— Вот твоё наследство, дорогая невестка, — свекровь бросила на стол пачку документов с таким видом, словно делала мне одолжение века.
Я замерла посреди гостиной нашей съёмной квартиры, не веря своим глазам. Нина Петровна, мать моего мужа Антона, стояла передо мной с победной улыбкой на лице. В её руках были документы на квартиру моей покойной бабушки — единственное, что у меня осталось от родных.
— Что это значит? — я взяла бумаги дрожащими руками и пробежала глазами по тексту. Дарственная. На имя Нины Петровны Воробьёвой.
— Это значит, милочка, что теперь квартира твоей бабушки принадлежит мне, — свекровь села в кресло и закинула ногу на ногу. — Антон всё правильно оформил у нотариуса. Ты же подписывала документы на прошлой неделе, помнишь?
Память услужливо подкинула картинку: Антон с кипой бумаг, его уверения, что это для оформления наследства, моя подпись на документах, которые я даже не читала. Доверяла мужу.
— Но… как? — голос предательски дрогнул. — Антон сказал, что это документы для вступления в наследство. Что нужна моя подпись для нотариуса.
Нина Петровна рассмеялась — холодно и презрительно.
— Ну конечно, нужна была. Для оформления дарственной. Ты же сама всё подписала, дорогая. Добровольно.
Я опустилась на диван, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Квартира бабушки — двухкомнатная в центре города — была моей единственной надеждой на собственное жильё. Бабушка умерла три месяца назад, оставив завещание на моё имя.
— Где Антон? — спросила я, доставая телефон.
— На работе, разумеется, — свекровь поправила идеально уложенные седые волосы. — И не стоит ему звонить. Он всё знает. Более того, это была его идея.
Телефон выпал из моих рук. Нет, это не может быть правдой. Антон, мой муж, с которым мы прожили четыре года, не мог так поступить.
— Не смотри на меня так, — Нина Петровна встала и подошла к окну. — Мы действовали в интересах семьи. Квартира слишком большая для тебя одной. А мне как раз нужно жильё поближе к центру. Моя однушка на окраине совсем не подходит для женщины моего положения.
— Но это моё наследство! — я вскочила с дивана. — Бабушка оставила квартиру мне!
— Была твоя, стала моя, — свекровь пожала плечами. — И не кричи. Соседи услышат. Хотя, — она оглядела нашу съёмную квартиру с явным презрением, — в этой дыре наверняка стены картонные.
Я схватила документы и начала внимательно их изучать. Дарственная. Моя подпись. Печать нотариуса. Всё выглядело настоящим.
— Это незаконно, — прошептала я. — Вы обманом заставили меня подписать.
— Докажи, — Нина Петровна повернулась ко мне. — У нотариуса есть видеозапись, как ты добровольно ставишь подпись. Никто тебя не заставлял. Антон просто сказал, что это документы по наследству. Что технически правда — это действительно были документы, связанные с наследством.
В дверь повернулся ключ, и в квартиру вошёл Антон. Увидев мать, он слегка побледнел, но быстро взял себя в руки.
— Мам? Ты уже здесь?
— Да, сынок. Показала Юле документы, — Нина Петровна подошла к сыну и поцеловала его в щёку. — Она немного расстроена, но это пройдёт.
Я смотрела на мужа, ища в его глазах хоть каплю раскаяния, стыда, чего угодно. Но Антон отводил взгляд.
— Юль, давай поговорим, — начал он, но я подняла руку, останавливая его.
— Не надо. Просто скажи — это правда? Ты действительно оформил квартиру моей бабушки на свою мать?
Антон тяжело вздохнул и сел на стул.
— Юля, пойми. Маме действительно нужна квартира в центре. А нам всё равно нужно копить на своё жильё. Какая разница, где мы будем жить эти несколько лет?
— Какая разница? — я не верила своим ушам. — Ты украл у меня единственное, что оставила бабушка!
