Челюсть бывшего мужа с грохотом приземлилась где-то в районе первого этажа, когда он увидел, как я паркую свой новенький джип у магазина.
— Это… это твоя машина? — его глаза распахнулись пятирублевыми монетами.
— Нет, Лёш, угнала по дороге, — усмехнулась я, наблюдая, как он переминается с ноги на ногу.
У каждой Золушки однажды появляется принц. Только вот в сказках обычно умалчивают, что иногда принц оказывается редкостной жабой. А ещё чаще — банальным вором. Я знаю, о чём говорю — семь лет жизни на это потратила…
Знаете, как выглядит женщина, которая семь лет прожила с нарциссом? Вот так, как я — будто выцветшая фотография. Тихая, незаметная, вечно прячущая взгляд. В магазине такую встретишь — и не заметишь, пройдёшь мимо. А ведь когда-то я мечтала, строила планы, верила в любовь…
Познакомились мы с Лёшей как в романе — он зашёл в мой магазинчик хозтоваров за какой-то мелочью. Помню, улыбнулся так, что у меня коленки подкосились:
— Девушка, а у вас есть что-нибудь, чтобы сердце починить? А то моё, кажется, только что украли.
Банально? Очень. Но я растаяла как мороженое в июле. Потом были свидания, цветы, красивые слова. Лёша умел произвести впечатление: мог прийти с одной розой, а преподнести её так, словно целый сад к ногам бросил.
— Тонечка, ты у меня самая-самая, — говорил он. — Такая хозяйственная, такая заботливая…
А я таяла. Млела. Радовалась, что такой красавец, такой душа компании — и мой. Все подруги завидовали: «Ну ты и отхватила! Просто принц!»
Принц, ага. Из подворотни. Хотя стоп, давайте по порядку.
У меня был небольшой отдел хозтоваров в торговом центре — знаете эти магазинчики, где от швабр до кастрюль всё найдётся? Капиталом не назовёшь, но на жизнь хватало. В основном потому, что я с самого начала умела находить правильных поставщиков:
— Тонь, у тебя почему кастрюли дешевле, чем в «Посудном»? — удивлялась продавщица из соседнего отдела.
— А потому что не надо брать первое, что предлагают. Я три месяца поставщиков искала, прежде чем на этого вышла.
Работала я много. С утра до вечера на ногах: то товар принимаю, то документы оформляю, то за прилавок встаю, когда продавщица заболеет. Коробки тяжеленные таскала сама — у грузчиков каждый подъем денег стоит, а я экономила каждую копейку.
— Лёш, может поможешь? — просила мужа. — Сил уже нет эти коробки таскать…
А у Лёши всегда находилась причина:
— Тонь, ну ты что? У меня спина болит — в автосервисе весь день машины чинил!
— Солнышко, извини, но друг в беде, надо срочно помочь…
— Да ладно тебе, это же твой магазин, ты и разбирайся! А я устал, пойду полежу…
И я разбиралась. Сама. Всегда сама. Готовила, стирала, убирала — и ещё умудрялась быть «хорошей женой». Знаете, из тех, что и в магазине отпашет, и дома порядок наведёт, и ужин приготовит, и мужа приласкает. А он… он просто был. Красивый. Обаятельный. И абсолютно бесполезный.
Деньги утекали как вода сквозь пальцы. То ему новый телефон срочно нужен — «Тонь, ну я разбил свой на работе», то куртку брендовую присмотрел — «Дорогая, Витёк такую куртку себе отхвати — мне тоже нужна!», то друг в долг просит — «Я через неделю верну, обещаю!»
Первые «звоночки» я старательно игнорировала. Когда заметила, что деньги из кассы испаряются — списала на собственную невнимательность. Когда недосчиталась пары купюр в заначке — решила, что сама же и потратила, да может и запамятовала что-то.
— Лёш, ты не брал из тумбочки деньги?
— Тонь, ты что? Как ты могла такое подумать? — возмущался он с таким искренним видом, что мне становилось стыдно за свои подозрения.
А потом начало происходить что-то совсем странное. Сначала пропал новенький тостер — тот самый, премиум-класса, который я только вчера выставила на витрину. Через неделю исчезла мультиварка. Потом вообще — кофемашина.
