— У меня тут такое… С зятем разругались. Он же… он же мой холодец в раковину слил! Представляешь?
— Да ты что? — ахнула подруга. — Твой фирменный? Тот самый, за которым перед праздниками очередь с пяти утра занимают?
— Именно! — всхлипнула Антонина Петровна. — А все почему? Потому что он, видите ли, вегетарианец! Больно нежный стал — мясо ему жалко.
— Это что такое? — Антонина Петровна замерла на пороге кухни, не веря своим глазам.
На столе громоздились пакеты с какими-то странными сухими продуктами, а из последнего Марк как раз доставал россыпь серых комочков.
— Это соевое мясо, — как ни в чем не бывало ответил зять, пересыпая содержимое пакета в контейнер. — Завтра замочим, и получится отличная замена фаршу. И никакого холестерина.
Теща прищурилась, разглядывая странные комочки, будто перед ней лежала как минимум гремучая змея.
До Нового года оставалось чуть больше суток, и она специально приехала пораньше — помочь с праздничным столом, пока Арина в командировке.
— На праздничный стол — это? — В ее голосе звенело плохо скрываемое возмущение. — Ты в своем уме, Марк? Какое соевое мясо в Новый год?
— А что такого? — Зять невозмутимо раскладывал по полкам пакеты с крупами и бобовыми. — Вкусно, полезно и никто не пострадал.
— Не пострадал? — Антонина Петровна всплеснула руками. — Да ты над праздником издеваешься! Над традициями! Над самой природой, в конце концов!
Она решительно двинулась к внушительной сумке-холодильнику:
— У меня тут домашняя буженина, сейчас в холодильник определим…
— Нет! — Марк метнулся наперерез. — Никакого мяса. Мы договорились с Ариной — в этом году у нас вегетарианский стол.
— Чего-чего? — Теща застыла с занесенной над сумкой рукой. — Ты это брось, слышишь? Я тридцать лет держу мясную лавку на рынке. У меня династия!
Прадед еще в девятнадцатом веке фирменные колбасы делал по своим рецептам.
И чтобы я позволила на моем праздничном столе…
— На вашем? — Марк приподнял бровь. — Простите, мама, но это наш с Ариной дом. И готовить завтра буду я.
Антонина Петровна побагровела.
Она набрала в грудь воздуха, явно собираясь разразиться гневной тирадой, но в последний момент передумала.
Поджала губы, развернулась и молча вышла из кухни, прихватив свою сумку-холодильник.
Марк облегченно выдохнул. Знал бы он, что это только начало.
Вернувшись через пару часов из магазина с очередной порцией продуктов, он застал тещу за странным занятием.
Она методично перекладывала в холодильник свертки с едой: здесь была и та самая буженина, и домашняя колбаса, и контейнер с застывающим холодцом…
— Мама, мы же договорились! — возмутился Марк.
— Ничего я с тобой не договаривалась, — отрезала теща. — Это мой подарок дочери. Она, между прочим, мясо любит. В отличие от некоторых.
— Арина понимает мою позицию и поддерживает, — процедил Марк.
— Да что ты говоришь? — Антонина Петровна ехидно усмехнулась. — А кто на прошлой неделе забегал ко мне в лавку за бараньими ребрышками?
Марк побледнел. Этого он не знал.
К вечеру тридцатого декабря кухня превратилась в поле боя. Холодильник был забит под завязку: на верхней полке теснились мясные деликатесы от Антонины Петровны, на нижних — контейнеры с замоченными бобовыми и соевым белком для завтрашних блюд.
На столе громоздились пакеты с овощами, которые Марк собирался готовить с утра.
Каждый час приносил новые сюрпризы.
Марк обнаружил, что теща успела обзвонить всех родственников и предупредить про «эти странные выходки зятя».
А она, заглянув в холодильник после короткой отлучки, увидела, что все ее деликатесы загадочным образом переместились под стенку.
— Ты это нарочно, да? — прошипела Антонина Петровна, перекладывая буженину на самое видное место. — Думаешь, я не понимаю твоих фокусов?
— Понятия не имею, о чем вы, — невинно улыбнулся Марк, расставляя на столе миски для завтрашних салатов.
Утром тридцать первого декабря противостояние достигло апогея.
Антонина Петровна, зайдя на кухню ни свет ни заря, застала зятя за немыслимым преступлением: он сливал в раковину ее фирменный холодец, который всю ночь простоял в холодильнике.
— Ах ты… — у нее перехватило дыхание. — Да как ты посмел!
— Это негуманно! — Марк воинственно потряс опустевшим контейнером. — Вы хоть знаете, сколько животных пострадало ради вашего холодца?
— Знаю! — взревела теща. — Я сама их выбирала! Самые лучшие свиные ножки, телячья голяшка…
— Вот-вот! — Марк гневно сверкнул глазами. — И после этого вы будете говорить о традициях? О любви? Это варварство!
— Варварство? — Антонина Петровна схватилась за сердце. — Нет, вы слышали? Он мое фирменное блюдо — варварством обозвал!
Она осеклась, побелела как мел и, резко развернувшись, выскочила из кухни. Через минуту входная дверь оглушительно хлопнула.
Марк обессиленно привалился к стене. До приезда Арины оставалось меньше двенадцати часов, а они с тещей, кажется, окончательно рассорились.
Он тяжело вздохнул и принялся убирать следы кулинарной баталии. Нужно было срочно что-то придумать, пока их семейный праздник не превратился в настоящую катастрофу.
