— …да за эти деньги можно всем классом в Питер съездить! — доносилось из одного угла.
— …мы не нищие, чтобы по лесам шататься! — раздавалось из другого.
Галина Степановна, заглянувшая на шум, всплеснула руками и бросилась прочь по коридору.
А в классе страсти накалялись.
За окном начинало смеркаться. Борис Федорович в третий раз перечитывал список родителей, нервно постукивая ручкой по столу.
Старые деревянные часы над доской мерно отсчитывали минуты до начала собрания.
— Галина Степановна, — окликнул он проходившую мимо класса уборщицу, — будьте добры, включите свет в коридоре. Скоро родители начнут подходить.
Уборщица, маленькая сухонькая женщина в синем застиранном халате, просунула голову в дверь:
— А может, не придут? Погода-то какая — дождь, слякоть.
— Придут, — вздохнул Борис Федорович. — Еще как придут. Выпускной на носу — такое событие никто не пропустит.
Он поправил узел галстука, одернул пиджак.
В голове назойливо крутились мысли о предстоящем собрании.
Чутье педагога с двадцатилетним стажем подсказывало — сегодня будет жарко.
Он хорошо помнил прошлогодний скан дал в сорок второй школе — тогда двое отцов, не сойдясь во мнениях о месте проведения выпускного, пустили в ход кулаки.
Охрана еле растащила их, а директору пришлось вызывать полицию.
Потом еще месяц судачили об этом на педсоветах, качали головами, цокали яз ыками.
В их школе до такого, конечно, не дойдет. Хотя…
Борис Федорович вспомнил последнее родительское собрание, когда обсуждали ремонт класса.
Казалось бы — сущий пустяк, выбор обоев. Но как разругались!
Валентина Сергеевна настаивала на дорогих итальянских, Марина Петровна, у которой сын-девятиклассник подрабатывал по вечерам, чуть не плакала, доказывая, что можно обойтись отечественными.
Еле удалось погасить тот конфликт.
А сегодня тема куда серьезнее.
Выпускной — событие, которое бывает раз в жизни.
Каждый родитель мечтает устроить для своего ребенка особенный праздник.
Только вот представления об этой «особенности» у всех разные, как и возможности их воплотить.
Борис Федорович машинально поправил стопку тетрадей на столе. В висках начинала пульсировать боль — верный признак надвигающейся мигрени.
Может, стоило перенести собрание?
Но нет, время поджимает, до выпускного осталось всего ничего. Придется как-то справляться.
Первой появилась Валентина Сергеевна, председатель родительского комитета — высокая полная женщина с крашеными в медный цвет волосами.
На ней был строгий серый костюм и массивные золотые серьги.
— Добрый вечер, Борис Федорович! — прощебетала она, занимая место за первой партой. — Я пораньше пришла, хочу кое-что с вами обсудить.
Не успел он ответить, как в класс начали подтягиваться остальные родители.
Они рассаживались группками, негромко переговариваясь.
Борис Федорович наблюдал за ними, отмечая, как постепенно заполняется помещение.
Вот Марина Петровна — мать-одиночка, воспитывающая сына на скромную зарплату библиотекаря. Села в самом углу, теребит потертую сумочку.
Рядом устроились супруги Ковалевы — он в дорогом костюме, она вся увешана украшениями.
— Итак, уважаемые родители, — начал Борис Федорович, когда класс наполнился. — Сегодня нам предстоит решить важный вопрос — как мы будем отмечать выпускной вечер.
— А чего тут решать? — подала голос Валентина Сергеевна. — Я уже все разузнала.
Есть шикарный вариант — концертный зал «Премиум».
Современно, престижно…
— И дорого, — негромко, но отчетливо произнесла Марина Петровна.
— А вы что хотели? — фыркнула Валентина Сергеевна. — Чтобы дети в столовой с пластиковыми стаканчиками сидели?
По классу прокатился недовольный гул.
Борис Федорович попытался вмешаться:
— Давайте рассмотрим разные варианты…
— Какие еще варианты? — перебил его Ковалев. — Моя дочь весь год мечтает о настоящем бале. Платье уже присмотрела…
— А мой сын вообще хочет на природе отметить, с палатками, — вставила молодая женщина в джинсах.
Класс загудел, как растревоженный улей.
Родители повскакивали с мест, размахивая руками.
— Тихо! — попытался перекричать шум Борис Федорович. — Давайте по очереди!
Но его уже никто не слушал.
— …да за эти деньги можно всем классом в Питер съездить! — доносилось из одного угла.
— …мы не нищие, чтобы по лесам шататься! — раздавалось из другого.
Галина Степановна, заглянувшая на шум, в уж асе всплеснула руками и бросилась прочь по коридору. А в классе страсти накалялись.
— Вы что же думаете, — визжала Валентина Сергеевна, — что я не знаю, как дети хотят?
Мы в родительском комитете все обсудили…
— Ага, втроем обсудили! — выкрикнул кто-то. — А остальных спросить забыли?
