— Агата, что за драму вы устраиваете на мой праздник? — Антонина Валерьевна поморщилась. — В конце концов, вы же понимали, что выходите замуж за перспективного мужчину из хорошей семьи. Недвижимость — это серьёзное дело.
— Я выходила замуж за мужчину, которого любила! — её голос дрожал. — За человека, которому верила! А не за недвижимость!
— Бывший так и сказал: «Считай, что тебе повезло — мог бы вообще ничего не отдать!» Представляете? Ещё и героем себя чувствует! — Татьяна поставила чашку на журнальный столик с такой силой, что чай выплеснулся на блюдце.
Агата покачала головой и протянула подруге салфетку. В их уютной гостиной разговор о разводе подруги казался чем-то нереальным.
— Тань, но ведь суд-то встал на твою сторону? — уточнила Агата.
— Да, но сколько нервов! — Татьяна промокнула разлитый чай. — Слушай, а вы с Ильей как оформляли? На обоих?
Илья, молчавший всё это время в глубоком кресле, вдруг поднялся:
— Девушки, извините, у меня завтра ранняя встреча. Пойду готовиться.
Он неловко улыбнулся, поцеловал Агату и скрылся в кабинете.
— Конечно, — пожала плечами Агата, отхлебнув чай. — Мы же всё вместе решаем.
Татьяна посмотрела в сторону закрывшейся двери кабинета:
— Знаешь, Агата, я думала так же. А потом выяснилось, что Виктор без моего ведома внёс какие-то изменения. Лучше проверь документы, хуже не будет.
Агата рассмеялась:
— Ну что ты! Илья не такой.
Но после ухода подруги непонятная тревога не отпускала. Папка с документами на квартиру хранилась в кабинете, в большом шкафу.
Она вошла в кабинет. Илья сидел за компьютером, сосредоточенно глядя в монитор.
— Я возьму документы на квартиру? — спросила она, направляясь к шкафу.
Илья обернулся резко, слишком резко:
— Зачем? Что-то случилось?
— Татьяна со своими историями… — Агата пыталась говорить непринуждённо, но что-то в глазах мужа заставило её насторожиться. — Просто хочу убедиться, что у нас всё правильно оформлено.
— Может, не сейчас? — Илья встал, загораживая путь к шкафу. — Я работаю, да и поздно уже…
— Илья, я просто возьму документы. Что с тобой?
Он смотрел виновато, но так и не сдвинулся с места. Агата обошла его, решительно открыла шкаф и достала синюю папку. Она читала внимательно, строчка за строчкой, чувствуя, как холодеет внутри. Её имени не было нигде. Владельцем значился только Илья.
Она подняла глаза на мужа. Тот стоял, опустив руки, с виноватым выражением лица.
— А почему у меня нет доли в нашей квартире? — тихо поинтересовалась Агата, сама не узнавая свой голос.
— Ты же помнишь… В банке… — он запнулся. — Там были какие-то сложности с созаёмщиком. Потом собирались переоформить…
— Какие сложности? — Агата сжала документы так, что бумага смялась. — Мы вместе подавали заявку на ипотеку. Твоя мама ещё ругалась, что проценты слишком высокие!
Повисла тяжёлая пауза.
— Это мама, — наконец выдавил Илья.
Познакомились они восемь лет назад на книжной ярмарке. Агата работала редактором в небольшом издательстве, а Илья заглянул на их стенд в поисках каталога. Она предложила чай из термоса — ярмарка подходила к концу, все порядком устали. Разговорились. Илья оказался начитанным, внимательным слушателем, с тонким чувством юмора. Потом они вместе ехали в метро, и он проводил её до дома, хотя ему было в другую сторону.
Уже через год сыграли свадьбу. Илья покорил Агату надёжностью — сказал, сделал, пообещал — выполнил. Родители Агаты — простые учителя из Твери — благословили без разговоров. А вот с будущей свекровью всё сложилось иначе.
