Когда свекровь в третий раз за утро прошла мимо меня с многозначительным вздохом, я поняла — сегодня начнётся очередное представление.
Галина Петровна могла бы получить Оскар за свои драматические паузы и тяжёлые вздохи. Она медленно опустилась на диван напротив меня, сложила руки на коленях и посмотрела так, будто я только что украла последний кусок хлеба у сироты.
Я сидела за кухонным столом, пыталась допить остывший кофе и просматривала вакансии на планшете. После того как меня сократили два месяца назад, поиск работы стал моим ежедневным ритуалом.
— Невестка, — начала свекровь своим фирменным тоном обиженной праведницы. — Я всю ночь не спала. Думала о нашей семье.
Внутри меня всё сжалось. Когда Галина Петровна начинала думать о семье, это никогда не заканчивалось хорошо. Особенно для меня.
— Что случилось? — спросила я максимально нейтрально.
Свекровь театрально всплеснула руками.
— Как что случилось? Ты же видишь, что с моим сыном происходит! Он похудел, осунулся. Вчера пришёл с работы — глаза потухшие. А всё почему?
Я молчала, зная, что сейчас услышу развёрнутый анализ всех моих недостатков как жены.
— Потому что дома его никто не ждёт! — выпалила она. — Сидишь целыми днями в интернете, а мужу даже нормальный ужин не готовишь!
Это было несправедливо. Я готовила каждый день, просто Галина Петровна считала нормальным ужином только трёхчасовое стояние у плиты с приготовлением минимум трёх блюд.
— Я готовлю, — спокойно возразила я. — Вчера был борщ и котлеты.
— Борщ! — фыркнула свекровь. — Я видела твой борщ. Вода красная и всё. Моему Павлику нужно полноценное питание! Он же работает, деньги зарабатывает. А ты что? Сидишь на его шее!
Слова били больно. Да, я временно не работала. Но это не значило, что я сидела сложа руки. Дом был в идеальном порядке, я занималась всеми бытовыми вопросами, платежами, покупками.
— Я ищу работу, — сказала я, стараясь сохранить спокойствие.
— Два месяца ищешь! — воскликнула свекровь. — Может, не там ищешь? Моя подруга Нина Васильевна говорит, что сейчас везде люди нужны. Только работать надо, а не выбирать!
Я прикусила язык. Нина Васильевна предлагала мне место уборщицы в супермаркете за минимальную зарплату. При моём образовании экономиста и десятилетнем опыте работы главным бухгалтером это было унизительно.
— А знаешь, что я тебе скажу? — продолжила Галина Петровна, явно входя в раж. — Нормальная жена вообще не должна работать! Должна дома сидеть, о муже заботиться, детей растить!
Вот мы и добрались до любимой темы свекрови. Дети. Точнее, их отсутствие после пяти лет брака.
— Мы с Павлом решили пока подождать, — привычно ответила я.
— Павлик мой святой! — возмутилась Галина Петровна. — Он просто тебя жалеет! А на самом деле мечтает о детях! Я же мать, я вижу, как он смотрит на детей во дворе!
Правда была в том, что именно Павел настоял на том, чтобы подождать. Он хотел сначала купить квартиру побольше, создать финансовую подушку. Но свекрови об этом знать было необязательно.
В этот момент хлопнула входная дверь. Павел вернулся с работы раньше обычного. Он вошёл в кухню, увидел нас и сразу напрягся.
— Мам, ты опять? — устало спросил он.
— Что значит опять? — обиделась Галина Петровна. — Я о твоём благополучии забочусь! Пока некому больше!
Павел посмотрел на меня виновато. Я пожала плечами. Мы оба знали, что спорить со свекровью бесполезно.
— Мам, мы же говорили. Лена прекрасная жена. Не надо её доставать.
— Я никого не достаю! — возмутилась Галина Петровна. — Я просто говорю правду! Невестка целый день дома сидит, а толку никакого! Ни работы, ни детей!
Павел вздохнул и сел рядом со мной.
— Мам, Лена ищет работу. Это временно.
— Временно! — фыркнула свекровь. — Два месяца уже временно! Знаешь, что люди говорят? Что твоя жена просто не хочет работать! Сидит на твоей шее и в ус не дует!
— Какие люди? — раздражённо спросил Павел.
— Да все! Соседи, мои подруги. Стыдно мне за тебя!