— Не украл, а перераспределил в рамках семьи, — вмешалась Нина Петровна. — И вообще, дорогая, ты слишком драматизируешь. Подумаешь, квартира. Антон хорошо зарабатывает, купите себе что-нибудь. Когда-нибудь.
— Когда-нибудь? — я повернулась к свекрови. — Вы отлично знаете, что в этом городе цены на жильё космические. Мы годами будем копить даже на первоначальный взнос!
— Ну и что? — Нина Петровна проверила маникюр. — Я в твоём возрасте вообще в коммуналке жила. И ничего, выжила. Даже сына достойного вырастила.
Достойного. Я посмотрела на Антона, который сидел, уткнувшись в телефон, явно стараясь избежать этого разговора.
— Антон, — позвала я. — Посмотри на меня.
Он нехотя поднял глаза.
— Как ты мог? — в моём голосе не было истерики, только глубокая боль. — Я доверяла тебе. А ты использовал это доверие, чтобы лишить меня наследства.
— Ты преувеличиваешь, — пробормотал он. — Мама же сказала — это для семьи. Мы же семья, правда?
— Семья? — я покачала головой. — Семья не обманывает друг друга. Семья не крадёт.
— Хватит истерить! — Нина Петровна стукнула ладонью по столу. — Что сделано, то сделано. Документы оформлены, квартира моя. И если ты хочешь остаться женой моего сына, советую смириться.
— А если не хочу? — вырвалось у меня.
Повисла тишина. Антон поднял голову, его мать прищурилась.
— Что ты сказала? — медленно произнесла свекровь.
— Я сказала — а если я не хочу оставаться женой человека, который меня предал? — я выпрямилась, чувствуя, как страх сменяется решимостью.
— Юля, не говори глупостей, — Антон встал и подошёл ко мне. — Ты просто расстроена. Это пройдёт.
— Нет, не пройдёт, — я отступила от него. — Ты украл у меня не просто квартиру. Ты украл моё доверие. Как я теперь могу тебе верить?
— Да что ты себе позволяешь! — Нина Петровна встала между нами. — Мой сын сделал тебе одолжение, женившись! Ты — никто! Сирота без роду и племени! А теперь ещё и без квартиры!
Каждое слово било как пощёчина. Да, я рано потеряла родителей. Да, у меня не было большой семьи. Бабушка была единственным родным человеком.
— Мам, хватит, — слабо попытался остановить её Антон.
— Нет, пусть знает своё место! — свекровь была в ярости. — Я с самого начала была против этого брака. Говорила тебе — найди девушку из хорошей семьи, с положением, с квартирой. А ты притащил эту… кассиршу!
— Я не кассирша, — тихо поправила я. — Я бухгалтер.
— Какая разница! — отмахнулась Нина Петровна. — Всё равно зарабатываешь копейки. Если бы не мой сын, ты бы до старости в съёмных углах скиталась!
Я молча пошла в спальню и достала с антресолей чемодан. Антон последовал за мной.
— Юля, что ты делаешь? Не глупи.
— Не мешай, — я открыла шкаф и начала складывать вещи.
— Ты что, серьёзно? Из-за какой-то квартиры?
Я остановилась и посмотрела на него.
— Из-за какой-то квартиры? Антон, это было единственное, что связывало меня с бабушкой. С моей семьёй. И ты это отнял.
— Но ведь мама права, — он сел на кровать. — Нам всё равно нужно где-то жить. А ей эта квартира нужнее.
— Почему? — я продолжила собирать вещи. — Почему твоей матери моя квартира нужнее, чем мне?
— Ну… она же старше. Ей положено.
— Кем положено? — я застегнула чемодан. — Богом? Законом? Или просто ты так решил?
Антон молчал. Я взяла сумку с документами и косметикой.
— Юля, давай поговорим спокойно, — он попытался взять меня за руку, но я отстранилась. — Ну хорошо, может, мы поступили не совсем правильно. Но теперь уже ничего не изменить.