Я металась между версиями: может, воры? Может, кто-то из персонала? Может, я сама что-то напутала с документами? Проверяла накладные по сто раз, меняла замки.
Но правда оказалась куда банальнее и больнее. На записях с камер наблюдения — мой муж. Мой Лёшенька. Воровато оглядывается, прижимает к себе коробку с техникой и быстрым шагом идёт к выходу. Как заправский форточник…
В тот вечер я впервые в жизни сорвалась на крик:
— Лёша, ты воровал у меня? Вот просто скажи прямо — воровал?!
Он сидел на диване, листал что-то в телефоне и даже не поднял глаза:
— А, ты об этом… Ну да, брал кое-что. Тонь, ну что ты завелась? Подумаешь, пару раз взял товар…
— ПАРУ РАЗ?! — я швырнула на стол распечатки с камер. — А это что? А это? А вот это?!
— Ну надо было срочно… Друг просил помочь…
— Какой друг, Лёша? КАКОЙ ДРУГ?! Ты продавал мои вещи! Мой товар! Ты ВОРОВАЛ у меня!
Он наконец оторвался от телефона и посмотрел на меня своим фирменным взглядом побитой собачонки:
— Тонечка, ну прости… Бес попутал… Давай забудем? Я больше не буду, честное слово! Дорогая, любимая девочка моя ласковая! Ну пожалуйста… пожалуйста…
И я простила. Знаете это состояние, когда очень хочешь верить? Когда сердце перевешивает разум, а любовь затмевает здравый смысл? Вот и я… повелась.
На следующий день он принёс огромный букет роз. Не одну розу, как обычно, а целых двадцать одну. Красные, пахучие, с капельками росы на лепестках. Готовил мне завтраки, встречал с работы. Даже начал помогать в магазине — представляете? Сам, без просьб, приходил и разгружал коробки с товаром.
— Тонечка, я всё осознал, — говорил он. — Ты же самое дорогое, что у меня есть.
И я таяла. Верила. Надеялась, что вот оно — прозрение, переломный момент, начало новой жизни. Он стал таким заботливым, таким внимательным… Обнимал по утрам, делал массаж по вечерам, когда я уставшая приходила с работы. Носил мне кофе в постель. Один раз даже суп сварил — правда, пересоленный, но какая разница?
Две недели пролетели как в тумане. Я порхала как на крыльях, светилась от счастья. Подруги заметили:
— Тонь, ты прям светишься вся! Неужели простила его?
— Простила. Он изменился, правда изменился!
А потом я полезла в тумбочку за деньгами — пора было ехать за новой партией товара. Отсчитала вчера, помню точно: сто тысяч рублей. Весь месяц копила, откладывала…
Купюр в конверте не было.
— Лёша, — я даже не кричала, голос сам упал до шёпота. — Где деньги?
— Какие деньги, солнышко? — он даже глаз от телефона не оторвал.
— Те, что я на закупку откладывала. Сто тысяч.
— Ты что-то путаешь, — он пожал плечами. — Не было там никаких денег.
— Как не было? Я же вчера пересчитывала!
— Значит, не туда положила. С тобой такое бывает…
И тут меня прорвало. Семь лет унижений, вранья и манипуляций вырвались наружу:
— Значит, я забыла? Я? Ты совсем за кукушку меня держишь?
— Тонь, ну ты чего завелась? — он наконец оторвался от телефона. — Может, в другом месте лежат? Давай поищем…
— ХВАТИТ! — я схватила подушку и швырнула в него. — Хватит врать! Ты опять за своё! Опять воруешь!
— Да ты что? — он картинно округлил глаза. — Как ты могла такое подумать? После всего, что между нами было…
— После всего, что ТЫ сделал! — меня трясло. — Вон из моего дома! Немедленно!
— Тонечка, зайка моя, ну успокойся…
— Не смей! — я начала сбрасывать его вещи с вешалки. — Не смей называть меня зайкой! Вон отсюда!
Он попытался обнять меня, успокоить:
— Солнышко, ну давай поговорим…
— Руки убрал! — я вырвалась. — Вещи свои забрал и пошёл вон! И чтоб духу твоего здесь не было!
