Сдала в пансионат

— Дайте мне телефон, я дочке буду звонить!

— А вы номер помните? – спросила Анна Валерьевна.

— Конечно! Кто ж его забудет? Та-ак! – Лидия Филипповна задумалась. – Семь, девять, три… или шесть, а потом три? Но один точно было! Один… один…

— По какому праву вы меня тут удерживаете? – кричала Лидия Филипповна. – Вы хоть знаете, кто я такая?

А кто моя дочка, знаете? Она всех вас уволит! Всех до единого!

— Лидия Филипповна, а кто ваша дочка? – спросила Анна Валерьевна.

— Ты ж доктор? – бросила пожилая женщина. – Ты-то уж точно должна знать!

— А вот вы мне расскажите, а я запомню! – с доброй улыбкой попросила Анна Валерьевна.

— О! Моя дочка – большой человек! Она бизнесом занимается! Миллионами крутит, как ты свои кудри! – надменно произнесла Лидия Филипповна.

— А как зовут вашу дочку?

— Наташа! – выкрикнула женщина. – Наталья Аркадьевна! Это каждая собака знает!

Что-то переменилось во взгляде Лидии Филипповны.

— А что это ты меня допрашиваешь? – подозрительно спросила она. – Хочешь к ее миллионам подобраться?

Не выйдет у тебя ничего! Она так высоко, что тебе туда за сто лет не доползти!

— Очень хорошо, Лидия Филипповна, — кивнула Анна Валерьевна.

— Что тебе «хорошо»? Ты по-человечески можешь разговаривать?

Да я сейчас дочке позвоню, и она все всех уволит!

Я позвоню! – Лидия Филипповна запустила руки в пустые карманы халата. – Я сейчас позвоню!

Черт! Опять телефон где-то забыла!

Дайте мне телефон, я дочке буду звонить!

— А вы номер помните? – спросила Анна Валерьевна.

— Конечно! Кто ж его забудет? Та-ак! – Лидия Филипповна задумалась. – Семь, девять, три… или шесть, а потом три? Но один точно было! Один… один…

Взгляд пожилой женщины стал потерянным, она осмотрела врача, что стояла перед ней:

— Что вы от меня хотите? Я вас не знаю! Я хочу домой! У меня там дочка маленькая!

А еще муж с работы скоро придет! А у меня ужин не готов!

Знаете, как Аркаша ругается, когда ему приходится ждать?

Пустите меня домой! Пожалуйста! – в глазах пожилой женщины блеснули слезы.

Анна Валерьевна подозвала санитарку и попросила:

— Катенька, отведите Лидочку домой! Она устала!

— Пойдем, Лидочка! – Катя взяла пожилую женщину под руку. – Я помогу за дочкой присмотреть, а потом мы вместе ужин для Аркаши приготовим!

— Да-да, — закивала Лидия Филипповна. – Он пельмени очень любит! С уксусом!

Представляете? Пельмени с уксусом! Дичь, какая! А ему нравится!

Катя увела пациентку в палату, а Анна Валерьевна тяжело вздохнула и пошла к себе в кабинет.

— Наталья Аркадьевна? – спросила Анна Валерьевна, когда на том конце провода взяли трубку.

— Да! Что-то с мамой? – встревоженный голос Наташи не смогли спрятать телефонные помехи.

— Наталья Аркадьевна, — начала Анна Валерьевна, но Наташа ее перебила:

— Просто Наталья, если можно, мы же с вами ровесницы!

— Хорошо. Наталья, вы сами знаете, с каким диагнозом вы привезли вашу маму, — произнесла Анна Валерьевна.

— Это понятно, — подтвердила Наталья. – А в остальном?

— Давление мы контролируем, а в остальном – все в порядке.

Я просто хотела попросить, — Анна Валерьевна немного замялась. – Я понимаю, что вы любите вашу маму, и хотите побыть с ней, когда это у вас получается!

И я не обвиняю вас и не упрекаю! Вы прекрасная дочь!

— Можно, ближе к теме? – попросила Наташа.

— Вы можете так часто не приезжать?

— А это как понимать? – удивилась Наташа.

— Эмоциональный фон у вашей мамы нестабилен, — принялась пояснять Анна Валерьевна. – Мы ее контролируем, поддерживаем, успокаиваем!

Она даже подружилась с некоторыми пациентами.

А после вашего приезда все наши достижения рассыпаются, как карточный домик!

Она, то всех нас увольняет, то вами грозит, что вы всех уволите. То требует, чтобы ее отпустили, хотя не представляет даже, где находится.

