Не повезло нам с Леной

– Мама, тебе надо выписаться из квартиры на несколько месяцев.

– Зачем? И где я пропишусь?

– В деревне. Ты все равно с мая по октябрь там живешь.

– Так я справку всегда брала, чтобы лишнее за квартиру не платить. Зачем выписываться-то?

– Мы с Володей хотим ребенка взять, уже почти все документы собрали, в школу приемных родителей ходим. Но у нас одна проблема – могут отказать, так как метров может не хватить. Если мы с ним вдвоем в двушке живем, то ребенку, считается, есть место. А с тобой нас трое на этой площади. Могут отказать.

– С чего вы вообще задумали чужого ребенка брать? Вы еще молодые, своего родите. Чужой и свой – большая разница.

– Мама, мы уже семь лет женаты, а детей нет. К врачам ходили, я Володьку с трудом уговорила. Все у нас в порядке – и у меня, и у него. У всех наших друзей дети уже или ходят в школу, или вот-вот пойдут.

– Тамара, ты что, так сильно ребенка хочешь, что готова любого взять?

– Причем тут ребенок! Я боюсь, что Володька меня бросит. Мы на выходных к Юльке на дачу на шашлыки ездили. У них с Сашей уже двое детей. Катя с Лешей приехали, у них сыну пять лет. Володька с ними играл, на закорках таскал. Дети на нем висли весь день, а он этому рад. А Юлька еще вспомнила, что у каких-то их знакомых тоже детей не было, и они развелись. А потом он женился, и она снова замуж вышла, и в обеих семьях дети родились. Меня такой сценарий не устраивает. Лучше я ребенка из детского дома возьму.

– А как муж к этому относится? – спросила мать.

– Он не против, но сказал, что решение за мной.

Мать, конечно, из квартиры выписалась, а через полтора месяца Тамара и Владимир привезли туда двухлетнюю беленькую Леночку.

– Мне вообще другая девочка понравилась – такая живая, хохотушка, но она темненькая, а в чертах лица что-то восточное. А Лена светленькая, – объяснила матери Тамара.

– Ты что же, дочку по масти, как щенка, выбирала? Надо было брать того ребенка, который по сердцу пришелся, – покачала головой мать.

Девочка была неулыбчивая и немного напуганная. Тамара посадила ее на коврик в детской и обложила игрушками. Леночка смотрела на них, но даже не делала попытки взять какую-нибудь в руки.

Тогда Тамара сама взяла яркого пластмассового зайца, поднесла его поближе к девочке и показала, «как зайчик прыгает». Девочка сделала губки скобкой и заплакала.

В комнату вбежал Володя:

– Что у вас случилось?

– Не знаю, я ей зайца показала, а она заревела, – растерянно сказала Тамара.

Муж взял девочку на руки:

– Леночка кушать хочет? Пойдем кушать.

Он унес девочку на кухню и накормил, а потом уложил спать.

– Как у тебя здорово получается, – ревниво сказала Тамара. – А меня она вообще не слушала.

– Просто ты у родителей одна, а мы втроем росли, и я старший. Так что иногда приходилось братьев нянчить. Подожди, научишься, и Леночка к нам привыкнет.

Тамара старалась, но время шло, а девочка ее будто не замечала. Нет, она не капризничала, послушно шла кушать, когда ее звали, или гулять, молча перекладывала с места на место игрушки, но все это без эмоций.

Через месяц она сказала первое слово – «дай». Еще месяц Тамара учила девочку говорить «мама» и «папа». Наконец Леночка сказала – «мапа», и так стала обращаться и к Тамаре, и к Володе.

Муж работал, а Тамара целый день проводила дома с ребенком, и через полгода она почувствовала себя полностью без сил.

Пожаловаться Тамара могла только матери:

– Мама, она вообще не улыбается! Ты видела детей, которые не улыбаются? Смотрим мультики – на лице никаких эмоций. Выключаю телевизор – рев!

– В пятницу на детской площадке гуляли. Лена у мальчика машинку отобрала. А когда он хотел ее забрать, она его по голове совком ударила. Пришлось мне перед мамой мальчишки извиняться.

– А что Володя говорит? – спросила мать.

