— Вашей маме нужен был послушный сын, а не проблемы с невесткой из провинции и внуком.
Что ж, она своего добилась.
У меня отличная семья. Настоящая.
А вы… живите как жили — с мамой.
Валерий хмуро размешивал ложечкой остывший кофе, вполуха слушая разговоры коллег.
В отделе с самого утра не смолкало тихое гудение голосов — все обсуждали грядущее назначение нового начальника.
— Семен Семеныч уже третий день как на пенсии, а они все тянут, — донеслось из угла. — Неспроста это.
— А я вам точно говорю — своего поставят! — горячился Петр Ильич, потрясая карандашом. — Вон, в бухгалтерии так и сделали.
Валерий поморщился. Их инженерный отдел — не какая-то там бухгалтерия.
Тут особые знания нужны, опыт. Да и холдинг теперь не тот, что раньше — разросся, по всей стране филиалы.
— Валерий Сергеевич, а вы что молчите? — окликнула его Марина Степановна, вечный летописец всех офисных событий. — Вам-то поди виднее, кого назначат?
Он только плечами пожал. Хотя в глубине души надежда теплилась — как не теплиться, когда за плечами десять лет в отделе, все процессы как свои пять пальцев знаешь.
Вечером, открывая дверь квартиры, Валерий уже издали услышал звяканье посуды — мать опять хлопотала на кухне.
— Валерочка, ты? — Ольга Петровна выглянула в прихожую, вытирая руки полотенцем. — А я тут котлеток нажарила, твоих любимых.
От котлет тянуло чесноком и укропом — как в детстве.
Валерий вдохнул знакомый запах и почувствовал, как отпускает дневное напряжение.
— Что нового на работе? — как бы между прочим поинтересовалась мать, подкладывая сыну добавки. — Начальника-то вашего уже назначили?
— Нет еще, — Валерий старательно намазывал горчицу на хлеб. — Тянут что-то.
— И правильно тянут, — важно кивнула Ольга Петровна. — Такие решения с бухты-барахты не принимаются.
Должны же они понимать, кто там больше всех заслужил…
Валерий чуть не поперхнулся. Мать говорила будто о чем-то обыденном, но в голосе звенела плохо скрытая гордость.
А через неделю грянул гром. В отдел вошел незнакомый подтянутый мужчина лет тридцати пяти, следом шел сам директор.
— Знакомьтесь, коллеги, — широко улыбнулся директор. — Михаил Владимирович Соколов, ваш новый руководитель.
Раньше возглавлял аналогичный отдел в нашем челябинском филиале.
В кабинете повисла оглушительная тишина. Валерий почувствовал, как предательски задрожали пальцы, сжимающие карандаш.
— Надеюсь на плодотворное сотрудничество, — просто сказал Михаил Владимирович. — У вас тут отличная команда, насколько я успел изучить документы.
Дни потекли своим чередом.
Новый начальник оказался толковым — въедливым, когда дело касалось чертежей и расчетов, но справедливым в отношениях с подчиненными.
Валерий сам не заметил, как втянулся в работу, оставив позади обиду из-за несостоявшегося назначения.
А в середине декабря на столах у сотрудников появились элегантные конверты.
— Приглашаю всех на новоселье, — объявил Михаил Владимирович на летучке.
— Дом наконец купил, хочу отметить с коллективом. Можно прийти с супругами и детьми-подростками — мои жена и сын будут рад новым знакомствам.
Вечером Валерий крутил в руках приглашение, рассматривая витиеватые буквы.
— И думать нечего — конечно, пойдем! — безапелляционно заявила Ольга Петровна, заглядывая через плечо сына. — Негоже от коллектива отрываться.
Да и начальник, смотри, какой демократичный — сам руку дружбы протягивает.
Валерий кивнул. Мать как всегда права — надо идти.
Хотя что-то внутри противилось этому решению, какое-то смутное предчувствие царапало душу.
— Вот увидишь, все к лучшему, — приговаривала Ольга Петровна, придирчиво оглядывая костюм сына. — Глядишь, еще и подружитесь.
В морозный декабрьский вечер Валерий припарковал машину у добротного двухэтажного дома.
Окна первого этажа приветливо светились, музыка и голоса доносились даже сквозь двойные стеклопакеты.
— Ничего себе домик! — присвистнул кто-то рядом.
Валерий обернулся — Петр Ильич с супругой тоже только подъехали.
На крыльце их встретил сам хозяин — в домашнем свитере, улыбающийся.
— Проходите, проходите! — Михаил Владимирович пожимал руки, помогал дамам снять пальто. — Гостиная прямо по коридору.
Валерий шел по просторному холлу, разглядывая современный интерьер.
Никаких фотографий на стенах — видимо, еще не успели обжиться.
В большой светлой гостиной уже собрались почти все сотрудники отдела.
Между ними сновал высокий темноволосый подросток, разнося напитки.
— А вот и мой сын, Тимофей, — с гордостью представил Михаил Владимирович.
— Тим, поздоровайся с коллегами папы.
Мальчик вежливо кивнул, и что-то неуловимо знакомое мелькнуло в его чертах. Валерий нахмурился, пытаясь поймать ускользающее ощущение.
— А где же хозяйка дома? — пропела Марина Степановна, оглядываясь по сторонам.
— Сейчас подойдет, — отозвался Михаил Владимирович. — Елена в кухне последние приготовления заканчивает.
Валерий как раз рассматривал элегантную сервировку стола, когда из кухни донесся звон посуды и женский голос.
Он машинально повернул голову на звук — и замер.
