Валерия смотрела на экран телефона, и её пальцы сами собой сжались в кулак. Сообщение от мужа было коротким: «Мама переедет к нам на месяц. Уже едет. Встречай». Никакого обсуждения. Никакого вопроса. Просто факт, брошенный ей в лицо за час до приезда свекрови.
Она опустила телефон на стол и прикрыла глаза. В висках застучала тупая боль. Месяц. Целый месяц Тамара Ивановна будет жить в их двухкомнатной квартире, где едва хватало места им двоим. Месяц её замечаний, её «советов», её присутствия в каждом углу их жизни.
Последний раз, когда свекровь гостила у них неделю, Валерия поклялась себе, что больше никогда. Но вот опять. И снова Игорь не спросил. Просто поставил перед фактом, как всегда, когда дело касалось его матери.
Звонок в дверь прозвучал ровно через час. Валерия открыла, натянув на лицо вежливую улыбку. На пороге стояла Тамара Ивановна с огромным чемоданом и тремя пакетами. Маленькая, аккуратная женщина с химической завивкой и острыми, всё подмечающими глазами.
— Лерочка, здравствуй, — она протянула щёку для поцелуя, одновременно критически оглядывая прихожую. — Игорёк ещё не пришёл? Ну ничего, мы с тобой сами управимся.
Валерия молча взяла чемодан. Он был неожиданно тяжёлым. Она затащила его в гостиную, которую теперь предстояло превратить в спальню для гостьи.
— Ой, а у вас тут пыль на шкафу, — первое, что сказала Тамара Ивановна, войдя в комнату. — Высоко, конечно, не дотянуться, но всё же. Игореньку аллергия от пыли, ты же знаешь.
У Игоря не было никакой аллергии. Но Валерия промолчала. Она научилась молчать за три года замужества. Слова всё равно тонули в потоке материнской заботы свекрови о её «мальчике».
Вечером Игорь вернулся с работы уставший. Он обнял мать, поцеловал Валерию в висок и плюхнулся на диван.
— Мам, как доехала? Устала небось?
— Да нормально, сынок. Только вот Лерочка, я смотрю, совсем дом не ведёт. Пыль везде, в холодильнике бардак. И готовит она тебе явно неправильно — ты похудел.
Валерия стояла у плиты, помешивая макароны. Игорь не похудел ни на грамм. Наоборот, даже слегка располнел от её стряпни. Но он ничего не сказал в её защиту. Просто кивнул:
— Ну, у неё работа, устаёт тоже.
Это не было защитой. Это было оправданием перед матерью за то, что его жена не дотягивает до стандарта идеальной хозяйки.
На следующее утро началось. Валерия проснулась от звуков на кухне. Было шесть утра. Она встала, накинула халат и вышла. Тамара Ивановна в фартуке энергично мыла её — Валерину — посуду, которую она оставила вчера вечером, собираясь помыть утром.
— Доброе утро, — сказала Валерия.
— Утро доброе. Я тут посмотрела, сковородки все в жиру, губка вообще какая-то рваная. Купила бы новую, что ли. И моющее средство у тебя дешёвое, от него разводы остаются.
Валерия стиснула зубы. Она купила это моющее средство вчера. Оно стоило триста рублей за бутылку. Но она снова промолчала.
К вечеру квартира была перевёрнута. Тамара Ивановна «навела порядок». Все кастрюли переставлены местами. Специи, которые Валерия держала на полке у плиты, теперь лежали в дальнем шкафу. Её любимая чашка, с которой она пила кофе каждое утро, убрана на верхнюю полку — «она же пылится, раз не в сервизе».
— Мам, может, не надо было так всё двигать? Лера же привыкла, — несмело сказал Игорь, глядя на растерянное лицо жены.
— Игорёк, я же лучше знаю, как правильно. Я тридцать лет дом веду, опыта побольше будет.
И снова он промолчал. Валерия вышла на балкон, чтобы не заплакать при них. Это была не её квартира больше. Это был дом Тамары Ивановны, где Валерия была временной жилицей.
Прошла неделя. Валерия превратилась в тень в собственной квартире. Она вставала рано, чтобы успеть в ванную до свекрови. Завтракала на работе, чтобы не слушать замечания о том, что она неправильно режет хлеб или наливает слишком много чая. Возвращалась поздно, надеясь, что Тамара Ивановна уже ляжет спать. Но та всегда ждала. Сидела в гостиной, вязала и ждала, чтобы при Игоре сказать:
— Лерочка опять задержалась. Наверное, работа важнее семьи.
Игорь смотрел на жену виноватым взглядом, но не спорил с матерью. Он никогда с ней не спорил.
