– Нет, вы не войдете! – голос свекрови звенел от паники. – Я… я вам сюрприз готовлю!
Два часа ночи. Они стоят под дверью собственной квартиры, а мать не пускает их домой. После изматывающего перелета с двумя пересадками, после тряски в такси по ночному городу – стоят в подъезде и не могут попасть к себе домой.
– Какой такой сюрприз? – Роберт с трудом сдерживался. – Мама, немедленно открой!
Они не должны были вернуться сегодня. Друзья в Сочи неожиданно улетели по делам и пришлось срочно менять билеты. Подъезжая к дому, они увидели свет в окнах своей квартиры. Странно, очень странно – мать должна была только цветы поливать.
За дверью что-то с грохотом упало.
Маргарита вопросительно посмотрела на мужа. В тишине ночного подъезда было слышно, как за дверью кто-то торопливо ходит, двигает мебель.
– МА-мО -чкА, – голос Роберта стал обманчиво спокойным. – Если ты сейчас же не откроешь, я вызову полицию.
– Господи, да что ты как маленький! – в голосе Валентины Михайловны появились истерические нотки. – Подождите… пять минут… я сейчас все уберу…
– Уберешь?! – Роберт резко надавил на звонок. – Что ты там убираешь в нашей квартире?!
Наконец замок щелкнул. На пороге стояла растрепанная Валентина Михайловна – в шелковом халате, с размазанной помадой и странно блестящими глазами.
«Думаешь, я слепой?» – эти слова отца до сих пор звенели в ушах Роберта. Ему было семь, когда все случилось.
Валентина крутила роман с директором предприятия. Весь завод об этом шептался – как секретарша задерживается допоздна в кабинете начальника, как они вместе уезжают на обед. Отец узнал последним.
– Мне плевать, что ты мне говоришь! Уже все судачат — мне стыдно работу появляться, людям в глаза смотреть! У тебя же сын есть! Я не могу это больше терпеть!– кричал он тогда на кухне.
– Вот и проваливай! – Валентина швырнула в него чашкой. – Сама воспитаю!
Утром отец ушел. А через месяц и начальник исчез – перевелся в другой город, прихватив с собой молоденькую бухгалтершу.
Валентина осталась одна с сыном. Работала все там же, секретарем – зарплата неплохая, плюс премии. На жизнь хватало. Роберта отправляла в продленку, потом в какие-то кружки – лишь бы дома не болтался. Сама крутилась как могла: то на маникюр запишется, то новую кофточку купит, то с подругами в кафе засидится.
«Я молодая еще, красивая, что ж мне теперь, в монастырь уйти?» – говорила она подругам.
Спасением для Роберта были приезды бабушки – Полины Иннокентьевны. Только с ней он чувствовал настоящую заботу и тепло. Она не просто пекла пироги – она слушала его, расспрашивала про школу, помогала с уроками. В доме становилось уютно, пахло ванилью и свежей выпечкой.
– Что ты с ним нянчишься? – фыркала Валентина. – Пусть сам учится, не маленький.
– А ты когда последний раз в его дневник заглядывала? – тихо спрашивала Полина Иннокентьевна.
– Вот еще! Мне что, больше делать нечего? У него четверки-пятерки, и ладно.
После таких разговоров бабушка уезжала со слезами на глазах. А Роберт оставался один – с вечно занятой матерью, с ключом на шее и бутербродами на ужин.
Может, именно поэтому он рано повзрослел. В четырнадцать уже сам готовил себе еду, в шестнадцать подрабатывал после школы, в восемнадцать поступил в институт и съехал в общагу. Учился хорошо – знал, что только образование поможет ему вырваться.
С Маргаритой Роберт познакомился случайно – общие друзья, общая компания. Она тоже была из «трудной» семьи, тоже рано начала жить своим умом. Неудачное замужество в двадцать два научило ее не торопиться с серьезными решениями.
Целых три года они просто встречались. Узнавали друг друга, притирались характерами. Роберт не спешил знакомить Риту с матерью – знал, что добром это может не кончится.
За эти годы через его жизнь прошло немало девушек – мать отмахивалась от всех: «Не та, не та… Вот увидишь, еще найдешь свою единственную.»
А когда он наконец решился представить ей Маргариту, Валентина только поджала губы:
– Значит, разведенная?
– Мама, я же просил…
– А что я такого сказала? – она невинно захлопала ресницами. – Просто ты у меня один, сыночек. Кто еще о матери позаботится? Вон, Людка с третьего этажа – сын ей дачу купил, машину. А ты что? Маме даже на новое пальто не можешь выделить?
– Мам, я работаю всего второй год в крупной компании …
– Вот именно! Уже второй год как работаешь, а матери – шиш с маслом. А эта твоя… разведенка… небось на себя любимую деньги тянуть будет.