Я почувствовала, как во мне поднимается волна злости. Терпение, которое я копила годами, начало иссякать.
— Знаете что, Галина Петровна, — сказала я, вставая. — Мне надоело это выслушивать. Я не лодырь и не нахлебница. Я просто временно без работы. Это может случиться с каждым.
Свекровь аж задохнулась от возмущения.
— Как ты со мной разговариваешь, невестка? Я тебе не подружка!
— И я вам не девочка для битья! — ответила я, чувствуя, как меня трясёт от злости. — Пять лет я молчала и терпела ваши упрёки! Что бы я ни делала — всё не так! Борщ не такой, полы не так вымыты, одета не так, улыбаюсь не так!
— Паша! — взвизгнула свекровь. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает?
Павел встал между нами.
— Мам, успокойся. Лена, пожалуйста…
— Нет! — отрезала я. — Я больше не буду молчать! Ваша мать изводит меня с первого дня нашей свадьбы! Помнишь, как она заявила, что я недостойна её сына? При всех гостях!
— Это было давно, — пробормотал Павел.
— Давно? А вчера? Когда она при твоих друзьях сказала, что ты мог бы найти жену покрасивее и помоложе?
Павел покраснел. Он был при этом разговоре и промолчал.
— Я правду сказала! — не сдавалась Галина Петровна. — Мой сын — золото! А ты что? Тридцать пять лет, без работы, без детей!
— Мам, хватит! — рявкнул Павел.
Но свекровь уже вошла в раж.
— Не хватит! Я всю жизнь положила на тебя, единственного сына! Ночей не спала, когда ты болел! От всего себя отказывала! И ради чего? Чтобы какая-то выскочка тебя окрутила?
— Выскочка? — переспросила я, чувствуя, как внутри что-то ломается. — Я выскочка? Хорошо. Знаете что, Галина Петровна? Я больше не буду терпеть ваши оскорбления.
Я повернулась к Павлу.
— Выбирай. Или твоя мать перестаёт приходить сюда каждый день и унижать меня, или я ухожу.
В комнате повисла тишина. Павел растерянно смотрел то на меня, то на мать.
— Лена, ты же не серьёзно…
— Абсолютно серьёзно. Я устала жить под постоянным прессингом. Твоя мать считает меня недостойной тебя? Прекрасно. Пусть найдёт тебе достойную.
Свекровь торжествующе улыбнулась.
— Вот! Слышишь, Павлик? Она сама хочет уйти! Я же говорила — она тебя не любит!
— Я люблю Павла, — спокойно сказала я. — Но я не обязана любить и терпеть вас.
— Паша! — взвыла Галина Петровна. — Она меня оскорбляет!
Павел выглядел совершенно потерянным. Я видела, как в нём борются любовь ко мне и привычка подчиняться матери.
— Лена, мам… Давайте все успокоимся…
— Я спокойна, — сказала я. — Я просто жду твоего решения.
— Какое решение? — возмутилась свекровь. — Тут и решать нечего! Я его мать! Я имею право приходить к сыну!
— Это наш дом, — напомнила я. — Мой и Павла. И я имею право чувствовать себя в нём комфортно.
— Твой дом? — засмеялась Галина Петровна. — Да ты в него ни копейки не вложила! Всё Павлик оплачивает!
Это было последней каплей. Я молча пошла в спальню и начала собирать вещи. Павел бросился за мной.
— Лена, подожди! Не надо так!
— Надо, Паша. Твоя мать никогда не примет меня. А ты никогда не встанешь на мою сторону.
— Это не так!
— Правда? Тогда почему ты молчал все эти годы? Почему позволял ей унижать меня?
Павел опустил голову.
— Она же мать… Она одна меня растила…
— И будет растить дальше, — грустно улыбнулась я. — Тебе уже тридцать семь, Паша. Пора бы стать взрослым.
Я закрыла чемодан. Из кухни доносился голос свекрови, которая что-то возмущённо говорила по телефону. Наверняка жаловалась очередной подруге на невестку-неблагодарку.
— Ты правда уходишь? — тихо спросил Павел.
— А ты правда хочешь, чтобы я осталась?
Он молчал. В этом молчании был весь ответ.
Я вышла из спальни с чемоданом. Галина Петровна стояла в коридоре, скрестив руки на груди.