Антонина Валерьевна, сухопарая женщина с идеальной осанкой и пронзительным взглядом, осмотрела Агату как экспонат на выставке. Ни одного тёплого слова при знакомстве. Только: «Надеюсь, вы понимаете, насколько мой сын талантлив и перспективен». Словно предупреждала — соответствуй.
После свадьбы молодые сначала снимали квартиру и копили на свою. Мечтали о просторной «трёшке» с балконом, чтобы завести кота, поставить книжные шкафы до потолка и обустроить небольшой кабинет для Ильи.
Он работал много и часто задерживался. Агата не ревновала — верила. Доверие между ними было полным, как чистый лист бумаги до первой помарки. «Ты слишком наивная, — говорила подруга Вера, когда Агата рассказывала, что не контролирует мужа. — Все мужчины одинаковые». Но Агата только смеялась в ответ.
Через три года совместной жизни первоначальный взнос был собран. Они обошли, наверное, два десятка квартир, прежде чем нашли «свою» — светлую трёхкомнатную, с окнами во двор и просторной кухней. Агата влюбилась в неё с первого взгляда, а Илья обрадовался, что получит свой кабинет для работы.
— Берём, — сказал он тогда, и Агата бросилась ему на шею прямо на глазах у риелтора.
Банк одобрил ипотеку. Началась подготовка документов, встречи с юристами, подписание бумаг. И тут появилась Антонина Валерьевна. Хлопотала вокруг сына, постепенно оттесняя невестку.
То, что документы оформлены только на Илью, Агата не знала. Не заглядывала в бумаги — доверяла мужу безоговорочно. А он не нашёл в себе смелости признаться, что в последний момент послушал мать.
Жизнь в новой квартире была счастливой. Они сами клеили обои в спальне, смеясь до слёз, когда Илья перепачкал клеем волосы. Вместе выбирали мебель, спорили из-за цвета штор, по выходным завтракали на балконе. Завели рыжего кота Афанасия, который любил спать на книжной полке.
За четыре года они выплатили ипотеку полностью. Успех Ильи на работе, повышение Агаты в издательстве — всё складывалось удачно.
— Мама посоветовала? — Агата медленно положила документы на стол. — И ты просто послушал её? Безо всякого обсуждения со мной?
Илья потёр виски, словно у него внезапно разболелась голова.
— Понимаешь, мы тогда так торопились с оформлением… Мама предложила упростить процесс. Сказала, что необязательно нам обоим мотаться по инстанциям. Помнишь, у тебя тогда был аврал на работе?
— И?
— Ты оформила на меня доверенность, чтобы я мог сам заниматься документами, — Илья запнулся. — А мама… убедила меня, что надёжнее будет оформить квартиру только на одного собственника. На меня. Сказала, меньше проблем будет при перепродаже или… в случае чего.
— И ты согласился? — голос Агаты дрожал. — Мы тогда уже четыре года были вместе! А потом ещё четыре года выплачивали ипотеку!
— Агата, я знаю, я виноват, — он подошёл, попытался взять её за руку, но она отстранилась. — Я всё исправлю, обещаю. Завтра же позвоню юристу, узнаю, как переоформить документы.
— А почему не сделал этого раньше?
Илья молчал, опустив голову.
— Я боялся обидеть маму, — наконец выдавил он. — Она бы восприняла это как… предательство.
Агата рассмеялась — горько, с недоверием.
— А меня обмануть — это нормально?
Всю ночь ворочалась в постели, чувствуя рядом напряжённую спину мужа. Он тоже не спал. На следующее утро Илья действительно позвонил юристу — она слышала обрывки разговора из кухни. Потом разговаривал с матерью — уже в ванной, с включённой водой, будто боялся, что Агата подслушает.
Вечером она позвонила Татьяне.
— Приезжай ко мне, — сказала подруга. — Обсудим.
В уютной кухне Татьяны Агата наконец дала волю слезам.
— Не могу поверить, — она промокнула глаза салфеткой, — что он скрывал это от меня четыре года! Четыре!