— Изменить можно, — я посмотрела ему в глаза. — Твоя мать может переоформить квартиру обратно на меня.
Антон нервно рассмеялся.
— Ты же знаешь маму. Она никогда этого не сделает.
— Знаю, — кивнула я. — Поэтому и ухожу.
Я вышла из спальни. Нина Петровна всё ещё была в гостиной, листала какой-то журнал.
— Что, одумалась? — спросила она, не поднимая головы.
— Да, — ответила я. — Одумалась. Поняла, что мне не место в вашей семье.
Свекровь подняла глаза и увидела чемодан в моей руке.
— И куда же ты пойдёшь? — в её голосе звучало плохо скрытое торжество. — К подружкам на диван? Или снимать угол в коммуналке?
— Это уже не ваше дело, — я прошла к выходу.
— Юля, постой! — Антон выбежал из спальни. — Ты же не можешь вот так просто уйти!
— Могу и ухожу, — я открыла дверь.
— Но… но мы же женаты! У нас семья!
Я обернулась на пороге.
— Нет, Антон. Семьи у нас не было. Была я и вы с мамой. А это не семья. Это театр абсурда.
— Пусть идёт, — махнула рукой Нина Петровна. — Найдёшь себе жену получше. Из хорошей семьи. С квартирой.
Я вышла, не попрощавшись. В подъезде пахло кошками и сыростью. Спустившись на первый этаж, я остановилась перевести дух. Куда идти? Подруга Лена жила с мужем и двумя детьми в двушке — там и без меня тесно. Снимать квартиру в одиночку дорого, но другого выхода не было.
Телефон завибрировал. Сообщение от Антона: «Юля, вернись. Давай всё обсудим».
Я удалила сообщение и заблокировала его номер. Потом, подумав, заблокировала и номер свекрови.
На улице моросил мелкий дождь. Я подняла воротник куртки и покатила чемодан к остановке. В кармане лежали документы на бабушкину квартиру — теперь уже не мою. Но почему-то на душе было легко. Да, я потеряла наследство. Да, придётся начинать всё с нуля. Но я также избавилась от людей, которые видели во мне только источник выгоды.
В маршрутке было тепло и пахло мокрой одеждой. Я села у окна и набрала номер подруги.
— Лен, привет. Можно я у тебя переночую? Пару дней, пока квартиру не найду.
— Конечно! — голос Лены звучал встревоженно. — Что случилось? Вы с Антоном поругались?
— Расскажу при встрече, — я вытерла запотевшее окно. — Спасибо, подруга.
— Не за что. Жду.
Я положила телефон и прислонилась лбом к холодному стеклу. За окном мелькали огни города. Где-то там, в центре, стояла бабушкина квартира. Квартира, в которой я выросла, где каждый угол был пропитан воспоминаниями. Теперь там будет жить Нина Петровна. Наверняка сделает евроремонт, выбросит все бабушкины вещи.
Слёзы подступили к глазам, но я сдержала их. Не здесь. Не сейчас.
Маршрутка остановилась на светофоре. Рядом, в соседней машине, сидела пожилая женщина с внучкой. Девочка что-то оживлённо рассказывала, размахивая руками, а бабушка смотрела на неё с такой любовью, что у меня защемило сердце.
Моя бабушка тоже так на меня смотрела. «Юленька, — говорила она, — главное в жизни — оставаться человеком. Что бы ни случилось, не теряй достоинства».
Прости, бабушка. Я потеряла твою квартиру. Но достоинство сохранила.
Прошло полгода. Я сидела в небольшом кафе недалеко от работы и проверяла почту. День выдался напряжённый — конец квартала, отчёты, проверки. Но я не жаловалась. После ухода от Антона жизнь наладилась. Нашла хорошую работу главным бухгалтером в строительной компании, сняла небольшую, но уютную однушку.
За соседним столиком кто-то кашлянул. Я подняла глаза и увидела Антона.
— Привет, — сказал он, неловко переминаясь с ноги на ногу. — Можно присесть?