Антонина Петровна брела по заснеженной улице, то и дело утирая слезы. Морозный воздух жег щеки, но она не замечала холода.
В голове крутились обрывки фраз, сказанных сгоряча. «Варварство… Пострадали животные… Традиции…»
В кармане пальто завибрировал телефон. Звонила подруга Валентина.
— Тонь, ты где пропала? Я к тебе в лавку, а там закрыто.
— Ой, Валь… — голос Антонины Петровны дрогнул. — У меня тут такое… С зятем разругались. Он же… он же мой холодец в раковину слил! Представляешь?
— Да ты что? — ахнула подруга. — Твой фирменный? Тот самый, за которым перед праздниками очередь с пяти утра занимают?
— Именно! — всхлипнула Антонина Петровна. — А все почему? Потому что он, видите ли, вегетарианец! Больно нежный стал — мясо ему жалко.
В трубке повисло молчание.
— Слушай, а может, у него это… со здоровьем что? — осторожно предположила Валентина. — Помнишь Михалыча? Он тоже с мясом завязал — врачи запретили.
Антонина Петровна замерла посреди тротуара. А ведь и правда! Она вспомнила, как прошлым летом Марк часто хватался за живот, морщился.
Арина еще переживала, водила его по врачам…
Теща развернулась и быстрым шагом направилась обратно к дому. На душе скребли кошки.
Как же она сразу не догадалась? Не спросила? Накинулась с претензиями, а человек, может, и не по прихоти вовсе…
Дома она застала зятя за все тем же занятием — он колдовал над сковородкой.
Только теперь в воздухе плыл неожиданно аппетитный аромат жареных грибов и специй.
— Марк, — тихонько позвала теща. — Можно с тобой поговорить?
Зять обернулся. Лицо его было усталым, но уже не таким напряженным, как утром.
— Конечно, мама. Присаживайтесь.
Антонина Петровна примостилась на краешке стула, нервно теребя край фартука.
— Я вот что хотела спросить… Это ведь не просто прихоть, да? Твое вегетарианство?
Марк отвернулся к плите, помешал что-то в сковороде. Плечи его заметно напряглись.
— Нет, — наконец произнес он. — Не прихоть. Врачи посоветовали — после того случая. Сказали, или диета, или операция.
— Господи! — Антонина Петровна прижала ладони к щекам. — А я-то… Со своим холодцом… Прости меня!
Марк невесело усмехнулся:
— Да ладно вам. Я тоже хорош — психанул, наговорил всякого. Просто… — он запнулся, подбирая слова. — Просто хотелось, чтобы Арина тоже попробовала.
Что можно и без мяса вкусно. Чтобы за меня не переживала.
— А я думала — ты ее от семьи отваживаешь, — тихо призналась теща. — От традиций наших.
Дочка ведь с детства в лавке крутилась, все премудрости знает…
— Знаю, — кивнул Марк. — Она столько рассказывала — и про прадеда вашего, и про секреты фамильные.
Я потому и психую, наверное. Боюсь, что не впишусь в эту традицию.
Антонина Петровна поднялась, решительно повязывая фартук потуже.
— Ну-ка, показывай свои грибы! Может, и правда что путное выйдет. А то я в этой соевой премудрости без бутылки не разберусь.
Марк просиял:
— Сейчас все объясню! Тут главное — специи правильно подобрать. И соус…
Следующие несколько часов на кухне творилось что-то невообразимое.
Теща с зятем, забыв прежние обиды, колдовали над кастрюлями и сковородками.
Один стол заполнялся традиционными мясными закусками — Марк подсказывал, как сделать их более легкими и диетическими.
На другом красовались вегетарианские блюда, которым Антонина Петровна придавала особый шик своими фирменными приправами.
— А что, недурно получается! — удивленно хмыкнула теща, пробуя грибной паштет. — Надо будет рецептик записать.
У меня в лавку и веганы иногда заходят, все спрашивают — нет ли чего для них.
Марк рассмеялся:
— Могу поделиться. У меня знаете сколько наработок?
Так, за готовкой и разговорами, они не заметили, как пролетело время. Опомнились только когда в прихожей щелкнул замок.
— Ну и беда с этими самолетами! — донесся до них усталый голос Арины. — Я же говорила — лучше поездом!
Представляете, то отложили, то сменили аэропорт… — она осеклась, замерев в дверях кухни.
Немая сцена длилась пару секунд. Арина переводила изумленный взгляд с матери на мужа, не веря своим глазам.
Эти двое, которые вечно цапались по любому поводу, сейчас мирно хозяйничали на кухне, перешучиваясь и пробуя друг у друга с ложки какие-то загадочные соусы.
— Я что-то пропустила? — слабым голосом спросила она.
— Дочка! — Антонина Петровна всплеснула руками. — А мы тут с Марком такое придумали! Ты погляди — и твое любимое, и его диетическое. Все как надо!
— У нас тут творческий тандем сложился, — подмигнул Марк, обнимая жену. — Представляешь, у твоей мамы потрясающее чутье на специи.
Мои грибы прямо преобразились!
— А ты бы знала, какие у твоего Марка идеи интересные! — подхватила теща. — Я теперь в лавке целый веганский отдел открою.
Глядишь, и новые покупатели потянутся.
Арина медленно опустилась на стул, все еще не понимая, что произошло за время ее отсутствия. Но одно было ясно точно — этот Новый год обещал стать особенным.
Командировки по выходным? — раскусила зятя