Отчим

В понедельник я проснулась рано, но, чтобы лишний раз не сталкиваться с отчимом, не выходила из своей комнаты, пока он не ушел на работу.

Мама сказала, что бабушка придет в одиннадцать часов, и посоветовала мне заняться чем-то полезным, но у меня все валилось из рук, и я за три часа вся извелась, постоянно поглядывая то на часы, то в окно.

Наконец, бабушка пришла. Она была серьезная и печальная, я сразу поняла, что новости у нее невеселые.

От чая она отказалась и начала свой рассказ:

– Три недели назад мне позвонили из пароходства, где работал Рома, и сообщили, что для меня есть сведения о сыне. На следующий день пришел помощник капитана с того судна, на котором ходил Роман.

Бабушка на минуту замолчала, видно было, что говорить ей тяжело:

– Оказалось, что при ремонте старого здания возле порта Саутгемптон строители нашли останки нескольких человек. Как потом выяснилось, все они были иностранными моряками и стали жертвами местной банды. По документам, которые нашли тут же, восстановили личности этих людей. Один из них – мой сын – Роман. Он погиб почти сразу, как покинул судно.

Бабушка помолчала, потом продолжила:

– Сначала с помощью экспертизы ДНК провели опознание, потом долго оформляли документы и ждали разрешения на транспортировку тела. Пароходство взяло на себя все расходы, документы оформлял их адвокат. Три дня назад я похоронила Рому рядом с его отцом.

Я всхлипнула, бабушка посмотрела на меня:

– Не плачь, Ариша. Все это очень горько, но годы неизвестности были гораздо хуже.

Потом она вытащила из сумки папку с документами и подала ее маме:

– Вот, Лиза, здесь все, что нужно, чтобы оформить Арине пенсию по потере кормильца. Надо еще ее свидетельство о рождении, твой паспорт и еще какие-то документы – тут список есть. Я узнала: с московской доплатой будет больше десяти тысяч. Я думаю, что из этих денег будет справедливо выделить сумму на оплату репетитора по английскому для девочки. Остальное тратьте по своему усмотрению. И еще. По закону выплатят пенсию за предыдущий год. Там будет больше ста двадцати тысяч. Арине еще нет четырнадцати, поэтому только ты можешь открыть на ее имя счет и положить всю сумму. Эти деньги пригодятся ей на учебу.

– Вера Петровна, насчет денег я посоветуюсь с мужем, – ответила мама.

– Вот это лишнее. Ежемесячной пенсии вам будет вполне достаточно. А о счете на имя Арины ему знать вовсе ни к чему. Иначе девочка этих денег не увидит. Пусть ей хоть что-нибудь от отца достанется.

Мама сделала все так, как сказала бабушка Вера, правда, утаить от Виктора не смогла. Как я сейчас понимаю, она боялась, что, если он случайно узнает сам, скандал будет еще больше.

Скандал, конечно, был, и то, как отразятся на мне его результаты, я узнала только через неделю.

Мама вечером сказала мне, что с завтрашнего дня мне на школьную карточку больше не будут переводиться деньги для столовой, потому что я буду есть в школе бесплатно: заявление и все необходимые документы она передала моей классной – Ирине Владимировне.

– Вот последняя справка, отдай учительнице.

Я, конечно, очень удивилась: Виктор зарабатывал прилично, и наша семья никак не могла считаться малообеспеченной. Но взглянув на справку о доходах, которую представил Виктор, я поняла, что для того, чтобы сэкономить на мне, он готов был пойти даже на подлог.

– Мама, но это же нечестно. А если узнают, что справка поддельная? Он ведь ее сам написал.

– Справка нормальная. Просто Виктор с партнером вложили много денег в дело, и теперь не могут брать себе большие зарплаты.

Да, теперь я уже не смогу на перемене купить себе салат или булочку с чаем и буду давиться пшенной кашей или остывшими макаронами с сосиской. Считается, что это горячий завтрак, и каша действительно горячая, когда ее кладут в тарелки, но это делают минут за пятнадцать до звонка с урока, а когда ребята приходят, все уже остывает.

А еще я стеснялась садиться за стол с бесплатными завтраками. Особенно после того, как мой бывший партнер по танцам – Никита – съязвил:

– Что, уже лопаешь бесплатную кашу? Смотри, аккуратней, а то разнесет на дармовщине!

Это было так обидно, что я даже не сообразила, что ему ответить. Я знала, что он теперь танцует с Владиславой Покровской и они уже участвовали в первенстве Москвы.