— То есть, мои визиты идут маме не на пользу? – решила уточнить Наташа.

— Вы же не хотите, чтобы она лишний раз расстраивалась и нервничала? – вопросом на вопрос ответила Анна Валерьевна.

— То есть, чтобы мама прожила дольше, мне нужно ограничить мои визиты?

— Надеюсь, вы это понимаете, — произнесла Анна Валерьевна.

— Ну, меня пока мамин недуг не настиг, — как-то отстраненно сказала Наташа. – О какой периодичности вы говорите?

— Хотя бы не чаще, чем раз в три месяца, — ответила Анна Валерьевна. – И к себе будьте внимательнее, пожалуйста! Вам ведь не шестнадцать!

— И не тридцать шесть, — ответила Наташа на автомате. – Спасибо! Я учту!

Детство Наташи закончилось в восемь лет!

Нет, она, как и была восьмилетней девочкой, так и продолжала расти. Только почувствовать себя ребенком ей становилось все сложнее и сложнее.

Отца ее поезд сбил, когда тот пути обходил. Ребенка с путей выкинул, а сам не успел.

Наташина мама Лида страшно горевала по погибшему мужу, он, по сути, семью содержал. А теперь нужно было самой.

Вынесенная благодарность за спасение ребенка и соболезнования плохо утоляют голод. Лиде пришлось искать работу.

А что она могла найти, если после школы сразу замуж вышла и дочку родила? У нее ни образования, ни профессиональных умений.

Мытье подъездов и дворник – все, что смогли ей предложить.

Вот с дочкой они трудились во благо чистоты и порядка.

Метя улицу или вымывая ступеньки, Лидия втолковывала Наташе:

— Никогда ни от кого не завись! Всегда сама! Даже если тебя клеткой золотой наградят, беги!

Пока ты сама себя не обеспечишь, пока ты сама на себя не заработаешь, ни у кого ничего не бури!

Учись, дочка, работай!

А когда сможешь уверенно сказать, что все твое имущество – только твое, тогда и жизнь ты живешь правильно!

Наука матери вбивалась в мозг вместе с мозолями на ладонях. Крепко засело в голове: «Учись! Работай! Ни от кого не завись!»

Мамина наука воспитала в Наташе тот самый характер, с которым рушатся замки и возводятся дворцы.

Наташа не имела морального права сдаться, прогнуться или сказать:

«Я не могу!»

Она всегда шла вперед, рвала жилы, добивалась и добивала, и никогда не уходила без победы.

Не стала она рассчитывать на друзей и знакомых. Сама организовала бизнес и рвалась к успеху, забывая про отдых и еду.

Даже конкуренты удивлялись:

«Откуда в этой маленькой худенькой женщине столько силы воли и стальной характер?»

А Наташа могла бы честно ответить, что все это воспитывается, если дважды в неделю надо вымести и вымыть шесть девятиэтажных подъездов, а потом с ломиком бежать к матери во двор, сбивать наледь и убирать снег.

Деньги зарабатывались, бизнес рос. Но не забывала Наташа и о любви.

Долгие ухаживания и многомесячные притирания Наташе были не по душе. Поэтому с будущим мужем Мишей они провстречались всего пару месяцев.

Свадебное путешествие совместила с деловыми переговорами, а декрет провела на работе.

Одной рукой заключая сделки, а второй – качая коляску с новорожденной дочкой Светой.

Лидия Филипповна уже жила отдельно.

Наташа первым делом купила маме новую квартиру и оплачивала жизнь. А вот работать маме запретила.

— Мама, ты столько работала, когда меня поднимала, растила, учила! Теперь отдыхай! Я так хочу!

Лидия Филипповна сопротивлялась, но с Наташей было невозможно спорить.

Если бы история на этом закончилась, то можно было бы сказать, что счастливая жизнь все-таки настигла Наташу. Но история продолжалась.

А продолжилась она тем, кто Миша закомплексовал, что не может дотянуться до заработков жены.

Внешне было все пристойно. А внутри он переживал стр ашно. А в итоге – сломался.

— Наташа, я ухожу! – сказал он. – Я так не могу!

— Чего ты не можешь? – не поняла Наташа.

— Я не могу, когда ты вся из себя королева, а я как какой-то паж!

— Миша, ты говоришь глу пости! – серьезно ответила Наташа. – И не надо все мерить деньгами!

Я тебя люблю не за зарплату, а потому что люблю тебя!