Я хотела сказать «нет», но любопытство взяло верх.
— Садись.
Он сел напротив, нервно теребя край меню.
— Хорошо выглядишь, — начал он.
— Спасибо. Что ты хотел?
Антон вздохнул и откинулся на спинку стула.
— Я… я хотел извиниться. За всё.
— Поздновато, — я отпила кофе.
— Знаю. Но лучше поздно, чем никогда, правда?
Я промолчала, ожидая продолжения.
— После твоего ухода всё пошло наперекосяк, — Антон потёр лицо ладонями. — Мама переехала в бабушкину квартиру, как и планировала. Сделала ремонт, выбросила все старые вещи.
— Предсказуемо, — прокомментировала я.
— А потом начала сдавать вторую комнату, — продолжил он. — Сказала, что пенсии не хватает на достойную жизнь. Хотя я каждый месяц даю ей деньги.
— И что?
— И то, что она теперь требует ещё больше. Говорит, коммуналка дорогая, продукты подорожали. А когда я сказал, что у меня самого денег впритык — мы же до сих пор квартиру снимаем — она заявила, что я неблагодарный сын.
Я не смогла сдержать усмешку.
— Карма?
— Наверное, — Антон грустно улыбнулся. — Знаешь, я много думал эти месяцы. О нас, о том, что произошло. И понял, что был полным идиотом.
— Был, — согласилась я.
— Юля, может… может, мы попробуем всё сначала? — он наклонился вперёд. — Я изменился, правда. Понял, что семья — это не мама. Семья — это мы с тобой.
— Нет, — я покачала головой.
— Но почему? Я же извинился!
— Антон, — я посмотрела ему в глаза, — ты извиняешься не потому, что действительно раскаиваешься. А потому, что тебе стало некомфортно. Твоя мама показала истинное лицо, и ты вдруг понял, что остался один.
— Это не так!
— Так. И знаешь, что самое грустное? Ты до сих пор не понимаешь, что сделал. Ты украл у меня не просто квартиру. Ты предал моё доверие. Использовал мою любовь к тебе, чтобы обмануть.
Антон молчал, глядя в столешницу.
— А где сейчас живёт твоя мама? В той самой квартире?
— Да, — кивнул он. — И знаешь что? Она даже не пускает меня в бабушкину комнату. Говорит, там её личные вещи.
— Бабушкина комната? — я нахмурилась. — Но там же…
— Да, — Антон криво усмехнулся. — Там твои детские фотографии, альбомы, какие-то документы. Мама всё заперла и ключ спрятала.
Сердце ёкнуло. В той комнате хранились не просто вещи — там была вся история моей семьи. Фотографии родителей, бабушкины письма, дедушкины награды.
— Она не имеет права, — прошептала я.
— Имеет. Квартира её, — Антон пожал плечами. — Я пытался поговорить, но она и слушать не хочет.
Я достала телефон и набрала номер адвоката, с которым консультировалась после ухода от Антона.
— Алексей Петрович? Это Юлия Сергеева. Да, по тому вопросу. Есть новая информация.
После короткого разговора я положила трубку. Антон смотрел на меня с тревогой.
— Что ты задумала?
— Ничего особенного. Просто хочу вернуть то, что принадлежит мне по праву.
— Квартиру? Но документы же оформлены…
— Не квартиру, — я встала и положила на стол деньги за кофе. — Вещи моей семьи. Они не входили в дарственную.
— Юля, подожди! — Антон вскочил следом. — Мама не отдаст. Она упрямая.
— Посмотрим, — я накинула пальто. — Кстати, раз уж ты тут. Когда будем разводиться?
Антон побледнел.
— Разводиться? Но я думал…
— А я думала, что могу доверять мужу, — перебила его я. — Мы оба ошиблись. Жду документы на развод в течение недели. Или подам сама.
Я вышла из кафе, оставив бывшего мужа стоять с открытым ртом.