— Агат, с юридической точки зрения всё не так страшно. Квартира приобретена в браке, значит, является совместно нажитым имуществом. Независимо от того, на кого оформлены документы.
— Правда? — Агата подняла заплаканное лицо.
— Абсолютно. И ты легко докажешь свои права, если дойдёт до суда.
В конце концов она решилась.
— Илья, когда ты планируешь заняться переоформлением документов?
— Я… э-э… юрист сказал, что нужно подготовить несколько бумаг. Я занимаюсь этим.
Агата отложила вилку, посмотрела ему прямо в глаза:
— Занимаешься? Или тянешь время, потому что твоя мама категорически против?
Илья отвёл взгляд.
— Агата, давай не будем всё мерить деньгами и имуществом. Неужели тебе так важна эта формальность?
— Формальность? — она похолодела. — Значит, моё право называть наш дом своим — это просто формальность?!
Илья молча встал из-за стола, взял портфель и вышел, не попрощавшись. В первый раз за семь лет.
— Агата, нет смысла отказываться. Мама уже всех пригласила, — Илья стоял в дверях кухни, нервно теребя рукав рубашки.
Агата резко повернулась от плиты, едва не опрокинув сковородку.
— Могла бы и спросить сначала! У нас вообще-то не проходной двор.
— Это моя мать, — тихо сказал Илья, и это «моя» больно кольнуло Агату. — И это её шестидесятилетие.
— Знаю! — Агата с силой опустила лопатку на стол. — Но почему обязательно здесь? У неё своя квартира есть.
— Она хочет собрать всю семью у меня.
Она усмехнулась. «У меня», не «у нас». И сам факт, что её даже не спросили о праздновании, был очередным напоминанием — она здесь не хозяйка.
День рождения Антонины Валерьевны выпадал на субботу. Агата потратила пятницу на генеральную уборку — не потому, что хотела угодить свекрови, а потому, что не могла допустить, чтобы та нашла повод для критики. Наготовила салатов, заказала торт в кондитерской. Достала лучшую посуду — сервиз, подаренный Антониной Валерьевной.
— Татьяна посоветовала мне записаться на консультацию к юристу, — как бы между прочим сказала Агата мужу вечером, наблюдая за его реакцией.
Илья промолчал, сделав вид, что очень увлечён телефоном. Всю неделю он избегал этой темы, уходя на работу раньше, возвращаясь позже. Агата чувствовала, как с каждым днём между ними растёт пропасть. Семь лет близости становились вдруг зыбкими, как утренний туман.
Гости начали собираться к шести. Антонина Валерьевна появилась первой, окинув квартиру придирчивым взглядом. Торт одобрила: «Видно, что дорогой». Следом подтянулись друзья свекрови и пара дальних родственников. Агата не знала половину из них, но улыбалась, разливала чай, подкладывала угощения.
За десертом Илья вручил ей конверт с деньгами на путёвку в санаторий. Антонина Валерьевна прослезилась — то ли искренне, то ли напоказ.
— Мой мальчик всегда был заботливым, — она промокнула глаза платочком и обвела гостей взглядом. — Как хорошо, что у него теперь есть своё жильё. Настоящая крепость для семьи.
Агата замерла с чашкой в руках. «Своё жильё». Не их. Его.
— Антонина Валерьевна, вы забыли, — голос Агаты звучал неестественно ровно, — это наша с Ильёй квартира. Общая.
Свекровь улыбнулась — снисходительно, как улыбаются наивному ребёнку.
— Конечно-конечно, вы здесь вместе живёте. Но я говорю о документах, дорогая.
За столом повисла тишина. Родственники переглянулись.
— Какая разница, на кого оформлена квартира? — вмешался Илья. — Главное, что мы семья.
— Вот именно, — подхватила Антонина Валерьевна, и в её голосе проскользнуло торжество. — Семья — это главное! Хотя жаль, что вы до сих пор не подарили мне внуков. В вашем возрасте, Агата, уже пора бы задуматься.