Но зато теперь каждый четверг я занималась английским с Евгенией Николаевной. Оплачивать два занятия в неделю Виктор не разрешил, но я была рада и этому. Кстати, Евгения Николаевна похвалила меня за то, что я хорошо продвинулась в устной речи, а вот грамматику, сказала она, надо будет подтянуть.

Наступила весна, учебный год заканчивался. Как-то во время майских праздников мы с бабушкой решили отправиться на Красную площадь, а оттуда дойти до парка «Зарядье».

Когда мы проходили мимо собора Василия Блаженного, нас остановил пожилой мужчина, иностранец. Он протянул нам камеру и жестами попросил сфотографировать их с женой на фоне собора. Я спросила, как их лучше снимать – вертикально, чтобы весь собор попал в кадр, или горизонтально. Он обрадовался, что со мной можно говорить по-английски и ответил, что лучше сделать несколько разных кадров.

Потом мужчина поинтересовался, чем знамениты Минин и Пожарский, памятник которым они только что видели. Эту историю я знала хорошо, и, хотя говорила немного медленно, они все поняли. Затем я показала им ворота, через которые можно войти в Кремль, и посоветовала обязательно посетить Успенский собор и, если получится, Оружейную палату.

Когда мы продолжили свой путь, бабушка сказала:

– Не знаю, какие у тебя проблемы с грамматикой, но общаться на языке ты вполне можешь.

– У меня уже нет проблем с грамматикой, – рассмеялась я. – Ну, может быть, совсем небольшие, год занятий с Евгенией Николаевной не прошел даром.

Я родилась первого июня, в день защиты детей. Утром мама поздравила меня, поцеловала в макушку, а так как дома мой день рождения уже давно не отмечали, я заранее договорилась, что проведу его с бабушкой Верой.

Примерив спортивный костюм – подарок от бабушки Раи (она всегда дарила что-нибудь нужное), я быстро позавтракала и выскочила из дома. Настроение было чудесное, мы планировали посмотреть праздничные концерт на открытой сцене в парке, потом пообедать в кафе, а после обеда отправиться на речную прогулку на катере от причала «Воробьевы горы» до причала «Китай-Город».

Концерт был, что называется, «сборный»: артисты пели, читали стихи, выступил народный хор, гимнасты. В самом конце на сцену вышли танцоры из молодежной студии «Открытие». Под быструю ритмичную музыку они, казалось, летали по сцене. Я, как завороженная, смотрела на этот танец и не могла оторвать глаз.

Бабушка заметила мое состояние и спросила, хотела бы я так танцевать?

– Конечно, хотела, но что толку говорить о том, чего никогда не будет?

– А вон, смотри, они костюмы в «Газель» грузят. Подойдем к руководителю, спросим.

И бабушка почти силой поволокла меня к машине.

– Здравствуйте, вот внучка танцами занималась. Интересуется, нельзя ли в ваш коллектив поступить?

Женщина окинула меня взглядом:

– А где занималась? Долго?

– Бальными танцами пять лет у Соболевой Инны Леонидовны. Три года перерыв, – ответила я.

– У нас две девочки уходят: одна уезжает, другая замуж выходит. Приходи завтра в двенадцать по этому адресу, посмотрю, как ты двигаешься. С собой – футболку, шорты и чешки или чистые кроссовки. Спросишь на вахте Анну Геннадьевну – это я. А тебя как зовут?

– Арина.

– До завтра, Арина.

Я держала в руках визитку и не верила своему счастью: неужели это возможно?

– Бабушка, мы не спросили, сколько стоят занятия. А вдруг дорого? Мама вряд ли даст денег.

– Не переживай, в крайнем случае, платить буду я. А вообще-то, у меня есть одна неплохая идея.

– Какая идея, бабуль?

– Скажу, если получится.

– Бабушка! Анна Геннадьевна сказала, чтобы я второго сентября приходила на занятия! Она меня взяла! Правда, пока во второй состав! Сказала, что у меня хорошая растяжка и что я отлично чувствую ритм!

– А что насчет оплаты?

– Совсем немного. Это досуговый центр, там много разных кружков и клубов, многие вообще бесплатные. За аренду зала платить не надо, преподаватели получают зарплату как учителя в школе. Так что в месяц надо платить по пятьсот рублей на аренду костюмов для выступления. Я думаю, мама даст, ведь это совсем немного.

– Ариша, пока с мамой этот разговор не начинай, она все равно Виктору скажет, а он может просто запретить тебе заниматься. Поэтому давай подождем до осени. Деньги, действительно, небольшие, мне вполне по силам. Ты обязательно будешь танцевать!

