и сгорела в этом пожаре вся прошлая жизнь.
Ведь Женя и правда изменился. Жалел о том, как в прошлом обошелся с Викой.
Про дочь, оказывается, и вовсе не знал: к матери не приезжал, так как с ней тоже рассорился, а друзей в родном городе у него и не осталось, чтобы узнать новости.
Вот, как мать совсем слегла, так и упросила вернуться. Выпросила, вымолила у сына прощения за старые грехи.
А может, наследство какое посулила – тут уж Вика не вдавалась в подробности, знала точно только одно: вернулся Евгений насовсем, чтобы мать доходить, сколько ей там осталось, ну а потом в родительском доме остаться.
И в дом этот он и решил привести в качестве жены Вику. Вику и их общую дочь, с которой решил наладить общение, чтобы искупить свои прошлые ошибки.
И Вика была только рада тому, что человек, которого она до сих пор любила, хочет создать с ней семью и принимает наконец-то своего ребенка.
Это ведь счастье – настоящий, родной отец, который не отказывается, не считает чужой, а готов всю любовь и ласку дать своей родной дочери.
Да только Люде эта ласка была, как оказалось…
— Пошел …, — заявила она родному отцу при первой встрече, на которую Люда ее притащила буквально силком.
Она уже подала на развод, с Пашей мирно все обсудила и, собрав свои вещи, ушла к Евгению, да только Людмила с ней отправляться отказалась.
И Павел встал на сторону дочери.
— Если она не хочет с тобой идти – пускай остается со мной.
— Что, домработница тебе нужна? – подколола почти бывшего мужа Вика. – Сам-то, небось, даже не знаешь, как к холодильнику подходить.
— Люда тоже не самый компетентный человек в этом вопросе, но служба доставки способна решить эту нашу общую проблему, — невозмутимо сообщил Павел. – И вопрос не в том, кто мне нужен, а в том, что нужно и кто нужен ей.
— Ты ей вообще никто, что ты можешь знать о том, что ей нужно? – возмутилась Виктория.
— Я ее отец. Смею напомнить, что как бы ты не пихала ей в родственники постороннего, по сути, мужика, по документам она все еще моя дочь.
— Смею заверить, это ненадолго. Женя сдаст тест на отцовство и сразу твоя бумажка об удочерении не будет стоить ничего.
— А вот тут ты ошибаешься. Во-первых, суд уже учтет ее мнение, а во-вторых, так называемый «родной» отец не выполнял по отношению к ней никаких обязательств.
Он даже не видел ее ни разу за пятнадцать-то лет жизни. А тут любовь появилась, когда девочка взрослая почти и все сложности практически позади остались.
— А, так ты у нас из мести будешь теперь рядом с собой ее держать? В качестве оплаты за все сложности, которые пришлось пройти? – возмутилась было Вика.
Но Паша продолжать спор не стал. Сказал:
— Думай, что хочешь – мне наплевать на мнение какой-то ш… . Жаль только, не знал, что ты из себя представляешь, когда в жены брал.
Убил восемь лет на дешевку, которая к бросившему ее мужику вернулась, стоило только пальцем поманить.
Одна только радость – у дочери понятия морали и совести имеются, не в маму тут пошла, да и не в папу биологического, — уколол напоследок Павел.
И принялся всеми силами затягивать бракоразводный процесс, сам подучив Людмилу, что ей делать и как действовать дальше.
Когда в суде Людмила, которой к этому моменту уже исполнилось шестнадцать, отказалась от теста на отцовство, Вика поначалу засмеялась.
Мол, кто же будет слушать ребенка. Когда же судье девушка передала бумаги, подтверждающие ее эмансипацию – мать чуть ли не локти кусать принялась.
— Твои козни? – прошипела она бывшему мужу, который невозмутимо смотрел за разыгрывающейся сценой.
Отрицать свое участие было бессмысленно. Да, это он попросил друга устроить к нему Людмилу по бумагам уборщицей на неполный рабочий день, чтобы у нее был собственный заработок, соответствующий прожиточному минимуму на человека в их регионе.
Он же и помог оформить необходимые документы, чтобы получить полную дееспособность раньше достижения совершеннолетия.
А уж с этими документами на руках отказаться от проведения теста на отцовство Людмиле было раз плюнуть.
— Да как же так? Вот что ты творишь? – попытался воззвать к совести «дочери» Евгений. – Я же по-человечески с тобой хотел отношения наладить, любить тебя, отцом тебе быть.
— На… пошел, не нужен мне такой отец. Папа у меня есть и я, в отличие от мамы, не на помойке себя нашла, чтобы его менять на отброс вроде тебя, — огрызнулась Людмила напоследок.
С матерью она общение разорвала. Как там дела у нее, отец и дочь не интересуются, но от общих знакомых узнали недавно, что дела в той семье идут не очень гладко.
Им на это плевать: мать обратно они не примут, да и вспоминать о ней не хотят. Люда учится, Павел работает и старается в меру сил поддерживать дочь и помогать ей.
Об отношениях мужчина пока что не задумывается, что и неудивительно, учитывая печальный опыт.
Зато произошедшее показало ему, кто что из себя представляет в его семье. Возможно, даже лучше, что от предательницы-жены он избавился всего лишь через восемь лет, а не прожил с ней почти до гробовой доски, чтобы потом получить нож в спину.
Да и дочка пошла не в мать, не в отца. Хорошая дочка, его, что бы там другие не говорили…
Как это вы к нам переезжаете? — переспросила Юля у свекрови, не веря ушам