На десятый день Валерия пришла домой и обнаружила, что вся её косметика, стоявшая на полке в ванной, упакована в коробку и убрана под раковину.
— Тамара Ивановна, а почему мои вещи убрали? — спросила она максимально вежливо.
— Так некрасиво же, когда всё валяется. Я навела порядок. Теперь всё аккуратно. Достанешь, когда надо, и уберёшь обратно.
Доставать каждый раз из-под раковины тушь, крем и расчёску, чтобы потом убирать обратно в чужой дом. Валерия ничего не сказала. Она просто взяла коробку и унесла в спальню.
Вечером Игорь спросил её вполголоса:
— Ты чего злая такая?
Она посмотрела на него долгим взглядом.
— Я не злая. Я устала.
— Ну потерпи ещё немного. Мама же скоро уедет.
Три недели — это не «скоро». Но она снова промолчала.
На третьей неделе случилось то, что переполнило чашу. Валерия пришла с работы, и свекровь встретила её с озабоченным лицом.
— Лерочка, я тут перебирала вещи Игорька в шкафу, и случайно задела твою полку. У тебя там какая-то коробка упала, и из неё посыпались фотографии.
Валерия похолодела. В той коробке были её личные вещи. Письма от первого бойфренда, старые фотографии с подругами, дневник, который она вела в университете. Вещи, которые не предназначались ни для чьих глаз.
— Так вот, я посмотрела фотографии. Надо же, сколько у тебя молодых людей было до Игорька! И одеваешься ты там… ну, смело так. Не знаю, Игорю бы это понравилось.
Внутри Валерии что-то оборвалось. Она медленно вошла в спальню. Коробка лежала на кровати раскрытой. Фотографии были разложены на одеяле. Её личная жизнь, разложенная для чужого любопытного взгляда.
— Тамара Ивановна, — голос её дрожал, но она держалась. — Вы рылись в моих личных вещах?
— Рылась? Какие слова! Я случайно уронила!
— Случайно уронили коробку с верхней полки закрытого шкафа? И случайно пересмотрели все фотографии?
Свекровь вытянула губы в обиженную трубочку.
— Вот ты какая, оказывается. Я хотела как лучше, порядок навести, а ты меня обвиняешь!
В этот момент вернулся Игорь. Он сразу почувствовал напряжение.
— Что случилось?
— Лера меня оскорбляет! — тут же заявила Тамара Ивановна, и в её глазах блеснули слёзы. — Я тут стараюсь, дом вам веду, а она меня обвиняет, что я специально её вещи смотрела!
Игорь растерянно посмотрел на жену.
— Лер, ну может, правда случайно?
— Игорь, — Валерия медленно выговорила каждое слово, — твоя мать лазила в моих личных вещах. В закрытом шкафу. И пересматривала мои фотографии, которые не предназначались никому, кроме меня.
— Ну ты же понимаешь, мама не со зла…
— Я понимаю, что ты сейчас встанешь на её сторону. Как всегда.
— Лера, не начинай, пожалуйста.
Но она уже начала. То, что копилось три недели, вырвалось наружу.
— Три недели я живу в собственной квартире как гостья! Она переставляет мои вещи, критикует каждый мой шаг, и ты молчишь! Ты даже не спросил меня, согласна ли я, чтобы она переехала к нам! Просто поставил перед фактом!
— Это моя мать! — огрызнулся Игорь. — И я не думал, что нужно спрашивать разрешения, чтобы пригласить в свой дом родную маму!
— В свой дом? А это не наш дом?
— Наш, но…
— Но что? Но твоя мама важнее? Её комфорт важнее моего?
Тамара Ивановна всхлипнула громче, утирая сухие глаза платком.
— Игорёк, я не хочу быть причиной ваших ссор. Я лучше уеду.
— Мам, никуда ты не уедешь, — твёрдо сказал Игорь. Потом повернулся к Валерии. — А ты успокойся. Не надо истерик.
Слово «истерика» было последней каплей. Валерия медленно кивнула.
— Хорошо. Без истерик.
Она прошла в спальню, взяла сумку и начала складывать в неё вещи. Игорь вошёл следом.
— Ты что делаешь?
— Ухожу. На неделю. К подруге.
— Лера, не глупи.
— Я не глуплю. Я просто хочу пожить в месте, где меня уважают. Где мои вещи не трогают. Где меня не критикуют за каждую мелочь. Когда твоя мать уедет, я вернусь.
Она застегнула сумку и направилась к выходу. Игорь преградил ей путь.
— Ты не можешь просто уйти!
— Могу. И ухожу.
Она обошла его и вышла из квартиры. За спиной слышала, как Тамара Ивановна причитает:
— Вот видишь, сынок, какая она! Бросила тебя из-за ерунды!
