Пыталась поссорить сына с беременной женой

— Да просто… Мама говорит, что ты странная стала.

— Ах, мама говорит… — хмыкнула Рита.

На ум пришла недавняя ссора. Не могла же свекровь рассказать о том, как Рита ей нахамила после того, как та начала тему своего печального прошлого поднимать? Причем, наверное, уже в сотый раз.

— Наталья Леонидовна, давайте сменим тему, — вежливым, но настойчивым тоном попросила Рита.

Свекровь, только начавшая свой избитый монолог про собственные недоношенные беременности в прошлом, возмущенно поперхнулась воздухом и с недоумением посмотрела на молодую женщину.

— Рита, я же тебя поддержать хочу.

— Спасибо, мне не нужна поддержка от человека с уровнем эмпатии, как у хлебушка.

— Это ты что меня, тупой сейчас назвала? – в глазах свекрови начали собираться слезы.

И в любой другой день в прошлом реакцией Риты на такое поведение была бы попытка сгладить ссору.

Скорей всего, она бы и слов этих не сказала – попыталась бы из дома уйти, отговорившись срочным рабочим звонком или встречей, о которой она «вот совсем забыла, ах, какая я неловкая».

В любом случае, женщина придумала бы какую-нибудь отмазку, чтобы сбежать от общества Натальи Леонидовны и пусть бы она про свой негативный жизненный опыт телевизору рассказывала, но гор.мо.ны – странная штука.

Особенно гор.мо.ны, перестраивающие к чертям работу всего организма во время беременности.

К пятому месяцу Рита из мягкого и терпеливого человека превратилась в рубящую с плеча женщину, которая, засучив рукава, лишь спрашивает, мол, где, как по классике, лошадка и изба, а потом идет – и решает те свои проблемы, которые может решить.

— А какой я должна вас назвать, если вам триста раз уже сказали, что мне не хочется обсуждать с вами ваш неудачный опыт родительства?

Знаете, у меня друг – высокофункциональный аутист, так вот – он может внезапно пританцовывать начать в общественном месте или шутку не понять, но даже до него почему-то дошло, что обсуждать ТАКОЕ с беременной женщиной – верх идиотизма.

— То есть я мало того, что ту.пая, так еще и иди от . ка?! Вот так ты ко мне относишься, и это за мою-то доброту. Слова доброго от тебя не слышала…

— Да было бы за что эти слова говорить! – припечатала Рита уже вслед хлопнувшей входной двери. Выдохнула, вдохнула. И улыбнулась, полностью довольная собой.

Была надежда, что теперь от нее отстанут на несколько недель, а еще лучше – вообще навсегда.

Но надеждам не суждено оправдаться, поскольку этот разговор со свекровью стал началом других проблем.

Глеб, муж Риты и сын Натальи Леонидовны, за ужином был тих и задумчив. Рита поначалу попыталась, как обычно, болтать с ним, а потом поняла, что отвечает ей мужчина односложно и вообще, казалось, мыслями где-то не здесь.

На все попытки расспросить, что не так, он лишь заверял жену, что все нормально. И Рита отстала.

Связать молчание Глеба с той ссорой, что произошла утром с его матерью, Рите и в голову не пришло.

Просто подумала, что муж замотался на работе, или же еще что-то случилось, о чем он не хочет ей рассказывать, чтобы лишний раз не волновать.

— Рит, а тебе говорили что-нибудь про послеродовую депрессию? Она ведь и у беременных может развиться, верно?

— Может, только вряд ли она послеродовой называется, но я вроде не похожа на человека в депрессии, разве нет?

В принципе, ради твоего успокоения я могу сходить к психиатру на прием, но только если ты пойдешь со мной и сам этому ценному спецу объяснишь, что в моем поведении тебя заставило у меня подозревать эту самую «депрессию».

— Да просто… Мама говорит, что ты странная стала.

— Ах, мама говорит… — хмыкнула Рита.

На ум пришла недавняя ссора. Не могла же свекровь рассказать о том, как Рита ей нахамила после того, как та начала тему своего печального прошлого поднимать? Причем, наверное, уже в сотый раз.

— Глеб, вот без обиняков тебе скажу, если кому и надо к этому специалисту пойти, так это твоей маме. Знаешь, что она мне сказала?

— Знаю, что вы постоянно ссоритесь. Она считает, что ты специально ей устраиваешь га.дос.ти как с советами по поводу маски или с той отправкой по неверному адресу…

— Это ты о чем сейчас? – не поняла Рита. Потому что в толк взять не могла, о чем говорит Глеб.

Глеб напомнил о том, как пару недель назад его мама купила такую же маску, как стояла у Риты. И сказала еще, что именно Рита ей эту маску посоветовала.