В дверном проеме стояла она.
Пятнадцать лет пронеслись как один миг. Те же карие глаза, та же легкая походка.
Только морщинки в уголках глаз выдавали прожитые годы.
— Лена? — одними губами прошептал он.
Бокал выскользнул из ослабевших пальцев, со звоном разбился о паркет. Елена вздрогнула, подняла глаза — и побледнела.
— Ой, как неловко, — засуетилась Марина Степановна. — Давайте я помогу убрать…
— Не стоит, — глухо произнесла Елена. — Валерий Сергеевич, пройдемте в кабинет. Нужно… кое-что обсудить.
Кабинет находился в конце коридора — небольшой, но уютный.
Письменный стол, книжные полки, кожаное кресло. Елена плотно прикрыла дверь и обернулась к Валерию.
— Не ожидала тебя здесь увидеть, — тихо сказала она.
— А я не ожидал, что жена моего начальника — та самая Лена, которая… — он осекся, не зная, как закончить фразу.
— Которая сбежала? Бросила? — горько усмехнулась она. — Да, наверное, так оно и выглядело со стороны.
Валерий опустился в кресло, чувствуя, как подкашиваются ноги.
— Почему, Лена? Мы же были счастливы. Я любил тебя, собирался жениться…
— А твоя мать? — в голосе Елены зазвенела сталь. — Она тоже была счастлива от нашей любви?
Валерий непонимающе нахмурился:
— При чем тут мать?
— При том! — Елена нервно сцепила пальцы. — Это она пришла ко мне тогда, в общежитие. Сказала, что никогда не даст согласия на наш брак.
Что у нее связи, что она уничтожит меня и мою репутацию — и в университете, и в Челябинске.
И уничтожит мою семью, а нам все равно не даст спокойной жизни.
— Что?! — Валерий вскочил, не веря своим ушам. — Не может быть…
— Может, — устало ответила Елена. — Я была молода, напугана… и беременна.
Валерий застыл, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
— Беременна? — прохрипел он. — Тимофей…
— Да, — просто сказала Елена. — Тимофей — твой сын.
В дверь постучали. На пороге стоял сам Тимофей — высокий, серьезный, так похожий на Валерия в юности.
— Я все слышал, — спокойно сказал мальчик. — И давно знаю правду. Но мой настоящий отец — тот, кто меня вырастил.
А вы… — он перевел холодный взгляд на Валерия, — вы для меня никто.
— Тима, послушай… — Валерий шагнул к сыну.
— Нет, это вы послушайте, — резко перебил его Тимофей. — Вы думаете, я не знаю, как все было?
Мама мне все рассказала — когда я сам спросил, почему у меня отчество другое в свидетельстве о рождении.
Знаете, что я понял? Вашей маме нужен был послушный сын, а не проблемы с невесткой из провинции и внуком.
Что ж, она своего добилась.
— Тимофей! — в голосе Елены звучала тревога. — Не нужно…
— Почему не нужно? — мальчик упрямо вздернул подбородок. — Это правда.
И знаете что? — он снова посмотрел на Валерия. — Я рад, что все сложилось именно так.
У меня отличная семья. Настоящая. А вы… живите как жили — с мамой.
Он развернулся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. В кабинете повисла звенящая тишина.
— Прости его, — тихо сказала Елена. — Он не со зла. Просто… для него это тоже непросто.
Валерий медленно опустился в кресло. Перед глазами плыли цветные пятна.
Пятнадцать лет… Пятнадцать лет его обманывали.
Мать убедила его, что Лена — ветреная девчонка, что бросила его ради другого. А он поверил, как последний … !
— Знаешь, — вдруг сказал он, глядя в окно, — я ведь все эти годы не мог тебя забыть.
Даже не женился — все сравнивал других с тобой.
А мать радовалась — мол, правильно, сынок, не торопись, найдем тебе достойную пару…
Елена молчала.
— Ты счастлива? — вдруг спросил он, резко повернувшись к ней.
— Да, — просто ответила она. — Миша — замечательный человек.
Он принял нас с Тимой, когда нам было особенно тяжело.
Никогда не попрекал прошлым, растил Тиму как родного.
Понимаешь, Валера, иногда судьба сама решает, как лучше…
Он кивнул, с трудом сглотнув комок в горле.
— Это хорошо. Что хоть кто-то из нас обрел счастье.
В гостиной зазвенели бокалы — гости провозглашали тост за новоселье. Елена встрепенулась:
— Мне пора. Прости… за все.
Она помедлила секунду и вышла, оставив его одного в полутемном кабинете.
Валерий сидел, бессмысленно глядя в пространство перед собой. В голове билась одна мысль: как же так?
Как могла родная мать так поступить с ним? Лишить его любимой женщины, сына, возможного счастья…
Где-то в гостиной звенели бокалы, смеялись люди. А он все сидел, оглушенный свалившейся правдой, и думал о том, что вся его жизнь могла бы быть совсем другой.
Если бы не…
— Валерий Сергеевич! — в дверь заглянула Марина Степановна. — А мы вас потеряли!
Михаил Владимирович тост говорить собирается…
— Извините, — хрипло ответил он. — Мне… мне нужно идти. Срочные дела.
Он встал, механически одернул пиджак. В груди поселилась боль, словно что-то оборвалось внутри.
Нужно уехать. Прямо сейчас.
А дома… дома предстоит очень серьезный разговор с матерью.
Хотя что тут говорить?
Пятнадцать лет украденного счастья не вернешь никакими словами.
Подруги