Валерия прожила у подруги Кати пять дней. Игорь звонил каждый вечер. Сначала требовал вернуться. Потом просил. Потом умолял. Она отвечала спокойно:
— Когда твоя мать уедет, я подумаю.
На шестой день он сдался.
— Хорошо. Мама уезжает завтра. Доволна?
— Нет, Игорь. Я не довольна. Потому что в следующий раз ты снова пригласишь её без моего согласия. И снова будешь ждать, что я стерплю.
— Так что теперь, мне с матерью не общаться?
— Общайся. Но моё мнение тоже должно что-то значить. Это наша квартира. Наша семья. Не только твоя. И не твоей матери.
Он молчал долго. Потом тихо сказал:
— Я думал, ты поймёшь. Она же одна.
— А я, по-твоему, кто? Игорь, когда ты женился, ты создал новую семью. Но ты так и не смог расставить приоритеты. Для тебя мама всегда важнее жены.
— Это несправедливо.
— Справедливо. Ты ни разу не встал на мою сторону. Ни разу не сказал ей, что она не права. Каждый раз ты находил оправдания. «Она не со зла». «Она же мать». «Потерпи ещё немного». А мои чувства? Они не считаются?
Он снова молчал. Потом выдохнул:
— Приезжай домой. Пожалуйста. Мы обсудим всё спокойно.
Валерия вернулась на следующий день. Тамары Ивановны уже не было. Квартира встретила её тишиной. На кухонном столе лежала записка от свекрови, адресованная Игорю: «Сынок, прости, что создала проблемы. Твоя Лера не любит гостей. Приезжай сам в гости, когда сможешь».
Валерия скомкала записку и выбросила в мусорное ведро.
Вечером они сели за стол друг напротив друга. Игорь выглядел уставшим и растерянным.
— Лера, я не хочу выбирать между тобой и мамой.
— Я не прошу тебя выбирать. Я прошу тебя уважать меня. Уважать моё мнение, моё пространство, мои границы. Когда ты пригласил мать, ты даже не подумал, как я к этому отношусь. Ты просто решил за меня.
— Я думал, ты не будешь против.
— Почему ты так подумал? Игорь, после прошлого раза я прямо сказала тебе, что больше не хочу совместного проживания с твоей матерью. Но ты «забыл» об этом разговоре.
Он потёр лицо руками.
— Мама одинокая. Ей скучно. И я…
— Ты чувствуешь вину. Я понимаю. Но решать эту вину за мой счёт несправедливо. Если хочешь помочь маме — помогай. Приезжай к ней. Приглашай её в гости на выходные. Но не на месяц. И не без моего согласия.
Он медленно кивнул.
— Хорошо. Я понял. Больше так не будет.
Валерия хотела поверить. Но внутри остался холодок сомнения. Потому что она знала: в следующий раз, когда Тамара Ивановна позвонит и попросит о чём-то, Игорь снова окажется перед выбором. И она не была уверена, что он сделает правильный выбор.
Прошёл месяц. Тамара Ивановна больше не звонила с просьбами переехать. Но её присутствие чувствовалось в каждом телефонном разговоре Игоря с ней. Валерия слышала, как он оправдывается перед матерью:
— Мам, ну ты понимаешь, Лере неудобно… Нет, она не плохая, просто… Да, я знаю, что раньше жёны слушались мужей…
Каждый такой разговор был как заноза. Но Валерия молчала. Она понимала: настоящая проверка ещё впереди.
И она не ошиблась. Через два месяца Игорь пришёл домой с виноватым лицом.
— Лер, у меня к тебе разговор.
Она сразу поняла.
— Твоя мать хочет приехать?
— Ей сделали операцию. Небольшую, но ей нужна помощь. На две недели. Лер, она же больная.
Валерия смотрела на него и думала о том, что круг замкнулся. Опять выбор. Опять вина. Опять она должна уступить, потому что «мать больная», «мать одинокая», «мать нуждается».
— Нет, — сказала она тихо.
— Что?
— Я сказала — нет. Пусть наймёт сиделку. Или ты можешь взять отпуск и съездить к ней. Но сюда она не приедет.
— Лера, ты сейчас серьёзно? Она больная!
— Игорь, послушай меня внимательно. Я уважаю твою маму. Я понимаю, что она важна для тебя. Но я не готова снова превратить свой дом в поле битвы. Есть другие варианты помощи. Но не этот.
— Ты эгоистка, — выдохнул он. — Мне стыдно за тебя.
Эти слова ударили больнее, чем она ожидала. Но она не отступила.
— Может быть, я эгоистка. Но я больше не буду жить в доме, где меня не уважают. Решай сам. Либо ты найдёшь другой способ помочь матери, либо я снова уйду. Но на этот раз — насовсем.