Валентина была уверена: сын должен обеспечивать мать. Это как закон природы – нерушимый, не требующий доказательств. Если выбирать между матерью и женой – мать важнее. Она одна, она главная. А жены… жены приходят и уходят.
– Ну и где деньги, Роб? – голос матери в трубке звучал недовольно. – Сегодня уже пятнадцатое!
– Мам, я же объяснял – у нас зарплата задержалась. Завтра все переведу.
– Завтра-завтра… – Валентина фыркнула. – А мне сегодня за квартиру платить. Думаешь, легко на одну пенсию жить? Я уже все потратила!
Роберт привычно полез в онлайн-банк. Пятнадцать тысяч улетели на материнскую карту.
– Спасибо, сыночек, – тут же изменился ее тон. – Кстати, раз уж ты звонишь… Ты не поверишь, что вчера случилось!
«Начинается», – Роберт переглянулся с Марго.
– Иду я в салон, как обычно – ты же знаешь, я всегда там крашусь, это без вариантов. И тут Людка с дома напротив навстречу. Вся такая… в новой шубе, в шапке норковой. Знаешь, что она мне заявила? «Валя, что-то ты поблекла. Надо бы освежиться!»
– Мам, ты к чему это?
– Как к чему? Я записалась к косметологу. Там такие процедуры волшебные – и аппараты какие-то, и нити эти… подтяжка будет. Я же не могу опуститься! Что люди скажут – сын в айти работает, а мать как пугало ходит?
– Сколько?
– Всего-то сто двадцать тысяч. По знакомству! Это девочки мне акцию сделали, как постоянному клиенту– она торжествующе хмыкнула. – Людка своей косметологу все сто пятьдесят отдала.
– Мам, у меня таких денег нет.
– Как это нет? А ипотеку платить есть? А на море с женой съездить есть?
– Это другое…
– Ах, другое? – голос взвился. – Значит, мать – это другое? Я, значит, тебя растила-растила, а теперь другое?
– Мам…
– Нет уж, договаривай! Скажи прямо – мать тебе больше не нужна! У тебя теперь жена есть, на нее деньги есть, а мать пусть в старом халате ходит, лицо поплывет — заморщинется все…
Роберт беспомощно посмотрел на Маргариту. Та только плечами пожала – мол, сам разбирайся.
– С днем рождения, мамочка! – Роберт протянул матери красивую коробку в золотистой упаковке.
Валентина повертела подарок в руках, принюхалась:
– Духи, что ли?
– Не просто духи – «Шанель»! Ты же сама говорила, что…
– А, ну да, – она небрежно отодвинула коробку. – Слушай, сын, тут такое дело… Ты же знаешь мою ванную?
– Боже, опять, – одними губами выдохнула Маргарита. — вы бы хоть спасибо сказали.
Но свекровь как-будто не услышала ее слов и даже не повернулась в ее сторону и продолжила говорить с сыном.
– Представляешь, соседка сверху ремонт затеяла. И такую ванну себе купила – джакузи! С подсветкой, с массажем… Красота!
– И что?
– Как что? – Валентина уставилась на сына. – У меня же просто корыто какое-то! Стыдно людей приглашать. Вон, Зинаида Петровна зашла намедни, глянула и так это… многозначительно: «Да, Валечка, живешь ты скромно. Не то что твой сын…»
– Мам, мы же договорились – пятнадцать тысяч каждый месяц. На жизнь хватает?
– На жизнь! – она всплеснула руками. – А душу? Душу кто греть будет? Думаешь, легко одной? А тут хоть в ванной отдохнуть можно было бы, расслабиться…
– Ладно, – Роберт устало вздохнул. – Ванну я тебе куплю. Но только ванну, остальной ремонт – за свой счет.
– Сыночек! – Валентина расцвела. – Я так и знала, что ты меня не бросишь. А то эти духи… разве это подарок для матери? То ли дело – ванна! Вот это забота, вот это по-нашему!
– Мам, ты сможешь за квартирой присмотреть? Мы с Ритой в Сочи улетаем на две недели.
Валентина отпила чай и как-то по-особенному улыбнулась:
– Конечно, сыночек. А что надо-то?
– Да ничего особенного. Цветы полить, проветрить иногда.
– И все? – она явно ждала продолжения.
– Ну… может, почту из ящика достать, если что придет.
– Не волнуйся, – Валентина погладила сына по руке. – Все будет в лучшем виде. Я ж понимаю – квартира у вас хорошая, ремонт дорогой…
Маргарита насторожилась от этого тона, но промолчала. В конце концов, не может же свекровь что-то придумать с квартирой за две недели?
– Вот, держи ключи, – Роберт протянул связку. – Тут от входной, от домофона и от почтового ящика.
Валентина сжала ключи в ладони, будто это было что-то невероятно ценное:
– Не беспокойтесь, все будет хорошо. Отдыхайте, загорайте… А я тут за всем пригляжу.
