— Я вам не позволю разрушить семью моего сына! — голос Галины Петровны дрожал от едва сдерживаемой ярости, когда она стояла в дверях квартиры, которую Татьяна считала своим домом последние пять лет.
В руках у свекрови был ключ. Тот самый ключ, который, как оказалось, она никогда не выбрасывала. И документы. Целая папка документов, которые женщина прижимала к груди как самое дорогое сокровище.
Татьяна застыла посреди кухни с чашкой недопитого чая в руках. Утро началось обычно — Николай уехал на работу рано, она собиралась заняться домашними делами. И вот теперь перед ней стояла свекровь с таким выражением лица, будто готова была растерзать невестку голыми руками.
— Галина Петровна, что происходит? — Татьяна старалась говорить спокойно, хотя внутри всё сжималось от дурного предчувствия.
— Что происходит? — свекровь усмехнулась и прошла в квартиру, не дожидаясь приглашения. — А то происходит, милочка, что я наконец-то открыла глаза на то, кто вы такая на самом деле. Пять лет вы морочили голову моему сыну, а я всё надеялась, что ошибаюсь!
Галина Петровна бросила папку на кухонный стол. Документы рассыпались веером — какие-то справки, выписки, фотокопии.
— Знаете, что это? — женщина ткнула пальцем в бумаги. — Это доказательства того, что вы вышли замуж за моего Колю только из-за денег! Я навела справки, дорогая моя. Знаю всё про вашу семейку — как вы жили в коммуналке, как ваша мамаша работала уборщицей, а папаша вообще непонятно где пропадал!
Татьяна почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Да, она выросла в бедной семье. Да, они жили в коммуналке. Но разве это преступление? Разве за это нужно так унижать человека?
— Галина Петровна, я люблю Николая…
— Любите? — перебила свекровь. — Любите его квартиру, его зарплату, его положение! Думали, пристроились удачно? Родили ребёнка для закрепления позиций?
При упоминании о дочери Татьяна вспыхнула. Маленькой Соне было всего три года, и она была смыслом жизни для молодой женщины.
— Не смейте трогать мою дочь! — голос Татьяны окреп.
— Вашу дочь? Это внучка моего сына! И я не позволю, чтобы она росла с такой матерью! — Галина Петровна выпрямилась во весь свой немаленький рост. — У меня есть предложение. Вы тихо-мирно разводитесь с Колей, оставляете ребёнка нам и исчезаете из нашей жизни. Взамен я даю вам миллион рублей на новую жизнь.
Татьяна не могла поверить своим ушам. Свекровь предлагала ей продать собственную дочь?
— Вы с ума сошли? Я никогда не оставлю Соню!
— Тогда мы сделаем по-другому, — Галина Петровна села на стул, всем своим видом показывая, что никуда уходить не собирается. — Я докажу в суде, что вы плохая мать. У меня есть связи, деньги, возможности. А что есть у вас? Ничего. Вы даже работать нормально не можете — сидите дома как приживалка!
— Я в декрете была! А сейчас занимаюсь ребёнком!
— Вот именно. Никакого дохода, никакой профессии. А я — заслуженный педагог, у меня своя квартира, накопления. Как думаете, кому суд отдаст ребёнка?
Татьяна опустилась на стул напротив. Ноги больше не держали. Она понимала, что свекровь не шутит. Галина Петровна всегда её недолюбливала, но чтобы до такого дойти…
— Почему вы меня так ненавидите? — тихо спросила Татьяна.
— Потому что вы не пара моему сыну! Он мог бы жениться на дочери моей подруги — Вероника, прекрасная девушка, из хорошей семьи, с образованием, с приданым! А он выбрал вас — никого! Золушку из коммуналки!
— Он выбрал меня, потому что любит…
— Любовь! — фыркнула Галина Петровна. — Любовь пройдёт, а что останется? Усталый мужчина, который тянет на себе жену-иждивенку и ребёнка. Знаете, сколько Коля работает? По двенадцать часов в день! И всё ради чего? Чтобы вы тут сидели и красили ногти!