На следующий день я вместе с адвокатом и понятыми стояла у двери бабушкиной квартиры. Алексей Петрович позвонил в дверь.
— Кто там? — раздался недовольный голос Нины Петровны.
— Адвокат Юлии Сергеевой. Откройте, пожалуйста.
За дверью послышалась возня, потом щёлкнул замок. Свекровь — уже бывшая — стояла на пороге в шёлковом халате.
— Что вам нужно? — процедила она, увидев меня.
— Личные вещи моей семьи, — я протянула ей список. — Фотографии, документы, награды. Всё, что не является частью недвижимости.
— Ничего я вам не дам! — Нина Петровна попыталась закрыть дверь, но адвокат вставил ногу.
— Вы обязаны, — сказал он спокойно. — Согласно статье 1225 Гражданского кодекса, личные вещи наследодателя, имеющие семейную ценность, не могут быть отчуждены без согласия прямых наследников.
— Но квартира моя!
— Квартира — да. А вещи, находящиеся в ней и принадлежавшие семье моей клиентки — нет. Либо вы добровольно их отдаёте, либо мы обратимся в суд. С требованием компенсации морального вреда.
Нина Петровна побагровела, но отступила. Мы вошли в квартиру, и у меня сжалось сердце. Всё изменилось. Вместо бабушкиных обоев — холодная серая краска. Вместо уютной мебели — безликий минимализм.
— Где вещи из маленькой комнаты? — спросила я.
— В кладовке, — буркнула свекровь. — Я их не выбрасывала, если вы об этом.
Мы прошли в кладовку. Коробки с фотографиями, папки с документами, дедушкины награды — всё было свалено как попало.
— Мы заберём это, — сказал адвокат, доставая акт описи.
Пока понятые и адвокат составляли документы, я перебирала вещи. Вот фотография родителей в день свадьбы. Вот я с бабушкой на даче. А вот дедушка в военной форме.
— Надеюсь, ты довольна, — прошипела Нина Петровна. — Лишила меня сына, теперь ещё и это.
Я подняла на неё глаза.
— Я лишила? Вы украли у меня квартиру, использовав доверие. А я всего лишь забираю фотографии.
— Квартира досталась мне законно!
— Да, — кивнула я. — Законно, но подло. Живите с этим.
Мы погрузили коробки в машину. У подъезда стоял Антон — видимо, мать позвонила ему.
— Юля, это перебор, — начал он. — Мама в шоке.
— Твоя мама в шоке от того, что не всё можно украсть безнаказанно, — ответила я, садясь в машину. — Кстати, документы на развод готовы?
— Юля, давай поговорим…
— До свидания, Антон.
Машина тронулась. В зеркале заднего вида я видела, как он стоит на тротуаре — растерянный, жалкий. Когда-то я любила этого человека. Думала, что мы семья. Оказалось — я была одна.
Но теперь это не пугало. Я везла домой самое ценное — память о настоящей семье. О людях, которые любили меня просто за то, что я есть. Не за квартиру, не за услуги, а просто так.
В моей съёмной однушке коробки заняли половину комнаты. Но мне было всё равно. Я разложила фотографии на столе и улыбнулась бабушке с чёрно-белого снимка.
— Я справлюсь, бабуля. Обещаю.
Телефон зазвонил — незнакомый номер.
— Юлия Сергеевна? — мужской голос показался знакомым. — Это Михаил Степанович, мы с вами в строительной компании пересекались. Помните, я обещал позвонить насчёт работы?
— Да, конечно, помню.
— У нас открывается филиал в Москве. Ищем финансового директора. Зарплата в три раза выше, служебная квартира, перспективы роста. Интересно?
Я смотрела на фотографии, на свою маленькую, но уютную квартиру, на новую жизнь, которую построила сама.
— Очень интересно, — ответила я. — Когда можно обсудить детали?
Жизнь продолжалась. И она обещала быть интересной.
Кольцо, или Рабство по-дружески (часть 1)