Я начала швырять его вещи уже в коридор. Все эти модные рубашечки, джинсики в обтяг, кросовочки модные — купленные, между прочим, на мои деньги. На деньги, которые я зарабатывала, таская неподъёмные коробки, пока он «уставал» от своих несуществующих дел.
— Детка, ну ты же любишь меня…
— Любила. И ненавижу себя за это, — я швырнула ему в лицо его дурацкие модные рубашки. — Проваливай! И не смей возвращаться!
В этот раз я не плакала, когда закрывала за ним дверь. Внутри была только пустота. И странное, злое облегчение — будто очнулась от долгого, кошмарного сна.
Самое сложное оказалось объясняться с роднёй. Когда я выгнала мужа, началось такое…
— Доча, ну может помиритесь? — причитала мама. — Ну взял денег, так у вас же семья, всё общее — деньги общие …
— Мам, он не денег взял. Он ВОРОВАЛ. Годами. Всё, что мог утащить.
— Так объяснила бы ему, что так нельзя…
Я не стала рассказывать про камеры наблюдения и украденный товар. Зачем расстраивать? Пусть думает, что просто деньги брал из семейного бюджета.
А вот свекровь… свекровь позвонила в гневе:
— Ну что, в принцессу решила поиграть? — в трубке сочился яд. — Выгнала моего мальчика? Да и слава богу! А то я со стыда сгорала — такая невестка как ты, такой позор…
Я молча нажала «отбой». Заблокировала номер. И разревелась.
Плакала долго. Над собой, над своей дуростью, над семью годами жизни коту под хвост. А потом… потом вспомнила про работников. У меня же теперь три человека в подчинении, от меня зависят. Два продавца и кладовщик — им семьи кормить, им не до моих соплей.
Умылась, накрасила ресницы и поехала на склад — там как раз большая поставка намечалась. Работа лечит лучше любых разговоров.
А вечером решила себе устроить праздник — записалась к косметологу. Давно собиралась, но всё откладывала. Хватит экономить на себе, хватит откладывать жизнь на потом.
Первым делом — сменила все замки. А потом начала делать то, о чём давно думала — вышла в онлайн продажи.
Оказалось, что когда не нужно содержать великовозрастного альфонса, деньги не утекают как вода сквозь пальцы. Оказалось, что я могу планировать, развиваться, расти. И главное — оказалось, что я намного сильнее, чем думала.
За первый месяц на маркетплейсе я сделала столько же продаж, сколько в магазине за квартал. За второй — в два раза больше. Я будто заново открыла в себе ту деловую хватку, с которой начинала бизнес:
— Тонь, как ты умудряешься такие цены держать? — удивлялись конкуренты. — А вы поставщиков в регионах поищите, — улыбалась я. — Там и качество не хуже, и цены человеческие.
Через полгода я наняла первого помощника — хватит уже самой коробки таскать. Ещё через три месяца открыла второй магазин, но уже с прицелом на онлайн-продажи: большой склад, удобная логистика, все дела. К концу года уже крутила такие обороты, что самой не верилось.
Прошло еще пол года. Я сидела в любимой кофейне, просматривала отчёты по продажам, когда поймала своё отражение в зеркале и вдруг поняла — я действительно изменилась.
Нет, не похудела на 20 кило и не стала фотомоделью — осталась той же женщиной с обычной фигурой. Но появилось что-то другое: уверенный взгляд, прямая спина, какое-то внутреннее достоинство, что ли.
Теперь я могла позволить себе дорогой уход — регулярные визиты к косметологу, качественную косметику, маникюр-педикюр в хорошем салоне. Не для кого-то — для себя.
Купила большой внедорожник — не для показухи, а потому что реально удобно товар возить и на встречи с поставщиками ездить. В конце концов, имею право — три магазина и онлайн-бизнес сами себя не раскрутили.
И тут, конечно, поползли слухи. В нашем городке всё как на ладони — сегодня увидели твою машину у салона красоты, завтра уже все обсуждают, на какие шиши живёт разведёнка.