И, действительно, все получилось так, как обещала бабушка: в сентябре я снова начала заниматься английским и танцевать. И еще: с ноября я уже смогла сама оплачивать занятия в студии танцев, и у меня даже появились свои карманные деньги. А все потому, что сработала бабушкина «идея»!

Как-то в середине сентября я после английского зашла к бабуле, а у нее сидела соседка. Бабушка налила мне чай, подвинула вазочку с конфетами и обратилась к своей гостье:

– Семеновна, ты говорила, что твой Владик никак сочинение по английскому не может написать, зови его сюда с тетрадкой – Арина поможет. Она посмотрела на меня многозначительно:

– Ведь поможешь?

– А в каком классе ваш внук?

– В четвертом. По всем предметам хорошие оценки, а по английскому – три да два. И, главное, родители помочь не могут – дочка французский в школе учила, а зять – немецкий.

Через пять минут явился Владик с тетрадкой и учебником. За полчаса мы с ним составили текст из шести предложений. Я заставила его несколько раз прочитать написанное сочинение, перевести на русский каждое предложение и ответить на мои вопросы по тексту.

Через два дня бабушка мне позвонила:

– Тут Настя, дочка Лидии Семеновны, приходила. Спрашивала, не могла бы ты пару раз в неделю помогать Владику по английскому? Он за то сочинение пятерку получил. Сказала, что платить будет.

– Мне нетрудно, но деньги брать как-то неудобно, я ведь не учитель.

– Была бы ты учителем, тебе бы тысячи платили, а Настя предложила сто пятьдесят рублей за урок. Деньги небольшие, но в месяц будет больше тысячи, ты сможешь сама платить за танцы и хоть какие-то карманные деньги останутся.

Конечно, я согласилась. Так у меня появился первый ученик, а через месяц и второй. В общем, жизнь налаживалась.

Конечно, отчим не стал ко мне лучше относиться. Он так же выговаривал маме за каждую купленную мне пару колгот, ходил за мной по пятам в то время, когда я убирала квартиру, и тыкал носом в каждое пятнышко, оставшееся на зеркале или на кафеле.

Потом вдруг решил контролировать, куда я хожу, во сколько прихожу, с кем общаюсь. Я старалась не нарываться на скандал, но понемногу начала ему отвечать, ведь мне уже не десять лет, когда он мог командовать мною.

Как-то, задержавшись у бабушки, я пришла домой в девять вечера. У мамы была ночная смена, Егорку забрала из садика бабушка Рая, и отчиму пришлось ужинать одному. Ужин я приготовила перед тем, как уйти: порезала салат, загрузила продукты в мультиварку, включила программу «отсроченный старт» и ушла. На столе в кухне оставила записку: «Тушеная картошка с курицей в мультиварке, салат в холодильнике – не заправлен».

Вот он мне и высказал:

– Неужели я не заслужил того, чтобы мне тарелку с ужином на стол ставили? Время десятый час. Где ты шляешься? Мала еще по вечерам гулять.

– Я была у бабушки.

– Нечего туда шастать. Ничему доброму она не научит. Только настраивает против семьи.

– Не настраивает она меня против вас, у нас другие дела есть, поинтересней. Вот вы сами в воскресенье похвалили пирог с яблоками. А как вы думаете, кто меня научил его печь?

А еще вы спрашивали маму, откуда у меня новый шарф – снуд. Так это мы с бабушкой распустили старый свитер, отпарили нитки, и я сама его связала. А научила меня, между прочим, бабушка.

Но, конечно, было понятно, что долго скрывать от мамы и отчима мои заработки и занятия танцами не удастся. Когда-нибудь это должно было вскрыться.

И вскрылось. Первого июня, как раз в день рождения, когда мне исполнилось пятнадцать лет.

Наша студия по традиции участвовала в праздничном концерте. Меня еще в декабре перевели в первый состав, а в одном номере я даже солировала. Это был испанский танец, стилизованный под фламенко.

Я очень старалась, потому что среди зрителей была бабушка, а она еще ни разу не видела меня на сцене. Когда мы закончили, нам аплодировали все, даже наша Анна Геннадьевна.

После концерта я переоделась, смыла грим и подошла к бабушке. Она обняла меня и предложила:

– Может, мне вечером проводить тебя домой? Боюсь, что сегодня у родителей будет к тебе много вопросов.

– Почему? – удивилась я.

– Мама и Виктор видели, как ты танцевала. Они гуляли с Егоркой и остановились, чтобы посмотреть несколько номеров. Когда вы танцевали первый танец, в синих костюмах, они тебя не заметили. А когда вы вышли на испанский танец, они собрались уходить, но тут ведущий объявил, что солирует Арина Алексеева. Они остановились и досмотрели номер до конца. А потом ушли. Но я видела, как Виктор что-то возмущенно говорил Лизе.