— А я так не могу! Каждый раз, когда ты платишь, у меня создается впечатление, что я нищий какой-то!

А тут за меня госпожа платит, потому что я сам ничего не могу!

— Миша, я могу тебя понять, но не хочу, — ответила Наташа устало. – Считаю, что ты неправ!

Я тебя никогда копейкой не попрекнула, а доступ к счету у тебя есть!

Какая разница, кто платит, если это семейный бюджет?

— Но я-то знаю, что моя доля там минимальна!

Еще какое-то время он старался себя перебороть, переломить, но все-таки, ушел.

А Свете, дочке Миши и Наташи, как раз восемнадцать исполнилось.

— Мам, я могу не переезжать, — сказала Света. – Спасибо тебе за квартиру, но она может и пустой постоять!

— Нет, дочка! Начинай собственную жизнь! Второй у тебя не будет!

А я бабушку к себе заберу! Будем вместе вспоминать былые деньки!

— Ой, ты еще скажи, что сама в старушки запишешься? – рассмеялась Света.

— Настрой у тебя хороший! – улыбнулась Наташа. – Вот так и живи! Гордо, смело и весело!

Кошмарным диагнозом матери Наташу впервые в жизни поставили в тупик.

— Что значит, деменция? – растерянно спросила она. – Ей же всего шестьдесят!

— Если бы мы знали, от чего она происходит или, как лечится, — разводил руками врач. – Я могу вам только посочувствовать и порекомендовать доверить маму специалистам.

Средства, как я вижу, у вас есть. Вы можете позволить очень хороший уход вашей маме!

— Что вы такое говорите? Как смеете? Чтобы я своими руками сдала мать в какую-нибудь больницу? – вскричала Наташа.

— Я говорю только о рекомендациях, — уклончиво произнес врач. – Не буду вас пугать, но если вы ее оставите дома, вас ждет кошмар.

Что могла Наташа сделать в этой ситуации, она, конечно, сделала.

Круглосуточные сиделки, все опасное было убрано и спрятано, соседи были снабжены ключами от квартиры и экстренными номерами, чтобы Наташу можно было вызвать, где бы она не находилась.

Не могла она допустить, чтобы мать, которая свою жизнь положила ради благополучия дочери, самой же дочерью была сдана в дом престарелых.

А ей наперебой говорили:

— Наташа, не рви сердце! Ты же не только себя мучаешь! Ты мать заставляешь страдать! Она в беспамятстве творит, непонятно что, а потом-то понимает!

— А ты бы свою мать сдала? – спрашивала Наташа у Полины.

— Скажем так, не сдала бы, а поместила! И вот поместила бы в такое учреждение, где за ней бы ходили с веером и пылинки бы сдували!

Тем более, тебе никто не запретит мать навещать, а персонал контролировать!

— Нет! – заявляла Наташа.

Хотя такое решение давалось ей с большим трудом.

Лидия Филипповна несколько раз вызывала полицию и обвиняла сиделок в воровстве. Пока тех увозили для выяснения, она творила черт знает что.

Слава Богу, что отпускало ее так же быстро, как и накрывало.

Один раз Лидия Филипповна, не узнав дочь, вытолкала ее из квартиры. Но через полчаса уже впустила обратно. Вспомнила, все поняла.

А однажды, открыла газовые конфорки, а потом не смогла добраться, чтобы закрыть. На площадку выскочила уже при памяти, достучалась до соседей, вызвали МЧС.

Когда приехала Наташа, бросив все, Лидия Филипповна пристала к дочери:

— Наташенька, Христом Богом тебя прошу, отвези меня куда-нибудь! Я же сегодня чуть дом не взо..рвала! Могли люди пострадать!

— Мама, ну, как я могу? – плакала Наташа.

— А вот так и можешь! Только ты не думай долго! Это я сейчас при памяти, а потом я и не вспомню!

Я же и себе угрозу несу, и тебе, и вообще – всем, кто рядом!

— Мама!

— Наташа, надо! Собери волю в кулак и сделай!

Ты же меня любишь, ты же меня в плохое место не поместишь! Я люблю тебя, дочка! Сделай это для мамы!

Скрепя сердце, Наташа подписывала документы.

Она выбрала самый лучший дом интернат для пожилых и инвалидов, так еще оплатила максимально-возможный уход.

И сказала, что, если будет надо, она пожертвованиями их организацию завалит, только бы с ее мамой было все хорошо.

У Наташи из головы не шел разговор с врачом.