– Ничего не говорит. Он работает на полторы ставки, домой приходит уставший. Не хочу я его еще этими проблемами грузить. Но мне кажется, он уже пожалел, что мы Лену взяли.

– А ты?

– Не знаю. Устаю я с ней очень. Мы будто войну ведем – кто кого. Я думала, вместе с ребенком радость в дом придет, а радости нет. Хоть говорить немного стала. Нас, конечно, предупреждали, что у нее задержка речевого развития, но я думала, что в семье, в нормальных условиях, все придет в норму. А стали к садику медосмотр проходить, ей столько диагнозов наставили! Сейчас в обычный сад пойдет, а за два года перед школой надо будет в логопедический переводить. Не повезло нам с Леной.

Осенью Лена пошла в сад, а Тамара вышла на работу. Она была счастлива, что смогла вернуться к обычной жизни, и не понимала, почему раньше не ценила той свободы, которая у нее была до того, как в семье появилась Леночка.

Но через пару месяцев Тамара почувствовала себя плохо – ей постоянно хотелось спать, она стала раздражительной. А когда появилась утренняя тошнота, женщина отправилась к врачу.

– Что вы удивляетесь? – спросила врач, – классические симптомы – восемь-девять недель беременности.

Радости не было предела! Владимир старался сам забирать Лену из сада, занимался с ней вечерами, чтобы Тамара отдыхала. А когда ее все-таки положили на сохранение, из деревни, где она так и осталась жить, приехала мать, чтобы помочь зятю.

В срок Тамара родила сына. Его назвали Егором – в честь отца Владимира.

Пожив в городе пару недель после рождения внука, бабушка уехала. Муж снова целый день был на работе, и Тамаре одной приходилось справляться уже с двумя детьми.

Забирая девочку из сада, Тамара кормила ее ужином, если было надо – купала и отправляла в детскую. Время от времени она туда заглядывала и всегда видела одну и ту же картину: Лена сидит на ковре, переставляет игрушки с места на место и что-то бормочет себе под нос. Иногда Тамара думала, что напрасно настояла на том, чтобы взять ребенка из детского дома, но она отгоняла от себя эту мысль.

Володя вечерами с удовольствием возился с сыном. Иногда он спрашивал у жены, как там Лена.

– Все так же. Воспитатели постоянно жалуются, что она дерется с детьми, не хочет ни рисовать, ни лепить, ни учить стишки. Вчера на физкультурном занятии ударила мальчика гимнастической палкой, на прогулке кидалась камнями. Я уже устала это слушать. Советуют сходить с ней к психологу и к логопеду. А когда мне идти?

Однажды вечером Тамара показала мужу синяк на ноге Егора.

– Я была на кухне. Слышу Егор заплакал, забегаю в комнату, а там Лена просунула сквозь прутья кроватки палку от деревянной пирамидки и круглым основанием лупит Егора по ногам. Володя, я давно хотела тебя попросить: давай сдадим ее обратно. Я ее уже видеть не могу!

Владимир, на удивление, согласился с женой. Но если взять ребенка под опеку достаточно сложно, то отказаться от него не проще. Тамара и Владимир написали в отделе опеки заявление с просьбой освободить их от обязанностей опекунов. Кроме того, им пришлось беседовать с психологом, объяснять причину своего отказа. Все это заняло больше двух недель.

Тамара вызвала из деревни мать. Пока Лена еще была дома, рядом с ней постоянно находилась бабушка, а Тамара почти не спускала Егора с рук.

Наконец решение было принято, и Лену направили в социально-реабилитационный центр. Тамара вздохнула свободно.

Чтобы соседи не сплетничали, они сказали всем, что Лена с бабушкой уехали в санаторий. А сами, продав квартиру, перебрались в другой район города.

Егор рос. Вот ему уже два года. Тамара отправилась в «Детский мир» за подарком для сына.

Проходя через парк, она вдруг остановилась: ей навстречу шли мужчина и женщина. Между ними, держа их за руки, подпрыгивая на ходу, шла Лена. Она смеялась и что-то рассказывала, поворачиваясь то к женщине, то к мужчине. Они улыбались ей в ответ.

Тамара спряталась за дерево, чтобы Лена ее не увидела.