— Я занимаюсь домом, ребёнком…
— Этим может заниматься домработница! А жена должна быть поддержкой и опорой, а не обузой!
Разговор прервал звонок телефона. Галина Петровна достала мобильный.
— Да, Коленька… Да, я у вас дома… Нет, всё в порядке, просто зашла проведать внучку… Что? Приедешь? Зачем? У тебя же работа… Хорошо, жду.
Женщина отключила телефон и зло посмотрела на невестку.
— Позвонили ему, да? Наябедничали?
— Я ему ничего не говорила, — Татьяна показала свой телефон. — Видимо, соседи увидели вашу машину.
Следующие двадцать минут прошли в напряжённом молчании. Галина Петровна сидела как изваяние, а Татьяна не знала, что делать. Уйти в другую комнату — показать слабость. Остаться — выдерживать этот тяжёлый взгляд.
Наконец хлопнула входная дверь, и в кухню вошёл Николай. Высокий, широкоплечий, он сразу заполнил собой всё пространство. Взгляд его метнулся от матери к жене и обратно.
— Что здесь происходит?
— Ничего особенного, сынок, — Галина Петровна мгновенно преобразилась, на её лице появилась милая улыбка. — Просто решила навестить вас, а Таня почему-то расстроилась.
— Мам, не надо, — Николай устало потёр переносицу. — Соседка Марья Ивановна позвонила, сказала, что ты приехала с утра пораньше и с каким-то грозным видом. Что ты опять затеяла?
— Я затеяла? — возмутилась Галина Петровна. — Я просто пытаюсь открыть тебе глаза! Эта женщина использует тебя!
— Мам, мы это уже сто раз обсуждали…
— Нет, не обсуждали! Ты просто отмахиваешься от меня, как от назойливой мухи! А я ночами не сплю, переживаю за тебя!
Николай подошёл к жене, положил руку ей на плечо. Татьяна почувствовала, как напряжение немного отпустило.
— Мам, Таня — моя жена. Мать моего ребёнка. И я люблю её. Почему ты не можешь это принять?
— Потому что я вижу то, чего не видишь ты! Она из другого круга, Коля! Она никогда не будет своей в нашем обществе!
— В каком обществе, мам? — Николай даже рассмеялся. — Мы обычные люди. Я менеджер среднего звена, ты — школьная учительница на пенсии. Какое общество?
— Не смей так говорить! Твой отец был уважаемым человеком, инженером! У нас есть положение, репутация!
— Папа был прекрасным человеком, и он бы никогда не позволил себе так обращаться с Таней.
Упоминание о покойном муже заставило Галину Петровну на мгновение замолчать. Виктор Семёнович действительно был добрейшим человеком, и его ранний уход стал трагедией для всей семьи. После его потери Галина Петровна словно ожесточилась, стала цепляться за сына как за последнюю надежду.
— Твой отец хотел для тебя лучшего будущего, — тихо сказала она.
— И я его построил. У меня есть любимая жена, чудесная дочь, работа, которая меня устраивает. Чего ещё желать?
— Ты мог бы добиться большего! Если бы не она! — Галина Петровна снова повысила голос. — Она тянет тебя вниз! Из-за неё ты не можешь сменить работу — нужна стабильность! Из-за неё не можешь учиться дальше — нужно кормить семью!
— Это мой выбор, мам. Мой!
— Нет, это её влияние! Она внушила тебе, что ты должен быть рабочей лошадью, а она будет сидеть дома и ничего не делать!
Татьяна больше не могла молчать.
— Галина Петровна, я готова выйти на работу. Мы с Колей это обсуждали. Как только Соня пойдёт в садик…
— В садик? — перебила свекровь. — А почему не сейчас? Ребёнку три года, давно пора в сад!
— Мы решили подождать до четырёх, чтобы она окрепла…
— Вы решили? Или вы решили, а мой сын согласился? Вижу, как это было — ах, Коленька, наша девочка такая слабенькая, давай подождём ещё годик! И дурак-сын ведётся!
