Когда Светлана услышала голос свекрови в трубке, её пальцы непроизвольно сжались на телефоне.
— Светочка, родная, я тут подумала… Может, ко мне переедете? Квартира большая, пустует. Вам с Мишей будет удобнее, чем в вашей однушке.
Светлана замерла. За окном шёл дождь, барабаня по стеклу надоедливой дробью, а в груди что-то болезненно сжалось. Она знала этот тон. Мягкий, вкрадчивый, полный заботы. Но под этой заботой всегда скрывалось что-то другое.
— Галина Петровна, спасибо, но мы пока справляемся, — ответила она осторожно.
— Справляетесь? — в голосе свекрови прорезалась сталь. — Светочка, я же вижу, как вы живёте. Миша на двух работах пашет, ты устаёшь. Зачем мучиться, когда у меня трёшка? Отдельные комнаты, всё есть. Приезжайте, обсудим.
Это не было приглашением. Это был приказ, обёрнутый в подарочную упаковку.
Через неделю они сидели на кухне у Галины Петровны. Квартира действительно была просторной — три комнаты в старом доме, высокие потолки, паркет. Но Светлану с порога охватило странное чувство. Здесь было слишком много фотографий покойного мужа свекрови, слишком много его вещей, будто время застыло десять лет назад.
— Вот видите, — свекровь разливала чай по чашкам, — простора хоть отбавляй. Миша, ты в своей комнате останешься, а Света — напротив. Кухня общая, конечно, но мы договоримся.
Светлана подняла глаза.
— В разных комнатах?
Галина Петровна улыбнулась той улыбкой, от которой становилось холодно.
— Ну конечно, родная. Вы же ещё молодые, нужно привыкнуть друг к другу. А когда будет ребёночек, тогда и съедетесь в одну. Правильно ведь?
Миша молчал, глядя в свою чашку. И это молчание сказало Светлане больше, чем любые слова.
Переезд состоялся в субботу. Светлана собирала коробки с вещами и чувствовала, как внутри нарастает тревога. Она пыталась поговорить с мужем.
— Миш, может, не надо? Снимем квартиру побольше.
— Света, это временно, — он не смотрел ей в глаза. — Мы денег накопим и купим своё жильё. Год-два потерпим.
— Но мы же муж и жена…
— Мама права, нам действительно рано вместе спать. Мы же только полгода в браке.
Светлана почувствовала, как земля уходит из-под ног. Они женаты полгода, а он всё ещё слушает маму больше, чем её.
Первый месяц был испытанием. Галина Петровна вставала раньше всех и занимала кухню до девяти утра. Светлана, которой нужно было на работу к восьми, металась между ванной и коридором, пытаясь приготовить себе завтрак.
— Светочка, ты же видишь, я готовлю, — говорила свекровь, загораживая собой плиту. — Подожди чуть-чуть.
Но это «чуть-чуть» растягивалось на час. Светлана начала уходить на работу голодной.
В выходные свекровь организовывала «семейные обеды». Звала золовку Марину с мужем, дядю Толю, тётю Валю. Вся семья собиралась за большим столом, обсуждала новости, смеялась. Светлана готовила вместе со свекровью, но когда все садились за стол, Галина Петровна объявляла:
— Это я приготовила. Светочка, конечно, помогала, но рецепты-то мои.
Марина, золовка, смотрела на Светлану со снисходительной улыбкой.
— Ну ничего, научится ещё наша Света готовить по-настоящему.
Миша промолчал. Он всегда молчал.
Через два месяца Светлана поняла, что её вещи начали исчезать. Сначала пропал новый крем для лица. Потом — любимая кофточка. Когда она спросила свекровь, та удивлённо подняла брови.
— Кофточку? Не видела. Может, ты забыла её на работе?
Но через неделю Светлана увидела эту кофточку на Марине.
— Мама отдала, — золовка пожала плечами. — Сказала, ты больше не носишь. Она же тебе мала стала.
Светлана носила сорок второй размер и никогда не поправлялась.
Вечером она попыталась поговорить с Мишей.
— Твоя мама раздаёт мои вещи!
— Света, ну брось, — он устало потёр лицо. — Может, она думала, что ты не носишь. Не делай из этого проблему.
— Но это моя вещь!