— Ну что, невестка? Одумалась?
— Да, — кивнула я. — Одумалась. Наконец-то.
Я посмотрела на Павла в последний раз.
— Когда надоест быть маменькиным сынком, позвони. Может, я ещё не передумаю.
И вышла из квартиры, которую пять лет пыталась сделать своим домом.
На улице было холодно. Ноябрьский ветер пробирался под пальто. Я остановилась у подъезда, достала телефон и набрала номер подруги.
— Оля? Можно я к тебе на пару дней?
— Конечно! Что случилось?
— Я ушла от Павла. Точнее, от его матери.
— Наконец-то! — выдохнула подруга. — Я уже думала, ты никогда не решишься.
Я усмехнулась. Может, и правда пора было решиться. На многое.
Через неделю я снимала небольшую однокомнатную квартиру на окраине города. Денег хватило только на месяц вперёд — последние сбережения. Нужно было срочно найти работу.
Павел звонил каждый день. Я не брала трубку. Писал сообщения — не отвечала. Мне нужно было время, чтобы понять, хочу ли я вообще возвращаться.
На десятый день в дверь позвонили. Я думала, это курьер с заказанной едой, но за дверью стоял Павел. Похудевший, небритый, с красными глазами.
— Можно войти?
Я молча отошла в сторону. Он прошёл в крошечную кухню, огляделся.
— Маленькая квартира.
— Зато моя.
— Лена, прости меня. Я был идиотом.
Я налила ему чай, села напротив.
— Был. И что изменилось?
— Я поговорил с мамой. Серьёзно поговорил. Сказал, что если она не прекратит, то потеряет и меня.
— И?
— Она неделю со мной не разговаривала. Потом позвонила, плакала. Говорит, что не хотела тебя обидеть. Просто переживала за меня.
Я скептически хмыкнула.
— Паша, твоя мать не изменится. Она всегда будет считать, что ты достоин лучшего.
— Может быть. Но это её проблемы, не наши. Я установил границы. Сказал, что она может приходить к нам только по приглашению. И никаких комментариев о тебе.
— А если она нарушит?
— Тогда я прекращу с ней общение.
Я внимательно посмотрела на него. Павел выглядел решительным. Но я слишком хорошо его знала.
— Ты не сможешь, Паша. Она твоя мать. Единственный близкий человек, кроме меня.
— Ты важнее.
Простые слова, но я ждала их пять лет.
— Почему только сейчас?
Он опустил голову.
— Потому что только когда ты ушла, я понял, что теряю. Мама… она всегда была рядом. А ты могла уйти. И ушла. И дом сразу стал чужим. Я даже спать там не могу.
— Где же ты спишь?
— У друга. Мама приходила, пыталась готовить, убирать. Но это всё не то. Она не ты.
Я молчала, размешивая остывший чай. Часть меня хотела поверить, хотела вернуться. Но другая часть помнила все унижения, всю боль.
— Мне нужно время, — наконец сказала я.
— Сколько угодно.
— И работу я всё равно буду искать.
— Конечно. Кстати, мой коллега говорил, что у них в филиале ищут главного бухгалтера. Могу замолвить словечко.
Я улыбнулась. Впервые за долгое время искренне.
— Спасибо.
Павел встал, подошёл ко мне, присел на корточки рядом с моим стулом.
— Лен, я правда понял. Понял, что был тряпкой. Что позволял маме рулить моей жизнью. Но я изменюсь. Обещаю.
Я погладила его по щеке. Щетина кололась под пальцами.
— Посмотрим.
Он ушёл, а я осталась сидеть на кухне. В телефоне пришло сообщение от незнакомого номера.
«Елена, это Галина Петровна. Простите меня, если сможете. Я была неправа. Вы хорошая жена для моего сына. Я просто боялась его потерять. Но потеряла вас обоих. Если вы дадите мне второй шанс, я постараюсь стать хорошей свекровью».
Я перечитала сообщение трижды. Не верилось, что гордая Галина Петровна способна на такое. Видимо, Павел действительно серьёзно с ней поговорил.
Ответила коротко: «Время покажет».
Через месяц я получила работу. Не через Павла — сама нашла, прошла собеседование. Зарплата была даже выше, чем на прежнем месте.
Павел продолжал приходить. Приносил цветы, готовил ужин в моей крошечной кухне. Рассказывал новости, смешил. Мы будто заново узнавали друг друга.