— Мам! — рявкнул Николай так, что обе женщины вздрогнули. — Хватит! Я не позволю тебе оскорблять мою жену!
— Оскорблять? Я говорю правду! Хочешь доказательств? Пожалуйста! — Галина Петровна схватила со стола бумаги. — Вот справка о том, где работала её мать! Вот данные о том, в каких условиях они жили! Вот…
— Довольно! — Николай выхватил бумаги из рук матери и, не глядя, порвал их. — Мне плевать, кем работали родители Тани! Мне плевать, где она жила! Я люблю её саму, а не её происхождение!
— Ты дурак, Коля! Слепой дурак!
— Возможно. Но это моя жизнь, и я проживу её так, как хочу я, а не ты!
Галина Петровна поднялась. Её лицо было белым от гнева.
— Хорошо. Живи как хочешь. Но когда она тебя бросит, отобрав половину имущества и ребёнка, не приходи ко мне плакаться!
— Не приду, — спокойно ответил Николай. — И знаешь почему? Потому что этого не случится. А если ты не можешь принять мою семью, то, может быть, нам стоит общаться реже.
— Ты… ты отказываешься от матери ради этой…
— Я не отказываюсь от тебя, мам. Я прошу тебя уважать мой выбор. Если ты не можешь — это твоё решение.
Галина Петровна смотрела на сына, и в её глазах стояли слёзы. Но это были слёзы не раскаяния, а бешенства.
— Я всю жизнь тебе посвятила! Всю жизнь! А ты…
— Я благодарен тебе за всё, что ты для меня сделала. Но я уже взрослый человек, мам. У меня своя семья.
— Это не семья! Это… это недоразумение!
С этими словами Галина Петровна развернулась и вышла из кухни. Через минуту хлопнула входная дверь.
Николай тяжело опустился на стул. Татьяна подошла к нему, обняла за плечи.
— Прости, — тихо сказал он. — Я не знал, что она опять…
— Не извиняйся. Это не твоя вина.
— Знаешь, а ведь она не всегда такой была. Когда папа был жив, она была другой — мягче, добрее. А после его ухода словно помешалась на мне. Боится потерять последнего близкого человека.
— Но своими действиями она как раз и теряет тебя.
— Да… Слушай, Тань, а может, тебе и правда стоит выйти на работу? Не из-за мамы, а для тебя самой. Ты же умная, образованная, сидеть дома — это не для тебя.
Татьяна задумалась. Она действительно иногда скучала по работе, по общению с коллегами, по ощущению собственной значимости.
— Давай отдадим Соню в садик с сентября, а я начну искать работу?
— Давай. Только не ради мамы, ладно? Ради нас самих.
— Конечно.
Они ещё долго сидели на кухне, обсуждая планы на будущее. А через неделю Галина Петровна позвонила сыну.
— Коля, — голос её был усталым и каким-то надломленным. — Можно мне приехать? Поговорить нужно.
— Конечно, мам. Приезжай.
На этот раз Галина Петровна приехала с тортом и игрушкой для внучки. Села на кухне, долго молчала, потом заговорила:
— Я думала всю неделю. О том, что ты сказал. О том, что я могу потерять тебя и внучку… Я не хочу этого, Коля. Вы — всё, что у меня есть.
— Мам…
— Дай договорить. Я попробую. Попробую принять Таню. Не обещаю, что сразу полюблю, но попробую хотя бы не вмешиваться в вашу жизнь.
— Это уже много, мам.
— Но у меня одно условие.
Николай напрягся.
— Какое?
— Позволь мне иногда забирать Соню к себе. На выходные, на каникулы. Я хочу быть бабушкой, а не чужой тётей.
— Это нужно обсудить с Таней.
— Понимаю.
Татьяна, слышавшая разговор из соседней комнаты, вошла на кухню.
— Я не против, — сказала она. — Соне нужна бабушка. Только давайте договоримся — никаких разговоров обо мне при ребёнке. Никаких «твоя мама плохая» и прочего.