— Ну купишь новую. Зачем скандалить?
Светлана поняла, что разговор окончен. Миша уже отвернулся к стене и закрыл глаза.
Самое страшное началось через три месяца. Светлана задержалась на работе — срочный проект, дедлайн. Она предупредила Мишу, что придёт поздно. Когда она вошла в квартиру около десяти вечера, дверь в её комнату была открыта. Внутри стояла свекровь и перебирала её вещи.
— Галина Петровна, что вы делаете?
Свекровь обернулась, и на её лице не было ни капли смущения.
— Я порядок навожу, родная. Ты же не успеваешь, всё время на работе. Вот я и решила помочь.
Светлана увидела, что её нижнее бельё аккуратно разложено на кровати. Личные документы лежали на столе. Дневник, который она вела с подросткового возраста, был открыт.
— Вы читали мой дневник?
— Ну что ты, Светочка, — свекровь улыбнулась. — Я просто пыль вытирала, он случайно открылся. Кстати, зря ты про Мишу такое пишешь. Он ведь старается для тебя.
Кровь прилила к лицу Светланы. Она чувствовала, как внутри закипает ярость, но заставила себя говорить спокойно.
— Это моя комната. Моё личное пространство. Прошу вас больше сюда не входить.
Свекровь прищурилась.
— Твоя комната? В моей квартире? Светочка, мне кажется, ты забываешься. Это мой дом, и я здесь хозяйка.
В эту ночь Светлана не спала. Она лежала и смотрела в потолок, понимая, что попала в ловушку. Собственной квартиры нет. Снять — денег не хватает, все уходят на накопления. Миша не поддерживает. А свекровь с каждым днём затягивает петлю всё туже.
Наутро свекровь была особенно мила.
— Светочка, я тут подумала. Может, тебе на работе попроще место найти? А то ты постоянно задерживаешься, устаёшь. Найди что-то поближе к дому, с нормальным графиком. А деньги Миша заработает.
Светлана работала бухгалтером в крупной компании. Хорошая зарплата, карьерный рост, уважение коллег.
— Мне нравится моя работа.
— Ну нравится, нравится, — свекровь махнула рукой. — А семья? Когда ты будешь семьёй заниматься? Детей рожать пора, а не по офисам бегать.
— Мы с Мишей пока не планируем.
Лицо свекрови стало каменным.
— Не планируете? А кто у нас тут решает? Миша хочет ребёнка. Он мне говорил.
Светлана почувствовала холод в груди. Миша никогда с ней об этом не говорил.
Вечером она спросила мужа.
— Ты хочешь ребёнка?
Он замялся.
— Ну… в принципе, да. Мама права, нам уже пора.
— Но мы же договаривались подождать пару лет!
— Света, ну какая разница, сейчас или через два года? Мама поможет с ребёнком, ты спокойно на работу пойдёшь.
— Но я не хочу, чтобы твоя мама воспитывала нашего ребёнка!
Миша вспылил.
— Моя мама? Да она святая женщина! Она нас приютила, помогает, старается! А ты только и делаешь, что жалуешься!
Светлана онемела. Впервые за полгода муж повысил на неё голос. Впервые она увидела в его глазах не любовь, а раздражение.
Через неделю случилось то, что перевернуло всё. Светлана пришла с работы и увидела, что её комната пуста. Совсем пуста. Кровать, шкаф, стол — всё исчезло.
Свекровь сидела на кухне и пила чай.
— Где моя мебель?
— А, это, — Галина Петровна спокойно отпила глоток. — Я Марине отдала. У неё ребёнок родился, нужна кроватка и шкафчик. А ты к Мише переедешь, наконец-то. Я же говорила, что вам нужно в одной комнате жить.
Светлана почувствовала, как внутри что-то рвётся.
— Вы отдали мою мебель? Без моего разрешения?
— Какую твою? — свекровь холодно посмотрела на неё. — Это моя мебель, в моей квартире. Я имею право распоряжаться ею, как хочу. Или ты считаешь, что раз здесь живёшь, то всё твоё?
Это было последней каплей. Светлана развернулась и вышла из квартиры. Она шла по улице, не разбирая дороги, и слёзы текли по щекам. Она звонила Мише раз, второй, третий. Он не брал трубку.