– Не переживай, бабушка, у меня есть ответы на все их вопросы. Я ведь не делаю ничего плохого. Какие вопросы могут быть ко мне? С тех пор, как мама вышла на работу, я дома пашу, как рабыня Изаура: убираю квартиру, глажу белье, три – четыре раза в неделю готовлю обед, а, кроме выходных, еще и ужин. И учусь я хорошо. И за все это время Виктор только один раз похвалил пирог, который я испекла, и то только потому, что думал, что его приготовила мама.

– А что же они на тебя столько домашней работы свалили?

– Да никто не сваливал, просто Виктор дома ничего не делает, может только с Егоркой позаниматься. А мама сильно устает на работе. Вот говорят, что у хирургов работа сложная – по пять-шесть часов стоят у операционного стола. А то, что рядом с ним стоит операционная сестра, никто не вспоминает. Поэтому я сама стараюсь делать то, что могу, чтобы мама хоть вечерами могла отдохнуть. А Виктору как будто все равно, он еще требует, чтобы ему стол сервировали.

– Хорошо, что маме помогаешь, смотри только, чтобы не в ущерб учебе. Слушай, хотела тебя спросить: что тебе подарить к первому сентября?

– Ничего не надо, бабушка, не такой уж это праздник, а ты мне и так много подарков делаешь.

– А ты все-таки подумай. У меня будет такая возможность. Меня попросили в июле и августе присмотреть за пятилетней девочкой. Не каждый день, а только три дня в неделю, родители работают по сменам, а бабушек у них в Москве нет. Брать постороннего человека им не хочется, уговаривают меня. Оплата почасовая. Думаю согласиться. Живут они в нашем же подъезде на шестом этаже. Ты все равно уедешь, а что мне в четырех стенах одной сидеть? Так что подарок я тебе могу сделать хороший.

– Знаешь, бабушка, мне бы хотелось качественный деловой костюм для школы. А то я весь год проходила в одной и той же форме, купленной в магазине «Для всей семьи». Она уже потерлась, а Виктор сказал, чтобы на новую в этом году не рассчитывала и бережней к вещам относилась. Я другого и не ждала, но иногда обидно бывает. Перед восьмым марта все девчонки разоделись, а я пришла, как обычно. Полинка Воронова мне и говорит: «Что, Алексеева, опять в своем всесезонном костюме? Могла бы и приодеться ради праздника. Неужели трудно?»

– И что, ты стерпела? Ничего ей не ответила? – спросила бабушка.

– Ответила. Я уже научилась отвечать. Я сказала, что поменять костюм вовсе не трудно: просто взять и купить. А вот с мозгами сложнее – их в магазине не продают. Так что над ней еще и посмеялись.

– Правильно, не надо давать себя в обиду.

Когда я вечером вернулась домой, то сразу поняла: меня ждали. Виктор встретил прямо в прихожей и велел пройти на кухню «для серьезного разговора».

Я ожидала вопросов, но отчим начал говорить сам. И я узнала о себе много нового: оказывается, я обманщица, лентяйка, бессовестная, неблагодарная и все в таком же духе. Я смотрела на маму: руки у нее дрожали, видно было, что она недавно плакала.

– Где ты взяла деньги на танцы? – наконец спросил он.

– Заработала.

– Что, твоя сумасшедшая бабка уже сдает тебя напрокат?

Мама подняла на него глаза:

– Виктор!

– Что Виктор? А где еще может заработать эта малолетняя идиотка?!

Я встала, вышла из кухни и через минуту вернулась.

– Вот, – я положила на стол три листа.

– Что это? – спросил отчим.

– Это диплом за первое место в школьной олимпиаде по английскому. Вот этот – за третье место в муниципальном этапе Всероссийской олимпиады. А этот – за то, что я вышла в финал в олимпиаде «Покори Воробьевы горы», которую МГУ проводит. Так что я не идиотка. А деньги я заработала, занимаясь английским с двумя учениками начальной школы. Я помогаю им выполнять домашнее задание, а их родители платят мне. Немного, но на оплату занятий в студии танцев хватает.

Отчим молчал. Я взяла дипломы, встала и спросила:

– Я могу идти? Или ко мне еще будут вопросы?

– Сядь, я еще не закончил. Об английском я как раз хотел поговорить. Зачем в следующем году тратить деньги на репетитора, если в институт ты все равно поступать не будешь?

– Почему не буду?