— Я не буду, — Галина Петровна впервые посмотрела на невестку без враждебности. — Что бы я о вас ни думала, настраивать ребёнка против матери — это подло.
Это было начало. Трудное, непростое, но начало. Прошёл год. Татьяна вышла на работу, устроилась бухгалтером в небольшую фирму. Поначалу было сложно совмещать работу и дом, но Николай помогал, да и Галина Петровна неожиданно предложила забирать Соню из садика в те дни, когда родители задерживались.
Отношения между свекровью и невесткой так и не стали тёплыми, но хотя бы перестали быть откровенно враждебными. Галина Петровна научилась держать своё мнение при себе, а Татьяна — не реагировать на редкие колкости.
Переломный момент случился через два года. Татьяна была на шестом месяце беременности вторым ребёнком, когда Галина Петровна попала в больницу с сердечным приступом. Николай был в командировке, и именно Татьяна дежурила у постели свекрови, привозила домашнюю еду, общалась с врачами.
— Зачем ты это делаешь? — спросила однажды Галина Петровна. — Я же так гадко с тобой обращалась.
— Вы — бабушка моих детей. И мама моего мужа. Этого достаточно.
— Знаешь, а ты сильная. Я бы на твоём месте послала меня куда подальше.
— Было такое желание, — честно призналась Татьяна. — Но я подумала — а что потом? Коля будет разрываться между нами, Соня не узнает бабушку, в семье будет вечный раздор. Оно того не стоит.
— Мудрая ты. Мудрее меня.
После больницы Галина Петровна изменилась. Стала мягче, спокойнее. Когда родился второй внук — Максим, она приезжала помогать, и впервые Татьяна была этому рада.
— Знаешь, — сказала как-то Галина Петровна, укачивая малыша, — я всё думаю о том, что сказала тебе три года назад. О том, что ты вышла замуж за Колю из-за денег. Прости меня. Я была неправа.
— Вы просто хотели защитить сына.
— Да. Но защищала от того, от чего не нужно было защищать. Ты хорошая жена ему. И хорошая мать детям.
— Спасибо, Галина Петровна.
— Может, просто мама? — неуверенно предложила свекровь.
Татьяна улыбнулась.
— Может, и мама.
Это было непросто — научиться быть семьёй. Настоящей семьёй, где есть место разным людям с разными характерами и взглядами. Где конфликты решаются не разрывом отношений, а поиском компромиссов. Где любовь оказывается сильнее предрассудков.
Прошло ещё пять лет. Татьяна стала главным бухгалтером в своей фирме. Николай открыл собственное дело — небольшое рекламное агентство. Галина Петровна нянчилась с внуками и, к удивлению всех, была совершенно счастлива в этой роли.
Однажды, на семейном ужине по случаю десятилетия свадьбы Николая и Татьяны, Галина Петровна встала с бокалом вина в руке.
— Я хочу сказать тост. И попросить прощения. Десять лет назад я чуть не разрушила семью собственного сына из-за глупых предрассудков и страхов. Таня, прости меня за всё, что я тебе наговорила. Ты — лучшее, что случилось с моим сыном. И я благодарна судьбе, что ты оказалась достаточно сильной и мудрой, чтобы не сдаться и не уйти. За вас!
Все подняли бокалы. Татьяна смотрела на свекровь и не могла поверить, что это та самая женщина, которая когда-то ворвалась в её дом с папкой компромата и требованием развестись.
Жизнь оказалась мудрее их всех. Она научила Галину Петровну отпускать и доверять. Татьяну — прощать и не держать зла. Николая — защищать свою семью, но не разрывать связь с матерью.
И теперь, глядя на большой стол, за которым сидели самые близкие люди, Татьяна думала о том, что всё сложилось именно так, как должно было сложиться. Через боль, конфликты, непонимание — к настоящей семье. Той, которую не выбирают, но которую учатся любить.
Выгнала сына из своего дома