Всю свою жизнь Вера слышала обвинения в меркантильности. В основном от отца.
Тот постоянно попрекал и мать, и старшую сестру Марину, да и саму Веру тем, что от него домашним только деньги нужны.
При этом Вере, на самом деле, нужны были не только деньги, но и папа, да только у папы никогда не было ни желания, ни времени заниматься с младшей дочкой (да и со старшей тоже) хоть чем-нибудь.
Где-то до наступления подросткового возраста Вера постоянно звала папу после работы то погулять с ней на детской площадке, то сходить в парк или в кино, то просто посмотреть на реку, ведь там на закате такое красивое солнце…
Папа постоянно отвечал, что устал и при попытке настаивать переходил на крик.
Вера пыталась действовать по-другому.
Если папа слишком устал для того, чтобы куда-то ходить, она предлагала поиграть с ней в шашки или в шахматы, в настольные игры или просто посидеть и вместе посмотреть хоть кино, хоть все тот же футбольный матч.
— Да ну тебя. Будешь еще с вопросами лезть под руку, — отмахивался отец и шел на диван к телевизору и пиву в гордом одиночестве.
Мама отца оправдывала. Говорила, что папа просто устал, что у него тяжелая работа, а потом, сама только-только вернувшись со смены в швейном цеху, брала Веру и Марину за руки и шла вместе с ними и в парк, и на речку, а пока готовила ужин – умудрялась еще и в шашки или шахматы с младшей дочерью на обеденном столе поиграть.
Вот как у мамы это все получалось, Вера не понимала, даже став взрослой.
Зато уже ближе к двадцати годам услышала от отца те самые слова, когда обратилась к нему с просьбой дать денег на замену батареи в ноутбуке.
Тот был жизненно необходим студентке как для учебы, так и для подработки, а розетки были доступны далеко не везде.
Подработкой, например, Вера занималась в электричке: брала на колени ноутбук и, пока поезд ехал из пункта «а» в пункт «б» полтора часа, умудрялась и стоимость билета окупить, и себе на какой-нибудь пирожок с чаем в студенческой столовой заработать.
Вот только зарядок в электричке не было, совсем.
— Вот вечно вы о папе вспоминаете, когда вам деньги нужны! – возмутился тогда отец.
Денег дал, но отчитал Веру, как будто она виновата в том, что между ними так и не сложилось никаких отношений и не сформировалось тем для общения.
Если мама могла с дочерьми беседовать часами, то отец на попытку рассказать что-то о своей жизни угукал, а на вопросы о себе отмахивался и говорил, чтобы Вера не дурью маялась, а делом занялась.
И чему он удивлялся?
Глядя на мать, Вера в толк не могла взять одного: почему мама спокойно взвалила на себя все вот это вот и позволила мужику фактически сидеть у себя на шее.
— У твоего отца зарплата в три раза больше, чем у меня, Вер. В одиночку я бы вас с Мариной просто не вытянула.
Нет, может быть и вытянула, но на картошке, одежде из секонда и без всех ваших любимых кружков-секций.
— Значит, папа прав был, что ему от тебя только деньги нужны? – изумилась Вера.
— Ну а как иначе, если он только деньги и дает? – пожала плечами мать.
Будто это было само собой разумеющимся.
Так Вера сделала вывод, что иногда обвинения в меркантильности отчасти правдивы.
Но, если разобраться – за папины деньги с него сняли все обязанности по воспитанию детей, да и с какой стороны к швабре подходить, он тоже не знал.
Можно ли назвать меркантильностью такой союз, когда обе стороны вкладывают то, что достаточно легко могут дать? Маловероятно.
Но все же сама Вера не хотела бы выйти замуж за деньги человека. Ей хотелось получить рядом родственную душу, прежде всего друга, единомышленника.
Тот самый «крепкий тыл» и «вместе до гроба», которое превозносилось во всевозможных историях, где герои вместе влипают в различные неурядицы и обязательно вместе их преодолевают…
Поначалу Вере казалось, что Вселенная ее услышала.
Денис был ничем особо не примечательным молодым человеком, но обладал теми же интересами и увлечениями, что и Вера.
Так что им достаточно быстро нашлось, о чем поговорить. Да и разговаривать он умел.
И грамотно писал, в отличие от многих Вериных однокурсников, сообщения от которых девушке хотелось прямо по экрану поправить красной ручкой и сунуть под нос.
Мол, товарищи студенты, вы вроде у нас на принадлежность к интеллектуальной элите претендуете, но почему-то пишете «сабака» или «не приятности».
На фоне остальных грамотность Дениса сразу давала ему сто очков форы.
Еще парень оказался достаточно чистоплотным, прилежным и обладал амбициями, которые позволили бы в дальнейшем построить достаточно успешную карьеру.
Нет, Вера не рассматривала выгоду от возможного проживания с человеком, но все же знание, что он сможет позаботиться и о себе, и об общих детях (вместе с Верой, естественно), тоже характеризовало кавалера с положительной стороны.
А потом, уже через три года после свадьбы, у Дениса на работе произошло сокращение штатов.
Мужчине пришлось уволиться и взяться за поиски нового места. Тут-то и начались проблемы.
Потому что когда работу потеряла Вера через полгода после института – Денис, тогда еще не бывший ей мужем, сразу выкатил ультиматум о том, что на шее содержать безработную девушку не будет.