Борис Федорович в отчаянии утирал пот со лба, пытаясь восстановить порядок.
И вдруг все стихло.
В дверях стояла Людмила Прокофьевна. Директор школы, маленькая сухощавая женщина взирала на всех своим острым взглядом серых глаз.
— Что здесь происходит? — негромко спросила она.
В классе повисла гнетущая тишина.
Людмила Прокофьевна неспешно прошла к учительскому столу, постукивая каблуками по деревянному полу.
Села, положила руки на потертое зеленое сукно и обвела собравшихся внимательным взглядом.
— Я слышала крики еще из своего кабинета, — произнесла она негромко. — Может быть, кто-нибудь объяснит мне, что здесь творится?
Валентина Сергеевна моментально подскочила с места:
— Людмила Прокофьевна, мы тут как раз обсуждаем выпускной.
У меня есть замечательное предложение — концертный зал «Премиум».
Все на высшем уровне, детям будет что вспомнить!
Людмила Прокофьевна чуть заметно усмехнулась:
— «Премиум», говорите? — она достала из кармана пиджака сложенный вчетверо лист бумаги. — А вы знаете, что в прошлом году этот зал фигурировал в весьма неприятной истории?
Валентина Сергеевна побледнела и опустилась на стул.
Директор развернула листок:
— У меня здесь интересный документ. Жалоба от родителей соседней школы.
Знаете, что там написано?
История о том, как председатель родительского комитета получила весьма щедрое вознаграждение за организацию выпускного именно в этом зале.
По классу прокатился удивленный шепот.
Марина Петровна, до этого молча сидевшая в углу, вдруг выпрямилась:
— Так вот почему вы так настаивали на «Премиуме»! А мы-то думали — забота о детях…
— Да как вы смеете! — вскочила Валентина Сергеевна. — Это клевета!
— Присядьте, — спокойно произнесла Людмила Прокофьевна. — И давайте поговорим о том, что действительно важно для наших детей.
Она повернулась к остальным родителям:
— Знаете, за тридцать лет работы в школе я повидала немало выпускных.
И самые счастливые лица были у тех детей, чьи родители не гнались за шиком и блеском, а думали о том, как сделать этот вечер по-настоящему душевным.
В классе стало очень тихо.
Было слышно, как за окном шумит дождь, и где-то вдалеке гудят машины.
— А помните, — неожиданно подал голос молчавший до этого Борис Федорович, — как в прошлом году одиннадцатый «А» устроил праздник в актовом зале?
Сами все оформили, подготовили концерт…
— И какой концерт! — оживилась Людмила Прокофьевна. — До сих пор вспоминаю их постановку по Грибоедову.
— А что, если и нам так? — робко предложила женщина в очках, мать отличницы Леночки. — У нас ведь тоже талантливые дети.
— Точно! — подхватил Ковалев. — Мой Димка на гитаре играет, Светина дочка танцует…
— А мой Петя с видеомонтажом хорошо управляется, — добавила Марина Петровна. — Можно фильм о школьных годах сделать.
Родители оживились, начали переговариваться, но теперь уже совсем по-другому — без злобы и раздражения.
Борис Федорович украдкой перевел дух. Он видел, как постепенно светлеют лица, как недавние противники начинают прислушиваться друг к другу.
— А давайте сделаем вечер в стиле разных эпох! — предложил кто-то. — Чтобы и вальс был, и современные танцы.
— И фуршет можно организовать, — подключилась полная женщина в цветастом платье. — У меня золовка в кейтеринге работает, по хорошей цене сделает.
Только Валентина Сергеевна сидела, надувшись, в стороне.
Людмила Прокофьевна внимательно посмотрела на нее:
— Знаете что? Давайте начнем все сначала. Если хотите, можете войти в оргкомитет — но только на общих основаниях, как рядовой член.
Валентина Сергеевна медленно подняла голову:
— А можно? После всего…
— Можно, — твердо ответила директор. — Если действительно хотите помочь детям, а не себе.
К окончанию собрания родители уже увлеченно обсуждали детали предстоящего праздника.
Кто-то записывал идеи в блокнот, кто-то звонил детям, советуясь о музыкальных номерах.
— Борис Федорович, — окликнула его Марина Петровна, когда все начали расходиться. — Спасибо вам. И Людмиле Прокофьевне тоже передайте.
Кажется, теперь у нас будет настоящий праздник.
Он смотрел, как родители выходят из класса — теперь уже не поодиночке, а группками, оживленно переговариваясь.
Даже Валентина Сергеевна, немного помявшись у двери, присоединилась к обсуждению оформления зала.
Людмила Прокофьевна задержалась в дверях:
— Знаете, Борис Федорович, иногда нужна встряска, чтобы люди поняли главное.
Позвоните мне завтра, обсудим детали.
Он кивнул, собирая бумаги со стола.
За окном все еще шел дождь, но теперь он казался не унылым и тоскливым, а теплым, летним, обещающим новый день и новые надежды.
Я не хочу второй раз наступать на те же грабли