Они с Ильёй планировали детей, но решили подождать до полного погашения ипотеки. Год назад освободились от долга и теперь просто наслаждались свободой и возможностью жить для себя.
— Мам, мы же договаривались… — тихо начал Илья.
— Да что я такого сказала? — деланно удивилась Антонина Валерьевна. — Вы женаты уже сколько? Семь лет? Пора подумать о наследниках. Квартира большая, места хватит. Хотя, конечно, юридически она останется Илюше…
— Почему вы так настаиваете на том, что квартира принадлежит только Илье? — спросила она, глядя свекрови в глаза.
Антонина Валерьевна пожала плечами.
— Потому что это правда, дорогая. И лучше всем это понимать. Мало ли как жизнь повернётся.
— Что вы хотите этим сказать? — Агата выпрямилась.
— Ну, всякое бывает, — Антонина Валерьевна обвела взглядом притихших гостей. — Браки распадаются. Особенно бездетные. А мужчина должен сохранить крышу над головой. Так мы с Ильёй и решили, когда оформляли документы.
— Решили? — Агата перевела взгляд на мужа. — Вы с ним решили?
Илья побледнел.
— Агата, это было давно… Мама просто переживала…
— Вы с ней сговорились за моей спиной, — голос Агаты сорвался на высокую ноту, — а потом четыре года скрывали это от меня!
— Агат, что за драму вы устраиваете на мой праздник? — Антонина Валерьевна поморщилась. — В конце концов, вы же понимали, что выходите замуж за перспективного мужчину из хорошей семьи. Недвижимость — это серьёзное дело.
Агата почувствовала, как комок в горле превращается в раскалённый шар.
— Я выходила замуж за мужчину, которого любила! — её голос дрожал. — За человека, которому верила! А не за недвижимость! А в квартиру я вложила не меньше денег, чем он! С какой стати я должна «радоваться» тому, что у меня украли мою долю?
Агата вдруг отчётливо поняла: за семь лет она так и не стала для этих людей «своей». Всегда была чужой, нежеланной гостьей в их с сыном мирке. Непрошеной третьей в их странном дуэте.
— Он обманул моё, — сказала Агата, и голос её звучал неожиданно твёрдо. — Это была наша первая большая совместная покупка. Мы вместе выбирали квартиру, вместе копили на взнос, вместе платили ипотеку. А ты, Илья, взял и предал меня. Предал всё, что было между нами.
Она повернулась к буфету, где стояла их свадебная фотография. Сняла её, провела пальцем по стеклу.
— Я думала, мы команда. Партнёры. А оказалось — я просто жилец в твоей квартире.
— Не преувеличивай, — попытался возразить Илья. — Это всего лишь документы…
— Я больше не могу доверять тебе, Илья. И оставаться здесь тоже не могу.
Она вышла из комнаты, чувствуя на себе взгляды гостей. В спальне достала с верхней полки дорожную сумку, бросила в неё самое необходимое — документы, несколько вещей, зубную щётку. За спиной скрипнула дверь.
— Агата, не делай глупостей, — Илья шагнул в комнату. — Ты куда собралась на ночь глядя?
— К Татьяне, — она даже не обернулась. — Мне нужно время подумать. И тебе тоже.
— Но…
— Нет, Илья. Сейчас я не готова разговаривать. Твоя мать… Она не просто настроила тебя против меня. Она показала, кто для тебя действительно важен. И это не я.
Выходя из подъезда, Агата на мгновение обернулась. В окнах их квартиры горел свет. На секунду ей показалось, что в одном из них мелькнула тень Антонины Валерьевны, наблюдающей за её уходом. Агата решительно отвернулась и пошла к остановке. Телефон в кармане завибрировал — Илья. Она сбросила вызов.