И вот теперь они стояли в дверях собственной квартиры, не веря своим глазам. Свекровь, растрепанная и явно подшофе, мялась у порога, не давая им войти.
– Валентина Михайловна, может все-таки пустите? – в голосе Маргариты звенело раздражение. – Или у вас там… ГОСТИ?
За спиной свекрови что-то грохнуло. Мужской голос приглушенно выругался.
– Мама! – Роберт решительно отодвинул мать и шагнул в квартиру.
В гостиной, торопливо натягивая кофту, стоял молодой мужчина – лет тридцати, не больше. На журнальном столике поблескивали пустые бокалы и бутылка.
– Это… это не то, что вы подумали! – Валентина металась между сыном и своим спутником. – Славик, милый, я сейчас все объясню…
– Так вот почему тебе нужны были деньги на маникюр и косметолога? – процедила Маргарита. – Чтобы молоденьких мальчиков кадрить?
– А что такого? – вскинулась Валентина. – Я еще не старуха! Имею право на личную жизнь!
– В своей квартире – имеете, – отрезал Роберт. – А это наш дом. И мы не давали разрешения устраивать здесь… это.
Молодой человек, названный Славиком, наконец справился с кофтой:
– Валя, ты говорила, это твоя квартира…
– Конечно моя! То есть… сына… но это же одно и то же!
– Нет, мама. Не одно и то же, – Роберт устало опустился в кресло. – И давно ты его сюда водишь?
Валентина покраснела:
– Ну… пока вас не было… Славик такой милый, такой внимательный… А у меня квартира… то есть, у тебя… такая красивая, современная. Не могла же я его к себе привести – в мою старую берлогу!
– То есть вы здесь… все две недели? – Маргарита обвела взглядом комнату. – В нашей постели спали? В нашей ванной…
– Я все стирала! – поспешно вставила Валентина. – И простыни меняла!
– Простыни она меняла, – эхом отозвался Роберт. – Мама, ты вообще понимаешь, что творишь?
– Так, я, пожалуй, пойду, – Славик неловко переминался с ноги на ногу. – Валя, ты это… в общем, не звони, если что…
– Куда пойдешь? – вдруг взвилась Валентина. – А как же наши планы? Ты же говорил – любовь всей жизни! На море собирался везти!
Парень нервно усмехнулся:
– Ну так… это когда думал, что у тебя своя квартира … А ты, получается, наврала.
– Славочка, да какая разница? Это же сын мой, родная кровь! Что его – мое!
– Нет, Валя, – он покачал головой. – Так дела не делаются.
Звонок в дверь заставил всех вздрогнуть.
– А это еще кто? – Роберт направился к двери.
На пороге стояла соседка с нижнего этажа – Анна Сергеевна, божий одуванчик восьмидесяти лет.
– Робик, наконец-то! – она всплеснула руками. – Надо же, вернулись! А то я уже не знала, что делать…
– А что случилось?
– Да у вас тут… – старушка почти выдавливала из себя слова, – каждый день гулянки! Музыка гремит, топот, смех… А позавчера так вообще – караоке до трех ночи! Я уж и в дверь стучала, и в батареи колотила…
Роберт медленно повернулся к матери:
– Караоке?
Валентина съежилась:
– Ну… мы с девочками собрались… посидели немножко…
– С какими девочками? – глаза Маргариты опасно сузились.
– Да так… подруги… из салона…
– Та-а-ак, – протянул Роберт. – И часто вы тут… собирались?
– Сынок, ну что ты как прокурор? Я же ничего такого! Просто… ну, знаешь… квартира такая красивая, просторная… Девчонки попросили: «Валь, давай у тебя посидим!» А я что, не человек? Имею право отдохнуть с подругами!
– В чужой квартире?
– Почему в чужой? Ты же мой сын!
– Мама, – Роберт говорил очень тихо. – Ты превратила нашу квартиру в какой-то… дом свиданий. Водила сюда любовника, устраивала вечеринки…
– Но я же все убирала! Я даже не думала, что вы раньше вернетесь!
– То есть если бы не вернулись – все было бы нормально?
Славик, воспользовавшись моментом, тихо просочился к выходу. Валентина дернулась было за ним, но сын остановил ее.
– Значит так, – Роберт достал связку ключей. – Это забираем. И впредь без нас ты сюда не входишь. Никогда.
– Сынок, ты что? – в глазах Валентины заблестели слезы. – Как же так? Я же мать твоя! Я ради тебя…
– Нет, мама. Хватит.
Вечером, когда Валентина наконец ушла (прихватив свои «романтические» причиндалы), Маргарита спросила:
– А деньги? Будешь дальше переводить?
Роберт покачал головой:
– Нет. Хватит. Пусть учится жить на свои…
Без мужа мне будет лучше