– А ты думаешь, что я должен содержать тебя еще три года в школе, а потом пять лет в институте? Закончишь в следующем году девятый класс – и в колледж, получать профессию.

– В какой колледж?

– Да хоть в цирковой!

Я снова посмотрела на маму – она сидела, опустив голову. Я поняла, что ее Виктор ознакомил со своими планами еще раньше.

– Хорошо, – сказала я, – пойду тогда в педагогический колледж. Буду учителем начальных классов. Иностранный сейчас со второго класса изучают, так что мои знания пригодятся.

На этом разговор был закончен, и я пошла спать.

Полночи я провертелась, думая, что делать дальше. Утром приняла решение: действительно, пойду после девятого класса в педагогический колледж, начну работать, а институт можно и заочно закончить.

Утром позвонила бабушка Вера, узнать, чем вчера все закончилось. Я не стала ее расстраивать и сказала, что все нормально.

В три часа за мной должен был приехать дед, чтобы отвезти на дачу. Я собрала вещи, скачала в ноутбук несколько книг на английском – «Гордость и предубеждение» Джейн Остин и пару детективов Агаты Кристи – и, ни с кем не попрощавшись, вышла на улицу.

Ждать деда у подъезда пришлось минут пятнадцать, за это время я несколько раз поднимала голову и смотрела на наши окна, думала, может быть, мама хотя бы подойдет к окну, чтобы проводить меня, но там никого не было.

Уезжала я с тяжелым сердцем, во мне боролись два чувства: обида на маму и жалость к ней. Зачем только она вышла замуж за Виктора? Почему не выбрала другого, доброго человека?

Дед не замечал моего состояния и всю дорогу радостно рассказывал, какие насадки для мотоблока он купил и как легко теперь будет работать в огороде.

Бабушка Рая встретила нас у ворот и сразу сообщила, что моя подружка Маринка приедет только в июле, а сейчас они всей семьей отдыхают «на каком-то Бали».

– Собаку свою Михайловне привезли, смешная собака, похожа на самоварную трубу.

Я встала на колоду, на которой дед рубит дрова, и заглянула через забор к соседям. Во дворе, привязанная к колышку, как обычно привязывают коз, бегала шоколадно-коричневая такса, действительно похожая на самоварную трубу.

– А чего это они собаку, словно козу, привязали? – спросила я. – Таксы – норные собаки, они в огороде всех кротов уничтожат. Только ям накопают.

– Не знаю, как кротов, а двух кур у Михайловны этот паразит уже придушил, – ответила бабушка.

Июнь в этом году выдался теплый, но дождливый. Дождь шел два-три раза в неделю, причем только по утрам, поэтому купаться я ходила после обеда. А днем помогала бабушке в огороде или на кухне, ездила на велосипеде на другой конец деревни за молоком, творогом и сметаной к женщине, которая держала корову. А еще читала в оригинале Агату Кристи и вязала.

Раньше мама любила вязать, я нашла на антресолях целую коробку с нитками и подумала, почему бы не связать себе за лето пару новых кофточек, а если успею, то и кардиган из шерсти цвета морской волны.

В общем, жизнь была спокойная, тихая и размеренная. При этом я совсем не чувствовала себя одинокой. А когда приехала Маринка и стала взахлеб делиться впечатлениями об отдыхе, у меня даже появилось легкое чувство досады, потому что о тишине и покое теперь можно было только мечтать.

В это лето я много думала о том, как жить дальше, на кого можно опереться в начале своего пути. И пришла к выводу, что рассчитывать надо будет только на себя.

Отчим ничего для меня не сделает, если это не будет выгодно ему самому. Мама, конечно, очень хочет мне помочь, не может выйти из-под его воли. Для бабушки Раи и деда я еще совсем ребенок, поэтому и отношение такое: одета, обута, накормлена – какие еще проблемы? Бабушка Вера, конечно, сделает для меня все, что сможет. Но нельзя вываливать на нее все свои неприятности, надо ее поберечь.

Вот и получается, что надо как-то выкарабкиваться самой.

Пока я твердо решила, что языком буду продолжать заниматься во что бы то ни стало. Буду подрабатывать, танцы тоже не брошу, даже если отчим наизнанку вывернется. Маме по дому буду помогать, а то она не выдержит. Закончу девятый класс, а там посмотрим, что делать дальше. Обдумав все это, я успокоилась.

Когда я вернулась в город, мама долго смотрела на меня, а потом сказала:

– Ты, Арина, как-то изменилась. Глаза у тебя другие.

Я посмотрела в зеркало, и никаких особых изменений не заметила, но бабушка Вера на следующий день тоже сказала:

– А ты, Ариша, повзрослела за лето.