Галина Петровна писала раз в неделю. Коротко, деликатно. Спрашивала о здоровье, передавала приветы. Ни слова упрёка, ни попытки давить на жалость.
Через два месяца я согласилась встретиться с ней. Мы пили чай в кафе, и свекровь выглядела постаревшей на десять лет.
— Знаете, Елена, — сказала она, глядя в чашку. — Я всю жизнь боялась остаться одна. Муж ушёл, когда Павлику было три года. Я вложила в сына всю себя. И когда он женился, почувствовала, что теряю смысл жизни.
Я молчала, давая ей выговориться.
— Я вела себя ужасно. Понимаю это теперь. Просто… просто я не умею иначе. Не умею не лезть, не контролировать. Мне казалось, что так я забочусь.
— Забота и контроль — разные вещи.
— Да. Павел мне то же самое сказал. Сказал, что я душу его своей любовью. И вас заодно.
Она подняла на меня глаза. В них были слёзы.
— Простите меня, Елена. Вы хорошая женщина. И Павел вас любит. По-настоящему любит. Я вижу, как он страдает без вас.
— Я тоже его люблю. Но не могу жить в постоянном стрессе.
— Понимаю. Я… я начала ходить к психологу. Представляете? В мои-то годы. Но Павел настоял. Говорит, что мне нужно научиться жить своей жизнью, а не его.
Это было неожиданно. Я не думала, что Галина Петровна способна на такой шаг.
— И как успехи?
Она грустно улыбнулась.
— Трудно. Приходится признавать много неприятного о себе. Но я стараюсь. Ради сына. И ради вас, если вы вернётесь.
— Я подумаю.
И я действительно думала. Долго. Взвешивала все за и против. Павел доказывал свою решимость каждый день. Галина Петровна держала дистанцию, присылала только тёплые, ненавязчивые сообщения.
Через три месяца я вернулась домой. Павел встретил меня с букетом полевых цветов — моих любимых.
Квартира сияла чистотой. На кухне пахло свежей выпечкой.
— Сам пёк?
— Сам. По твоему рецепту.
Мы сели за стол, и я увидела, что он сервирован нашей свадебной посудой. Той самой, которую подарила моя мама.
— Паш, а где твоя мама?
— Дома. У себя дома. Я предложил ей прийти, но она сказала, что вы должны побыть вдвоём. Привет передавала.
Я улыбнулась. Может, всё действительно изменится.
Прошёл год. Галина Петровна приходила к нам раз в неделю, по воскресеньям. Приносила пирог, мы пили чай, разговаривали. Она научилась не давать советов, если её не спрашивают. Научилась уважать наши решения.
Когда я сказала, что беременна, свекровь расплакалась от счастья. Но тут же взяла себя в руки.
— Если нужна будет помощь — только скажите. Но навязываться не буду, обещаю.
И сдержала слово. Помогала, когда просили. Не лезла с советами по воспитанию. Не критиковала.
Павел изменился тоже. Стал увереннее, самостоятельнее. Научился принимать решения, не оглядываясь на мать.
А я? Я научилась главному — защищать свои границы. Говорить «нет», когда что-то не устраивает. Не терпеть из вежливости.
Иногда Галина Петровна срывается. Начинает командовать или критиковать. Но теперь достаточно одного взгляда Павла, и она осекается, извиняется.
— Простите, старая привычка.
И мы прощаем. Потому что она правда старается. Потому что мы семья. Настоящая семья, где есть место уважению и личным границам.
Недавно свекровь призналась:
— Знаете, Елена, психолог говорит, что мне нужно найти хобби. Чтобы не зацикливаться на вас. Я записалась на курсы итальянского языка. Всегда мечтала выучить.
— Это здорово!
— А ещё в клуб садоводов. И может, даже в путешествие поеду. Одна. Представляете?
Я обняла её. Впервые за все годы искренне обняла.
— Вы молодец, Галина Петровна.
Она прижалась ко мне, как маленькая девочка.
— Спасибо, что не бросили нас с Павлом. Спасибо, что дали второй шанс.
А я подумала, что иногда нужно уйти, чтобы тебя оценили. Нужно защитить себя, чтобы тебя начали уважать. И нужно быть готовой потерять всё, чтобы получить то, чего действительно достойна.
Родственники и юбилей мужа