И, конечно, объявился Лёша. Как в воду глядела — стоило бизнесу пойти в гору, тут же нарисовался. Сначала «случайно» встретил у торгового центра:
— О, Тонь! А я тебя издалека увидел — и не узнал! Прям… эээ… похорошела! — он окинул меня оценивающим взглядом. — В салоны красоты ходишь, смотрю?
Прошла мимо, даже не повернув головы. Но разве ж от такого отвяжешься? Через пару дней — опа! — у подъезда:
— Слушай, может кофе выпьем? Поговорим? Я же вижу — скучаешь…
— Лёш, ты с какого перепугу решил, что я по тебе скучаю? — не выдержала я.
— Ну как… мы же столько лет вместе…
— Ага. Ты воровал, я работала. Прекрасный тандем.
И пошла себе дальше.
А через неделю припёрся к магазину.
В этот момент я как раз парковала свой новенький джип. Надо было видеть его лицо! Глаза — по пять рублей, челюсть где-то в районе первого этажа:
— Это… это твоя машина?
— Нет, Лёш, угнала по дороге. Конечно, моя.
— Офигеть… — протянул он.
Стоит, переминается с ноги на ногу:
— Тонь, я тут это… может, дашь второй шанс? Я ж исправился!
— Нет, спасибо….
— Ты это… совсем другая стала.
— В смысле? — я прямо почувствовала, как внутри закипает. — Какая «другая»?
— Ну… злая. Раньше добрее была, мягче…
Я расхохоталась. Вот просто в голос:
— Добрее? Лёш, ты путаешь доброту с тупостью. Я не добрее была — я тупенькой была. Которая всё терпела, всё прощала, да ещё и виноватой себя считала. Спасибо, что вылечил.
И ушла, оставив его с открытым ртом посреди парковки. Но Лёша… Лёша не был бы собой, если бы сдался так просто. Через пару дней он заявился ко мне домой. В десять вечера.
Звонок в дверь — на пороге Лёша, помятый какой-то, глаза побитые:
— Тонь, открой… поговорить надо.
Я стояла за дверью и слушала, как он привычно играет голосом. Этот жалобный тон, эти интонации — весь его коронный набор:
— Тонечка, я всё осознал… — вздох. — Я так виноват перед тобой…
«Интересно, — подумала я, — сколько он репетировал перед зеркалом?»
— Детка, ну впусти… Я с утра не ел ничего… — последнее он произнес особенно душераздирающе.
И тут я не выдержала — рассмеялась. Открыла дверь, достала кошелёк:
— На, держи двести рублей. На шаверму хватит. В следующий раз сразу говори, что голодный — не люблю, когда вокруг да около ходят.
У него аж челюсть отвисла:
— Ты… ты что делаешь?
— Кормлю голодного. Разве не этого ты хотел?
— Но… это же я! Твой Лёша!
— Бывший Лёша, — поправила я. — Который крал у деньги: воровал технику и толкал её налево. Или ты думал, я забыла?
— Тонь, ну сколько можно старое вспоминать? — он попытался прорваться в квартиру. — Я же извинился!
— А я не простила, — я уперла руку в дверной косяк. — И не прощу.
Я захлопнула дверь. Постояла, прислушиваясь к его шагам на лестнице. А потом посмотрела на себя в зеркало и… расплакалась. От облегчения, от злости, от какой-то дикой смеси эмоций.
Знаете, что самое забавное? На следующий день он написал: «Тонь, может еще раз поговорим? Я тут подумал…»
Я молча заблокировала номер.
Знаете, что я поняла за эти три года? Когда выкидываешь из своей жизни токсичного мужика, в ней освобождается столько места! Для новых идей, для развития, для себя любимой. Вот прямо сейчас я еду на встречу с поставщиком элитной посуды — буду расширять ассортимент в своих магазинах.
А по пути думаю, не заехать ли на массаж? Имею право — я теперь сама себе хозяйка. И оказывается, счастье не в том, чтобы найти идеального мужчину. А в том, чтобы найти себя. И если для этого нужно пройти через предательство — что ж, видимо, такова цена свободы.
Незванные гости. «Да, хорошо вы тут устроились!»