Что Вера должна буквально за месяц найти себе новое место, а если вдруг не устроится сразу – пусть идет хоть в кафе посуду мыть, хоть в ближайшую «пятерочку» курьером, пакеты с продуктами людям таскать.
И Вере эти требования показались разумными и логичными, потому что действительно, разве обязан кто-то содержать взрослого и дееспособного человека?
Не обязан, определенно. Детей – да, жену в декрете – да. А больше никого и никогда.
Мама тогда, узнав о категоричности Дениса, покачала головой, мол, приглядись к нему дочка, с такими рассуждениями он тебя бросит, если заболеешь или еще что случится.
Денис слова матери опроверг, логично рассудив в разговоре с Верой, что болезнь – это совершенно одно, а когда взрослый человек не хочет работу работать – это называется лень и поощряться не должно. Вера успокоилась.
А вот сейчас вспомнила слова Дениса. Как раз к тому моменту, как приблизился срок платежа по ипотеке, и муж попросил «закинуть пока его часть».
— Что значит «закинуть твою часть»? – насторожилась Вера. – Мы так не договаривались.
— Ну нет у меня сейчас денег. Сама знаешь – работу пока ищу. Что ты мне предлагаешь?
— Мог бы пойти на склад маркетплейса. Он у нас тут рядом, кстати, двадцать минут пешком дойти можно.
Ночная смена с десяти вечера и до десяти утра, за ночь сейчас можно в районе четырех-пяти тысяч получить, если быстро все делать будешь.
— Ты хоть знаешь, что это за работа? – взвился Денис.
— Конечно, знаю. Я там два месяца работала. Несколько лет назад, правда, но за это время вряд ли что-то поменялось.
Люди там всегда нужны, и в формате «два-через-два» ты и мог бы и на платеж по ипотеке набрать, и на всякие мелкие расходы осталось бы.
— Это ты так мужа поддерживаешь, пока он на плаву еле держится? – зло уточнил Денис.
— А что не так-то? – не поняла Вера.
— Ты серьезно сейчас? Я тебе объясню, что «не так». Мишка без работы третий месяц сидит, вдвоем на зарплату жены живут.
Так она ему все условия организовала, чтобы он спокойно нормальное место нашел.
Ты хоть понимаешь, как я буду себя чувствовать и выглядеть после этих «два через два»?
А мне надо будет по собеседованиям мотаться, возможно, какие-то задания тестовые делать… Много бы ты смогла в таком состоянии?
— Вообще-то, Денис, я все прекрасно могла в таком состоянии. И мы с тобой «на берегу» договорились, что ипотеку платим пополам, расходы все, пока ребенка нет, тоже пополам, а если кто вдруг финансовые проблемы имеет – в кошелек второму не лезет и решает их сам.
— Обалдеть. И вот нафиг мне такая семья?
— То есть как это «нафиг»? Ты же сам это все раскладывал, еще когда оговаривали условия для совместного проживания и брака, — у Веры возникло ощущение, что она стала героиней какого-то плохого шоу.
Или провалилась в параллельную вселенную, где их семья изначально устраивалась как-то по-другому, а Вера сейчас предложила ранее неизвестный формат отношений.
— Вера, а вот если бы я ногу сломал, что тогда?
— Тогда бы никаких вопросов не было. Ты, кстати, сам точно так же говорил.
Забыл уже, как я точно так же на складе работала, потому что ты мне условие поставил, чтобы на шею тебе не присаживалась?
— Вообще-то я сейчас твой муж.
— И что это меняет?
Вера так ничего и не поняла. Верней, поняла, но уже потом. Что Денис хотел очень удобно устроиться, поворачивая ситуацию так, как ему было удобно.
Когда Вера без работы сидела – ее надо было гнать хоть куда-нибудь. А уж когда дома засел сам Денис – то ему, видите ли, надо было создать все необходимые условия.
Сколько он так планировал сидеть без работы, кстати, Вера даже спрашивать не решила. Вместо этого подала на развод.
И тут же была ославлена в кругу друзей и знакомых, как человек меркантильный, бросивший мужчину сразу как только у него закончились деньги.
Эту историю ей постоянно пересказывали в разных вариациях родственники Дениса, его друзья.
И все они внушали Вере, что поступила она некрасиво, что семья – это прежде всего опора и поддержка, и что гнать мужчину на склад пахать в ночную смену могла только очень бесчувственная и меркантильная особа.
Вере эти слова были, как об стенку горох. Она слишком часто за свою жизнь слышала обвинения в меркантильности. И очень быстро поняла, что чаще всего этими обвинениями маскируют совершенно другие проблемы.
Например, собственную неудачу при попытке устроиться на чужой шее. Или же десятилетнее или больше пренебрежение общением с семьей с последующим удивлением «а что это за мной никто не бегает, чтобы поговорить»?
Для себя Вера решила, что лучше быть меркантильной в чужих глазах, чем создавать в глазах окружающих картинку идеальной семьи ценой собственных потерь как в финансовом, так и в моральном плане.
Она все еще хочет найти своего человека. И верит, что когда-нибудь обязательно найдет.
Пока что ясно только одно – этим человеком оказался не Денис. Ну да у Веры еще вся жизнь впереди.
Мы вас не держим, — заявила Марина — Завтра чтобы духу вашего не было