— Мы со Светой хотим развеяться.
— Пап, у меня вообще-то завтра важный день на работе.
— Ой, да ничего с твоей работой не случится за один-то день.
— Прости, пап, но я не могу.
Отец разразился в адрес дочери проклятиями.
— Да это какая-то чушь, Юль. Не бывает такого, чтобы вот так вот взяли тебя – и предложили нормальное место даже при условии, что ты еще диплом не получила.
— Пап, я получу его в этом году. Через три месяца защита, у меня все готово, да и училась я замечательно, так что не вылечу на последнем этапе.
— «Училась замечательно, ла-ла-ла»… — передразнил Юлю отец. – Я тоже замечательно учился. И что, предложил мне кто-нибудь нормальное место с хорошей зарплатой?
Вот попомни мои слова – они на тебя либо недостачи все повесят и подставят в итоге, либо временно заткнут тобой дыру, а потом, когда ты приведешь все в порядок, поставят на твое место чью-то дочку.
Ты бы лучше, чем ер… маяться, детьми позанималась. Андрей уже забывает, как ты выглядишь, а Сережа сегодня…
Юля с трудом подавила тяжкий вздох, украдкой косясь на дверь. С каждой неделей выдерживать встречи с отцом становилось все сложней и сложней.
И причиной тому было все возрастающее в Юле непонимание: как вдруг так получилось, что, разведясь с ее мамой, папа словно бы оставил за бортом и саму Юлю?
А ведь оба они – и мама, и отец, обещали, что этого никогда не произойдет.
И вот… Десять лет спустя отцу абсолютно неинтересны дела дочери, а даже если узнает о ней хорошие новости – обязательно испортит настроение какими-нибудь пессимистичными прогнозами.
И ладно бы они сбывались хоть раз, но нет же! Когда Юля закончила школу с двумя четверками, причем одна по пению, а вторая по изобразительному искусству – отец говорил, что без золотой медали ни один нормальный ВУЗ ее кандидатуру рассматривать не будет.
И ведь Юля, тогда еще обращающая внимание на мнение отца и рассматривающая его, как основной авторитет, едва не отказалась от попытки поступить!
Хорошо, что мама отговорила, напомнив, что принимают вообще-то на основании результатов ЕГЭ, да и попытка не пытка в любом случае. Ведь живут они в столице региона и Юле даже ехать никуда не потребуется.
Что в итоге получилось? Юля была в первой пятерке поступивших. А когда она на четвертом курсе перевелась на заочку и на работу пошла, что отец сказал?
Что толку с этого не будет, лучше бы Юля училась быть женой и мамой. Но тогда девушка все списала на то, что у отца родился второй сын, Сергей.
И вот сейчас…
Не знала Юля даже, что обидней. То, что все ее достижения и успехи тут же поливаются по моя ми, или то, что у отца всех разговоров только об Андрее и Сергее – любимых сыновьях, младшему из которых как раз исполнилось три года.
Какое-то странное чувство, что…
Да, она уже взрослая и не так нуждается в отцовской поддержке и помощи, как маленький ребенок. Но похвалить и выслушать хотя бы можно было?
Уж лучше бы вообще не приглашал, а так после каждой встречи, как будто…
Юля вздохнула и снова покосилась на дверь. Украдкой глянула на часы и поняла, что пара часов, на которые отец ее к себе звал, уже подошла к концу.
И как хорошо, что она заранее сказала, что у нее очень важная встреча потом, поэтому задержаться не получится.
Если бы не было этой отмазки – сто процентов пришлось бы еще час слушать о том, какие Андрюшенька с Сереженькой молодцы.
Это было бы выше ее сил, на самом деле.
А ведь раньше все было совсем не так. Когда родители только развелись, и отец еще не женился на Светлане, Юля была частым гостем в их доме.
Мама, кстати, всегда говорила, чтобы Юля нормально относилась к будущей жене отца.
И даже когда Юля однажды накричала во время таких «воспитательных моментов» на маму, пресекла какую-либо агрессию в адрес Светы в зародыше.
Да, отец Юлин с ней развелся, потому что мама поймала его на измене как раз-таки со Светой. Но это касается только их троих.
Для Юли папа по-прежнему папа, а его женщина – человек, с которым придется каждый раз встречаться и который вот-вот станет отцу семьей.
А получается – будет иметь долю семейных связей и с самой Юлей.
— Ты ведь будешь продолжать общаться с отцом. У них могут быть дети, которые станут твоими единокровными братьями и сестрами.
Конфликт со Светланой все это может дополнительно усложнить, а оно тебе разве нужно? – говорила Юлина мама.
И Юля ее в итоге послушала. Нет, каких-либо отношений между ней и мачехой не было.
Так, вежливо здоровались при встрече, после чего Света сразу куда-нибудь уходила, чтобы дать Юле побыть с отцом наедине.
Но худой мир лучше доброй ссоры, так что…
С появлением у отца двух сыновей Юля и вовсе отошла на второй план.
И какой-то частью своей души она прекрасно понимала, что два малыша больше нуждаются в заботе и постоянном присутствии рядом отца, чем взрослая и по паспорту и по факту женщина.
Но как хотелось порой, чтобы отец сказал, что гордится ею. Что любит ее. Что она добьется желаемого.