Гостевая комната Татьяны стала для Агаты временным убежищем. Запасные ключи, полотенце на отдельной полке, зубная щётка в стаканчике — приметы новой, неожиданной жизни. По утрам они вместе пили кофе на кухне. Татьяна не докучала советами, но была рядом, когда нужно.
— Не думала, что буду решать, разводиться мне или нет, — сказала Агата на третий день, размешивая сахар в чашке. — Мне казалось, у нас всё по-настоящему.
Илья звонил каждый день. Сначала Агата не отвечала, потом стала брать трубку, но разговоры выходили сухими, неловкими. Он приезжал, ждал у подъезда, приносил цветы, обещал всё исправить. Она колебалась. В конце концов, он был её мужем, человеком, с которым она провела семь счастливых лет.
— Но дело не в квартире, — объясняла она Татьяне. — Страшно другое — он четыре года скрывал это от меня. А что ещё он скрывает? Что ещё они с матерью решили за моей спиной?
Через две недели Агата подала заявление на развод и раздел имущества. Илья пришёл в ярость, когда получил повестку в суд.
— Ты всё-таки решила отсудить у меня квартиру?! — в его голосе звенело неподдельное возмущение.
— Нет, Илья, — Агата говорила спокойно, хотя внутри всё сжималось. — Я хочу получить то, что принадлежит мне по закону. Половину. Как и всегда было.
— Если бы тебе действительно было важно наше будущее, ты бы не побежала к юристам! — он повысил голос, чего раньше никогда не делал.
— А если бы тебе было важно наше будущее, ты бы не обманывал меня четыре года, — ответила она и положила трубку.
Зима выдалась морозной и снежной. Судебные заседания в промёрзшем здании суда казались особенно тягостными. Сухой язык протоколов, формальные выступления адвокатов, строгий судья, перебирающий документы — всё это было так не похоже на их прежнюю тёплую семейную жизнь. Агата смотрела на Илью через зал и не узнавала его — осунувшийся, с тенями под глазами, в каком-то мятом костюме.
Суд вынес решение в конце января. Как и предсказывал адвокат, квартиру признали совместно нажитым имуществом и постановили разделить поровну.
После оглашения решения Илья догнал Агату у выхода из здания суда.
— Доволен? — только и спросила она.
Он покачал головой:
— Агата, я всё понял. Всё осознал… Может, начнём заново?
Она посмотрела на него долгим взглядом:
— Слишком поздно, Илья. Доверие — как стекло. Однажды разбитое, оно уже никогда не будет прежним. И ещё кое-что… Ты должен научиться быть мужчиной, а не сыном своей матери.
…Разговор с Антониной Валерьевной случился у Ильи через неделю после суда. Он приехал к ней, как обычно, на воскресный обед. Но вместо привычного «здравствуй, сынок» услышал:
— Ты даже не пытался бороться! Мы могли бы подать апелляцию, у меня есть связи в областном суде…
Что-то оборвалось внутри Ильи. Словно пелена спала с глаз.
— Ты не понимаешь, мама? Я потерял жену. Женщину, которую любил. Потерял семью! И всё из-за твоих интриг.
— Не смей обвинять меня! — Антонина Валерьевна побледнела. — Я всегда хотела для тебя только лучшего!
— Лучшего? — Илья горько усмехнулся. — Ты никогда не хотела видеть меня счастливым с другой женщиной. Ты хотела, чтобы я всегда оставался твоим маленьким мальчиком, послушным и зависимым. И я позволял тебе это… А теперь расплачиваюсь.
— Ты неблагодарный! Я столько для тебя сделала!
Илья встал из-за стола:
— Знаешь, мама, я впервые понимаю, что значит быть взрослым. Жаль, что осознание пришло так поздно.
Он ушёл, не попрощавшись и не притронувшись к обеду. Уехал в пустую квартиру, которая теперь казалась просто коробкой с мебелью, которую, к тому же, предстояло продать, а деньги поделить. Впереди его ждала новая жизнь. Такая же пустая, как эта квартира. Без Агаты.
Случайная находка жены