— Мама тогда попользовалась этой маской и решила, что ты ей специально про плохую маску сказала, а хорошую, от которой у тебя волосы так растут, для себя припрятала.

— Что? Глеб, вот сразу видно, что ты «в этих наших женских штучках», как ты выражаешься, не понимаешь ничего. А понимал бы – сразу бы догадался, в чем подвох.

Рита сжато, за три минуты умудрилась объяснить, почему она с волосами, никогда не знавшими аммиачной краски и утюжка и обладающими приличной густотой «от природы» точно не могла посоветовать свекрови одну из своих масок для ухода.

Потому что маска для повседневного ухода за здоровыми волосами явно не подойдет женщине, которая свои волосы мало того, что регулярно обесцвечивает, так еще и все время портит старой-доброй «химией», которая хоть и называется теперь «биозавивка», но все равно по здоровью волос бьет так, что мама не горюй.

— А адрес я ей верный отправляла, когда ей надо было посылку у твоего друга забрать. Вот, у меня даже переписка с ней сохранилась, — Рита разблокировала телефон и, открыв нужный диалог, показала его супругу.

— Так… Ясно. Прости, кажется, не стоило мне маме доверять. В свое оправдание могу сказать, что раньше она была нормальная. А поругались-то вы из-за чего?

— Да она мне такое рассказывать начала… — Рита передернулась. – Нет, я понимаю, человек в прошлом перенес такое горе, да еще и четыре раза подряд, пока ты не появился, но нельзя же постоянно об этом рассказывать, да еще и с учетом моего положения. Мне вот только о чужих проблемах слушать не хватало.

— Ты хочешь сказать, что она… Уб…ью, — процедил Глеб. И, судя по всему, вызвал маму на разговор. После этого разговора вернулся домой и поставил Риту перед фактом: с его мамой они отношения больше не поддерживают.

Рита этому была только рада – свекровь успела ей основательно надоесть своим неадекватным поведением, а учитывая попытки оболгать молодую женщину перед супругом – глаза бы Ритины ее и вовсе не видели.

Глеба родственники еще долго укоряли, что мать променял на постороннюю женщину.

Мужчина в ответ лишь презрительно фыркал и говорил, что мать его ребенка – не посторонняя, а раз мама во всем виновата оказалась – то с нее и спрос.

С виновника спрашивают, а не по степени родственных связей вердикт выносят. Жалко, что не все люди с Глебом согласны в этом вопросе. Но сам он своего мнения уже не изменит.

Одним лишь вопросом теперь задается – зачем матери понадобилось его ссорить с беременной супругой, но ответ на него узнавать не торопится.

Догадывается, что получилась типичная история, когда мать не хочет делить сына с другой женщиной. Ну, не пришлось делить – целиком потеряла. И виновата в этом сама, так что нечего бочку на Глеба и Риту катить!

— Ну вы хотя бы ребенка бы ей позволили увидеть, — возмущается родня. – Единственная радость у бабушки – внука на старости лет понянчить, а сын непутевый и этого ее лишил.

— Вот вы такую бабушку своим внукам и подсовывайте. И женам либо мужьям своим с ней общение навязывайте. И посмотрю, сколько ваши «крепкие браки» продержатся, — парирует Глеб.

Ему, кажется, доставляет какое-то удовольствие это препирательство с родней в переписках.

Наверное, он даже жалеет о том, что после предложений взять заботу о досуге «бабушки» на себя родственникам ничего не остается, кроме как «слинять» подальше с темы диалога.

Ведь Глеб видел прекрасно, что родня его мать недолюбливает и теперь получил представление о причинах, почему так сложилось.

Исправить тут он был не в силах что-либо, поэтому пару раз сделав замечание и намекнув родственникам, что им не стоит лезть не в свое дело, обрывал с ними контакт окончательно.

А вместе с контактом прекращалась и любая помощь в чем-либо. И только это заставило, наконец-то, «любящих людей» оставить семью Глеба в покое.

Пока маленький сын подрастает в тишине и спокойствии. И Глеб с Ритой делают все, чтобы это спокойствие продлилось как можно дольше, желательно – весь период его раннего детства.

Ну а ближе к школе они его научат и общаться, и «правильно» таким вот прилипалам отвечать.

А учить будет чему, потому что и у Риты отросшие после беременности зубы никуда не пропали, и Глеб скромностью характера не отличается.

Скромность – она в наше время только ездить людям на тебе помогает, толку от нее в практическом применении нет.

И Рита считает, что ей повезло понять это достаточно рано, пока еще не поздно было все исправить и сбросить со своей шее паразитов всех видов и мастей.