Но нет – все разговоры рано или поздно сведутся к Андрею и Сереже.
Братьев Юля… Нет, не то что бы не любила – относилась к ним достаточно равнодушно.
А что у нее может быть общего с детьми, которые еще даже в школу не пошли?
Может быть, будь малым хотя бы лет по десять-двенадцать – она бы еще нашла какие-то общие интересы, а вот сейчас ни о чем подобном и речи не было.
Какого-либо родства и умиления от одного вида детей девушка не испытывала в принципе, так что восторгов отца по поводу его сыновей не разделяла. Да и еще и постоянные разговоры о них раздражали порой…
Но не будешь же с отцом из-за этого общение разрывать? Родной человек, как-никак.
Тем более, что после развода с женой он Юлю действительно не бросил: платил алименты, встречался с ней каждые выходные…
Точку в этих взаимоотношениях поставил сам отец в судьбоносный вечер, предшествовавший первому дню Юлиной работы в новой должности.
Девушка как раз собиралась идти спать, когда раздался звонок и на экране высветился знакомый номер.
— Да, пап, я слушаю, — мелькнула мысль, что произошло что-то серьезное.
Ведь раньше отец не звонил в такой поздний час, а тут…
— Сможешь завтра с моими детьми посидеть? Мы со Светой хотим развеяться, погулять, а в садике, как назло, карантин объявили из-за ветрянки.
— Пап, у меня вообще-то завтра важный день на работе.
— Ой, да ничего с твоей работой не случится за один-то день. За Андрюшей и Сережей нужен присмотр.
Кстати, ты вообще могла бы больше времени с ними проводить и Свете помогать, семья ведь, — обличающе произнес отец. – Сложностей с ними все равно не будет, уже не малыши совсем, когда пеленки-распашонки-памперсы и вот это вот все.
— Прости, пап, но я не могу, — категорично произнесла Юля. Тут же предложив компромисс. – Разве что после работы к половине шестого могу подойти и часов до десяти побыть.
Конечно, она должна была проставиться коллегам и посидеть с ними в честь своего повышения, но люди на ее работе были нормальными и понимали, что такое «чрезвычайные обстоятельства».
А значит – вполне возможно перенести запланированное празднование на другой день. Да хоть бы и на завтра!
Но отца Юлино предложение не устроено. Более того – он разразился в адрес дочери угрозами и проклятиями, прямо говоря, что не ожидал от нее такой подлости и что вообще непонятно, зачем ему нужна такая дочь.
Юля не поняла, в какой момент трубку у нее вырвала чужая рука. И в следующий момент на отца полетел куда больший шквал оскорблений и угроз, озвученных матерью девушки.
Тот дослушивать не стал, бросил трубку. А мама, переведя дыхание, закончила ругаться и тихо произнесла.
— Не слушай его, дочка. Иди…том был, иди…том и остался. С чего бы это ты вдруг обязана была что-то его детям?
— Ну… Семья же, и правда, — неуверенно произнесла Юля.
Она привыкла к совершенно другой маме – доброй и неконфликтной. И столь разительная перемена поражала и завораживала одновременно.
— И что? Вот я тебя разве припрягаю с Яриком сидеть? Не берем тот случай, когда меня в больницу положили, а Витя на вахте был без связи.
Ярик – это был единоутробный Юлин брат. На данный момент парню было уже восемь лет и мама полностью права – никогда Юлю не вынуждали о нем заботиться.
— Погулять им захотелось, видишь ли… У дочери первый рабочий день на новой должности – а ему совсем наплевать. Ну я тебе устрою при встрече, …ивец… — прорычала почти Юлина мама, выходя из комнаты дочери. – А, да, извини что влезла. Не выдержало сердце материнское.
— Да ничего. Я как-то не в обиде, — пробормотала Юля, чувствуя, как от уха до уха расползается улыбка.
Отец не звонил ей три недели. А Юля сама не хотела навязываться. Да и общаться с этим человеком больше совершенно не хотела.
Раз уж ему Сереженька, Андрюшенька и Светочка дороже всех на свете, а она, Юля, никакой ценности не имеет – пусть и общается с ними. Зачем ее-то в это во все впутывать?
Окончательное решение разорвать все связи с отцом девушка приняла по прошествии трех недель. Когда бабушка, мама отца, при встрече попыталась ей доказать, что тот был абсолютно прав, когда пытался заставить непутевую дочь хоть как-то помогать семье.
И что по-хорошему Юля вообще должна была не в институах учиться и карьеру делать, а устроиться, вон, хоть поломойкой какой сразу после школы, чтобы с родительской шеи слезть.
А после рождения новой женой отца двоих детей и вовсе к ним переехать, чтобы помогать на постоянной основе.
Большего бреда в своей жизни Юля не слышала. Заодно и поняла немного, откуда у отцовского восприятия мира ноги растут.
А уж о том, что взрослого человека не переделать, она уже давно знала. Поэтому и закончила эту историю тем, что заблокировала отца во всех мессенджерах, а при встрече на улице – переходила на другую ее сторону.
Попыток примирения отец так и не предпринял. Да Юля их и не ждала.
Эта квартира моя, и я в нее перееду