Наконец он перезвонил.
— Света, где ты? Мама сказала, ты ушла.
— Твоя мама отдала мою мебель!
— Ну и что? — в его голосе не было сочувствия. — Это её квартира, её мебель. Мы там гости. И вообще, хватит уже скандалить по каждому поводу. Мама права, ты слишком нервная стала.
Светлана остановилась посреди улицы. Люди обходили её, а она стояла и слушала голос мужа, который защищал не её, а свою мать.
— Миша, я твоя жена.
— И что? Мама — это мама. Она всю жизнь для меня старалась. А ты что сделала? Только жалуешься и придираешься.
Светлана отключила телефон. Она вызвала такси и поехала к своей маме.
Мама открыла дверь, увидела лицо дочери и молча обняла.
— Я была дурой, мам, — шептала Светлана. — Такой дурой.
Три дня она не выходила на связь. Миша звонил, писал, но она не отвечала. Ей нужно было подумать, принять решение.
На четвёртый день она вернулась в квартиру свекрови. Галина Петровна открыла дверь с торжествующей улыбкой.
— Ну вот, пришла в себя? Напугалась небось, что муж от тебя уйдёт? Заходи, заходи. Миша на работе.
Светлана прошла в комнату мужа. Её вещи валялись в углу, кое-как сложенные в пакеты. Она начала собирать их методично, складывая в сумку.
— Ты что делаешь? — в дверях появилась свекровь.
— Собираюсь.
— Куда?
— Домой. К маме.
Лицо Галины Петровны исказилось.
— Ты не смеешь! Ты жена моего сына! Твоё место здесь!
Светлана подняла на неё глаза. Спокойные, холодные глаза.
— Моё место там, где меня уважают. А здесь меня используют. Вы с первого дня хотели сделать из меня прислугу, которая будет готовить, убирать и рожать вам внуков. Но я не прислуга. Я человек. И я ухожу.
— Миша тебя не отпустит!
— Миша сделал свой выбор. Он выбрал вас. Я выбираю себя.
Она закрыла сумку и пошла к выходу. Свекровь преградила ей дорогу.
— Ты пожалеешь! Куда ты пойдёшь? У тебя ничего нет!
— У меня есть я, — Светлана отстранила её и открыла дверь. — А это больше, чем ничего.
Она вышла и не оглянулась.
Миша звонил каждый день первую неделю. Умолял вернуться, обещал, что всё изменится. Но Светлана знала — ничего не изменится. Он всегда будет выбирать мать. Всегда будет защищать её, а не жену.
Через месяц она подала на развод.
Галина Петровна пыталась прийти к ней на работу, устроить скандал. Говорила, что Светлана разрушила её семью, что она неблагодарная. Охрана вывела её из здания.
Прошло полгода. Светлана сняла маленькую, но свою квартиру. Каждый вечер она возвращалась домой и чувствовала облегчение. Здесь никто не лез в её вещи. Никто не указывал, как жить. Никто не отбирал её пространство.
Она встретила Мишу случайно в супермаркете. Он выглядел уставшим, постаревшим.
— Света, — он подошёл к ней. — Как ты?
— Хорошо.
Он помолчал, потом тихо сказал:
— Мама спрашивает о тебе.
Светлана усмехнулась.
— Передай ей, что я больше не интересуюсь её мнением.
— Я виноват, — он опустил глаза. — Я должен был тебя защитить.
— Да, — она кивнула. — Должен был. Но не защитил. И это твой выбор, Миш. Живи с ним.
Она развернулась и ушла. Без злости, без сожалений. Просто ушла, потому что этот человек больше не был частью её жизни.
Вечером Светлана сидела в своей крошечной квартире, пила чай и смотрела в окно. За окном шёл дождь, такой же, как в тот день, когда свекровь позвонила и предложила переехать.
Она вспомнила ту растерянную девушку, которая боялась обидеть, боялась сказать «нет», боялась защитить себя. И улыбнулась. Та девушка осталась в прошлом.
Теперь она знала главное — нельзя жертвовать собой ради чужого комфорта. Даже если этот чужой — свекровь. Даже если этот чужой — муж.
Иногда уйти — это единственный способ остаться собой.
Поставил ультиматум будущей жене