Игорь смотрел на неё, и в его глазах был шок. Он не ожидал ультиматума. Он привык, что она уступает.
— Ты серьёзно готова развестись из-за этого?
— Я серьёзно готова развестись из-за того, что ты не видишь во мне равного партнёра. Для тебя моё мнение ничего не значит. А мама всегда права. Но это не семья, Игорь. Это ты и твоя мама, а я — приложение.
Он молчал. Потом взял телефон и вышел на балкон. Валерия слышала обрывки разговора:
— Мам, не получится… Лера не согласна… Да, я понимаю, но… Наймём сиделку, я оплачу… Мам, не плачь, пожалуйста…
Когда он вернулся, лицо у него было бледным.
— Я договорился. Приедет сиделка. Я всё оплачу сам.
Валерия медленно выдохнула. Маленькая победа. Но какой ценой?
Через неделю Тамара Ивановна позвонила ей напрямую. Валерия долго смотрела на высветившееся имя, прежде чем ответить.
— Алло?
— Леночка, — голос свекрови был мягким, почти ласковым. — Я хотела с тобой поговорить. По душам.
— Слушаю вас.
— Я понимаю, что я вам с Игорьком мешаю. И что тебе неудобно со мной. Но пойми и ты меня, пожалуйста. Игорь — это всё, что у меня есть. Я его одна вырастила, без мужа. Я в нём всю душу. И мне страшно, что я его теряю.
Валерия почувствовала, как внутри что-то дрогнуло. Впервые за всё время она услышала в голосе Тамары Ивановны не претензию, а искреннюю боль.
— Тамара Ивановна, вы его не теряете. Он вас любит. Но у него теперь есть ещё и я. И мы можем все ужиться, если будем уважать границы друг друга.
— Я знаю. Я просто… не умею по-другому. Для меня забота — это контроль. Так меня воспитывали.
— Но Игорь уже взрослый. И он создал свою семью. Вы можете быть частью нашей жизни. Но не всей нашей жизнью.
Свекровь молчала. Потом тихо сказала:
— Я попробую. Я правда попробую быть… мягче. Но и ты, пожалуйста, не отбирай у меня сына совсем.
— Я и не собираюсь. Приезжайте в гости на выходные. Мы будем рады.
Повесив трубку, Валерия почувствовала странное облегчение. Это не было решением всех проблем. Но это был первый шаг. Маленький, неуверенный, но шаг.
Вечером Игорь обнял её.
— Мама звонила тебе?
— Да.
— И как?
— Нормально. Мы договорились.
Он крепче прижал её к себе.
— Прости меня. За всё. Я правда не понимал, как тебе тяжело. Я просто привык, что мама всегда рядом. И думал, что так и должно быть.
— Теперь понимаешь?
— Да. Я научусь. Обещаю.
Валерия верила, что он постарается. Это не означало, что всё будет идеально. Тамара Ивановна не изменится за день. И Игорь не станет идеальным мужем, который всегда встаёт на сторону жены. Но они начали разговор. Честный, без недосказанности. И это было важнее любых обещаний.
Месяц спустя Тамара Ивановна приехала в гости на выходные. Она принесла пирог, который сама испекла, и букет цветов для Валерии.
— Лерочка, я на два дня. Не хочу мешать.
Валерия приняла цветы и улыбнулась. Не натянуто, а по-настоящему.
— Проходите, Тамара Ивановна. Чай уже готов.
За ужином свекровь несколько раз начинала давать советы по хозяйству, но вовремя останавливалась. Игорь внимательно следил за обеими женщинами, готовый вмешаться. Но конфликта не случилось.
На второй день, перед отъездом, Тамара Ивановна подозвала Валерию на кухню.
— Леночка, спасибо, что приняла меня. Я знаю, что была неправа. Много в чём. Но я учусь. Правда.
Валерия обняла свекровь. Неловко, но искренне.
— И я учусь, Тамара Ивановна. Мы все учимся.
Когда дверь за свекровью закрылась, Игорь обнял Валерию со спины.
— У нас получилось.
— Пока да. Но это долгий путь.
— Пройдём его вместе?
Валерия повернулась к нему и поцеловала.
— Вместе.
Она знала, что впереди ещё будут трудности. Что Тамара Ивановна иногда будет забываться и снова пытаться контролировать. Что Игорю придётся учиться говорить «нет» матери. Что ей самой нужно будет быть терпеливее. Но теперь они шли по этому пути не поодиночке. Они шли вместе, как семья. И это давало надежду, что когда-нибудь они найдут баланс, где будет место и для материнской любви, и для супружеского уважения, и для личных границ каждого.
– Замуж я тебе выходить не разрешаю и свадьбу устраивать не буду, – сказала мама